Самый выдающийся прорицатель двадцатого столетия - Вольф Григорьевич Мессинг - 10.09.1899 - 08.11.1974

Сверхъестественные способности не раз спасали жизнь – его жизнь, и вещали смерть – чужую смерть. Не оставляя места ни страху, ни надежде... Но где он, божественный ли, сатанинский ли дар, сейчас, осенью семьдесят четвёртого, когда в советчиках лишь страх, а в помощниках – вполне традиционная, отнюдь не сверхъестественная советская медицина? Судьба и смерть пришли за ним в свой черёд, и перед их лицом предсказатель гибели Третьего рейха, заклинатель империи зла и научного атеизма стал страдающим, испуганным стариком.

В пути Аиде стало совсем плохо, и ему пришлось делать ей уколы. Когда поезд пришел в Москву, он вынес ее из вагона на руках. Но она все также отказывалась ложиться в больницу, и врачи приходили к ним домой. Однажды в их квартиру пожаловали важные гости: директор института онкологии Николай Блохин и гематолог Иосиф Кассирский. Блохин сказал ему, что отчаиваться не надо, болезнь может отступить, даже в таком состоянии у пациентов, случается, наступает улучшение, и живут еще долгое время...

Он не дослушал: ходуном заходили руки, на лице появились красные пятна, искаженный волнением голос сорвался в фальцет: - Не говорите чепухи! Я не ребенок, я! Она не поправится, она умрет... Она умрет второго августа 1960 года в семь часов вечера.

Второго августа знаменитый телепат стал вдовцом.

Аида Михайловна умерла, ему же казалось, что оборвалась и его жизнь. Девять месяцев депрессии, успокоительные, витамины, телеграммы с соболезнованиями, осторожные звонки старых знакомых, с которыми ему не хотелось разговаривать. А затем потянулось размеренное, монотонное, сводящее с ума существование.

В маленькой квартире на Новопесчаной улице жили он, сестра его жены и две маленькие собачки, Машенька и Пушинка. Он вставал в восемь утра и гулял с собаками, вернувшись домой, читал, в десять завтракал, в четыре обедал, потом смотрел телевизор и в двенадцать был в постели.

Мессинг не ходил в театр, не бывал в кино; дом, становившиеся все более редкими гастроли, посещение стареющих, мало-помалу исчезавших с его горизонта друзей - мир понемногу суживался до размеров комнаты, и тут ему было комфортно.

Разговаривал со своим портретом. Нервно ходил по комнатам на стариковских, артрозных ногах. Экстрасенсорные способности принесли ему деньги, славу, сделали одним из самых таинственных персонажей ушедшего века, но не могли избавить от боли.

Он не мог скрыть ни страха, ни отчаяния. Он пытался надеяться – не на Бога, на врачей. Умолял советское правительство позволить ему вызвать за свой счёт уже тогда прославленного Дебейки (в чём, разумеется, было отказано).

"Всё, Вольф. Ты сюда больше не вернёшься", – произнёс он, кидая последний взгляд на свой портрет. Операция на бедренных и подвздошных артериях прошла благополучно – и никто до сих пор не может объяснить, отчего через пару дней отказали лёгкие, а позже – совершенно здоровые почки.

В раннем детстве Вольф страдал лунатизмом. В ясные ночи он вставал с постели и смотрел на луну сквозь спящие веки. Отец его вылечил: стал ставить у его постели корыто с холодной водой. Вольф-лунатик, вставая, попадал ногами в ледяную воду и просыпался. Луна движет приливами и отливами, властвует над подземными водами души, сон-не-сон, лунатизм, холодная вода... Транс, ясновидение и смерть от болезни ног, не пришедших на зов Луны.

Говорят, если лунатика неудачно разбудить, он умрёт. Так оно и получилось – несколько десятилетий спустя.

На стенах кабинета висели дипломы, на книжных полках стояли привезенные со всех концов страны сувениры, в углу кабинета приткнулся обитый железом, запертый на ключ сундук - никто из друзей не знал, что в нем хранится. Поговаривали, что Вольф не доверяет сберкассе и держит свои сокровища дома. В том, что сокровища существуют, не сомневался никто: Мессинг очень хорошо зарабатывал, на его правой руке сверкал огромный бриллиант.

А на рабочем столе Мессинга лежал истрепанный старый молитвенник. Верующим он себя не считал, но не убирал его со стола с тех пор, как поселился в этой квартире. Молитвенник ему подарила мать: прикасаясь к вытертому до матерчатой основы переплету, пожилой человек пытался вспомнить детство. Оно возвращалось обрывками воспоминаний, не складывающимися в единое целое кусками картинок (еще совсем не старый отец нагнулся к грядке с клубникой, широко улыбается мать) и - это чувствовалось острее всего - памятными в течение десятилетий ощущениями. Обжигающая боль - всем средствам воспитания отец предпочитал розгу. Жажда, зной, усталость - отец арендовал крохотный участок земли в местечке Гура-Кальвария неподалеку от Варшавы, и работать в саду приходилось и старым, и малым.

И, наконец, никогда больше не посещавшее его чувство священного ужаса, леденящего кровь, поднимающего дыбом волосы, приковывающего к земле и в то же время просветляющего душу. Так было, когда ему явился ангел Божий: огромный, бородатый, закутанный в белые одежды, страшно сверкающий глазами. Ангел молвил: - Сын мой! Я послан тебе свыше предречь будущее твое служение Богу. Иди в иешибот (так называлось духовное училище). Богу будет угодна твоя молитва. И юный Мессинг, страшно не желавший идти в раввины, подчинился воле набожного и властного отца.

Это скверное воспоминание, оно приходило к нему не часто. Во всяком случае, раньше. Теперь все было по-другому: после выступлений он возвращался в гостиницу, снимал пиджак, вытягивался на диване, закрывал глаза, задремывал - и просыпался от того детского, давно забытого ощущения. Ужас, смятение, предчувствие чего-то великого. Он просыпался и думал, что это предчувствие смерти.

Наверное, дело было в том, что ему становилось все тяжелее работать - семьдесят с лишним лет давали о себе знать. Набитые публикой залы - ДК, клубы, провинциальные филармонии, госучреждения. Он напряженно вслушивается в мысли тех, кто дает ему задания: надо подойти к даме, сидящей в первом ряду, и поздравить ее с днем рождения или найти спрятанную за батареей парового отопления перьевую ручку.

Мысли зала сливаются, надо услышать нужный голос, а кто-то сбивает его и твердит, что ручка спрятана под шкафом. А другой пытается выставить телепата дураком и просит взять у него из рук цветок и сунуть даме за декольте. Тогда он выходит на авансцену и говорит:

Молодой человек в третьем ряду! Да, вы, вы, в сером свитере. Немедленно прекратите, мне надоели ваши бесстыдные мысли. Я показываю психологические опыты, а не эротическое шоу.

Это выматывало; в молодости такие вещи давались легче. Техники было меньше, зато куда больше сил. А теперь Мессинг был готов проклясть свой дар: он отлично знал, что с ним произойдет в будущем, предощущал самые страшные подробности. Но чем могли помочь ему, старику, его мистические способности, давно ставшие рутиной?

Они открылись внезапно - так, что он испугался самого себя. Он трясся под лавкой в вагоне третьего класса, слушал, как кондуктор спрашивает билеты у пассажиров, и страшно, до судорог, боялся - у него билета не было. Его высадят на следующей же остановке, ему придется побираться на глухом полустанке, и скоро он умрет где-нибудь на дороге; родители не узнают о смерти сына, и тот уйдет в иной мир с их проклятием. А чего еще заслуживает мальчишка, сбежавший из иешибота, взломав и опустошив кружку для церковных пожертвований?

Он дрожал от ужаса, но не жалел о том, что сделал: считал, что родители его предали. Два дня назад на пороге иешибота появился нищий: огромный рост, борода, горящие глаза - Мессинг сразу узнал в нем явившегося ему ангела. Он понял, что отец обманул его: нищий стал главным действующим лицом домашнего спектакля, а потрясенный, принявший все за чистую монету мальчик - единственным зрителем. И тогда он решил все бросить и бежать в Берлин. Почему именно в Берлин, а не в Варшаву или Москву, он, пожалуй, не смог бы объяснить - но этого у него никто и не спрашивал...

Вагон качало на стыках рельсов, по стенам метались тени: все освещение составляли два свечных огарка в стеклянных фонарях. Кондуктор заглянул под лавку и увидел Мессинга:

Молодой человек, ваш билет!

И он окончательно впал в безумие. Мальчик пошарил вокруг себя, схватил обрывок газеты и протянул кондуктору. Ему отчаянно хотелось, чтобы тот принял грязную бумажку за билет. Их взгляды встретились, Мессинг сжался от волевого усилия, кондуктор повертел бумажку в руках и сунул ее в компостер:

Зачем же вы с билетом под лавкой едете? Через два часа будем на месте...

Так он узнал о своих способностях, а пользоваться ими его научили в Берлине.

После спектаклей к Мессингу подходили люди. Он выступал по всей стране, жителям Кудымкара и Солнечногорска заезжий телепат казался волшебником. Шахтеры, ткачихи и рабочие производящих стиральные машины (комбайны, грампластинки, пароварки...) заводов расспрашивали его о привольной и красивой жизни артиста:

Скажите, товарищ Мессинг, вы и в самом деле повидали весь мир? Вы и вправду были в Париже?

Он улыбался, кивал, бурчал что-то неопределенное. К старости Вольф Мессинг стал законченным пессимистом, да и прошлое рисовалось ему почти исключительно в черном цвете.

Мессинг возвращался в гостиницу, снимал костюм, и надевал пижаму, пил чай с лимоном и ложился на жесткий диванчик. Он вспоминал свое выступление и дурацкие реплики зрителей: "У вас такая яркая жизнь!" Надо же придумать этакую дурь! Полежала бы ты, голубушка, в гробу в берлинском паноптикуме, узнала бы, что такое жизнь артиста...

Берлинский паноптикум был самым ярким из его воспоминаний: еще вчера мальчик Вольф тихо жил в польском местечке Гура-Кальвария под присмотром сурового отца, а теперь рядом с ним были бородатая женщина, шустро кокетничавшие с посетителями дамы - сиамские близнецы, жонглировавший огромными гирями силач, рисовавший ногами безрукий. А гвоздем представления был он, "живой труп", без дыхания и пульса лежавший в стеклянном гробу. Позже он научился отключать боль, и на глазах у зрителей протыкал себе тело длинными иглами (его антрепренер к тому времени основательно растолстел, начал одеваться у лучших портных и обзавелся золотыми часами). Еще позже он стал читать мысли - и у импресарио появился собственный выезд.

А началось все с того, что он, еле живой от голода и усталости, потерял сознание на берлинской улице. Его подняли, отнесли в больницу, а оттуда отправили в морг: у мальчишки не было признаков ни дыхания, ни пульса, и он должен был попасть на стол анатомички. Вольфу Мессингу повезло: он достался дельному студенту. Тот сумел услышать легкий, едва уловимый шум и понял, что у мертвеца бьется сердце. На третий день Мессинга привел в себя знаменитый берлинский психиатр и невропатолог Абель. Мессинг пробудился, услышав непроизнесённое: "Надо заявить в полицию, чтобы отыскали родителей этого мальчика. А пока придётся отправить его в приют".

"Не отправляйте меня в приют! И полицию не надо", – вслух ответил он мыслям поражённого светила невропатологии.

Абель объяснил мальчику, что тот наделен фантастической способностью управлять своим организмом: чтобы сохранить силы, истощенный Мессинг впал в каталепсию. А еще он сказал, что Вольф удивительный медиум.

И начались тренировки: Абель отдавал ему мысленные приказы, и Мессинг отыскивал спрятанную в печке серебряную монетку.

Научившись блестяще владеть своим даром в клинике профессора, юный Мессинг получает работу в берлинском паноптикуме: он изображает оживающего мертвеца. Мертвец воскресал шесть дней в неделю за пять марок. Но вскоре его находит удачливый антрепренёр. Афишные тумбы Польши и Германии начала тридцатых оклеены афишами: "Вольф Мессинг. Каталепсия, гипноз, передача и чтение мыслей на расстоянии и с завязанными глазами. Предвидение будущего".

Он учился слушать чужие мысли, учился различать в хоре одновременно звучащих голосов тот, что был нужен, ради этого стал частым гостем на рынке. Мессинг шел вдоль рядов и (позднее он сравнивал это с включением все новых и новых станций радиоприемника) слушал мысли крестьянок. Для того, чтобы проверить себя, он подходил к прилавку и говорил, проникновенно заглянув торговке в глаза:

Не волнуйся. Дочка не забудет подоить коров и дать корм поросятам... Она у тебя смышленая. Крестьянка взвизгивала и шарахалась. Через неделю торговки считали его гоблином.

Он зарабатывал пять марок в день и казался себе богачом. Нынешний Вольф Мессинг - одинокий, во всем разуверившийся, тяготившийся своим даром - бесконечно далек от этого шустрого, любопытного, впервые открывающего для себя мир мальчика.

Двенадцатилетний Мессинг точно знал, что его ждет много интересного. И он оказался прав.

Так начиналась шумная, докатившаяся даже до его родного местечка Гура-Кальвария слава: родители стали получать приличные денежные переводы и утешились. Они даже хвастались перед соседями письмами, приходившими из Лондона, Парижа и Буэнос-Айреса. Толстого антрепренера Мессинг поймал на воровстве и уволил; теперь у него был настоящий менеджер, возивший его по всему миру.

В 1915 году в Вене состоялись его первые гастроли, ставшие гвоздем сезона. Тогда-то и нанес он визит Эйнштейну, а находившийся в гостях у физика Зигмунд Фрейд не преминул проверить способности шестнадцатилетнего юноши. Выполняя мысленное распоряжение Фрейда, застенчивый Вольф подошел к туалетному столику, взял пинцет и... выдернул три седых волоска из знаменитых усов хозяина дома. Опешивший Эйнштейн только поморщился от боли. Зато наблюдавший за странной выходкой гостя Зигмунд Фрейд удовлетворенно усмехнулся. Ибо, прочитав потайные мысли основателя психоанализа, Мессинг блестяще выдержал экзамен.

Так прошло около двадцати пяти лет - и что же он теперь может вспомнить? Встречи с Эйнштейном и Фрейдом, живо интересовавшимися его способностями? Уголовные дела, которые он помогал распутывать? Происки люто ненавидевших его конкурентов? Прошла целая жизнь, а в памяти зацепились лишь несколько случаев - их-то он и перебирал, устроившись на гостиничном диване и прислушиваясь к доносившимся через картонные перегородки голосам соседей.

Великий Боже, какой контраст: мычание пьяного командированного, рассказывающего случайным собутыльникам о жене-стерве, и изысканно-вежливая речь графа Чарторыйского, предлагающего пану Мессингу отправиться в его родовой замок на личном графском самолете! У графа пропала оценивавшаяся в 800000 злотых бриллиантовая брошь; своей прислуге он доверял, сыщики не смогли найти вора. Тогда Чарторыйский обратился к Мессингу. Тот прилетел в имение, и прислуге его представили как художника. У молодого человека были длинные волосы, артистически-небрежный костюм, и в замке этому поверили. Слуги позировали художнику, Мессинг слушал их мысли - все они были честными людьми. Один из обитателей замка поставил его в тупик: его мысли были закрыты, словно их окутывал плотный занавес. Мессинг расспросил о нем прислугу, и ему рассказали, что одиннадцатилетний мальчик, сын лакея, с детства страдает слабоумием. Ясновидение здесь не могло помочь, и он решился на эксперимент.

Художник рисует, мальчик позирует. Сеанс подходит к концу; Мессинг вынимает из кармана большие блестящие золотые часы, небрежно покрутив их, кладет на стол, выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Он замирает у порога, прильнув к замочной скважине: оглядевшись, мальчик бросается к часам, играет с ними, а затем подбегает к стоявшему в углу чучелу медведя и сует их в открытую пасть! Там оказались и графская брошь, и давно пропавшие кольца, и серебряные ложки, и осколки стекла. Клад оценили в миллион злотых. По контракту Мессингу полагалось 25 процентов от его стоимости, но он не принял гонорар. Вместо этого Вольф обратился к графу с личной просьбой. Пан Чарторыйский был влиятельным политиком: он не дал пройти законопроекту, ущемлявшему права польских евреев.

В 1937 году Мессинг вернулся в Польшу. Накануне войны пришла к ясновидцу женщина с фотографией брата. Говорит, уехал в Америку и словно в воду канул. Где он? Что с ним? Никогда ранее не приходилось Мессингу "видеть" человека по фотографии. А тут сразу почувствовал и довольное лицо, и благополучие.

На тринадцатый день, считая этот, вы получите весть, -- сказал Мессинг.

Толпа любопытствующих, подогреваемая журналистами, собралась на тринадцатый день у дома этой женщины. Вечерний поезд привез из Филадельфии долгожданное письмо от преуспевающего земляка.

Впрочем, бывали и недоразумения. Однажды, работая с письмом, Мессинг почувствовал "мертвый почерк" и сказал, что человек, который его писал, уже умер. Убивающаяся от горя мать долго оплакивала сына. А он вернулся. И очень разозлился на родственников, которые верят первому встречному прохвосту. Безграмотная мать не знала, что весточку писал не сын, а друг его, который вскоре погиб.

Богатый парижский банкир Денадье сходил с ума от ужаса. Его жена недавно скончалась, он обвенчался с красивой молодой женщиной, но та не ладила с его дочкой от первого брака - скандал следовал за скандалом, в придачу его начали преследовать мистические видения. Дочка сказала, что покойная мама видит решительно все и никогда не простит предательства, и висевший в гостиной портрет первой жены по вечерам начал укоризненно качать головой. Старик похудел, окончательно поседел, стал заговариваться, но каждый вечер шел в гостиную и садился перед портретом: ему казалось, что жена хочет ему что-то сказать...

Парижскую полицию этот экстравагантный случай поставил в тупик. Обратились к Мессингу, и он быстро разобрался, в чем дело. Телепат поговорил со второй женой банкира, поболтал с его дочкой, а затем подошел к портрету, сильно потянул его на себя, и все увидели, что в стене пробита дыра. В нее уходил тонкий шелковый шнурок, привязанный к внутренней стороне рамы, свободный конец находился в смежной комнате, принадлежавшей банкирской дочке. Вторая жена и дочь сговорились отправить беднягу в сумасшедший дом, а затем разделить наследство... Это дело попало в газеты и принесло Мессингу большую известность: полиции всего мира стали приглашать его для консультаций.

Он встречался с самым знаменитым телепатом предвоенной Европы, будущим астрологом Гитлера, грузным и грубым Эриком Гануссеном. Они всмотрелись друг в друга, прощупали мысли, и взбешенный немец отвернулся, буркнув "доннер-веттер", - Гануссен понял, что перед ним достойный соперник. Конкуренты пытались скомпрометировать Мессинга, но разве можно провести того, кто читает в чужих душах? Он понял, о чем думает подосланная к нему дама, вежливо извинился, вышел из комнаты и отправил ассистента за полицией. Женщина добросовестно отработала свой гонорар: сняла кофточку, разорвала блузку, вцепилась в Мессинга, закричала: "Помогите, насилуют!.." И тут ее арестовали.

Гануссен предсказывал будущее Гитлеру (за это он в конце концов и поплатился жизнью), Мессинг же стал личным консультантом польского диктатора, суеверного, как женщина, маршала Пилсудского.

Дворец Бельведер, вежливые адъютанты, седоусый старик - ныне "начальник государства", а в прошлом заговорщик, политкаторжанин, полководец, разбивший Тухачевского у варшавских пригородов... Немолодой Юзеф Пилсудский был влюблен в очаровательную и умную Евгению Левицкую и боялся за ее будущее. После скоропостижной смерти пани Левицкой в Варшаве поговаривали о яде...

Как давно это было и как далеко от города Кудымкара и пьяного армейского майора, блюющего в гостиничном коридоре!

С гастролей Мессинг возвращался к себе, на Новопесчаную улицу. Там было тесновато, но много ли места надо старому холостяку и двум его собачкам? И все же пришло время переезжать: достроили кооперативный дом на улице Герцена. Деньги на кооператив были сданы в старые времена, теперь Вольфу Мессингу предстояло перебраться ближе к центру и поселиться рядом с народными и заслуженными артистами - дом считался элитным... Вещи были сложены, на Новопесчаную уже наведывались новые хозяева, а он все бродил среди чемоданов и узлов и не мог заставить себя спуститься вниз, к стоявшей у подъезда грузовой машине.

В этой квартире они с Аидой жили с 1954 года. Выделили ее по личному распоряжению Сталина. Вольф Мессинг заинтересовал вождя - в противном случае его жизнь оборвалась бы тридцать с лишним лет назад.

Когда немецкие армии вошли в Польшу, он находился в Варшаве. Еврей не мог выжить в оккупированной фашистами стране. Но была и еще одна причина, превратившая его в затравленную охотниками дичь, - несколько месяцев назад на одном из выступлений его спросили, что будет, если Гитлер нападет на Польшу. Он ответил: повернув на восток, Гитлер погибнет. Фюрер был суеверен: после того как пала Варшава, на стенах домов появились плакаты. За голову Мессинга обещали 200000 марок.

Его арестовали прямо на улице. Офицер улыбнулся: "Ты Вольф Мессинг! Это ты предсказал смерть фюрера!" - отступил, размахнулся и одним ударом выбил ему шесть зубов. Мессинг пришел в себя в карцере полицейского участка, с лязгом захлопнулась железная дверь, и он понял: если не удастся уйти сейчас, его ждет смерть. У него было еще одно умение, до сих пор он им не злоупотреблял, теперь оно пригодилось. Обычно гипнотизеру надо видеть того, с кем он работает, но Мессинг умел подчинять себе людей и на расстоянии.

Он напряг все силы и заставил прийти в свою камеру находившихся в участке полицейских, погрузив своих тюремщиков в транс. Затем Мессинг вскочил с койки, выбежал в коридор и закрыл на засов обитую железом дверь. Выпрыгнул из окна караульного помещения и вернул свободу ценой травмы ног. Из Варшавы его вывезли на заваленной сеном телеге на другую сторону Западного Буга, в зону советской оккупации, переправили на рыбачьей плоскодонке. Новая жизнь началась с того, что Мессинг заночевал в набитой беженцами синагоге; до квартиры на Новопесчаной было еще очень далеко. Он наведался в отдел искусств горкома и попытался договориться о выступлениях; на первомайской демонстрации Мессинг нес большой портрет Сталина... Новая жизнь казалась странной, но главное - он продолжал жить. Его близким повезло меньше; известий об отце и братьях Вольф Мессинг не получал, но точно знал, что никого из них больше нет.

Не зная толком русского языка и не имея определенной профессии, Мессинг уже через полгода стал необычайно популярным и в СССР, где вообще-то магов и телепатов не жаловали.

Однажды Мессинга пригласили в клуб НКВД. В конце выступления, как обычно, последовали записки из зала. "Что вы думаете о советско-германском пакте?" -- прочел он бумажку без подписи. Выступавший на мгновение задумался, устремил взгляд куда-то в неведомое.

Вижу танки с красными звездами на улицах Берлина!

В зале наступила гробовая тишина. Дело действительно запахло крупными неприятностями. Даже у заплечных дел мастеров с Лубянки не выдержали нервы.

Пакт Молотова -- Риббентропа о ненападении выдавался тогда за торжество сталинской политики. Всюду хвалили мудрого отца народов, спасшего страну от войны. И вдруг громогласно заявлять о советских танках в Берлине?! И кому? Следователям НКВД!!!

Казалось, песенка Мессинга спета. Но, к удивлению многих, его не тронули. По личному приказанию самого Сталина. Почему так распорядился безжалостный диктатор? Это останется тайной навсегда. Но Мессинга оставили в живых и, самое странное, даже не арестовали.

Может, они его боялись?

Правду о встречах отца народов с ясновидцем и их беседах мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Эта тема вообще особая, полная легенд и слухов, домыслов и фактов. Но известно, как они познакомились.

Слухи о великом Вольфе Мессинге доползли до Кремля, и Сталин попросил разыскать этого человека. Оробевший Мессинг демонстрировал фокусы, непостижимые даже великим умам. Сталин молчал, попыхивая трубкой. Потом неожиданно тихо произнес: "Так и банк ограбить можно". -- "Можно", -- ответил Мессинг.

К нему приставили людей из охраны и отправили "на задание": украсть 100 тысяч рублей из московского Госбанка. Вот как об этом рассказывает сам Мессинг: "Я подошел к кассиру, протянул ему девственно чистый листок бумаги, вырванный из школьной тетради. Затем разложил перед окошечком обычную папку для бумаг и стал мысленно приказывать кассиру выплатить мне указанную Сталиным сумму денег. Пожилой мужчина внимательно "изучил" бумагу, без всяких сомнений открыл сейф и отсчитал деньги". Мессинг спокойно положил их в чемоданчик и пошел к выходу, где его ожидали сотрудники НКВД, следившие за экспериментом. Когда сумму проверили и убедились, что задание выполнено, Мессинг вернулся к кассе и начал выкладывать банкноты. Кассир посмотрел на чистый листок и упал в обморок.

Сохранились сведения и еще об одном испытании: Мессинг должен был без пропуска проникнуть на дачу Сталина в Кунцеве. Сам Сталин считал это явно невыполнимым и невероятным. Но Мессинг дошел до Сталина, причем охрана, которая состояла сплошь из сотрудников НКВД, смотрела на него с уважением и отдавала честь. Сталин не мог скрыть удивления: как же это ему удалось? Мессинг утверждал, что всем охранникам внушал телепатически, что идет Берия. Хотя и не старался походить на него -- даже не надел знаменитого пенсне. Кстати, сам Лаврентий Берия, главный подручный Сталина, прекрасно знал о феноменальном польском эмигранте, умеющем читать мысли и бессловесно внушать собеседнику все что угодно. Он мечтал о таком сотруднике. Но из этого ничего не получилось.

Однажды люди Берии бесцеремонно сорвали выступление Вольфа Мессинга. Посреди концерта увезли со сцены, потребовав немедленно ехать к шефу. "Сейчас вам выпишут пропуск". Мессинг мягко намекнул, что если Берия хочет фокусы посмотреть, то пропуск можно и не выписывать, мол, и так пройду. В неприступном, всесильном ведомстве -- без пропуска? Немыслимое дело! А Мессинг прошел. Берия поднялся из-за стола. Протянул палец -- так он обычно здоровался.

Простите, у меня болит рука, -- ответствовал вошедший.

Могущественный палец повис в воздухе.

Когда Мессинг сказал Берии, что у него нет пропуска, то тот был сильно удивлен и поражен. Возмущаясь безалаберностью охранников, прощаясь с Мессингом после встречи, он решил проверить его еще раз. Строжайше предупредил, чтобы никого не выпускали из здания без документов. Вольф Мессинг вышел из кабинета, прошел три ряда охранников и, спокойно выйдя на улицу, из озорства ли, а может быть, чтобы показать уверенность в себе, увидев Берию в окне, помахал ему снизу рукой.

Посудите сами: зачем Берии сотрудник, который ходит везде беспрепятственно и бесконтрольно. И может любую мысль шефу внушить. Да еще, боже упаси, читать чужие мысли умеет! У Берии был свой личный астролог, который предсказывал ему развитие ближайших событий. Но это же совсем другое дело...

Он вспоминал свою жизнь и медлил, не решаясь оставить квартиру на Новопесчаной. В 1944 году на гастролях в Новосибирске он встретил и полюбил женщину; он объяснился ей в любви на ломаном русском; Аида Михайловна стала его ассистенткой, затем женой. Когда закончилась война, они с Аидой перебрались в Москву. Первые четыре года их домом был гостиничный номер, потом они обзавелись своим гнездом... Пятнадцать лет вместе - целая жизнь! Сейчас от нее остались лишь пожелтевшие фотографии, упакованные в один из узлов. Надо благодарить судьбу и за это: его могли убить в Варшаве, могли стереть в порошок и здесь, в Москве.

Ох, и хитрец вы, Мессинг!

И свою:

Это не я хитрец. Вот вы так действительно хитрец.

А о чем они разговаривали позже, во время других встреч, Мессинг не упомянул вовсе. По Москве ходили слухи, что Мессинг отсоветовал любимому сыну Сталина Василию лететь в Свердловск вместе с хоккейной командой ВВС. Отец велел ему ехать поездом - и Василий добрался до Свердловска целый и невредимый. А самолет разбился, и все хоккеисты погибли. Но стоит ли верить сплетне?

Как бы то ни было, вождь позволил ему жить - и даже с некоторым комфортом.

Мессинг приобрёл репутацию личного прорицателя Сталина, эдакого советского Эрика Ханусена. Репутация совершенно беспочвенная: Сталин способностями Мессинга не воспользовался. Но почему подозрительный до паранойи генсек игнорировал возможность проникать в мысли своего окружения? Испугался, что Мессинг с его даром окажется сильнее его самого, зачарует армию и спецслужбы, сплетёт заговор, организует переворот? Что вышедшего из Кремля без пропуска, перешедшего советскую границу, бежавшего из немецкой комендатуры невозможно удержать в любой тюрьме? И решил откупиться?

Нет. Это Мессингу пришлось откупаться от Сталина. Во время войны знаменитому гипнотизёру, получавшему немалые доходы от своих выступлений, предложили построить за свой счёт самолёт для советской армии. Так как победа СССР была предрешена и без его расходов, Мессинг отказался. После чего его арестовали и обвинили в шпионаже. Как ни удивительно, но на этот раз способности его подвели – советские опричники в отличие от своих немецких коллег оказались не внушаемы. Мессинг согласился построить самолёт, и обвинение сняли.

Тут он занялся уже привычным делом – попытался спасти свою жизнь. Решил перейти советско-иранскую границу, нашёл проводника. Душа советского человека снова оказалась недоступна гипнозу: проводник дисциплинированно и оперативно стукнул, о чём Мессинг остался в блаженном неведении. Мессинга задержали на границе и предложили построить ещё один самолёт. Что он и сделал с немалым энтузиазмом. Он понял, что границу этой империи переходят всего один раз и только в одну сторону.

"Придворный маг" Сталину был не нужен. Чтение мыслей? Сталин сам хорошо знал мысли и чувства своих приближённых, страх которых столь глубок, что не оставляет места ни любви, ни ненависти. Он не обольщался на их счёт и в злые умыслы обвинённых в шпионаже и заговорах не верил. Для этого надо было признать за ними по крайней мере смелость. Он казнил больше в профилактических целях – бил исключительно своих, ибо чужие были давно перебиты. Прорицание будущего? Несостоявшемуся священнику хватило мудрости не вопрошать о том, чего никто не в силах изменить. Он желал лишь победить, "переколдовать" Мессинга, доказать, что воля и власть Сталина сильнее дара знаменитого провидца, что жив Мессинг не сверхъестественным покровительством, а его, Сталина, милостью.

Ментальный поединок с тоталитаризмом Мессинг проиграл. За Гитлером и Сталиным стоял князь мира сего, – Мессинг же представлял только самого себя. В схватке с веком он потерял лишь шесть зубов и сбережения, но это везение. Дар не такой уж редкий, но порой более сверхъестественный, чем гипноз и телепатия.

Теперь это тоже уходило в прошлое. Он чувствовал, что его путь подходит к концу, и оттягивал окончательное прощание со старым домом: впереди была черная дыра, долгое, постылое, мучительное существование...

Тогда ему было за что бороться: на одной чаше весов была смерть, на другой - любовь и счастливая семейная жизнь; он точно знал, что они у него будут...

Он не желал использовать свой дар во зло, но так и не научился делать добро. В анкетах, в графе "профессия", писал: "артист эстрады". Его уделом стало развлекать толпу. Он совершил сотни тысяч чудес, похожих одно на другое, как гаммы или школьные грамматические упражнения. Он выполнял телепатические поручения Сталина, множества анонимов из зала, австрияков, немцев, поляков и совграждан, ожидавших потрясений и откровений, соответственно цене билета. Он всю жизнь читал глупые мысли. Он не хотел делать мир хуже, но не мог сделать лучше. В последние годы свои он так же мучительно страдал от страха перед смертью, как каждый из рождённых и умерших. Не было в его смерти того величия и покоя, что отличает святых и философов. Людей, которым при жизни дано откровение об ожидающем нас по ту сторону. Да, он предсказал свою смерть – впрочем, в конечном итоге все люди старше семидесяти пяти делают это, лишь с меньшей степенью точности.

Вольф Мессинг еще раз оглядел опустошенную переездом комнату, пожал плечами и отправился вниз, к машине. Надо было жить и работать, не думая о том, что 8 октября 1974 года у него откажут почки, и он умрет от отека легких.

Post Scriptum

Даже Фрейд, обессмертивший свое имя изучением человеческой психики, не смог объяснить феномен Мессинга. Хотя сам Мессинг не раз подчеркивал, что ничего сверхъестественного в его феномене нет. Он даже не читал мысли -- он видел их: "Очень трудно быть загадкой для самого себя. Люди только идут к телепатии. Дело в том, что такие способности есть у каждого, только в разной степени, и их нужно развивать. Это все равно как и музыкальная одаренность. Многие могут играть на различных инструментах, но виртуозно -- единицы".

У Мессинга не было покровителей и учителей. Он когда-то в шутку сказал: мне ничего не остается, как свято верить в свой талисман -- бриллиантовый перстень. Однажды перстень украли. Мессинг очень расстроился. Друзья утешали: найдется, с твоими-то способностями. Он отвечал, что не в этом дело, он знает, кто украл. Но доказательства нет. Буквально через неделю, Мессинг умер. Теперь он был бессилен перед смертью.

Когда Мессинг умер, советские медики, рассказывал академик Л. Бадалян, тщательно изучали его мозг, стараясь раскрыть тайну великого предсказателя. Их ждало разочарование -- ничего особого не было обнаружено. Мозг как мозг. Секреты удивительного феномена, неразгаданного и поныне, Вольф Мессинг унес в могилу . Похоронен Вольф Мессинг и его жена Аида Михайловна Мессинг-Рапопорт в Москве на Востряковском кладбище.

Как найти могилу Мессинга

Центральный вход на кладбище (та часть кладбища, где находится контора). От ворот всё время прямо по аллее до конца 39 уч. (он по правую руку). Дополнительный ориентир - красивый беломраморный памятник жене Л. Утесова. Дойдя до конца 39 участка, свернуть направо и идти строго по левой стороне (это 38 уч.). Тут важно не пропустить ориентир - большой чёрный камень у самой дороги с фамилиями Мельман, Зозуля, Урина. Дойдя до него, свернуть налево на тропинку вглубь участка; слева увидите высокий чёрный памятник. Это и есть памятник Мессингу. Рядом с ним другой с белой женской головой - памятник его жены Аиды Михайловны Мессинг-Рапопорт.

«Мы с братом были не просто дети, мы были ЕЕ дети. Мессинг долгие годы был очень сильно к нашей маме привязан - это светилось в его глазах, когда он смотрел на нее. Но никаких попыток объясниться Вольф Григорьевич больше не предпринимал. Обожал маму с некоторого расстояния, молча», - уникальными воспоминаниями о Вольфе Мессинге делится Луиза Хмельницкая - сестра Бориса Хмельницкого.

«То, что знаменитый Вольф Мессинг влюблен в нашу маму, не было секретом ни для нас с братом, ни тем более для папы, - рассказывает Луиза Хмельницкая. - Однажды я спросила: «Пап, а как ты это вообще терпел? Столько лет Вольф Григорьевич приходил к нам в дом, смотрел на маму обожающими глазами. Как ты к этому

Относился?» - «Ну, как я мог к этому относиться... Это же Мессинг!» - ответил папа, и непонятно, чего в его голосе было больше: благоговения или гордости. Видимо, папа считал: если сам Мессинг предпочел его жену - это все равно что официальный документ: «Хмельницкая Зинаида Ивановна является самой лучшей женщиной на планете Земля. Печать. Подпись». Ну как тут не гордиться? Ну а то, что папа, будучи человеком довольно ревнивым, к Мессингу совсем не ревновал... Так Вольф Григорьевич в его глазах был ­каким-то особым созданием, кого нельзя ставить в ряд обычных мужчин. В нашей семье к Мессингу все относились с большим пиететом. Я думаю, если бы не он - многое у нас сложилось бы иначе. И уж точно мой брат, Борис Хмельницкий, не стал бы тем, кем он стал - известным актером. Одно слово - чудотворец! И все же мне кажется, в том, что касается мамы,
Вольф Григорьевич был самым обычным мужчиной. Ничто человеческое ему было не чуждо. И робел, и страдал, видимо, как все... И как многие другие - был отвергнут.


Это случилось в 1944 году, еще до его встречи с будущей женой - Аидой Михайловной. То есть - очень давно. Из нашей семьи никого уже в живых нет, так что, пожалуй, я вообще осталась единственной, кто знал Мессинга еще со времен войны. И хотя мне тогда было всего шесть лет, я помню наше с Вольфом Григорьевичем знакомство очень ярко...
Никогда не врите Мессингу!

Наш с Борисом, или, как брата звали в семье - Бобиком, папа был офицером. Мы часто переезжали на новое место службы папы - Спасск, Благовещенск, Хабаровск, Житомир, Львов... Папа всегда просил выделить нам жилье рядом с работой, окно в окно. Была у нас с ним такая игра: когда мама заканчивала приготовления к обеду, я звонила папе на службу: «Алексей Григорьевич, Зинаида Ивановна просит вас к столу!» После чего он подходил к окну и махал мне рукой. А через пять минут уже был дома, и мы садились за стол.

На Дальнем Востоке даже во время войны никогда не было голода - такая уж там природа. Помню, маршал Малиновский подарил папе катер, и мы на этом катере ходили по Амуру - рыбы было столько, что это даже затрудняло ход. Дома всегда стояли огромные бочки с красной икрой - мама нам с Бобиком по целой тарелке икры накладывала. А я мечтала, что, когда вырасту, ни за что не стану есть эту «гадость». Еще папа был потомственным охотником, а зверья

вокруг было столько, что никому и в голову не приходило вводить какие-то сезонные ограничения на охоту. Мясо подстреленного папой кабанчика мама потом раздавала всем соседям. Были у нас еще таежный мед и ягоды, которые мы собирали ведрами! Неудивительно, что к нам на Дальний Восток с удовольствием приезжали гастролировать все знаменитые артисты того времени - Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, Борис Брунов. А после концерта папа водил нас всех с ними знакомиться за кулисы. Правда, это касалось только дневных концертов. На вечерние родители ходили одни. Но мы с Бобиком, пользуясь папиным служебным положением, всякий раз тихонечко проскальзывали в зал (контролеры нас знали). Спрячемся в полумраке балкона и смотрим представление. А в конце - пулей домой, чтобы успеть до родителей. Вот так, с балкона, тайком, мы с братом в мае 1944 года впервые смотрели на Вольфа Мессинга. Мне было шесть лет, а Боре - четыре. И мы были потрясены, как этот артист угадывал чужие мысли.

С нашего балкона мы видели и родителей. Помню маму в первом ряду партера - в ее лучшем платье, бордовом, крепдешиновом. У нее было два платья для выхода - бордовое и синее. И мама, собираясь на концерт, всегда спрашивала у папы: «Какое платье надеть?» И если папа отвечал: «Бордовое», - значит, приехал очень знаменитый артист. Как, например, Вольф Мессинг.

И вот под восхищенные аплодисменты маэстро закончил свое выступление. Родители поднялись и направились за кулисы, знакомиться с Мессингом. Жаль, я не видела, что было дальше. Но, насколько я понимаю, все

случилось именно тогда: Вольф Григорьевич влюбился в маму с первого взгляда. А она это почувствовала - женщины ведь умеют чувствовать такие вещи. И вот на следующий день мы сидим с братом на крылечке и видим: вдалеке по тропинке, что ведет к нашему дому, идет Мессинг. Его же невозможно ни с кем спутать - эти пышные кучерявые волосы, походка. Влетаю в кухню: «Мам, к нам идет Вольф Григорьевич!» «Скажи ему, пожалуйста, что меня нет дома», - видимо, мама все поняла еще накануне. Снова выхожу на крылечко к Бобику. И вот, наконец, к дому приближается Мессинг. Смотрит на нас, улыбается: «Лузочка, Боречка, здравствуйте!» Вот откуда, спрашивается, он мог знать наши имена? Ведь он нас никогда не видел. Но мы были слишком малы, чтобы удивляться таким вещам. Я говорю: «Здравствуйте. А мамы нет дома». Тут гость наклоняется и ласково заглядывает мне в глаза: «Лузочка! Ты, наверное, просто не заметила. Но мама ваша домой уже вернулась, и сейчас она лежит в дальней комнате на софе, а под головой у нее подушечка, вышитая крестиком». Точно! Есть у нас в дальней комнате и софа, и подушечка...

Вот только откуда этот человек все знает? Я почувствовала страшную неловкость. Неприятно, когда тебя ловят на вранье. И вот Мессинг, мягко отстранив нас с братом с дороги, уже входит в дверь. Мы - за ним. Помню смущенное лицо мамы, которая вышла из дальней комнаты ему навстречу (не иначе как и правда лежала на софе). Какие-то сбивчивые слова, которыми они обменялись. Мама сказала: «Извините, муж на работе. Приходите лучше, когда он будет дома». Ну а Вольф Григорьевич посмотрел на нее, посмотрел да и откланялся. Наверное, он просто все

про маму понял. И как она любит папу. Мама ведь более десяти раз переезжала с места на место с папой - ей и в голову не приходило роптать из-за этого. Когда папу стали посылать в Ленинград на учебу, а он отнекивался: дескать, куда же я поеду, у меня жена и двое детей, мама не позволила папе пожертвовать карьерой. «Немедленно, - сказала, - вернись к командующему, скажи, что ты согласен!» В итоге папа получил высшее образование заочно. Помню, как мама сидела рядом, когда он выполнял задания, и у него даже рука отнималась от усталости. В результате папа окончил академию с отличием.

Раньше каждый год офицерам давали бесплатные путевки в военные санатории. Папе как-то дали две путевки то ли в Сочи, то ли в Ялту. Мама сказала: «Что-то у меня печень прихватило, поезжай без меня». И
тогда папа у нас на глазах порвал путевки. Ему без мамы было неинтересно, хотя любой другой мужчина обрадовался бы. Вот такая у родителей была любовь! И Мессинг, посмотрев на маму, все это понял, но продолжал восхищаться мамой.

На следующий день Вольф Григорьевич пришел опять. На этот раз мамы действительно дома не было, о чем я с чистой совестью и сообщила. А он опять улыбнулся: «Знаю. Но Вольф Григорьевич сегодня пришел к вам. Пойдемте-ка гулять!» Он всегда так себя называл: не «я», а Вольф Григорьевич. В тот день мы часа два бродили по парку. Мы с Бобиком что-то ему рассказывали. Потом я рассматривала перстень на руке у Вольфа Григорьевича. Пробовала снять - бесполезно, мешало утолщение на пальце. (Этот знаменитый перстень, который Мессинг считал своим


талисманом, через много лет бесследно пропадет с его пальца в день смерти.) Ну а потом мы с Бобиком стали… гадать Мессингу на ромашке. И все никак не могли правильно сосчитать лепестки. Помню, как Вольф Григорьевич нежно ухмылялся, глядя на нас. Это действительно, наверное, было смешно: два прелестных существа гадают на ромашке знаменитому предсказателю, способному видеть прошлое, настоящее и будущее.

Сейчас я думаю, зачем этот человек тратил на нас время? Кажется, он испытывал большую душевную потребность в общении с маленькими детьми - не умеющими притворяться и способными на самую искреннюю дружбу. К тому же мы с Бобиком были не просто дети, мы были ЕЕ дети. Мессинг не то чтобы перенес свою привязанность с мамы на нас, нет, он к ней долгие годы был очень сильно привязан - это светилось в его глазах, когда он смотрел на маму. Но никаких попыток объясниться с ней или просто поговорить наедине, насколько я знаю, Вольф Григорьевич больше не предпринимал. Обожал ее с некоторого расстояния, молча. А вот свою привязанность к нам он мог свободно выражать. И сколько бы потом Вольф Григорьевич к нам в дом ни приходил (а это случалось на протяжении многих лет) - я даже не помню, разговаривал ли он о чем-нибудь с мамой или с папой. Мне кажется, в основном рассказывали что-то ему мы с Борей - а великий маэстро слушал нас с неизменной нежной улыбкой.

Мессинг предсказал победу за год до нее

Несколько раз мы были свидетелями проявления уникального дара нашего друга. Когда мы гуляли с ним первый раз, был май и цвела сирень. Я больше никогда и нигде не видела такой пышной сирени, как на Дальнем Востоке. И вот Вольф Григорьевич отломил тугую гроздь, поднес к лицу, вдохнул аромат и говорит: «А на следующий год, когда сирень начнет распускаться, война закончится. Мы победим». И точно! Сирень начала распускаться 9 мая 1945 года. Помню, как, услышав по радио о победе, мы с Борей от радости прыгали на железной кровати. И вдруг вспомнили, что год назад победу предсказал нам Вольф Григорьевич!

Много позже я узнала, что он и дату смерти Сталина предсказал. Мне рассказывали, что Сталин сам спросил Мессинга об этом, а тот ответил очень аккуратно: мол, вас не станет в день еврейской Пасхи. В 1953 году еврейская Пасха пришлась на 5 марта... Как же Мессинг это делал? Объяснения, которые я позже читала, не кажутся мне убедительными. Я сама, своими глазами видела, что все происходит совсем не так. Помню приезд Вольфа Григорьевича к нам в Житомир, куда папу перевели служить в 1950 году (этот год мы встречали в поезде Хабаровск - Киев). Мессинг там гастролировал и, разумеется, навестил нас. Помню, как мы готовились к его приходу: мама раскатала тесто, мы с братом сели лепить пельмени. Потом мама принялась за борщ.

И вот Вольф Григорьевич наконец пришел. Видно было, как он соскучился и рад нас видеть. Пока мама накрывала на стол, а папа ей помогал достать посуду, мы попросили Вольфа Григорьевича угадать наши задания. Я побежала в другую комнату, достала с полки первый том толкового словаря Даля, открыла на произвольной странице - оказалось, на букву «б». А


от маминого борща, разогревавшегося в дровяной печи, шел такой аромат, что я и загадала слово «борщ». И поставила томик на место. После чего мы с братом позвали Вольфа Григорьевича к нам в комнату. Много раз мне доводилось слышать, что Мессинг угадывал мысли при помощи импульсов, возникающих при физическом контакте. Мол, именно поэтому он всегда держал человека за руку. Но - ничего подобного! Мы с Бобиком стояли у окна, а Мессинг - на некотором отдалении от нас. Он говорил: «Думайте! Думайте о том, что я должен делать!» Я подумала: «Книжный шкаф» - он подошел к шкафу. Я подумала: «Третья полка» - он поднес руку к третьей полке. «Левее» - он передвинул руку. «Первый том словаря Даля» - и Мессинг снял с полки тот самый том! Он открыл его, нашел глазами нужную строчку и рассмеялся: «Борщ!

Действительно, идемте-ка есть борщ!» Привыкнуть к таким вещам было непросто, а осознать - тем более. Мы с Бобиком, как нормальные советские дети, принялись искать материалистическое объяснение происходящему - и быстро нашли. Разгадали «великую тайну» Мессинга! Дело в том, что у него на шее с правой стороны был жировик - размером с небольшое яблоко. И воротник пиджака заметно оттопыривался. «Бобик, - поделилась я с братом, - у него там спрятан датчик! Ему всё подсказывают!» Кто подсказывает, зачем и откуда он сам узнает наши мысли - об этом мы как-то не подумали. И уверенно выдали Мессингу свою версию. Как же он хохотал! Но разубеждать нас не стал, и мы еще несколько лет верили в датчик.

Ну а уезжая, этот поразительный человек вдруг сказал нам с братом:

«Как же хорошо, что вы у меня есть! Вольф Григорьевич, в сущности, так одинок. Я ведь ни с кем не общаюсь. Потому что я вижу, что люди думают». Да, он именно так и сказал. Не «чувствую», не «считываю», не «угадываю», а «ВИЖУ»...

Вскоре Вольф Григорьевич женился на Аиде Михайловне. И его одиночество отступило. Хотя детей Мессинг так и не решился завести - видимо, опасался, что может быть какая-то аномалия. Никому не желал повторения своей судьбы! Видимо, его дар был большой обузой. К примеру, Мессинг знал дату смерти своей жены. Знал - и пытался надеяться: «Ну пусть на этот раз будет ошибка! Пусть хотя бы на этот раз!» Каково же было его отчаяние, когда за несколько дней до роковой даты Аида Михайловна заболела и попала в больницу. Тоску и тревогу Мессинга трудно описать. За поддержкой он поехал к моим родителям, с которыми после долгого перерыва как раз возобновил общение (благодаря нам с Борей, о чем речь - впереди). Тем более что наша семья к тому времени уже перебралась в Москву и была неподалеку. Дальнейшее рассказал мне брат, который стал свидетелем этих событий. Сначала Мессинг сидел почти спокойно. Потом вдруг вскочил: «Сейчас ей будут делать операцию. И допустят ошибку!» Он помчался в больницу, но Аида Ми­хайловна уже была в операционной. И как бы Мессинг туда ни рвался - его не пустили. Он кричал об ошибке, о том, что все еще не поздно исправить, он колотил в запертую дверь - бесполезно. Стоит ли говорить, что Вольф Григорьевич оказался прав: во время операции была допущена ошибка, и бедная женщина умерла. Что пережил за эти часы сам Мессинг - даже вообразить страшно. Он ведь очень глубоко привязывался к людям. И Аиду Михайловну любил всем сердцем.

Что же касается мамы - мне кажется, что чувства к ней Вольф Григорьевич пронес через многие годы. Просто чувства, которые он испытывал к ней и к Аиде Михайловне, были разного рода. И потому не мешали одно другому. Ну а маме, я думаю, было очень приятно, что у нее есть такой верный поклонник. И при этом настолько деликатный, что это ее совершенно ни к чему не обязывало. Не говоря уж о том, что он - настоящий волшебник и творит для нас для всех добрые чудеса.
Держись за датчик!

Наша мама сама была очень музыкальна и мечтала, чтобы мы с Бобиком учились в консерватории. И я воплотила ее мечту, поступив в Львовскую консерваторию на класс фортепьяно. А вот Боря, учившийся в музыкальном училище на факультете баяна и дирижера оркестра народных инструментов, в последний момент свернул немного в сторону. Просто один его приятель поехал в Москву и там поступил в театральный вуз. Брат загорелся: «Я тоже хочу быть артистом!»

Надо сказать, желание его выглядело абсолютно нереалистичным. Дело в том, что Бобик заикался. Это началось у него с трех лет. С тех пор, как его напугал петух. Дело было так: наша мама держала кур, нужен был петух, и папа где-то раздобыл его. Но в тот вечер папа очень поздно вернулся домой и посадил петуха до утра на комод в кухне. А Бобик, как это с ним нередко случалось, посреди ночи проснулся и побрел на кухню, к печке, где стоял горшок с кашей. Свет он зажечь не мог - не доставал до выключателя, так что действовал на ощупь. И тут разбуженный шумом петух спикировал на брата. Бобик побежал в спальню и несколько часов не мог вымолвить ни слова. А когда все-таки заговорил, выяснилось, что он заикается, особенно на звуках «т» и «к». Папа страшно переживал: «Сам не знаю, зачем я туда посадил этого проклятого петуха!»

И вот теперь Бобик захотел в театральный институт, словно у него с речью все в порядке. Я, конечно, удивилась, но, если Бобик сказал: «Я хочу», это не обсуждалось. Мы с ним были как одно целое. Даже у близнецов редко такое бывает. Помню, мы в детстве разыгрывали театральные этюды: Боря становился за мной, я убирала руки за спину, и он жестикулировал вместо меня. И вот мы с ним из Львова, где тогда жили с родителями, отправились в Москву, в Щукинское училище. Родители, конечно, отнеслись к этому как к чудачеству, но договорились с папиным товарищем - генералом Востоковым, что тот нас приютит. Но мы даже не смогли как следует воспользоваться гостеприимством - Боря срезался на первом же туре: от волнения он стал заикаться сильнее обычного. Мы вернулись во Львов, Боря окончил училище... Но к лету выяснилось, что о своей мечте он не забыл. И что мы снова едем в Москву. Что ж! Я подобрала брату литературные отрывки, где поменьше букв «к» и «т». А мама, провожая нас, посоветовала, чтобы мы разыскали в Москве Вольфа Григорьевича, который не объявлялся у нас уже несколько лет. Ни адреса его, ни телефона мы не знали - Мессинг же всегда сам нас находил. Но в те времена в крупных городах, а тем более - в столице, работало адресное бюро. Подходишь к киоску и говоришь:

«Вольф Григорьевич Мессинг». Платишь 10 копеек, и через 15 минут у тебя уже есть адрес и телефон. Когда мы с Борей увидели этот адрес, страшно удивились. Потому что это был тот же дом, в котором мы останавливались у Востокова - большой генеральский дом на Соколе. Выходит, год назад мы жили по соседству с нашим Вольфом Григорьевичем.

И вот мы с Бобиком - перед дверью Мессинга. На вид - слишком все простенько для такого богатого дома. Ручка болтается, и даже глазка в двери нет. Впрочем, зачем Мессингу глазок? Мы позвонили, и через минуту из-за закрытой двери раздалось: «А, Лузочка и Боря пришли! Сейчас, сейчас открою». Как же мы были рады его видеть! Вольф Григорьевич был дома один. Сразу повел нас на кухню, довольно тесную и тоже какую-то простоватую - во всяком случае, для
знаменитости такого уровня, как он. Самая обычная газовая плита, на ней - закопченный чайник. Сам Вольф Григорьевич, которого мы привыкли видеть в концертных пиджаках с иголочки, теперь выглядел очень обыденно: самые простые брюки, домашняя рубашка. С одной стороны - чего удивляться? Человек у себя дома. А с другой - ну какой же он человек! Полубог! Но, как бы то ни было, самое главное по-прежнему оставалось при нем: способность видеть нас насквозь. «Что, артистом хочешь стать? - сказал он, едва взглянув на Борю. - Ну что ж, Вольф Григорьевич всегда с тобой. Давай, положи руку на датчик. Помнишь, вы с Лузочкой сочинили про Вольфа Григорьевича, что у него на шее есть датчик?» Боря сначала думал, что это шутка. Но Мессинг все-таки заставил его потрогать жировик на шее.

Ну а дальше произошло настоящее чудо. Вернее - целая цепь чудесных событий. Боре удалось пройти один тур за другим. Он совершенно не заикался! Хотя прочесть заранее выученную прозу, да еще почти без коварных «к» и «т» - одно. А экзамен по технике речи - совсем другое. Это был последний творческий конкурс, и мы очень боялись. Чуть запнешься - и до свиданья. И вот мы с Бобиком в назначенный день приходим, а Щукинское - пустое. Никого нет! Оказалось, мы перепутали, и экзамен прошел накануне. Секретарша из приемной комиссии, Ирочка, с которой мы успели подружиться, горюет вместе с нами. И тут по коридору идет какой-то профессор из приемной комиссии. Интересуется, в чем дело, а выяснив, говорит Ирочке: «Ну а что... Прекрасный парень этот Хмельницкий. Я же видел его на других экзаменах. Была не была, поставьте ему там в ведомость пятерку за технику речи». Не


помня себя от счастья, мы мчимся на Центральный телеграф - звонить Мессингу. Набираем номер и слышим: «Знаю, знаю. У вас пятерка. Ведь Вольф Григорьевич всегда с вами...»

В принципе дальше можно было уже и не волноваться. Потому что о чем волноваться, если Мессинг с нами? И все же нас с Борей пугало сочинение - брат был таким безграмотным, что по 150 ошибок делал в диктанте. В последний момент я придумала выход: мне в газете попалась статья о писателе Писемском - к его юбилею. Рассудив, что биографию и творчество Писемского никто все равно не знает, я сунула эту статью Бобику: «Среди тем сочинений обязательно будет хоть одна по Пушкину. Бери ее. Начни со слов: «Александр Сергеевич - наш великий поэт», а остальное спиши из этой статьи. Бери нейтральные куски. Например: «В этом произведении Пушкин обрисовывает плоды дворянской праздности» и так далее». Бобик так и сделал. Списал, что нужно, внимательно и без ошибок - и сдал сочинение на проверку. Стали мы звонить Мессингу, а он: «Знаю, знаю. Тебя, Боря, приняли!»

И вот пришел день объявления результатов. Зачитывают списки поступивших - Бори среди них нет. Как же так? Неужели Вольф Григорьевич в последний момент подвел? И тут читавший списки спохватывается: «Ах, я не заметил. Тут еще Хмельницкий». После мы увидели и рецензию на Борино сочинение: «Изложено очень грамотным литературным языком, но, к сожалению, совершенно не по теме». И стоит тройка. Ее Боре, к счастью, вполне хватило.

В тот же день мы позвонили маме, чтобы сообщить поразительную
новость. Мама разрыдалась прямо в трубку. Помню, она восклицала: «Ну разве такое чудо могло бы случиться без ЕГО помощи? Это он, все он - Мессинг!» Странно, но в тот момент никто из нас совсем не думал о том, что будет дальше. Каково заике придется в театральном училище? Мы просто знали почему-то, что все будет хорошо. Так оно и вышло. Нет, Вольф Григорьевич не вылечил Борю от заикания. Ему помог другой человек, о котором мы узнали очень кстати и как будто бы случайно. Профессор Деражне лечил заикание особым прибором - корректофоном. Это такое устройство, которое вставляется в уши и создает шум. Собственно, это просто наушники. Смысл в том, что человек говорит, но не слышит себя. А значит, не нервничает из-за того, что заикается. Ну а перестав нервничать, он перестает и заикаться.


Так началась яркая карьера Бори. Его взял к себе на «Таганку» Юрий Любимов. Боря и Толя Васильев сочинили «зонги» (песни. - Прим. ред.) к знаменитому «Доброму человеку из Сезуана». Папу в это время перевели на службу в Центральный дом Красной армии в Москву. С Вольфом Григорьевичем мы по-прежнему дружили. Особенно с того момента, как он овдовел. Мессинг, правда, постоянно уезжал куда-то на гастроли, но, как только на какое-то время возвращался в Москву, мы сразу встречались. Только Боря часто не мог вырваться из-за спектаклей или съемок в кино. «Знаю, знаю, Боря сегодня не придет, - пресекал Мессинг мою попытку извиниться за брата. - У него сегодня генеральная репетиция. Вольф Григорьевич все знает!»

В 1974 году его не стало. Человека, которого я знала тридцать лет из моих тогдашних тридцати шести... Который тридцать лет говорил мне: «Лузочка, какое же это счастье, что вы с Борей есть! И помните: Вольф Григорьевич всегда рядом с вами!» А ведь это правда - он и сейчас рядом. Это трудно объяснить. Но когда в сложных ситуациях я смотрю на небо, то обращаюсь и к Господу Богу, и к Мессингу. Наверное, потому, что в своей жизни я видела чудеса не только от Господа, но и от Вольфа Григорьевича».

Великий был человек. Великий и загадочный. Даже самые лучшие умы того времени не смогли раскрыть тайну его уникальных талантов. И хотя многие завистники распускали слухи о том, что Вольф Мессинг – шарлатан и обманщик, люди, знавшие его близко, имели прямые доказательства обратного. Ими были предсказания Мессинга, которые всегда оказывались точными и не зависели ни от расстояния, ни от времени.

Сам Вольф Григорьевич заглядывать в будущее не любил, поскольку был уверен в том, что подобные знания в жизни не нужны. И ему ли этого не знать. Ведь он точно предвидел день своей смерти и в этом ожидании прожил всю свою жизнь.

Первые годы жизни

Биография Вольфа Мессинга начинается 10 сентября 1899 года, когда в небольшом городке Гура-Кальвария, расположенном недалеко от Варшавы, рождается мальчик в еврейской семье. В первые годы своей жизни ребенок ничем не отличался от сверстников, пока в возрасте 10 лет не поразил своих родных сообщением о том, что их корова-кормилица через пару дней умрет, а в соседнем селе произойдет пожар, при котором сгорит дом. Родители удивились бурной фантазии мальчика и назвали все выдумкой. Однако действительно, через два дня корове нанес серьезные повреждения бык, от которых она и умерла. Пожар тоже был. Теперь родные стали поглядывать на него с опаской, считая ненормальным.

Еще одной странностью стало частое хождение ребенка во сне. Почти каждую ночь луна словно манила его на свой зов, поэтому мальчик вставал со своей постели и шел к ней. Отец пытался бороться с лунатизмом, выставляя подле кровати на ночь таз с очень холодной водой. Когда ноги ребенка в состоянии сна опускались в ледяную жидкость, внезапный шок пробуждал его. Конечно, это были варварские методы, но кто осудит родителя за стремление помочь своему ребенку (в данном случае помочь стать таким как все)?

После неудачных попыток что-либо изменить, родители приняли решение отдать мальчика в специальную школу – хедер, где он мог выучиться на раввина. Но такая судьба не прельщала маленького Вольфа, и вскоре он сбежал из учебного заведения. Оказавшись в одиночестве, без денег и еды, он садится на поезд, который следует в Берлин. Будучи «зайцем», ребенок прячется под лавку, чтобы не попасться на глаза контролеру. А вдруг не заметит? Но у того был наметанный глаз и, проходя мимо сидения, он замечает мальчика, который там прячется.

Казалось бы, удача отвернулась от ребенка. Но тут, ведомый неосознанным желанием, мальчик протягивает контролеру пустую бумажку, найденную им где-то на полу. А в это время в голове у него крутится мысль о том, чтобы контролер принял ее за билет. Посмотрев на бумажку, контролер сделал на ней отметку и затем поинтересовался, почему мальчик с билетом сидит под лавкой, когда вокруг много свободного места?

Так у ребенка неосознанно проявился еще один дар – внушение. Этот талант в будущем не раз спасет ему жизнь. И даже самые сильные скептики, сомневающиеся в способностях Мессинга, смогут пошатнуть свое представление о мире. Когда, например, он с помощью внушения усыпит гипнотизеров, пожелавших вывести его «на чистую воду».

Жизнь в Берлине

Этот удивительный город стал для юного Вольфа местом открытий себя и целого мира. Именно здесь начали проявляться многие из его способностей, которые в дальнейшем окрепнут и станут предметом его гордости.

В первые дни пребывания, как рассказывал сам великий Мессинг, он больше всего любил прогуливаться по местному рынку. Большое количество людей с разнообразными мыслями стали благодатной почвой для развития его телепатических способностей. Например, однажды юный Вольф проходил мимо пары, у которых был очень подавленный вид. В его голове тут же возник образ девочки с болезненным лицом. Поддавшись желанию помочь людям, он подошел к ним и сказал, чтобы родители не переживали, поскольку их ребенок скоро поправится. Услышать такое от незнакомого мальчика, наверное, было для них удивительно. Но разве не хватаемся мы за соломинку, когда так нуждаемся в надежде?

В дальнейшем Мессинг не утратил это желание помогать людям. Он никогда никому не отказывал, желая, чтобы его дар служил во благо. Однако такому успеху и такой уникальности люди все больше завидовали. А потому Вольфа Григорьевича всю жизнь окружали недоброжелатели, завистники и сомневающиеся в его способностях.

Но тогда, в Берлине начала ХХ века, все только начиналось. Не зная языка и не имея возможности устроиться на работу, он ночевал где придется и подкармливался тем, что дают. Такая жизнь и такое питание все чаще приводили к тому, что у юноши случались голодные обмороки. После одного из них он очутился в морге (врач посчитал его мертвым). Если бы студент, изучающий медицину, не обнаружил у него слабые признаки жизни, то Мессинга могли спокойно похоронить заживо.

Так открылся еще один его дар – умение впадать в каталепсию (состояние, близкое к смерти). Врач рассказал пациенту о его умении управлять своим организмом, что в дальнейшем Мессинг использовал часто. Они проводили эксперименты, заставляя парня искать предметы с помощью мысли. Эти тренировки развили способности Мессинга, которые потом он стал демонстрировать публике.

Так Вольф Мессинг стал выступать. Вместе с импресарио они показывали разнообразные таланты маэстро, что приносило им успех и, конечно же, деньги. Выступления сделали Мессинга популярным. Ведь каждый человек мечтает о чуде, а он давал его каждому желающему. И, казалось бы, жизнь наладилась. Живи и радуйся. Но сделанное им в 1937 году предсказание о том, что если Гитлер пойдет на восток, то получит поражение от России и вскоре умрет, стоило ему карьеры и могло стоить жизни. Объявленная на Мессинга охота заставила его бежать из Берлина и приехать в СССР.

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!» – этими словами из библейской Песни Песней Вольф Мессинг начал свое первое письмо к обожаемой невесте.

Аида Мессинг-Рапопорт стала для великого экстрасенса не просто супругой и ассистенткой, но «ангелом-хранителем», главной советчицей и исповедницей, единственным близким человеком, с которым Мессинг делился всем.

Только наедине с женой Мессинг мог быть самим собой – не «магом», «пророком» и «сверхчеловеком», каким видела его публика, но любящим мужем, нежным, трогательно заботливым, готовым носить свою обожаемую жену на руках.

Только в письмах к любимой он был абсолютно откровенен, шла ли речь о его сверхъестественных способностях и магии его мозга или об их личной жизни. Разумеется, далеко не обо всем можно было писать прямо, поэтому Мессинг прибегал к намекам и аллегориям.

В этих страстных исповедальных письмах перед нами предстает совсем иной Мессинг – не только величайший экстрасенс, способный загипнотизировать кого угодно и не склонявший головы даже перед Сталиным и Берией, но еще и очень ранимый и совестливый человек, который всю жизнь нес неподъемное бремя своего феноменального Дара и мог разделить его только со своей обожаемой женой.

По свидетельству людей, близко знавших чету Мессинг, Аида Михайловна вела дневник, содержанием которого никогда ни с кем не делилась. Друзья только видели, как она что-то быстро записывает в тетрадь. В дошедшем до нас архиве Вольфа Мессинга дневников Аиды Мессинг-Рапопорт обнаружено не было, но редакция не теряет надежду найти их. Надежда всегда сохраняется. В конце концов, десять лет назад никто и подумать не мог о том, что будут найдены дневники и письма Вольфа Мессинга.

Об этом знал только Вольф Мессинг.

Человек, который знал все или почти все и читал будущее, как раскрытую книгу.

Публикуемые письма Вольфа Мессинга к его жене, помимо всего прочего, также интересны тем, что содержат информацию о событиях, которые произойдут в будущем. В нашем с вами будущем.

Вольф Мессинг умел видеть на много-много лет вперед.

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои – как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока – ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя – как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем – все щиты сильных; два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями.

Доколе день дышит прохладою и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама.

Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!»

Песнь Песней Соломона

«Наши судьбы были во многом схожи. Обоим довелось многое пережить. У меня не осталось никого из родных, у Аиды – почти никого. У нее была сестра Ираида… Аида очень трогательно заботилась о ней. Эта замечательная женщина и обо мне заботилась очень трогательно. Ее большое сердце не допускало иного. Если Аида любила, то любила самозабвенно, если ненавидела – то от всей души. Когда мы стали жить вместе, я как будто попал в рай. Из моей жизни исчезло множество докучливых забот. Исчезло все, что меня раздражало. То, на что у меня уходили часы, Аида решала в считаные мгновения. «Добрая волшебница, где твоя волшебная палочка?» – спрашивал я. «Здесь», – отвечала она, положив руку на грудь. Если на свете среди людей живут ангелы, то моя Аидочка была одним из них».

Мессинг Вольф, «Я – телепат Сталина», воспоминания

Письма Вольфа Мессинга к его жене Аиде Михайловне Мессинг-Рапопорт (1944–1960)

О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской!

Прошу прощения за такое торжественное начало, но оно как нельзя лучше передает мои чувства. Да, только словами из Песни я могу выразить то, что переполняет меня и рвется наружу!

Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!

Когда уста произносят Песню, сочиненную две тысячи лет назад, когда чувства сливаются с этими словами, то осознаешь великую силу любви, силу, которая неподвластна времени, стирающему все сущее в прах.

Я полюбил! Я люблю! Я хочу рассказать о своей любви той, которая зажгла огонь в моем сердце.

Возможно, человеку солидному не подобает влюбляться с первого взгляда, как мальчишке. Возможно, мои чувства могут показаться несерьезными. Но это не так! Прошу верить мне! Я нарочно решил написать это письмо, чтобы иметь возможность спокойно изложить свои мысли и чувства.

Спокойно! Как бы не так! О каком спокойствии может идти речь, когда сердце готово выпрыгнуть из груди, а голова кружится, словно от вина?! Любовь – самое крепкое вино на свете. Я невероятно волнуюсь, потому что речь идет о моей жизни. Но руки повинуются мне лучше, чем язык. Я вообще не мастак говорить. Красноречие – не моя сильная сторона. У меня вообще нет сильных сторон, кроме моего дара. О даре подробно расскажу потом, у нас еще будет время для того, чтобы получше узнать друг друга, любимая моя! Сейчас я хочу сказать о том, что чувства мои искренни, а любовь моя велика. Едва увидев, я полюбил и сам себе удивляюсь, но это так. Что-что, а в своих чувствах я могу разобраться. Про дар мой скажу только, что его не надо бояться, он не приносит проблем никому, кроме меня самого, а я к этому уже давно привык. Но не о моих способностях сейчас речь, а о моей любви.

Я люблю, и я счастлив оттого, что люблю! Я жажду только одного – взаимного чувства, которое сделает меня самым счастливым из людей. Я нисколько не преувеличиваю, когда пишу: «Самым счастливым». Именно так и есть.

Неправы те, кто называет любовь с первого взгляда «скоропалительной», «поспешной», «несерьезной». Мне кажется, что настоящая любовь может быть только такой – с первого взгляда, с первой встречи. Это как свет, который озаряет жизнь. Человек видит свет и понимает, что он полюбил. Постепенно влюбиться невозможно. Только сразу! Постепенно можно только подружиться, но между любовью и дружбой пропасть!

Поверь мне, любимая моя, умоляю, поверь! И прости за то, что, едва познакомившись, я обращаюсь к тебе так, будто мы тысячу лет знакомы. Но у меня такое чувство, будто мы знакомы тысячу лет. Иначе и быть не может, ведь мы предназначены друг для друга! Я увидел в твоих глазах не только волшебный свет любви, но и то, что ты разделяешь мои чувства. Для этого мне не понадобилось прибегать к моему дару, я не использую его в отношениях с близкими мне людьми, вспыхнувшая во мне любовь помогла мне понять твои чувства. Когда любишь человека, то понимаешь его.

Вспыхнувшая любовь! Ты можешь подумать, что то, что скоро вспыхнуло, скоро погаснет. О нет, любимая моя! Умоляю тебя – не думай так. Заклинаю тебя – не сомневайся во мне! Понимаю, что все произошло очень быстро и ты в смятении. Но не делай поспешных выводов, любимая моя! Не беги от своего счастья! От нашего общего счастья! Я знаю, что вместе мы будем счастливы, как никто другой на белом свете. Я знаю это, поверь. Моя любовь будет тому порукой.

Хочу немного рассказать о себе. Есть три Вольфа Мессинга… Не думай, что я сумасшедший, а читай дальше! Есть три Вольфа Мессинга. Первый – это тот, кто выходит на сцену и демонстрирует свои опыты. Ненавижу, когда меня называют «артистом» или «фокусником», потому что мои опыты – не концертные номера и не фокусы. Но люди считают так – раз на сцене, то артист, а я и сам не знаю, как мне называть себя.

Вольф Григорьевич (Гершкович) Мессинг. Родился 10 сентября 1899 года в Гуре-Кальварии (Варшавская губерния Российской империи) - умер 8 ноября 1974 года в Москве. Советский эстрадный артист-менталист, заслуженный артист РСФСР (1971).

Вольф Мессинг родился 10 сентября 1899 года в городе Гура-Кальвария, расположенном в 25 км к юго-востоку от Варшавы в еврейской семье.

Отец был беден, имел прозвище Гершка-босяк, жил с аренды крошечного садика.

Мать - Хана Мессинг - умерла от чахотки.

У Вольфа было трое братьев.

С детства с братьями работал в саду, ухаживая за яблонями и сливами. Отец воспитывал их грубо и жестко, часто бил. Отец, братья, а также все родственники Мессинга погибли во время Второй мировой войны в концлагере Майданек и в Варшавском гетто.

Когда ему было четыре года, мать заметила, что он ходит во сне. Умные люди посоветовали ставить у его кровати тазик с холодной водой - ступая в него, мальчик просыпался. В конце концов он излечился от лунатизма. Примерно тогда же обнаружилось, что природа наградила Вольфа феноменальной памятью. Он легко запоминал наизусть целые страницы из Талмуда.

В 11 лет сбежал из дома. В поезде понял, что обладает сверхестественными способностями - когда пообщался с контролером. Его, сидевшего под лавкой безбилетника, поймал контролер и потребовал билет. На требование показать билет он взял с пола грязный обрывок газеты и сунул его контролёру. Тот ответил: «Что же ты с билетом сидишь под лавкой? Вылезай, дурачок!».

В поезде добрался до Берлина. Сначала разносил вещи, мыл посуду, чистил ботинки, постоянно голодал. В конце концов он свалился на улице без чувств. Его едва не отправили в морг - слабое биение сердца услышали лишь в последний момент. Уникального пациента, пролежавшего в глубоком обмороке трое суток, поместили в клинику знаменитого психиатра Абеля.

Открыв глаза, мальчик сказал: «Не надо сдавать меня в приют!». Доктор был поражён - он как раз думал об этом.

Обнаружив необыкновенный дар мальчишки, Абель первым пытался изучать его способности. И даже развивать их. Но отчёты об экспериментах сгорели в его кабинете во время войны. И подобное случалось не раз - словно какая-то сила настойчиво и властно скрывала всё, что связано с Мессингом.

«Чудо-ребёнком» заинтересовался импресарио Цельмейстер. Он устроил Вольфа в цирк. По три дня в неделю мальчик проводил в хрустальном гробу, погружая себя на потеху публике в состояние каталепсии - что-то вроде обморока, сопровождаемого полным онемением тела. Выступал он и с другими номерами - прокалывал себе шею стальной иглой, отыскивал вещи, спрятанные зрителями. Остальное время Вольф посвящал своему образованию - беседовал о психологии с лучшими специалистами того времени.

Мессинг утверждал, что в 1915 году 16-летним встречался с Эйнштейном в его квартире в Вене, где его поразило обилие книг, и провёл телепатический сеанс с и . В то же время доподлинно известно, что у Эйнштейна вообще не было квартиры в Вене, и с 1913 по 1925 годы он Вену не посещал. Кроме того, Эйнштейн всегда держал в своих квартирах лишь несколько справочников и оттиски наиболее важных статей.

Достоверно известно, что в юности участвовал в номерах иллюзионистов в польских бродячих цирках.

Затем, по его словам, освоил «эстрадную телепатию» - т.н. «контакты через руку». Сам он пояснял: "Это не чтение мыслей, а, если так можно выразиться, «чтение мускулов»... Когда человек напряжённо думает о чём-либо, клетки головного мозга передают импульсы всем мышцам организма. Их движения, незаметные простому глазу, мною легко воспринимаются. Я часто выполняю мысленные задания без непосредственного контакта с индуктором. Здесь указателем мне может служить частота дыхания индуктора, биение его пульса, тембр голоса, характер походки и т.д.".

В журналах межвоенного периода Польши, писавших на темы тайных знаний, парапсихологии и оккультизма - «Обэим», «Подсолнечники», «Мир духа», «Мир сверхчувственный», «Духовные знания», «Свет» - упоминаний о Вольфе Мессинге не обнаружено (в отличие от других гипнотизёров и ясновидцев).

Мессинг утверждал, что когда немецкая армия оккупировала Польшу, его голова была оценена в 200 тыс. марок, так как он в одном из театров Варшавы предсказал гибель Гитлера, если он повернёт на восток. Его якобы схватили и посадили в полицейский участок, откуда он якобы сбежал, используя свои сверхъестественные способности. Однако никаких доказательств столь громких утверждений не известно.

В ходе проверки 857 фондов трофейных документов в Российском государственном военном архиве (фонды архивов Имперской канцелярии, министерств, управлений тайной полиции, управления государственной безопасности, личные фонды нацистских лидеров) не было обнаружено никаких сведений об артисте Вольфе Мессинге. Аналогичный результат дала проверка каталога Берлинской библиотеки. При проверке архивов Правительства Генерал-губернаторства (Польши), Министерства иностранных дел Германии, немецкого посольства в Москве, Канцелярии рейха, министерства рейха по народному просвещению и пропаганде, Немецкого бюро известий, немецкого зарубежного научного института, мест нахождения службы Розенберга, Руководства пропаганды рейха никаких документов о реакции Гитлера по поводу публичных выступлений Мессинга также не обнаружено.

Достоверно известно, что в 1939 году после начала Второй мировой войны бежал в Советский Союз, где начал выступать с «чтением мыслей», сначала в составе агитбригад, затем с индивидуальными концертами от Госконцерта. Выступал в качестве иллюзиониста в советском цирке.

Есть легенда, что Мессинг якобы встречался в 1940 году в Гомеле со , якобы «интересовавшимся положением в Польше, встречами Мессинга с руководителями Речи Посполитой». Подобные встречи со Сталиным якобы проходили и позднее, в том числе и в Москве. Однако какие-либо документы, подтверждающие встречи Сталина с Мессингом, отсутствуют - как в Центральном архиве ФСБ РФ, архиве ЦК КПСС (ныне - Российский государственный архив социально-политической истории), так и в Центральном архиве КГБ Республики Беларусь, в Национальном архиве Республики Беларусь, государственных архивах Грузии, партийном архиве Грузии (ныне - архив президента Грузии), в записях лиц, принятых Сталиным в Кремле.

Мессинг утверждал, что по просьбе Сталина, загипнотизировав кассира Госбанка, подал ему пустой лист и получил у него же 100 000 рублей. Но это не более чем очередная легенда. В то время порядок выдачи денег в Госбанке был совсем другой: чек подают бухгалтеру, у которого никаких денег нет. Потом этот документ проходит через внутренние каналы банка, тщательно проверяется ревизором (или двумя ревизорами, если сумма велика), далее чек попадает к кассиру, который готовит документы и деньги и уже после всего этого вызывает клиента.

В 1943-1944 годах Мессинг проживал в Новосибирске.

Во время Второй мировой войны на средства артиста Мессинга были построены два истребителя. Первый истребитель марки Як-7, построенный в Новосибирске, был приобретён Вольфом Мессингом в 1944 году специально для старшего лейтенанта Константина Ковалёва после того, как он прочитал приказ о присвоении лётчику-асу звания Героя Советского Союза. На фюзеляже самолёта была сделана надпись: «Подарок от советского патриота В. Г. Мессинга Герою Советского Союза лётчику Балтики К. Ф. Ковалёву». На этом истребителе Константин Ковалёв сбил 4 вражеских самолёта. Ковалёв и Мессинг подружились и бывали в гостях друг у друга после войны. Второй истребитель был приобретён тоже в 1944 году и проходил службу в авиаполку «Варшава».

В 1965 году в журнале «Наука и религия» (номера с 7 по 11) были опубликованы «мемуары Мессинга», фрагменты которых также печатались в «Смене», «Советской России» и ряде других изданий. Попытки проверки наиболее сенсационных заявлений артиста показали их недостоверность. В ходе исследования было доказано, что «мемуары Мессинга» были сфабрикованы известным журналистом-популяризатором, заведующим отделом науки «Комсомольской правды» Михаилом Васильевичем Хвастуновым. То, что книга Мессинга «Я - телепат» на самом деле написана Михаилом Хвастуновым, а также то, что написанное в ней - вымысел, подтвердил популяризатор науки писатель и журналист Владимир Губарев (бывший научный редактор «Комсомольской правды»).

Специалист по чтению идеомоторных актов В. С. Матвеев отмечал, что при встрече с ним Мессинг отказался продемонстрировать умение гипноза или какой-либо другой трюк, описанный в мемуарах.

В публицистике многократно упоминается об участии Мессинга в раскрытии различных преступлений (поимка шпиона, указание во время суда на истинного убийцу и т. п.). Как показало исследование Н. Н. Китаева, почти все подобные истории недостоверны: в архивах участие Мессинга в расследовании дел не указано, и кадровые работники суда и прокуратуры, работавшие в местах предполагаемых событий, единогласно утверждают, что ничего похожего на самом деле не было.

Исключением являются события июня 1974 года в Иркутске. При расследовании дела директора магазина плодовощеторга, обвиняемого в крупном хищении, Мессинг присутствовал на его допросе и в тот же день уполномоченный ОБХСС ознакомил следователя со «справкой», составленной якобы после беседы с Мессингом. В справке были указаны ранее неизвестные факты, разоблачавшие обвиняемого. Справка была подшита в секретное дело оперативного учёта, сведения были проверены и подтверждены. Однако, как позже выяснилось, таким нестандартным образом следователь легализовал агентурную информацию, не желая раскрывать её истинный источник.

Ассистентом артиста сначала была жена Аида Михайловна Мессинг-Рапопорт. После ее смерти - ассистентом Мессинга была В.И. Ивановская.

По утверждению психиатра Михаила Буянова, Вольф Мессинг в последние годы жизни обращался к нему за врачебной помощью, страдая многими фобиями.

8 ноября 1974 года в 23 часа Вольф Мессинг скончался в больнице после продолжительной болезни ног, которые он повредил во время войны. Ему провели успешную операцию на бедренных и подвздошных артериях, но по неизвестной причине через пару дней, после отказа почек и отёка лёгких, наступила смерть. Похоронен на Востряковском кладбище в Москве.

Вольф Мессинг (документальный фильм)

Личная жизнь Вольфа Мессинга:

Жена - Аида Михайловна Мессинг-Рапопорт, была его ассистентом в номерах Вольфа Мессинга до своей болезни и смерти.

Аида Михайловна - жена Вольфа Мессинга

Вольф Мессинг в кино:

2005 - Вольф Мессинг. Первый советский экстрасенс - фильм телекомпании «Пигмалион» режиссёра Максима Файтельберга, основанный на мемуарах Мессинга;
2005 - Тайны века 36: Вольф Мессинг. Я вижу мысли людей - фильм телекомпании «Останкино» режиссёра Владимира Луцкого, основанный на мемуарах Мессинга;
2009 - Я - Вольф Мессинг - художественный фильм режиссёра Николая Викторова, основанный на мемуарах Мессинга;
2009 - Вольф Мессинг: видевший сквозь время - многосерийный художественный фильм режиссёров Владимира Краснопольского и Валерия Ускова по сценарию Эдуарда Володарского, основанному на мемуарах Мессинга;
2013 - Сын отца народов - в роли Мессинга актер Евгений Князев.