Сегодня вашему вниманию предлагаю чудесные литературные произведения про весну и о весне для детей наших русских поэтов и писателей. Почитайте их вместе с ребятами, поработайте с текстами. Волшебство весны чувствуется в каждой строчке. 🙂

Ф.И. Тютчев

Зима недаром злится,
Прошла ее пора -
Весна в окно стучится
И гонит со двора.

И всё засуетилось,
Всё нудит зиму вон -
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.

Зима еще хлопочет
И на весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит…

Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя…

Весне и горя мало:
Умылася в снегу,
И лишь румяней стала,
Наперекор врагу.

Синичкин календарь В.В. Бианки

Март

Полетела Зинька в поле. Синичке ведь где хочешь жить можно: были бы хоть кустики, а уж она себя прокормит.
В поле, в кустах, жили серые куропатки - красивые такие полевые курочки с шоколадной подковкой на груди.
Целая стая их тут жила, зерна из-под снега выкапывала.
- А где же тут спать? - спросила у них Зинька.
- А ты делай, как мы, - говорят куропатки. - Вот гляди.
Поднялись все на крылья, разлетелись пошибче - да бух с разлету в снег! Снег сыпучий, - обсыпался и прикрыл их. И сверху их никто не увидит, и тепло им там, на земле, под снегом.
«Ну нет, - думает Зинька, - синички так не умеют. Поищу себе получше ночлега».
Нашла в кустах кем-то брошенную плетеную корзиночку, забралась в нее, да и заснула там. И хорошо, что так сделала. День-то простоял солнечный. Снег наверху подтаял, рыхлый стал. А ночью мороз ударил.
Утром проснулась Зинька, ждет - где же куропатки? Нигде их не видно. А там, где они вечером в снег нырнули, наст блестит - ледяная корка.
Поняла Зинька, в какую беду попали куропатки: сидят теперь, как в тюрьме, под ледяной крышей и выйти не могут. Пропадут там под ней все до одной! Что тут делать?
Да ведь синички - боевой народ. Зинька слетела на наст - и давай долбить его крепким своим, острым носиком. И продолбила, - большую дырку сделала. И выпустила куропаток из тюрьмы.
Вот уж они ее хвалили, благодарили! Натаскали ей зерен, семечек разных:
- Живи с нами, никуда не улетай!
Она и жила. А солнце день ото дня ярче, день ото дня жарче. Тает, тает в поле снег. И уж так его мало осталось, что больше не ночевать в нем куропаткам: мелок стал. Перебрались куропатки в кустарник спать, под Зинькиной корзинкой.
И вот, наконец, в поле на пригорках показалпась земля. И как же все ей обрадовались!
Тут не прошло и трех дней - откуда ни возьмись, уж сидят на проталинах черные, с белыми носами грачи.
Здравствуйте! С прибытием! Ходят важные, тугим пером поблескивают, носами землю ковыряют: червяков да личинок из нее потаскивают.
А скоро за ними и жаворонки и скворцы прилетели, песнями залились.
Зинька с радости звенит-захлебывается:
- Зинь-зингь-на! Зинь-зинь-на! К нам весна! К нам весна! К нам весна!
Так с этой песенкой и прилетела к Старому Воробью. И он ей сказал:
- Да. Это месяц март. Прилетели грачи, - значит, правда весна началась. Весна начинается в поле. Теперь лети на реку.

Апрель

Полетела Зинька на реку.
Летит над полем, летит над лугом, слышит: всюду ручьи поют. Поют ручьи, бегут ручьи, - все к реке собираются.
Прилетела на реку, а река страшная: лед на ней посинел, у берегов вода выступает. Видит Зинька: что ни день, то больше ручьев бежит к реке.
Проберется ручей по овражку незаметно под снегом и с берега - прыг в реку! И скоро многое множество ручьев, ручейков и ручьишек набилось в реку - под лед попрятались.
Тут прилетела тоненькая черно-белая птичка, бегает по берегу, длинным хвостиком покачивает, пищит:
- Пи-лик! Пи-лик!
- Ты что пищишь! - спрашивает Зинька. - Что хвостиком размахиваешь?
- Пи-лик! - отвечает тоненькая птичка. - Разве ты не знаешь, как меня зовут? Ледоломка. Вот сейчас раскачаю хвост, да как тресну им по льду, так лед и лопнет, и река пойдет.
- Ну да! - не поверила Зинька. - Хвастаешь.
- Ах так! - говорит тоненькая птичка. - Пи-лик!
И давай еще пуще хвостик раскачивать.
Тут вдруг как бухнет где-то вверху по реке, будто из пушки! Ледоломка порх - и с перепугу так крылышками замахала, что в одну минуту из глаз пропала.
И видит Зинька: треснул лед, как стекло. Это ручьи - все, что набежали в реку, - как понатужились, нажали снизу - лед и лопнул. Лопнул и распался на льдины, большие и малые.
Река пошла. Пошла и пошла, - и уж никому ее не остановить. Закачались на ней льдины, поплыли, бегут, друг друга кружат, а тех, что сбоку, на берег выталкивают.
Тут сейчас же и всякая водяная птица налетела, точно где-то здесь, рядом, за углом ждала: утки, чайки, кулики-долгоножки. И, глядь, Ледоломка вернулась, по берегу ножонками семенит, хвостом качает.
Все пищат, кричат, веселятся. Кто рыбку ловит, ныряет за ней в воду, кто носом в тину тыкает, ищет там что-то, кто мушек над берегом ловит.
- Зинь-зинь-хо! Зинь-зинь-хо! Ледоход, ледоход! - запела Зинька. И полетела рассказать Старому Воробью, что видела на реке. И старый Воробей сказал ей: - Вот видишь: сперва весна приходит в поле, а потом на реку. Запомни: месяц, в который у нас реки освобождаются ото льда, называется апрель. А теперь лети-ка опять в лес: увидишь, что там будет.
И Зинька скорей полетела в лес.

В лесу еще было полно снегу. Он спрятался под кустами и деревьями, и солнцу трудно было достать его там. В поле давно уже зеленела посеянная с осени рожь, а лес все еще стоял голый.
Но уже было в нем весело, не то что зимой. Налетело много разных птиц, и все они порхали между деревьями, прыгали по земле и пели, - пели на ветвях, на макушках деревьев и в воздухе.
Солнце теперь вставало очень рано, ложилось поздно и так усердно светило всем на земле и так грело, что жить стало легко. Синичке больше не надо было заботиться о ночлеге: найдет свободное дупло - хорошо, не найдет - и так переночует где-нибудь на ветке или в чаще.
И вот раз вечерком ей показалось, будто лес в тумане. Легкий зеленоватый туман окутал все березы, осины, ольхи. А когда на следующий день над лесом поднялось солнце, на каждой березе, на всякой веточке показались точно маленькие зеленые пальчики: это стали распускаться листья.
Тут и начался лесной праздник.
Засвистал, защелкал в кустах соловей.
В каждой луже урчали и квакали лягушки. Цвели деревья и ландыши. Майские жуки с гуденьем носились между ветвями. Бабочки порхали с цветка на цветок. Звонко куковала кукушка.
Друг Зиньки, дятел-красношапочник, и тот не тужил, что не умеет петь: отыщет сучок посуше и так лихо барабанит по нему носом, что по всему лесу слышна звонкая барабанная дробь.
А дикие голуби поднимались высоко над лесом и проделывали в воздухе головокружительные фокусы и мертвые петли. Каждый веселился на свой лад, кто как умел.
Зиньке все было любопытно. Зинька всюду поспевала и радовалась вместе со всеми.
По утрам на заре слышала Зинька чьи-то громогласные крики, будто в трубы кто-то трубил где-то за лесом. Полетела она в ту сторону и вот видит: болото, мох да мох, и сосенки на нем растут.
И ходят на болоте такие большие птицы, каких никогда еще Зинька не видела, - прямо с баранов ростом, и шеи у них долгие-долгие. Вдруг подняли они свои шеи, как трубы, да как затрубят, как загремят:
- Тррру-рру-у! Тррру-рру!
Совсем оглушили синичку. Потом один растопырил крылья и пушистый свой хвост, поклонился до земли соседям да вдруг и пошел в пляс: засеменил, засеменил ногами и пошел по кругу, все по кругу; то одну ногу выкинет, то другую, то поклонится, то подпрыгнет, то вприсядку пойдет - умора!
А другие на него смотрят, собрались кругом, крыльями враз хлопают. Не у кого было Зиньке спросить в лесу, что это за птицы-великаны, и полетела она в город к Старому Воробью.
И Старый Воробей сказал ей:
- Это журавли; птицы серьезные, почтенные, а сейчас видишь, что выделывают. Потому это, что пришел веселый месяц май, и лес оделся, и все цветы цветут, и все пташки поют. Солнце теперь всех обогрело и светлую всем радость дало.

О скворцах В.А. Солоухин

Скоро кончится белая вьюга,
Потекут голубые ручьи.
Все скворечники в сторону юга
Навострили оконца свои.

В силу древних обычаев здешних
Мы жилища готовим певцам.
За морями родные скворечни
Обязательно снятся скворцам…

Птичка А.С. Пушкин

В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать*,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!

*Роптать — обижаться, выражать недовольство.

А.Н. Плещеев

Травка зеленеет,
Солнышко блестит;
Ласточка с весною
В сени к нам летит.
С нею солнце краше
И весна милей…
Прощебечь с дороги
Нам привет скорей!
Дам тебе я зерен,
А ты песню спой,
Что из стран далеких
Принесла с собой…

Птичка Ф.А. Туманский

Вчера я растворил темницу
Воздушной пленнице моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.

Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.

А.Н. Плещеев

Теплый день весенний.
Солнышко блестит,
Птичка, заливаясь,
В поле всех манит.

Улицы, бульвары
Запрудил народ,
Пестрыми толпами
За город идет.

Праздничные лица
Радостно глядят;
Редко, редко встретишь
Невеселый взгляд.

Славно всем живется,
Так легко, что нет
У толпы нарядной
Ни забот, ни бед…

А.Н. Майков

Весна! Выставляется первая рама -
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса.

Мне в душу повеяло жизнью и волей:
Вон - даль голубая видна…
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет цветами весна!

Апрель С.Я. Маршак

Апрель! Апрель!
На дворе звенит капель.
По полям бегут ручьи,
На дорогах лужи.
Скоро выйдут муравьи
После зимней стужи.
Пробирается медведь
Сквозь густой валежник.
Стали птицы песни петь
И расцвел подснежник.

К. Ушинский «Утренние лучи»

Выплыло на небо красное солнышко и стало рассылать повсюду свои золотые лучи — будить землю.

Первый луч полетел и попал на жаворонка. Встрепенулся жаворонок, выпорхнул из гнёздышка, поднялся высоко-высоко и запел свою серебряную песенку: «Ах, как хорошо в свежем утреннем воздухе! Как хорошо! Как привольно!»

Второй луч попал на зайчика. Передёрнул ушами зайчик и весело запрыгал по росистому лугу: побежал он добывать себе сочной травки на завтрак.

Третий луч попал в курятник. Петух захлопал крыльями и запел: «Ку-ка-ре-ку!» Куры слетели с нашестей, закудахтали, стали разгребать сор и червяков искать.

Четвёртый луч попал в улей. Выползла пчёлка из восковой кельи, села на окошечко, расправила крылья и «зум-зум-зум!» — полетела собирать медок с душистых цветов.

Пятый луч попал в детскую на постельку к маленькому лентяю: режет ему прямо в глаза, а он повернулся на другой бок и опять заснул.

И. Тургенев «Воробей»

Я возвращался с охоты и шёл по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал берёзы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой её мордой — и весь взъерошенный, искажённый, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою своё детище... но всё его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И всё-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущённого пса — и удалился, благоговея.

Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей, перед любовным её порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

К. Ушинский «Ласточка»

Мальчик осенью хотел разорить прилепленное под крышей гнездо ласточки, в котором хозяев уже не было: почуяв приближение холодов, они улетели.

— Не разоряй гнёзда, — сказал мальчику отец, — весной ласточка опять прилетит, и ей будет приятно найти свой прежний домик.

Мальчик послушался отца.

Прошла зима, и в конце апреля пара острокрылых, красивеньких птичек, весёлых, щебечущих, прилетела и стала носиться вокруг старого гнёздышка.

Работа закипела; ласточки таскали в носиках глину и ил из ближнего ручья, и скоро гнёздышко, немного попортившееся за зиму, было отделано заново. Потом ласточки стали таскать в гнездо то пух, то пёрышко, то стебелёк моха.

Прошло ещё несколько дней, и мальчик заметил, что уже только одна ласточка вылетает из гнезда, а другая остаётся в нём постоянно.

«Видно, она наносила яичек и сидит теперь на них», — подумал мальчик.

В самом деле, недели через три из гнезда стали выглядывать крошечные головки. Как рад был теперь мальчик, что не разорил гнёздышка!

Сидя на крылечке, он по целым часам смотрел, как заботливые птички носились по воздуху и ловили мух, комаров и мошек. Как быстро сновали они взад и вперёд, как неутомимо добывали пищу своим деткам!

Мальчик дивился, как это ласточки не устают летать целый день, не приседая почти ни на одну минуту, и выразил своё удивление отцу. Отец достал чучело ласточки и показал сыну:

— Посмотри, какие у ласточки длинные, большие крылья и хвост в сравнении с маленьким, лёгким туловищем и такими крошечными ножками, что ей почти не на чем сидеть; вот почему она может летать так быстро и долго. Если бы ласточка умела говорить, то такие бы диковинки рассказала она тебе — о южнорусских степях, о крымских горах, покрытых виноградом, о бурном Чёрном море, которое ей нужно было пролететь, не присевши ни разу, о Малой Азии, где всё цвело и зеленело, когда у нас выпадал уже снег, о голубом Средиземном море, где пришлось ей раз или два отдохнуть на островах, об Африке, где она вила себе гнёздышко и ловила мошек, когда у нас стояли крещенские морозы.

— Я не думал, что ласточки улетают так далеко, — сказал мальчик.

— Да и не одни ласточки, — продолжал отец, — жаворонки, перепела, дрозды, кукушки, дикие утки, гуси и множество других птиц, которых называют перелётными, также улетают от нас на зиму в тёплые страны. Для одних довольно и такого тепла, какое бывает зимою в южной Германии и Франции; другим нужно перелететь высокие снежные горы, чтобы приютиться на зиму в цветущих лимонных и померанцевых рощах Италии и Греции; третьим надобно лететь ещё дальше, перелететь всё Средиземное море.

— Отчего же они не остаются в тёплых странах целый год, — спросил мальчик, — если там так хорошо?

Видно, им недостает корма для детей или, может быть, уж слишком жарко. Но ты вот чему подивись: как ласточки, пролетая тысячи четыре вёрст, находят дорогу в тот самый дом, где у них построено гнездо?

А. Чехов «Весной»

(отрывок)

С земли ещё не сошёл снег, а в душу уже просится весна. Если вы когда-нибудь выздоравливали от тяжёлой болезни, то вам известно блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. По-видимому, такое же состояние переживает теперь и природа. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом всё весело, ласково, приветливо! Воздух так ясен и прозрачен, что если взобраться на голубятню или на колокольню, то, кажется, увидишь всю вселенную от края до края.

Солнце светит ярко, и лучи его, играя и улыбаясь, купаются в лужах вместе с воробьями. Речка надувается и темнеет; она уже проснулась и не сегодня-завтра заревёт. Деревья голы, но уже живут, дышат...

А. Чехов «Белолобый»

Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту. Её волчата, все трое, крепко спали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла.

Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и всё думала о том, как бы дома без неё кто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и тёмная унавоженная дорога пугали её; ей казалось, будто за деревьями в потёмках стоят люди и где-то за лесом воют собаки.

Она была уже не молода и чутье у неё ослабело, так что, случалось, лисий след она принимала за собачий; иногда даже, обманутая чутьём, сбивалась с дороги, чего с нею никогда не бывало в молодости. По слабости здоровья она уже не охотилась на телят и крупных баранов, как прежде, и уже далеко обходила лошадей с жеребятами, а питалась одною падалью; свежее мясо ей приходилось кушать очень редко, только весной, когда она, набредя на зайчиху, отнимала у неё детей или забиралась к мужикам в хлев, где были ягнята.

В верстах четырёх от её логовища, у почтовой дороги, стояло зимовье. Тут жил сторож Игнат, старик лет семидесяти, который всё кашлял и разговаривал сам с собой; обыкновенно ночью он спал, а днём бродил по лесу с ружьём-одностволкой и посвистывал на зайцев. Должно быть, раньше он служил в механиках, потому что каждый раз, прежде чем остановиться, кричал себе: «Стоп, машина!» и прежде чем пойти дальше: «Полный ход!» При нём находилась громадная чёрная собака неизвестной породы, по имени Арапка. Когда она забегала далеко вперёд, то он кричал ей: «Задний ход!» Иногда он пел и при этом сильно шатался и часто падал (волчиха думала, что это от ветра) и кричал: «Сошёл с рельсов!»

Волчиха помнила, что летом и осенью около зимовья паслись баран и две ярки, и когда она не так давно пробегала мимо, то ей послышалось, будто в хлеву блеяли. И теперь, подходя к зимовью, она соображала, что уже март и, судя по времени, в хлеву должны быть ягнята непременно. Её мучил голод, она думала о том, с какою жадностью она будет есть ягнёнка, и от таких мыслей зубы у неё щелкали и глаза светились в потёмках, как два огонька.

Изба Игната, его сарай, хлев и колодец были окружены высокими сугробами. Было тихо. Арапка, должно быть, спала под сараем.

По сугробу волчиха взобралась на хлев и стала разгребать лапами и мордой соломенную крышу. Солома была гнилая и рыхлая, так что волчиха едва не провалилась; на неё вдруг прямо в морду пахнуло теплым паром и запахом навоза и овечьего молока. Внизу, почувствовав холод, нежно заблеял ягнёнок. Прыгнув в дыру, волчиха упала передними лапами и грудью на что-то мягкое и тёплое, должно быть, на барана, и в это время в хлеву что-то вдруг завизжало, залаяло и залилось тонким, подвывающим голоском, овцы шарахнулись к стенке, и волчиха, испугавшись, схватила, что первое попалось в зубы, и бросилась вон...

Она бежала, напрягая силы, а в это время Арапка, уже почуявшая волка, неистово выла, кудахтали в зимовье потревоженные куры и Игнат, выйдя на крыльцо, кричал:

— Полный ход! Пошёл к свистку!

И свистел, как машина, и потом — го-го- го-го!.. И весь этот шум повторяло лесное эхо.

Когда мало-помалу всё это затихло, волчиха успокоилась немного и стала замечать, что её добыча, которую она держала в зубах и волокла по снегу, была тяжелее и как будто твёрже, чем обыкновенно бывают в эту пору ягнята; и пахло как будто иначе, и слышались какие-то странные звуки... Волчиха остановилась и положила свою ношу на снег, чтобы отдохнуть и начать есть, и вдруг отскочила с отвращением. Это был не ягнёнок, а щенок, чёрный, с большой головой и на высоких ногах, крупной породы, с таким же белым пятном во весь лоб, как у Арапки. Судя по манерам, это был невежа, простой дворняжка. Он облизал свою помятую, раненую спину и, как ни в чём не бывало, замахал хвостом и залаял на волчиху. Она зарычала, как собака, и побежала от него. Он за ней. Она оглянулась и щёлкнула зубами; он остановился в недоумении и, вероятно, решив, что это она играет с ним, протянул морду по направлению к зимовью и залился звонким радостным лаем, как бы приглашая мать свою Арапку поиграть с ним и с волчихой.

Уже светало, и когда волчиха пробиралась к себе густым осинником, то было видно отчётливо каждую осинку, и уже просыпались тетерева и часто вспархивали красивые петухи, обеспокоенные неосторожными прыжками и лаем щенка.

«Зачем он бежит за мной? — думала волчиха с досадой. — Должно быть, он хочет, чтобы я его съела».

Жила она с волчатами в неглубокой яме; года три назад во время сильной бури вывернуло с корнем высокую старую сосну, отчего и образовалась эта яма. Теперь на дне её были старые листья и мох, тут же валялись кости и бычьи рога, которыми играли волчата. Они уже проснулись и все трое, очень похожие друг на друга, стояли рядом на краю своей ямы и, глядя на возвращавшуюся мать, помахивали хвостами. Увидев их, щенок остановился поодаль и долго смотрел на них; заметив, что они тоже внимательно смотрят на него, он стал лаять на них сердито, как на чужих.

Уже рассвело и взошло солнце, засверкал кругом снег, а он всё стоял поодаль и лаял. Волчата сосали свою мать, пихая её лапами в тощий живот, а она в это время грызла лошадиную кость, белую и сухую; её мучил голод, голова разболелась от собачьего лая, и хотелось ей броситься на непрошеного гостя и разорвать его.

Наконец щенок утомился и охрип; видя, что его не боятся и даже не обращают на него внимания, он стал несмело, то приседая, то подскакивая, подходить к волчатам. Теперь, при дневном свете, легко уже было рассмотреть его... Белый лоб у него был большой, а на лбу бугор, какой бывает у очень глупых собак; глаза были маленькие, голубые, тусклые, а выражение всей морды чрезвычайно глупое. Подойдя к волчатам, он протянул вперёд широкие лапы, положил на них морду и начал:

— Мня, мня... нга-нга-нга!..

Волчата ничего не поняли, но замахали хвостами. Тогда щенок ударил лапой одного волчонка по большой голове. Волчонок тоже ударил его лапой по голове. Щенок стал к нему боком и посмотрел на него искоса, помахивая хвостом, потом вдруг рванулся с места и сделал несколько кругов по насту. Волчата погнались за ним, он упал на спину и задрал вверх ноги, а они втроём напали на него и, визжа от восторга, стали кусать его, но не больно, а в шутку. Вороны сидели на высокой сосне и смотрели сверху на их борьбу и очень беспокоились. Стало шумно и весело. Солнце припекало уже по-весеннему; и петухи, то и дело перелетавшие через сосну, поваленную бурей, при блеске солнца казались изумрудными.

Обыкновенно волчихи приучают своих детей к охоте, давая им поиграть добычей; и теперь, глядя, как волчата гонялись по насту за щенком и боролись с ним, волчиха думала:

«Пускай приучаются».

Наигравшись, волчата пошли в яму и легли спать. Щенок повыл немного с голоду, потом также растянулся на солнышке. А проснувшись, опять стали играть.

Весь день и вечером волчиха вспоминала, как прошлою ночью в хлеву блеял ягнёнок и как пахло овечьим молоком, и от аппетита она всё щелкала зубами и не переставала грызть с жадностью старую кость, воображая себе, что это ягнёнок. Волчата сосали, а щенок, который хотел есть, бегал кругом и обнюхивал снег.

«Съем-ка его...» — решила волчиха.

Она подошла к нему, а он лизнул её в морду и заскулил, думая, что она хочет играть с ним. В былое время она едала собак, но от щенка сильно пахло псиной, и, по слабости здоровья, она уже не терпела этого запаха; ей стало противно, и она отошла прочь...

К ночи похолодело. Щенок соскучился и ушёл домой.

Когда волчата крепко уснули, волчиха опять отправилась на охоту. Как и в прошлую ночь, она тревожилась малейшего шума, и её пугали пни, дрова, тёмные, одиноко стоящие кусты можжевельника, издали похожие на людей. Она бежала в стороне от дороги, по насту. Вдруг далеко впереди на дороге замелькало что-то тёмное... Она напрягла зрение и слух: в самом деле, что-то шло впереди, и даже слышны были мерные шаги. Не барсук ли? Она осторожно, чуть дыша, забирая всё в сторону, обогнала тёмное пятно, оглянулась на него и Узнала. Это, не спеша, шагом, возвращался к себе в зимовье щенок с белым лбом.

«Как бы он опять мне не помешал», — подумала волчиха и быстро побежала вперёд.

Но зимовье было уже близко. Она опять взобралась на хлев по сугробу. Вчерашняя дыра была уже заделана яровой соломой, и по крыше протянулись две новые слеги. Волчиха стала быстро работать ногами и мордой, оглядываясь, не идёт ли щенок, но едва пахнуло на неё тёплым паром и запахом навоза, как сзади послышался радостный, заливчатый лай. Это вернулся щенок. Он прыгнул к волчихе на крышу, потом в дыру и, почувствовав себя дома, в тепле, узнав своих овец, залаял ещё громче... Арапка проснулась под сараем и, почуяв волка, завыла, закудахтали куры, и когда на крыльце показался Игнат со своей одностволкой, то перепуганная волчиха была уже далеко от зимовья.

— Фюйть! — засвистел Игнат. — Фюйть! Гони на всех парах!

Он спустил курок — ружьё дало осечку; он спустил ещё раз — опять осечка; он спустил в третий раз — и громадный огненный сноп вылетел из ствола и раздалось оглушительное «бу! бу!». Ему сильно отдало в плечо; и, взявши в одну руку ружьё, а в другую топор, он пошёл посмотреть, отчего шум...

Немного погодя он вернулся в избу.

— Ничего... — ответил Игнат. — Пустое дело. Повадился наш Белолобый с овцами спать, в тепле. Только нет того понятия, чтобы в дверь, а норовит всё как бы в крышу. Намедни ночью разобрал крышу и гулять ушёл, подлец, а теперь вернулся и опять разворошил крышу.

— Глупый.

— Да, пружина в мозгу лопнула. Смерть не люблю глупых! — вздохнул Игнат, полезший на печь. — Ну, божий человек, рано ещё вставать, давай спать полным ходом...

А утром он подозвал к себе Белолобого, больно оттрепал его за уши и потом, наказывая его хворостиной, всё приговаривал:

— Ходи в дверь! Ходи в дверь! Ходи в дверь!

А. Куприн «Скворцы»

Была середина марта. Весна в этом году выдалась ровная, дружная.

Изредка выпадали обильные, но короткие дожди. Уже ездили на колёсах по дорогам, покрытым густой грязью. Снег ещё лежал сугробами в глубоких лесах и в тенистых оврагах, но на полях осел, стал рыхлым и тёмным, и из-под него кое-где большими плешинами показалась чёрная, жирная, парившаяся на солнце земля. Берёзовые почки набухли. Барашки на вербах из белых стали жёлтыми, пушистыми и огромными. Зацвела ива. Пчёлы вылетели из ульев за первым взятком. На лесных полянах робко показались первые подснежники.

Мы с нетерпением ждали, когда к нам в сад опять прилетят старые знакомые — скворцы, эти милые, весёлые, общительные птицы, первые перелётные гости, радостные вестники весны. Много сотен вёрст нужно им лететь со своих зимних становищ, с юга Европы, из Малой Азии, из северных областей Африки. Иным придётся сделать побольше трёх тысяч вёрст. Многие пролетят над морями: Средиземным или Чёрным. Сколько приключений и опасностей в пути: дожди, бури, плотные туманы, градовые тучи, хищные птицы, выстрелы жадных охотников. Сколько неимоверных усилий должно употребить для такого перелёта маленькое существо весом около двадцати — двадцати пяти золотников. Право, нет сердца у стрелков, уничтожающих птицу во время трудного пути, когда, повинуясь могучему зову природы, она стремится в место, где впервые проклюнулась из яйца и увидела солнечный свет и зелень.

У животных много своей, непонятной людям мудрости. Птицы особенно чутки к переменам погоды и задолго предугадывают их, но часто бывает, что перелётных странников на середине безбрежного моря вдруг застигнет внезапный ураган, нередко со снегом. До берегов далеко, силы ослаблены дальним полётом... Тогда погибает вся стая, за исключением малой частицы наиболее сильных. Счастие для птиц, если встретится им в эти ужасные минуты морское судно. Целой тучей опускаются они на палубу, на рубку, на снасти, на борта, точно вверяя в опасности свою маленькую жизнь человеку. И суровые моряки никогда не обидят их, не оскорбят их трепетной доверчивости. Морское прекрасное поверье говорит даже, что неизбежное несчастие грозит тому кораблю, на котором была убита птица, просившая приюта.

Гибельными бывают порою и прибрежные маяки. Маячные сторожа иногда находят по утрам, после туманных ночей, сотни и даже тысячи птичьих трупов на галереях, окружающих фонарь, и на земле, вокруг здания. Истомлённые перелётом, отяжелевшие от морской влаги птицы, достигнув вечером берега, бессознательно стремятся туда, куда их обманчиво манят свет и тепло, и в своём быстром лёте разбиваются грудью о толстое стекло, о железо и камень.

Но опытный, старый вожак всегда спасёт от этой беды свою стаю, взяв заранее другое направление. Ударяются также птицы и о телеграфные провода, если почему-нибудь летят низко, особенно ночью и в туман.

Сделав опасную переправу через морскую равнину, скворцы отдыхают целый день и всегда в определённом, излюбленном из года в год месте. Одно такое место мне пришлось как-то видеть в Одессе весною. Это — дом на углу Преображенской улицы и Соборной площади, против соборного садика. Был этот дом тогда совсем чёрен и точно весь шевелился от великого множества скворцов, обсевших его повсюду: на крыше, на балконах, карнизах, подоконниках, наличниках, оконных козырьках и на лепных украшениях. А провисшие телеграфные и телефонные проволоки были тесно унизаны ими, как большими чёрными чётками. Сколько там было оглушительного крика, писка, свиста, трескотни, щебетания и всяческой скворчиной суеты, болтовни и ссоры.

Несмотря на недавнюю усталость, они точно не могли спокойно посидеть на месте ни минутки. То и дело сталкивали друг друга, срываясь вверх и вниз, кружились, улетали и опять возвращались. Только старые, опытные, мудрые скворцы сидели в важном одиночестве и степенно чистили клювами пёрышки. Весь тротуар вдоль дома сделался белым, а если неосторожный пешеход, бывало, зазевается, то беда грозила его пальто и шляпе.

Перелёты свои скворцы совершают очень быстро, делая в час иногда до восьмидесяти вёрст. Прилетят на знакомое место рано вечером, подкормятся, чуть подремлют ночь, утром — ещё до зари — лёгкий завтрак и опять в путь, с двумя-тремя остановками среди дня. Итак, мы дожидались скворцов. Подправили старые скворечники, покривившиеся от зимних ветров, подвесили новые. Их у нас было три года тому назад только два, в прошлом году пять, а ныне двенадцать. Досадно было немного, что воробьи вообразили, будто эта любезность делается для них, и тотчас же, при первом тепле, заняли скворечники. Удивительная птица этот воробей, и везде он одинаков — на севере Норвегии и на Азорских островах: юркий, плут, воришка, забияка, драчун, сплетник и первейший нахал. Проведёт он всю зиму нахохлившись под застрехой или в глубине густой ели, питаясь тем, что найдёт на дороге, а чуть весна — лезет в чужое гнездо, что поближе к дому — в скворечье или ласточкино. А выгонят его, он как ни в чём не бывало... Ерошится, прыгает, блестит глазёнками и кричит на всю вселенную: «Жив, жив, жив! Жив, жив, жив!» Скажите пожалуйста, какое приятное известие для мира!

Наконец девятнадцатого, вечером (было ещё светло), кто-то закричал: «Смотрите — скворцы!» И правда, они сидели высоко на ветках тополей и, после воробьёв, казались непривычно большими и чересчур чёрными. Мы стали их считать: один, два... пять... десять... пятнадцать... И рядом у соседей, среди прозрачных по-весеннему деревьев, легко покачивались на гибких ветвях эти тёмные неподвижные комочки. В этот вечер у скворцов не было ни шума, ни возни.

Два дня скворцы точно набирались сил и всё навещали и осматривали прошлогодние знакомые места. А потом началось выселение воробьёв. Особенно бурных столкновений между скворцами и воробьями я при этом не замечал.

Обыкновенно скворцы по два сидят высоко над скворечниками и, по-видимому, беспечно о чём-то болтают между собою, а сами одним глазом, искоса, пристально взглядывают вниз. Воробью жутко и трудно. Нет-нет — высунет свой острый хитрый нос из круглой дырочки — и назад. Наконец голод, легкомыслие, а может быть, робость дают себя знать. «Слетаю, думает, на минутку и сейчас же назад. Авось перехитрю. Авось не заметят». И только успеет отлететь на сажень, как скворец камнем вниз и уже у себя дома. И уже теперь пришёл конец воробьиному временному хозяйству. Скворцы стерегут гнездо поочерёдно: один сидит — другой летает по делам. Воробьям никогда до такой уловки не додуматься: ветреная, пустая, несерьёзная птица. И вот, с огорчения, начинаются между воробьями великие побоища, во время которых летят в воздух пух и перья. А скворцы сидят высоко на деревьях да ещё подзадоривают: «Эй ты, черноголовый. Тебе вон того, желтогрудого, во веки веков не осилить». — «Как? Мне? Да я его сейчас!» — «А ну-ка, ну-ка...» И пойдёт свалка. Впрочем весною все звери и птицы и даже мальчишки дерутся гораздо больше, чем зимой.

Обосновавшись в гнезде, скворец начинает таскать туда всякий строительный вздор: мох, вату, перья, пух, тряпочки, солому, сухие травинки.

Гнездо он устраивает очень глубоко, для того чтобы туда не пролезла лапой кошка или не просунула свой длинный хищный клюв ворона. Дальше им не проникнуть: входное отверстие довольно мало, не больше пяти сантиметров в поперечнике.

А тут скоро и земля обсохла, душистые берёзовые почки распустились.

Вспахиваются поля, вскапываются и рыхлятся огороды. Сколько выползает на свет разных червяков, гусениц, слизней, жучков и личинок! То-то раздолье!

Скворец никогда весною не ищет своей пищи ни в воздухе на лету, как ласточки, ни на дереве, как поползень или дятел. Его корм на земле и в земле. И знаете, сколько истребляет он в течение лета всяких вредных для сада и огорода насекомых, если считать на вес? В тысячу раз больше собственного веса! Зато и проводит он весь свой день в непрерывном движении.

Интересно глядеть, когда он, идя между грядок или вдоль дорожки, охотится за своей добычей. Походка его очень быстра и чуть- чуть неуклюжа, с перевалочкой с боку на бок. Внезапно он останавливается, поворачивается в одну сторону, в другую, склоняет голову то налево, то направо. Быстро клюнет и побежит дальше. И опять, и опять... Чёрная спинка его отливает на солнце металлическим зелёным или фиолетовым цветом, грудь в бурых крапинках. И столько в нём во время этого промысла чего-то делового, суетливого и забавного, что смотришь на него подолгу и невольно улыбаешься.

Лучше всего наблюдать скворца рано утром, до восхода солнца, а для этого надо и вставать пораньше. Впрочем, старинная умная поговорка гласит: «Кто рано встал, тот не потерял». Если вы по утрам, каждый день, будете сидеть тихо, без резких движений где-нибудь в саду или в огороде, то скворцы скоро привыкнут к вам и будут подходить совсем близко. Попробуйте бросать птице червяков или крошки хлеба сначала издалека, потом всё уменьшая расстояние. Вы добьётесь того, что через некоторое время скворец будет брать у вас пищу из рук и садиться вам на плечо. А прилетев на будущий год, он очень скоро возобновит и заключит с вами прежнюю дружбу. Только не обманывайте его доверия. Разница между вами обоими только та, что он маленький, а вы — большой. Птица же — создание очень умное, наблюдательное; она чрезвычайно памятлива и признательна за всякую доброту.

И настоящую песню скворца надо слушать лишь ранним утром, когда первый розовый свет зари окрасит деревья и вместе с ними скворечники, которые всегда располагаются отверстием на восток. Чуть немного согрелся воздух, а скворцы уже расселись на высоких ветках и начали свой концерт. Я не знаю, право, есть ли у скворца свои собственные мотивы, но вы наслушаетесь в его песне чего угодно чужого. Тут и кусочки соловьиных трелей, и резкое мяуканье иволги, и сладкий голосок малиновки, и музыкальное лепетанье пеночки, и тонкий свист синички, и среди этих мелодий вдруг раздаются такие звуки, что, сидя в одиночестве, не удержишься и рассмеёшься: закудахчет на дереве курица, зашипит нож точильщика, заскрипит дверь, загнусит детская военная труба. И, сделав это неожиданное музыкальное отступление, скворец как ни в чём не бывало без передышки продолжает свою весёлую, милую юмористическую песенку. Один мой знакомый скворец (и только один, потому что слышал я его всегда в определённом месте) изумительно верно подражал аисту. Мне так и представлялась эта почтенная белая чернохвостая птица, когда она стоит на одной ноге на краю своего круглого гнезда, на крыше малорусской мазанки2, и выбивает звонкую дробь длинным красным клювом. Другие скворцы этой штуки не умели делать.

В середине мая скворец-мамаша кладет четыре-пять маленьких, голубоватых глянцевитых яичек и садится на них. Теперь у скворца-папаши прибавилась новая обязанность — развлекать самку по утрам и вечерам своим пением во всё время высиживания, что продолжается около двух недель. И, надо сказать, в этот период он уже не насмешничает и никого не дразнит. Теперь песенка его нежна, проста и чрезвычайно мелодична.

К началу июня уже вылупились птенцы. Птенец скворца есть истинное чудовище, которое состоит целиком из головы, голова же только из огромного, жёлтого по краям, необычайно прожорливого рта. Для заботливых родителей наступило самое хлопотливое время. Сколько маленьких ни корми — они всегда голодны. А тут ещё постоянная боязнь кошек и галок; страшно отлучиться далеко от скворечника.

Но скворцы — хорошие товарищи. Как только галки или вороны повадились кружиться около гнезда — немедленно назначается сторож, сидит дежурный скворец на маковке самого высокого дерева и, тихонько посвистывая, зорко смотрит во все стороны. Чуть показались близко хищники, сторож подаёт сигнал, и всё скворечье племя слетается на защиту молодого поколения. Я видел однажды, как все скворцы, гостившие у меня, гнали по крайней мере за версту трёх галок. Что это было за ярое преследование! Скворцы взмывали легко и быстро над галками, падали на них с высоты, разлетались в стороны, опять смыкались и, догоняя галок, снова забирались ввысь для нового удара.

Галки казались трусливыми, неуклюжими, грубыми и беспомощными в своём тяжёлом лёте, а скворцы были подобны каким-то сверкающим, прозрачным веретёнам, мелькавшим в воздухе.

Но вот уже конец июля. Однажды вы выходите в сад и прислушиваетесь. Нет скворцов. Вы и не заметили, как маленькие подросли и как они учились летать.

Теперь они покинули свои родные жилища и ведут новую жизнь в лесах, на озимых полях, около дальних болот. Там они сбиваются в небольшие стайки и учатся подолгу летать, готовясь к осеннему перелёту. Скоро предстоит молодым первый, великий экзамен, из которого кое-кто и не выйдет живым. Изредка, однако, скворцы возвращаются на минутку к своим покинутым отчим домам.

Прилетят, покружатся в воздухе, присядут на ветке около скворечников, легкомысленно просвищут какой-нибудь вновь подхваченный мотив и улетят, сверкая лёгкими крыльями.

Но вот уже завернули первые холода. Пора в путь. По велению могучей природы вожак однажды утром подаёт знак, и воздушная конница, эскадрон за эскадроном, взмывает в воздух и стремительно несётся на юг. До свидания, милые скворцы! Прилетайте весною. Гнёзда вас ждут...

Публикации раздела Музыка

Весенний плейлист

Мы сегодня рано встали.
Нам сегодня не до сна!
Говорят, скворцы вернулись!
Говорят, пришла весна!

Гайда Лагздынь. Март

В есна вдохновляла многих талантливых людей. Поэты воспевали ее красоту словами, художники пытались запечатлеть буйство ее красок с помощью кисти, а передать ее нежное звучание не раз пробовали музыканты. «Культура.РФ» вспоминает русских композиторов, посвятивших свои произведения весне.

Петр Чайковский, «Времена года. Весна»

Константин Юон. Мартовское солнце. 1915. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Весна в исполнении выдающегося русского композитора раскрывается в трех из двенадцати картин фортепианного цикла «Времена года».

Идея создания музыкальных сезонов была не новой. Задолго до Петра Чайковского подобные зарисовки создавали итальянский маэстро Антонио Вивальди и австрийский композитор Йозеф Гайдн. Но если европейские мастера создавали сезонную картину природы, то Чайковский посвятил отдельную тему каждому месяцу.

Трогательные музыкальные зарисовки изначально не были спонтанным проявлением Чайковского любви к природе. Идея цикла принадлежала Николаю Бернарду, редактору журнала «Нувеллист». Именно он заказал его композитору для сборника, в котором музыкальные произведения сопровождались стихотворениями - в том числе Аполлона Майкова и Афанасия Фета . Весенние месяцы были представлены картинами «Март. Песня жаворонка», «Апрель. Подснежник» и «Май. Белые ночи».

Весна Чайковского получилась лиричной и одновременно яркой по звучанию. Именно такой, как когда-то о ней автор писал в письме Надежде фон Мекк: «Люблю я нашу зиму, долгую, упорную. Ждешь не дождешься, когда наступит пост, а с ним и первые признаки весны. Но зато какое волшебство наша весна своей внезапностью, своей роскошной силой!» .

Николай Римский-Корсаков, «Снегурочка»

Исаак Левитан. Март. 1895. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Знакомый многим с детства сюжет весенней сказки обрел музыкальную форму благодаря интересному стечению обстоятельств. Николай Римский-Корсаков познакомился со сказкой Александра Островского в 1874 году, но она произвела на композитора «странное» впечатление.

Только спустя пять лет, как вспоминал сам автор в своих мемуарах «Летописи к моей музыкальной жизни», он «прозрел на ее удивительную красоту». Получив разрешение Островского воспользоваться сюжетом его пьесы, композитор написал свою знаменитую оперу за три летних месяца.

В 1882 году на сцене Мариинского театра состоялась премьера оперы «Снегурочка» в четырех действиях. Островский высоко оценил труд Римского-Корсакова, отметив, что не мог никогда представить «более подходящей и живо выражающей всю поэзию языческого культа» музыки к своему сочинению. Образы юной дочери Мороза и Весны, пастуха Леля и царя Берендея получились настолько живыми, что сам композитор назвал «Снегурочку» «лучшим своим произведением».

Чтобы понять, какой видел весну Римский-Корсаков, стоит послушать начало «Пролога» и «Четвертое действие» его оперы.

Сергей Рахманинов, «Весенние воды»

Архип Куинджи. Ранняя весна. 1890–1895. Харьковский художественный музей.

Еще в полях белеет снег,
А воды
уж весной шумят -
Бегут
и будят сонный брег,
Бегут
и блещут и гласят…
Они
гласят во все концы:
«Весна
идет, весна идет!
Мы молодой
весны гонцы,
Она
нас выслала вперед!

Федор Тютчев

Именно эти строки Федора Тютчева легли в основу одноименного романса Сергея Рахманинова «Весенние воды». Написанный в 1896 году, романс завершал ранний период творчества композитора, еще наполненный романтическими традициями и легкостью содержания.

Стремительное и бурлящее звучание весны Рахманинова соответствовало настроению эпохи: к концу XIX века, после господства критического реализма и цензуры второй половины столетия, общество пробуждалось, в нем нарастало революционное движение, а в общественном сознании присутствовала тревога, связанная со скорым вступлением в новую эпоху.

Александр Глазунов, «Времена года: весна»

Борис Кустодиев. Весна. 1921. Художественная галерея Фонда поколений. Ханты-Мансийск.

В феврале 1900 года на сцене Мариинского театра состоялась премьера аллегорического балета «Времена года», в котором разворачивалась вечная история жизни Природы - от пробуждения после долгого зимнего сна до затухания в осеннем вальсе из листьев и снега.

Музыкальным сопровождением задумки Ивана Всеволожского стало сочинение Александра Глазунова, который на тот момент был известным и авторитетным музыкантом. Совместно со своим учителем Николаем Римским-Корсаковым он восстановил и закончил оперу Александра Бородина «Князь Игорь», дебютировал на Всемирной выставке в Париже и написал музыку к балету «Раймонда».

Сюжет «Времен года» Глазунов создал по мотивам собственной же симфонической картины «Весна», которую он написал девятью годами ранее. В ней весна обращалась за помощью к ветру Зефиру для того, чтобы прогнать зиму и окружить любовью и теплом все вокруг.

Симфоническая картина «Весна»

Игорь Стравинский, «Весна священная»

Николай Рерих. Эскиз декорации к балету «Весна священная». 1910. Музей Николая Рериха, Нью-Йорк, США

Другой «весенний» балет принадлежит еще одному ученику Римского-Корсакова - Игорю Стравинскому . Как записал композитор в своих воспоминаниях «Хроника моей жизни», однажды в его воображении совершенно неожиданно возникла картина языческих ритуалов и девушки, пожертвовавшей своей красотой и жизнью во имя пробуждения священной весны.

Своей задумкой он поделился с художником-сценографом Николаем Рерихом , который был так же увлечен славянскими традициями, и антрепренером Сергеем Дягилевым.

Именно в рамках Русских сезонов Дягилева в Париже в мае 1913 года состоялась премьера балета. Публика языческих плясок не приняла и осудила «варварскую музыку». Постановка провалилась.

Главную идею балета композитор позже описал в статье «Что я хотел выразить в «Весне священной»: «Светлое Воскресение природы, которая возрождается к новой жизни, воскрешение полное, стихийное воскрешение зачатия всемирного» . И эта необузданность действительно чувствуется в магической экспрессии музыки Стравинского, полной первозданных человеческих чувств и природных ритмов.

100 лет спустя, в том же театре на Елисейских Полях, где «Весна священная» была освистана, выступали с этой оперой труппа и оркестр Мариинского театра - на этот раз уже с аншлагом.

Часть первая «Поцелуй Земли». «Вешние хороводы»

Дмитрий Кабалевский, «Весна»

Игорь Грабарь. Мартовский снег. 1904. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В творчестве Дмитрия Кабалевского, классика советской музыкальной школы, общественного деятеля и педагога, мотивы весны встречались не раз. Например, весенние ноты звучат на протяжении всей оперетты «Весна поет», поставленной впервые в ноябре 1957 года на сцене Московского театра оперетты. Лихо закрученный сюжет сочинения в трех действиях был посвящен советской весне, символом которой была Октябрьская революция. Ария главной героини «Опять весна» подытоживала основную идею композитора: счастье заслуживается только борьбой.

Спустя три года Дмитрий Кабалевский посвятил еще одно произведение этому времени года - симфоническую поэму «Весна», которая сосредоточена вокруг звуков просыпающейся природы.

Симфоническая поэма «Весна», соч. 65 (1960)

Георгий Свиридов, «Весенняя кантата»

Василий Бакшеев. Голубая весна. 1930. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Творчество Георгия Свиридова - один из главных символов советской музыкальной эпохи. Его сюита «Время вперед» и иллюстрации к пушкинской «Метели» давно стали классикой мировой культуры.

К теме весны композитор обратился в 1972 году: он сочинил вдохновленную поэмой Николая Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» «Весеннюю кантату». Это произведение было своеобразным размышлением о выборе духовного пути России, однако Свиридов не лишил его присущего Некрасову поэтического восхищения красотой русской природы. Например, композитор сохранил в «Кантате» такие строки:

Весна уж начиналась,
Березка распускалася,
Как мы домой пошли…
Хорошо, светло
В мире Божием!
Хорошо, легко,
Ясно на сердце.

Николай Некрасов

Особым настроением обладает инструментальная часть кантаты «Колокола и рожки»:

Рассказ о Весне:

Весной солнце поднимается выше и светит ярче, дни становятся длиннее.
Повсюду тает снег, бегут бурные звонкие ручьи.
Лед на реках, прудах и озерах покрывается трещинами, становится рыхлым, темнеет и тает, начинается ледоход. Льдины плывут по реке, с треском ломаются, а талая вода заливает луга и низины. Начинается половодье.
С крыш свисают сосульки, в полдень, когда солнышко пригревает сильнее, сосульки начинают таять, звенит весенняя капель.
Соки деревьев, согретые весенним солнышком, поднимаются от корней к набухающим почкам. У вербы распушились почки, и хотя листьев еще нет, но все деревце словно окутано нежным желто-зеленым облаком. Светлеют, делаются пушистыми сережки на ольхе и орешнике. В лесах, на полях и лугах раскрываются весенние цветы: мать-и-мачеха, подснежник, медуница.
Просыпаются после долгой зимы насекомые. Возвращаются из теплых краев на родину перелетные птицы. Первыми прилетают грачи, затем скворцы, трясогузки, жаворонки.
Заканчивается зимняя спячка зверей. Взрослые звери линяют, зимняя шерсть заменяется на летнюю, а белка и заяц изменяют и цвет своей шубки.
Из берлоги выходит медведица с медвежатами. Выходит из норы барсук. У волчицы появляются волчата.
Весной у людей много работы. В поле готовят почву для посевов и сеют рожь, ячмень, просо. В огородах сеют ранние культуры: укроп, петрушку, морковь, лук.
Белыми и розовыми кружевными накидками покрываются сады — цветут яблони, вишни, сливы.

Стихи о Весне

Зима недаром злится,
Прошла ее пора —
Весна в окно стучится
И гонит со двора.
И всё засуетилось,
Всё нудит Зиму вон —
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.
Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит... .
Взбесилась ведьма злая
И, снегу захвати,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя...
Весне и горя мало:
Умылася в снегу
И лишь румяней стала
Наперекор врагу.
(Ф. Тютчев)

***
Капель
Я в полдень слушаю капель,
Она журчит, как птичья трель.
Звенит хрустальным бубенцом,
Сбегая с крыши над крыльцом.
Капель журчит, звенит, поет,
Она ломает снег и лед.
Большой сугроб ей нипочем,
Она бежит живым ручьем.
Я ручейку расчищу путь,
Чтобы он мог на мир взглянуть.

***
Весной
У Весны работы много,
Помогают ей лучи:
Дружно гонят по дорогам
Говорливые ручьи,
Топят снег, ломают льдинки,
Согревают все вокруг.
Из-под хвои и травинок
Выполз первый сонный жук.
На проталине цветочки
Золотые расцвели,
Налились, набухли почки
Из гнезда летят шмели.
У Весны забот немало,
Но дела идут на лад:
Изумрудным поле стало,
И сады в цвету стоят.

***
Весна
Полюбуйся, весна наступает,
Журавли караваном летят,
В ярком золоте день утопает,
И ручьи по оврагам шумят.
Скоро гости к тебе соберутся,
Сколько гнезд понавьют, посмотри!
Что за звуки, за песни польются
День-деньской от зари до зари.
(И. С. Никитин)

***
Весенняя песенка
Снег теперь уже не тот —
Потемнел он в поле.
На озерах треснул лед,
Будто раскололи.
Облака бегут быстрей,
Небо стало выше.
Зачирикал воробей
Веселей на крыше.
Все чернее с каждым днем
Стежки и дорожки,
И на вербах серебром
Светятся сережки.
(С. Маршак)

***
Весна
К нам весна шагает,
Быстрыми шагами,
И сугробы тают
Под ее ногами.
Черные проталины
На полях видны.
Верно, очень теплые
Ноги у весны.
(И. Токмакова)

***
О Весне
О весне сказали нам
Песни из скворечника
И сережки желтые
На ветвях орешника.
О весне сказали нам
Воробьи драчливые,
Вербочки мохнатые,
Ручейки шумливые.
Бабочка-крапивница
На лесной проталинке,
Синие подснежники
И сырые валенки.
(Н. Найденова)

Задания.

"Найди лишнее слово".

Объясни свой выбор.

1.март, апрель, май, ноябрь:
2.мать-и-мачеха, медуница, ромашка, подснежник;
3.медвежонок, лисенок, теленок, бельчонок;
4.бабочка, трясогузка, шмель, пчела;
5.трактор, лопата, грабли, вилы.

Назови действие:
1. Что делает солнце весной?
(Светит, освещает землю, согревает, греет, радует, блестит...)
2. Что делает трава весной?
(Всходит, появляется, прорастает, пробивается, зеленеет, ковром покрывает землю...)
3. Что делают птицы весной?
(Прилетают, возвращаются в родные края, вьют гнезда, поселяются в скворечниках, выводят птенцов...)
4. Что делают почки весной?
(Наливаются, набухают, лопаются, развертываются в зеленые листья, растут, раскрываются; из почек появляются первые листочки — нежные, зеленые, душистые, пахучие...)
5. Что можно делать с цветами? (Сажать, поливать, смотреть на них, любоваться ими, дарить, нюхать, срезать их, ставить в вазу...)

Пословицы о Весне :

1. Апрель с водой, май с травой.
2. Май, май, да шубу не снимай.
3. Кто в марте сеять не начинает, тот о своём добре забывает.
4. Весна - наши отец и мать, кто не посеет, не будет и собирать.
5. Весна днём красна.
6. Весна всё покажет.
7. Марток - надевай двое порток.
8. Март морозом на нос садится.
9. Как не злись метелица, всё весной повевает.
10. Вода с гор потекла - весну принесла.
11. Готовь сани с весны, а колёса с осени.
12. Весною день упустишь, годом не вернешь.
13. Днём раньше посеешь, неделей раньше уберешь.
14. Посеешь в погоду - больше приплоду.
15. Кто рано сеет, семян не теряет.
16. Кто надеется на небо, тот сидит без хлеба.
17. Весной часом отстанешь, днём не догонишь.
18. Весна днём красна.

Загадки о Весне:

Посевы поливаю,
Движения полна.
Зовут меня...(весна)

Первым вылез из землицы
На проталинке
Он мороза не боится,
Хоть и маленький. (Подснежник)

Тает снежок,
Ожил лужок,
День прибывает...
Когда это бывает? (Весной)

Растет она вниз головою,
Не летом растет, а зимою.
Но солнце ее припечет —
Заплачет она и умрет. (Сосулька)

Хочет — прямо полетит,
Хочет — в воздухе висит,
Камнем падает с высот
И в полях поет, поет. (Жаворонок)

Нашумела, нагремела,
Все промыла и ушла.
И сады, и огороды
Всей округи полила. (Гроза)

Меня ждут не дождутся,
Как увидят — разбегутся. (Дождь)

Летела стрела,
Упала в лебеду.
Ищу — не найду. (Молния)

Заревел вол
На сто гор,
На тысячу городов. (Гром)

Загадки про месяц Март:
***
В тёплых солнечных сапожках,
С огонёчком на застёжках,
По снегам бежит мальчишка
- Снег пугает, шалунишка:
Только ступит - стаял снег,
Раскололся лёд у рек.
Охватил его азарт.
А мальчишка этот - ...(Март)

***
Дует тёплый южный ветер,
Солнышко всё ярче светит.
Снег худеет, мякнет, тает,
Грач горластый прилетает.
Что за месяц? Кто узнает?
(Март)

***
Ручейки бегут быстрее,
Светит солнышко теплее.
Воробей погоде рад
- Заглянул к нам месяц...
(Март)

Стихотворения:
***
Зима недаром злится,
Прошла ее пора —
Весна в окно стучится
И гонит со двора.
И всё засуетилось,
Всё нудит Зиму вон —
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.
Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит... .
(Ф. Тютчев)

***
Март женский праздник отмечает,
Подарки дарит, поздравляет
И — в целлофане от мороза —
Всем дарит веточки мимозы.

Загадки про месяц Апрель :
***
Яростно река ревёт
И разламывает лёд.
В домик свой скворец вернулся,
А в лесу медведь проснулся.
В небе жаворонка трель.
Кто же к нам пришёл?
(Апрель)
***
Мишка вылез из берлоги,
Грязь и лужи на дороге,
В небе жаворонка трель
- В гости к нам пришёл...
(Апрель)
***
В ночь - мороз,
С утра - капель,
Значит, на дворе...
(Апрель)
***
Будит лес, поля и горы,
Все полянки и сады.
Он во все стучится норы,
Напевает у воды.
"Просыпайтесь!Просыпайтесь!
Пойте, смейтесь, улыбайтесь!"
Далеко слышна свирель.
Это будит всех...
(Апрель)

Стихотворения :
***
Тает снег,
И с крыш — капель,
Вернулись с юга птицы.
Мальчишка озорной —
Апрель
Во всех ручьях резвится.

***
Медведь проснулся
Без печали, без тревоги
Спал медведь в своей берлоге.
Спал всю зиму до весны
И, наверно, видел сны.
Вдруг проснулся косолапый,
Слышит— каплет...
Вот беда!
В темноте пошарил лапой
И вскочил — кругом вода!
Заспешил медведь наружу:
Заливает — не до сна!
Вылез он и видит: лужи,
Тает снег...
Пришла весна!
(Г. Ладонщиков)

***
Апрель
По полям бегут ручьи,
На дорогах - лужи,
Скоро выйдут муравьи
После зимней стужи.
Пробирается медведь
Сквозь лесной валежник.
Стали птицы песни петь.
И расцвёл подснежник.
(С.Маршак)

***
Брови царь нахмуря,
Говорил вчера:
«Повалила буря
Памятник Петра.»
Тот перепугался:
«Я не знал! Ужель?»
Царь расхохотался:
«Первый, брат, апрель…»
(А. С. Пушкин)

Загадки про месяц Май :

***
Зеленеет даль полей,
Запевает соловей.
В белый цвет оделся сад,
Пчёлы первые летят.
Гром грохочет. Угадай,
Что за месяц это?
(Май)
***
Сад примерил белый цвет,
Соловей поет сонет,
В зелень наш оделся край
- Нас теплом встречает...
(Май)
***
В лапотках бежит малыш,
Ты шаги его услышь.
Он бежит, и всё цветёт,
Он смеётся - всё поёт.
Спрятал счастье в лепестках
У сирени на кустах.
"Ландыш мой, благоухай!"
- Повелел весёлый...
(Май)

Стихотворения :
***
Май!
Природа дышит.
В тёплые деньки
Загудели в вишнях
Майские жуки.
Семь вишен.
В каждой — три жука.
Жуков сочтёшь
Наверняка.
***
Прилетай же!

Милый скворушка-скворец,
Прилетай же, наконец!
Для тебя я дом построил,
Не скворечня, а дворец!
Прилетай и распевай
Песню про зеленый май!
Прилетай в наш двор скорее!
Все готово! Прилетай!
(М. Карим)
***
Май

Распустился ландыш в мае
В самый праздник — в первый день.
Май цветами провожая,
Распускается сирень.
(С. Маршак)
***
День Победы

Майский праздник -
День Победы
Отмечает вся страна.
Надевают наши деды
Боевые ордена.

Их с утра зовёт дорога
На торжественный парад.
И задумчиво с порога
Вслед им бабушки глядят.
(Т. Белозёров)

Это рассказ для детей о весне. О том как пробуждаемся постепенно природа, сначала появляются первые проталины, затем просыпаются реки, а затем одевается в красивые одежды лес.

Три весны. Автор: Виталий Бианки

Зима лютая, она всё бы хотела заморозить насмерть — людей, зверей, птиц, деревья. И всех с голоду уморить. Но солнце — отец жизни — уже объявило ей войну и 21 марта перешло в решительное весеннее наступление.

В этот день оно ровно полсуток побыло на небе, разя врага своими лучами-стрелами. Другие полсуток — ночью — зима морозила землю, чинила свои разрушенные укрепления. Потом солнце всё дольше и дольше стало задерживаться на небе, день стал быстро расти, ночь уменьшаться, тепло прибывать. С каждым днём теперь солнце выше поднимается в небо, лучи его прямей падают на землю и сильней разят снег.

Первая победа — весна полевая.

Она началась, когда в полях показались первые проталины, освободилась первая земля. Обрадовались ей грачи, мигом примчались к нам. Потом — скворцы и полевые жаворонки.

Грачи рады, что могут ковырять носами поле, вытаскивать из потеплевшей земли проснувшихся червей, жучьих личинок. Скворцы ловят оживших насекомых, жаворонки собирают в поле зёрнышки.

Вслед за жаворонками прибыли с зимовок самцы-зяблики — и тоже пока кормятся на земле. А из куликов первыми прилетели красивые хохлатые чибисы — заняли ещё мокрые пашни, с которых поднимается уже тёплый пар.

Вторая победа — весна речная.

Ещё не кончилась весна полевая, не все ещё поля освободились от снега, а солнце повело уже новое наступление — на самые крепкие, ледяные укрепления зимы.

В полях отступает, бежит с них ручьями снег, спасается от солнца в овраги, под крепкий лёд реки. Не дремлют реки, копят силы в неволе. Вот понатужились и поднялись.

Будто пушка ухнула над рекой — треснул толстый лёд. Река вырвалась на волю, с громом и звоном понесла к морю льдины, кроша и разламывая их. Но не доплыть им до далёкого моря: по дороге солнце расстреляет их золотыми горячими своими стрелами.

Ждут не дождутся освобождения рек, озёр, прудов водяные птицы — утки, гуси, лебеди, чайки, гагары, речные и болотные кулики. Ведь в освобождённой воде будет им чем поживиться: проснулись в ней рыбы, разные насекомые, рачки, улитки, личинки и другая водная мелюзга.

А реки, освободившись от льда, поднимаются выше и выше. И будет скоро: выйдут из берегов своих, хлынут в луга, затопят долины, кустарники. Люди скажут: «Вот и паводок — весенний разлив. Напоит вода землю».

Это вторая великая победа солнца, вторая весна — весна речная.

В полях уже ни следа не останется от снега, реки начнут возвращаться в свои берега, а зима ещё всё не захочет сдаваться, всё ещё будет бросаться в контратаки — насылать свои морозы-утренники. Последние разбитые отряды её снега ещё долго будут прятаться от солнца в лесу, по тенистым склонам оврагов.

Закукует кукушка, лес закутается зеленоватым туманцем, прилетят ласточки, с последним крепким морозцем белыми звёздочками зацветёт черёмуха. Все певчие птицы вернутся на родину, и бегом прибежит, прячась в зелёной, уже подросшей осоке, болотная курочка-погоныш.

Лес оденется. И соловей запоёт в цветущей, благоуханной сирени.

Это будет третьей решительной победой солнца над зимой. Это третья весна — весна лесная. Последняя: за ней наступит лето.