Жены нестора махно. Женщины в армии махно. Во франции жили "как в тюрьме"

03.03.2019

Кони версты рвут наметом,
Нам свобода дорога,
Через прорезь пулемета
Я ищу в пыли врага.
Застрочу огнем кинжальным,
Как поближе подпущу.
Ничего в бою не жаль мне,
Ни о чем я не грущу.
Только радуюсь убойной
Силе моего дружка.
Видеть я могу спокойно
Только мертвого врага.
У меня одна забота,
Нет важней ее забот...
Кони версты рвут наметом,
Косит белых пулемет.

Нестор Махно

При советской власти, а по наследству и у нынешней российской, наиболее неординарные явления украинской истории были искажены, оболганы и практически забыты. Впрочем, не только украинской, но и русской. Так повстанцы Антонова, Григорьева и Махно до сих пор изображаются в виде заурядных бандитов. И до сих пор, эти темы запретны. К таким запретным темам долгое время цензура относила и массовое махновское движение на юге Украины. Коммунистическая пропаганда характеризовала его как контрреволюционное анархистское движение, за которым стояла кучка ограниченных людей: мародеров, убийц и предателей . Хотя, надо сказать честно. Время было такое, что очень трудно было понять, где правда и есть ли она. Это уже потом, после окончательного установления советской власти проведут раздел на героев и бандитов, и что самое удивительное, он переживет и саму советскую власть.

Кавалер ордена Боевого Красного Знамени Н.И. Махно. Награжден за взятие Мариуполя

Давно реабилитирован Тухачевский и Якир, Павлов и Дыбенко. Только Махно, до сих пор – бандит. Интересно, по аналогии, в церквях до сих пор предают анафеме Пугачёва и Разина? Если да, то нисколько не удивлюсь.

А тема женщин, руководителей махновского движения вообще, осталась за кадром. Об этом я и хочу сегодня рассказать.

На рубеже эпох, когда стремительно менялся мир, менялась и украинская женщина. Воспитанная на старинных традициях, инициативная, способная на принятие самостоятельных решений, украинская селянка, в отсутствии мужа, который ушел на Первую мировую войну, а потом и в революцию, получила возможность из затюканной малороссийской "бабы" снова превратиться в значимую единицу южноукраинского степного социума.

Заменив мужчин в домашнем хозяйстве, женщины взялись кормить семьи, формировать бюджеты, выполнять другие нетрадиционные для себя функции, вплоть до несения воинской службы. Немало жен повстанцев, разделив с мужьями трудности походной жизни, принимали прямое участие в боевых действиях махновских подразделений. Особенно эффективно работали женщины в махновской разведке. При штабе махновской армии, по разным подсчетам, находилось до 100 агентов женского пола. Общее же число разведчиц, диверсанток, агентов, связисток, рассеянных по всему району местонахождения повстанческой армии, учету не поддается. Под видом перекупщиц, паломниц или нищенок они проходили через самые бдительные вражеские дозоры.

Были в махновской армии и такие женщины, которые руководили не одним десятком, а несколькими сотнями отчаянных бойцов. Среди наиболее известных — Маруся Никифорова

единственная женщина, окончившая офицерскую школу в Париже

По официальной версии, Мария Григорьевна Никифорова родилась в 1885 году в городе Александровске (нынешнее Запорожье) в семье штабс-капитана, героя русско-турецкой войны и кавалера множества боевых наград. Однако позже Маруся рассказывала (в частности Нестору Махно), что ей в ранней юности приходилось работать прачкой. Почему дочери отставного штабс-капитана приходилось работать прачкой, нянькой, мойщицей посуды на водочном заводе – не известно. По другой версии, Маруся в 16 лет сбежала из дому и сама зарабатывала на пропитание – но эта версия не подтверждается никакими документальными свидетельствами.

В 18 лет Мария вступила в партию социалистов-революционеров и увлеклась теорией индивидуального террора. Это была эпоха великих террористов – Гершуни, Азефа, Савинкова, Каляева. Но в 1904 году Маруся познакомилась с идеями анархизма – и они ей показались более близкими и родными. Общество, основанное на частной собственности, должно быть разрушено. Государство как инструмент насилия не имеет права на существование. Маруся эти истины интерпретировала по-своему. Она примкнула к наиболее радикальному крылу анархистов – так называемым «безмотивникам». «Безмотивники» бросали бомбы и стреляли не только в крупных чиновников и политиков – объектами их охоты становились просто зажиточные люди, буржуа, представители средних слоев населения, интеллигенция и даже рабочие – как основная сила, помогающая капиталистам зарабатывать деньги. Наиболее известными террористическим акциями с участием Маруси стали взрыв кафе Либмана и галантерейного магазина в Одессе, а также взрыв вагона первого класса в поезде около Никополя. Чуть позже от взрыва бомбы, брошенной Марусей, погиб администратор одного завода, а сам завод был остановлен на две недели.

кафе Либмана. Одесса

Уже в двадцать лет Мария оказалась на скамье подсудимых за десятки унесённых в терактах жизней. Боролась она не с буржуазией, не с классовым врагом… Нет, она боролась с несправедливостью жизни, со всем её строем, не делая скидок ни для господ, ни для простых рабочих. В 1907 году в Херсоне на ее след напала полиция. Маруся пыталась покончить с собой, взорвав бомбу, но взрыва не получилось. Маруся предстала перед судом. Ее обвинили в ряде экспроприационных актов и четырех убийствах. По этим обвинениям она получила срок – 20 лет каторги с предварительным отбыванием наказания в Петропавловской крепости. Лишь мягкость суда спасла её от смертной казни.

После отправки этапом в Сибирь, она совершает побег. Кстати, среди её сокамерниц ходили упорные слухи, что она не женщина, а мужчина, выдающий себя за женщину и то, что в тринадцатом году, в Париже она совершила операцию по перемене пола, что, само по себе звучит фантастикой для того времени, но во многом позволяет понять неугомонный психотип революционерки. В 1915 году, окончив офицерскую школу в Париже, очередная загадка, как Маруся там оказалась, она зачислена в ряды французской армии. В 1916 году ее отправили в Грецию, в район города Салоники – воевать с турками. Но с началом революции в России Маруся дезертировала и, пробравшись через несколько линий фронта, в апреле 1917 года появилась в Петрограде.

Здесь ее встретили как героиню – революция амнистировала всех политзаключенных. Она выступала на митингах, призывая народ не останавливаться на достигнутых революционных успехах и завершить святое дело анархической революции. В июле – после разгона Временным Правительством демонстрации левых сил – Марусе пришлось бежать из Петрограда. Сама Маруся вернулась на родину, в Александровск, находящийся под юрисдикцией Центральной Рады.

Марусю воспринимали как признанного лидера анархистского движения юга Украины. Она создала рабочие Черные дружины в Александровске, Екатеринославе, Одессе, Николаеве, Херсоне, Каменске, Мелитополе, Юзовке, Никополе, Горловке. Как пишет историк Виктор Савченко, «эти отряды стали дезорганизовывать и терроризировать государственные структуры Временного правительства республиканской России, а с ноября 1917 года и молодые структуры власти Украинской народной республики. Для вооружения и обеспечения черногвардейской Вольной боевой дружины Маруся экспроприировала у александровского заводчика Бадовского один миллион рублей. Часть денег Маруся передала Александровскому совету в виде подарка. Большие деньги реквизировал ее отряд и у помещиков Екатеринославской губернии» .

В сентябре 1917 г. она предпринимает попытку революционного переворота в Александровске. Попытка оказалась неудачной, Марию по приказу уездного комиссара Временного правительства арестовывают и бросают в тюрьму. В ответ на ее арест забастовали почти все предприятия города Александровска. Из неволи ее освободили бастующие работники местных фабрик, заводов и мастерских. Вместе с работниками вызволять анархистку из тюрьмы помогала и "черная сотня" Нестора Махно. Это позднее, в 1918-м, "батьке" удалось опередить Марусю и стать первой и самой популярной личностью среди селян юга Украины, а на то время он был скромным наблюдателем ее триумфа и одним из главных организаторов ее освобождения из тюрьмы. Вторая встреча — теперь уже "батьки" — Махно с Марусей произошла в середине апреля 1918 г. на станции Цареконстантиновка (неподалеку от Мелитополя), куда она прибыла во главе отряда "Черная гвардия", отступая под натиском немецко-австрийских и регулярных украинских войск (гетманцев).

Кстати, Мария Никифорова первой применила артиллерию против парламента . 28 января 1918 года отряд Никифоровой прибыл в Елисаветград (Кировоград) устанавливать власть Советов. В то время в городе находился украинский запасной полк и конная сотня Вольного казачества Украины (всего 900 бойцов). Анархисты вместе с отрядом большевиков разогнали местный гарнизон Центральной Рады, арестовали представителей украинской власти. Местного военного начальника, полковника Владимирова, Маруся сама застрелила за отказ выдать анархистам ключи от военных складов. Жители уездного Елисаветграда надолго запомнили «дружинников» Маруси, которые несколько дней терроризировали город, грабя и убивая «буржуев».
В Елисаветграде Маруся вошла в конфликт с местным советом и при поддержке своего приятеля, матроса-большевика Полупанова, приказала расстрелять совет из пушек. Это был первый разгон парламента подобным образом. Позже такая методика борьбы с парламентаризмом станет надежным и испытанным средством.

В апреле 1918 года под ударами германских и австрийских войск Никифоровой с ее Черной дружиной пришлось отступить за пределы Украины. В Таганроге ее арестовали большевики. Марусю обвиняли в мародерстве, жестокости и грабежах. Обвинитель требовал для Никифоровой расстрела. Возглавлял суд Владимир Затонский. После того, как присутствующие анархисты пригрозили восстанием, суд вынес Марусе оправдательный приговор.
И она снова начала действовать – теперь уже на территории России. Воронеж, Брянск, Саратов, Ростов… То тут, то там появлялась веселая Маруся. Р. Рошаль писал: «По улице с бешеной скоростью мчится экипаж. Небрежно развалясь, сидит в нем молодая брюнетка в залихватски надетой набекрень кубанке, рядом, повиснув на подножке, плечистый парень в красных гусарских рейтузах. Брюнетка и ее телохранитель увешаны оружием».
В конце 1918 года большевики снова арестовали Марусю. Она провела некоторое время в Бутырке, а позже предстала перед судом, запретившем ей занимать командные должности сроком на полгода. Несмотря на это, она тайно организовывала – при поддержке украинских большевиков, в первую очередь, Владимира Антонова-Овсеенко – партизанский кавалерийский отряд. Но в самом начале 1919 года этот отряд, проведя несколько операций против сторонников Симона Петлюры, в полном составе влился в армию Нестора Махно.

Вот что удивительно. Да, она грабила, да была под судом. Но советский суд Дважды оправдал её. Может быть мы что – то не знаем о первых годах советской власти и всё это было в порядке вещей? Тогда почему одни так и остались грабителями, а другие стали «первыми маршалами»?

Летом 1919 года Марусе поручают уничтожить ставку белого генерала Деникина в Таганроге. Она должна прибыть туда из Крыма пароходом. Но в Севастополе Марусю случайно узнал белогвардейский офицер и выдал. После ареста, допросов и короткого суда Марию Никифорову и ее мужа Бжостека казнили. Кстати, Бжостек был участником штурма анархистами Московского горкома большевиков: за расстрел махновского штаба в Харькове группа сорвиголов бросила мощную бомбу в гнездо коммунистов в Леонтьевском переулке... немало большевистских лидеров погибло, но Ленина среди них не оказалось, наверное, кто-то предупредил. Героическая пара закончила свой путь на виселице. Однако по югу Украины еще много лет ходили слухи о том, что Маруся осталась в живых. И может появиться на головы комиссаров с саблей и наганом...

Вот такой жизненный путь. Куда там бразильским сериалам…34 года жизни….

Не менее авторитетной и влиятельной женщиной в армии Нестора Махно была и Галина (Агафья) Андреевна Кузьменко — третья жена командира повстанческой армии. Двадцатидвухлетняя учительница украинского языка одной из школ села Гуляйполе очень быстро заняла одно из главных мест в повстанческой иерархии. Ближайшее окружение Н.Махно, бойцы махновской армии и гуляйпольские селяне уважительно называли ее "матушкой Галиной".

В разгар гражданской войны в один из классов школы села Гуляйполе на юге Украины посреди урока вошел невысокий человек в военной форме. Сел за парту и начал рассматривать учительницу Галину Кузьменко. Через несколько минут поднялся.

— Пойдемте, выйдем из класса, — приказал.

Женщина сказала ученикам, что скоро вернется, и вышла в коридор. Незнакомец бросил на пол пистолет.

— Подбери, — попросил.

— Твой — ты и бери, — ответила.

Военный взял оружие и повел Галину в кабинет директора.

— Вот, это будет моя жена, — заявил назад.

— Как же же? Она же уроки преподает. Вот кончатся экзамены... — попытался возразить директор. Бесполезно.

Галина Кузьменко

Известно точно, что летом 1919-го Нестор и Галина поженились в ее родном селе Песчаный Брод — теперь Добровеличковский район Кировоградской области. На гулянье сошлись 20 тысяч гостей.

Она принимала активное участие в большинстве походов махновцев, имела большое влияние на решения Н.Махно и махновского штаба. Была членом комиссии по расследованию антимахновских дел, участницей многих рискованных разведывательных и пропагандистских операций.

С сентября 1919 г. Кузьменко занималась введением реформ школьного образования, возглавив школьную секцию, созданную в составе культпросветотдела Военно-революционного совета повстанцев.

Авторитет Галины Кузьменко и ее патронат над образованием давали надежду местным учителям на финансовую и продовольственную поддержку детских учреждений со стороны махновцев. Гуляйпольские учителя охотно готовили вечера и театральные постановки для бойцов и командиров махновской армии, а также крестьян окрестных сел. Вырученные средства обычно использовались на текущие школьные нужды и помощь учительским семьям.

В конце лета 1921 года Нестор Махно навсегда покинул Украину. Перед этим получил тяжелое ранение — пуля попала в затылок и у рта наискось разодрала щеку. Галина выходила Нестора, хотя врачи и удивлялись — смертельная рана.

Семья осела в Париже. Жили в маленькой однокомнатной в пригороде Венсенн.

У Махно прогрессировал туберкулез — с легких перекинулся на кости. Галина описывала последнюю встречу с Батькой в больнице: «Он был уставший, измученный, ослабевший. На мой вопрос: „Ну как?“ — ничего не ответил, только из глаз покотились слезы. Я тоже заплакала, нам больше не о чем было говорить. Я поняла, что ему очень тяжело, что жизненные силы покидают его, что он уже больше не жилец на этом свете».

За четыре года гражданской войны Нестор Махно получил 14 ранений, под ним убили в бою шесть лошадей. И умер в парижском госпитале от туберкулеза, которым заболел в тюрьме 20-летним.

Судьба Галины Кузьменко сложилась очень непросто.

Галина и их дочь с Нестором, Елена, в начале Второй мировой выезжают в Германию. В августе 1945-го там их арестовала советская контрразведка. Галина Андреевна получила восемь лет, Елена — пять лет лагерей с последующим принудительным поселением в Казахстане. Дочь закончила строительный институт, работала инженером. Галина Махно умерла 83-летней, Елена Несторивна — в 71 год, бездетной.

Пережив целый ряд покушений на свою жизнь, эмиграцию, скитания в Румынии, Польше и Париже, смерть мужа, нацистскую оккупацию, сталинские лагеря, травлю в советской прессе и забытье, Галина Андреевна тихо умерла в ссылке в Казахстане, так и не увидев бескрайних гуляйпольских степей, где и до сих пор едва ли не на каждой свадьбе звучат зажигательные народные песни о Несторе Махно и чернявой Марусе, что в саду ягоды рвала...

П.С. 103 000 штыков, 20 000 сабель, 1435 пулеметов, 84 орудия имела осенью 1919-го армия Махно. Состояла из четырех корпусов: Донецкий, Азовский, Екатеринославский и Крымский. В августе того года Батько провозгласил создание Революционной повстанческой армии Украины. Осенью махновцы захватили Бердянск, Екатеринослав, Александровск — современное Запорожье, Никополь, Мариуполь, Мелитополь. Это заставило белогвардейцев перенаправить войска из-под Москвы на юг Украины. Поэтому «красные» получили решающее преимущество, которое переломило ход войны в пользу большевиков.

Что мы знаем об этом?

В списке первых награжденных орденом Красного Знамени четвертая строка густо замазана черной краской. Под ней прячется неожиданная, «непривычная» для советского человека, фамилия - Махно.

Революционер-анархист, народный герой, и предводитель крестьянской войны, которого до недавних пор считали обыкновенным бандитом.

Но так ли это? История до сих не рассудила… Попробуем разобраться.

Согласно теории анархизма П.А. Кропоткина, обеспечение свободы личности - это объединение в коллективы не только по профессиональным навыкам, но и по симпатиям, а экономической единицей анархического общества является профессионально-производственный коллектив работников одного ремесла, которому и передаются все орудия и средства производства.

Именно идеи П.А Кропоткина пытался проводить в жизнь на практике Нестор Иванович Махно - село Гуляй-Поле стало полигоном развития и апробации эколого-анархической теории: отсутствие государства, управления и крупного производства. Каждая коммуна состояла из дюжины крестьянских хозяйств (по 100-300 человек), руководство коммунами осуществлялось на основе всеобщего полного равенства и принципов взаимопомощи. Был выделен инвентарь, скот и прочее (естественно, конфискованные в помещичьих усадьбах), а также земля (но только столько, сколько можно обработать без привлечения наемного труда).

Нестор Иванович Махно (Михновский) родился в 1888 году в селе Гуляй-Поле Екатеринославской губернии. Он был пятым ребенком в бедной крестьянской семье и с раннего детства узнал, как достается кусок хлеба.

С 7 лет работал подпаском, а после окончания 4 классов приходской школы был отдан в ученики к столяру. В 16 лет начал по вечерам заниматься в местном драматическом коллективе, который на самом деле был лишь ширмой для организации революционеров-анархистов «Союз бедных хлеборобов».

В 1905-1906 годах члены «Союза» совершили несколько удачных налетов на местных богачей, а «экспроприированное» добро раздали бедным. На след группы вышел полицейский пристав Караченцев, убитый в перестрелке. Все члены группы были арестованы, но Нестор Махно взял всю вину на себя.

«Экспроприатор», «грабитель», «убийца»… Так называли и до сих пор называют Нестора Махно…

Но также поступали и эсеры, и большевики - тот же Иосиф Сталин и Камо… С этого начинал и «красный командир» Григорий Котовский…

Смертная казнь, ему, как несовершеннолетнему, была заменена 20 годами каторги. Почти 10 лет провел Нестор Махно сначала на Акатуе, а затем, после попытки побега, в Бутырской тюрьме, где и познакомился со многими крупными анархистами - П. Аршиновым, В. Волиным и другими (позже они все займут «ключевые посты» в его армии).

В 1917 году по амнистии Временного правительства Махно был освобожден и сразу поехал домой, в Гуляй-Поле. Там его помнили как человека, «имеющего опыт революционной борьбы» и почти сразу избрали председателем местного крестьянского союза, а затем он стал и первым председателем Гуляйпольского Совета рабочих и крестьянских депутатов.

25 сентября 1917 года Н. Махно подписал «Декрет Совета о национализации всей земля в уезде и разделе ее между крестьянами». Однако, когда после позорного Брестского мира Украина отошла к Германии, Нестор Махно пробрался в Москву, где (если верить его воспоминаниям), встречался с Лениным и Дзержинским, получив от них «рекомендации начинать на оккупированной территории гражданскую войну».

Под видом сельского учителя Нестор Иванович вернулся домой, быстро собрал отряд из 40 человек и совершил ряд дерзких нападений на немецкие посты (только за апрель-июнь 1918 года их было более 100).

Отряд Махно стал увеличиваться - под его черное знамя «Смерть или неограниченная свобода!» охотно собирались и местные крестьяне, и матросы Черноморского флота, немало было и бывших офицеров, хватало и уголовников - «публика» в отряде Махно была самая разношерстная.

Армия Нестор Махно была и многонациональная - украинцы, русские, поляки, украинские немцы-колонисты, евреи, был даже эстонский оркестр! Как «истинный анархист», «воспитанный» на идеях Бакунина и Кропоткина, Махно никогда не был националистом! Никаких еврейских и иных погромов он не устраивал… Они могли быть только «инициированы» отдельными отрядами или «бойцами», в первую очередь, уголовниками из его армии…

Н.И. Махно был человеком импульса и страстей, которые бешено кипели в нём, он лично участвовал почти во всех боях, несколько раз был ранен, а дисциплину правил «железной рукой», лично расстреливая мародеров. Нестор Иванович жестко и жестоко пресекал любые грабежи и погромы! Разговор у него был короткий - расстрел!

Да и какие еврейские погромы он мог «устраивать», так как «начальником контрразведки» его «армии» был знаменитый Лёва Задов (Лев Николаевич Зодов или Зиньковский), одесский еврей, а «идейными вдохновителями» и пропагандистами, в том числе и евреи Всеволод Волин (Всеволод Михайлович Эйхенбаум) и Аарон Барон (Канторович Арон Давидович ), анархисты группы «Набат», которые в июне 1918 года из Киева пробрались к Махно, чтобы «подвести под движение идейную базу».

Вот так и началась «крестьянская война» под предводительством Нестора Махно.

Но сражаясь с немцами и петлюровцами, он, тем не менее, не пускал на освобожденную им территорию, ни красных, ни «продотряды».

В декабре 1918 года армия Махно захватила Екатеринослав, и с этого момента имя «батьки Махно» приобретает всероссийскую известность

Командованию Красной Армии пока приходилось жить в дружбе с Нестором Махно, он стал даже командиром 3-й бригады Заднепровской дивизии, хотя жесткой центральной власти «военного коммунизма» своеволие известнейшего анархиста, естественно, не нравилось.

В конце 1919 года сгруппировалось «Армия имени батьки Махно», состоявшая из двух частей - основного ядра, около 5000 человек (кавалерия, артиллерия и тачанки), и временных, в основном пехотных частей, собираемых по мобилизации из крестьян. В зависимости от района, мобилизация давала в одну ночь 10-15 и более тысяч бойцов. У каждого селянина в скирде сена были спрятана винтовка, а то и пулемет, а обычная бричка за несколько минут превращалась в легендарную тачанку… Кстати, есть мнение, что тачанку изобрели именно в «Армии Нестора Махно», и в его «Анархической армии» их было 800!

Отношения с Советской властью стали резко ухудшаться, когда 1920 году Махно не допустил сбора продналога на Украине.

Лев Троцкий прямо заявил: «С анархо-кулацким развратом пора кончать». И при взятии Перекопа войска Махно были брошены на самый тяжелый участок (они брали «в лоб» Турецкий вал), почти полностью выбиты, а оставшиеся в живых около 5 тысяч бойцов, по личному приказу Льва Троцкого были тут же расстреляны.

Уйти удалось немногим, а сам «батько», тяжело раненный, лежал в Старобельске (всего за 4 года войны он был ранен 12 раз!).

Узнав о такой «благодарности» за его службу у «красных», Махно собрал остаток Армии и начал мстить, жестоко и беспощадно, убивая комиссаров, коммунистов, продотрядчиков, чекистов и других советских работников, не щадя никого.

И именно образ только такого Махно, непримиримого врага Советской власти, «бандита и грабителя» и сохранила для нас официальная история. Почти вся освободившаяся после захвата Крыма Красная Армия была брошена на поимку Махно, а руководил операцией лично Михаил Фрунзе, его «старый боевой товарищ» по гражданской войне.

В 1921 году остатки отрядов Махно были прижаты к румынской границе, и 28 августа Махно с отрядом всего в 78 человек перешёл границу и до начала апреля 1922 года с женой Галиной и несколькими единомышленниками проживал в районе Бухареста под надзором полиции.

Но затем румынское правительство передало Нестора Махно и его жену Галину Польше, где они был помещёны в лагерь для интернированных.

25 сентября 1923 года Махно был арестован и помещён в Варшавскую цитадель, а 27 ноября 1923 года предстал перед судом по абсурдному обвинению в подготовке восстания в Восточной Галиции для присоединения её к Советской Украине.

Однако суд оправдал Н.И. Махно, и его вместе с Галиной и годовалой дочкой Еленой отправили на поселение в город Торунь.

В 1924 году с помощью российских анархистов-эмигрантов он добился разрешения на выезд в Германию, а в апреле 1925 года переехал во Францию, где и жил в пригороде Париже, Венсенне до своей смерти 6 июля 1934 года.

В последние годы жизни Нестор Махно бедствовал, подрабатывал столяром, плотником, даже занимался плетением домашних тапочек.

Помощь Н.И. Махно оказывали местные организации анархистов, но связей с Россией у него почти не было.

В последние годы жизни Н.И.Махно активно участвовал и в жизни европейских анархических объединений, публиковал отдельные очерки в анархическом журнале «Дело труда» (Париж), готовил мемуары, и вел упорную борьбу против клеветы в сторону махновщины и самой его личности.

Также были опровергнуты и домыслы, основанные на «рассказах» одного из белых офицеров, по поводу якобы его «многоженства», а также разгулов и резни, якобы устраиваемых махновцами повсеместно во время гражданской войны.

Нет, его жизнь за границей не была бессмысленной, как у многих эмигрантов. Испанцы-анархисты даже призывали возглавить их революцию!

Но здоровье Нестора Махно было сильно подорвано множеством ранений, в том числе тяжёлых, полученных в боях, и лично участвовать в боевых действиях он уже не мог. Но, больной туберкулёзом, мучимый старыми ранами, Махно помогал чем мог, и давал советы восставшим «пролетариям Испании».

6 июля 1934 года в возрасте 45 лет он умер в парижской больнице от костного туберкулёза, а 28 июля урна с прахом Нестора Махно была замурована в стене колумбария кладбища Пер-Лашез, в ячейке под номером 6685.

Его жена Галина (Агафья) Андреевна Кузьменко, надолго пережила мужа - она умерла в 1978 году в возрасте 86 лет, а дочь Елена, родившаяся в 1923 году, скончалась в 1993 году.

Галина работала прачкой в одном из пансионов для девочек русских эмигрантов в парижском предместье.

А теперь - о судьбе его дочери Елены. Она родилась в 1923 году в польской тюрьме.

Дочь Елена, которую Махно очень любил и баловал, живя в Париже, воспитывалась в семьях знакомых анархистов, училась во французской школе, украинского языка не знала вовсе, да и русский быстро забывался.

Елене было 11 лет, когда умер её отец, Нестор Махно. До лета 1940 она жила с матерью в Париже, но во время немецкой оккупации Франции дочь Елена выехала в Германию, где работала в фирме «Siemens».

Уехала и Галина Кузьменко, она попыталась устроиться на нескольких разных фабриках, но условия труда были для нее слишком тяжелыми.

А причина отъезда в Германию проста - в Париже работы не было, был голод, и многие французы уезжали работать в Германию.

В 1943-м Елену отправили на работу в Берлин, а Галина поехала вслед за дочерью.

В 1945-м году они оказались в зоне английской оккупации, но «советские органы» установили их личности, и англичане просто выдали их НКВД, как выдавали бывших граждан СССР, попавших в плен, «отправленных на работы в рейх», с оккупированной немцами территории СССР - русских, украинцев, белорусов, или бежавших после революции в Европу и живших в Германии.

Жену и дочь Нестора Махно интернировали, и «вместе» с генералом Красновым, атаманом Шкуро и другими «врагами советской власти» (ещё со времен гражданской войны!) привезли в Москву.

В 1945-м году в их этапом отправили в Киев, для суда, и поместили в одну камеру с уголовницами, которые «зарились на наши заграничные тряпки, в особенности белье», как вспоминала Г.А. Кузьменко.

В середине декабре им зачитали приговор… Жена Н.И. Махно, Галина Кузьменко, была приговорена к восьми годам лишения свободы. Она отбывала наказание в лагерях Средней Азии и казахстанском городе Джамбуле. Хотя есть данные, что часть срока она отбывала в Дубровлаге, в Мордовии

Дочь Н.И. Махно, Елену Нестеровну, приговорили к пяти годам ссылки.

После смерти Сталина, Галина Кузьменко была освобождена по амнистии в 1954 г., она жила с дочерью в Джамбуле, на окраине, в крохотной мазанке, в дыму и копоти заводов по переработке фосфорита, а не, как утверждают некоторые авторы, в «квартире», которую им якобы «выбил» Клим Ворошилов (http://evreimir.com/16416/).

Там, на окраине Джамбула, и закончилась история жены и боевой подруги Нестора Махно «матушки» Галины…

А вот как существовали долгие годы Галина Андреевна и Елена в Джамбуле, именно существовали и выживали, сказать очень сложно… Да и мало что об этом известно…

Они снимали «углы», кое-что и кое-как подрабатывали, а через несколько лет Галина Андреевна даже получила крошечную пенсию по старости - за пятнадцать лет «пребывания» в Советском Союзе это был ее первый «твердый заработок».

Ещё во время пребывания Галины в лагере Елена писала ей письма. Она не очень хорошо знала русский язык, писала по-русски с ошибками, и до конца жизни сохранила «парижский акцент».

Приведу отрывок из письма Елены к матери, написанного уже после казахстанской ссылки (http://bookz.ru/authors/sergei-semanov/pod-4ern_452/page-11-pod-4ern_452.html).

Письмо датировано 25-м апреля 1950 года… Орфография сохранена… «… «Дорогая мамочка. Письмо от 7 февраля получила. Пиши теперь на следующий адрес Каз. ССР - Джамбульск… об. - ст. Луговая (Село Луговое) Октябрьская ул. № 17 Швейный цех. Е. Н. Михненко. На Розу Котлер не пиши, она уехала, только указывай мою фамилию и все. Вот кратко как я жила с мая м-ц 1948 г. я поступила через один м-ц в райпотреб-союз, буфетчицей. Работала один месяц и закрыли столовую, и через месяц была снова без работы, тут меня поддержал сапожник, я в скоре заболел а тифом и лежала два м-ца в больнице (август-сентябрь 48 г.). Пока я лежала в больнице мне этот сапожник носил кушать, а когда я вышла из больницы я узнала что это все он носил мне за деньги приобретены продажей моих вещей, я осталась без ничего и он скоро уехал оправдываясь тем что у него денег не было а видал что мне глодно, иму было жалко меня и он решил распорядится и мне сказать правду только когда я выздоровлю. Он рассуждал так: лиж бе здоровье, а остальное все будет, и по неволе мне пришлось мериться незная до сех пор сердиться или нет.

Когда я вышла из больницы, у меня было осложнение на печень и на уши. Сейчас печень нормально, а слух средний. В октябре 1948 года я поступила на железнодорожный вокзал посудомойкой (если бы я хотела быть официанткой, я бы не могла из-за одежды). Работала сутками и двое отдыхала. Жила в чеченской семье. В декабре я была уволена по сокращению штата, в январе я поступила судомойкой в ОРС железнодорожной организации, работала в паровозном депо. В марте была уволена из-за документов. Если бы не это, то во всех организациях можно быстро продвинуться, посылают на курсы поваров и т.д. В каждой отрасли можно продвинуться, но не с моей фамилией и происхождением…

…И вот как я прожила эту зиму с 48 по 49 гг., раздетая и босая, с переменами каждые три месяца. Это самое жуткое воспоминание моей жизни… Я лазила по паровозам и тендерам, выпрашивала у машинистов уголь. Таскала его, грязная, потная… Я с дрожью вспоминаю эту зиму.

… Я предупредила своего майора на отметке, что осенью останусь без работы, потому что сезон молока кончается и всех увольняют. Майор обещал меня устроить. Работа была тяжелая на заводе, к осени я уволилась, потому что работа зимняя мне не по силам, хотя меня оставляли, но надо было перейти на хозяйственные работы, как копать, мазать, белить, лед заготавливать, ледник копать, это не в моих силах, и так лето еле выдержала, а в холод раздетой никак невозможно. Вот так и жила до октября 1949 г. В следующем письме дальше напишу. Пока крепко-прекрепко целую. Лена».

От них «шарахались», когда узнавали кто они - жена и дочь «самого» Нестора Махно, их боялись, не брали на работу, им было трудно снять жильё… Потом проживали по адресу: г. Джамбул, 5-й микрорайон, д. 8, кв. 31.

Шли годы… Елена Нестеровна сменила свою «неудобную» фамилию Махно на Михненко, окончила Ташкентский строительный техникум, а затем Джамбульский гидромелиоративно-строительный институт. Работала прорабом…

В конце 1989 года Елена Несторовна Махно-Михненко получила «очень важный документ»:

«Прокуратура СССР. Прокуратура УССР. Михненко Елене Нестеровне.

Сообщаем, что на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года уголовное дело, по которому вы были репрессированы, прекращено и в настоящее время вы реабилитированы».

Такой же документ она получила и на свою мать - Галину Андреевну Кузьменко.

Когда ей вручали бумаги о посмертной реабилитации матери, она с горечью спросила: «Где же вы были десять лет назад?…».

В субботу, 16 января 1993 года, ведущий вечерней программы «Новости» (Останкино, Москва) сообщил, что в г. Тараз (ранее Джамбул), в Казахстане, умерла Елена Нестеровна Михненко, Люси Махно - последний прямой потомок Нестора Ивановича Махно…

Ей было 70 лет… 70 лет испытаний, мучений, издевательств, голода… Но Елена, Люси, как и её отец, была гордой, неуступчивой и выдержала всё…

Говорят, на местном кладбище за металлической оградкой есть памятник с надписью: «Здесь покоятся жена батьки Махно «матушка» Галина Андреевна и дочь Елена Нестеровна». Номер захоронения - № 6069.

Но так ли это? История до сих не рассудила… Попробуем разобраться…

Согласно теории анархизма П.А. Кропоткина, обеспечение свободы личности – это объединение в коллективы не только по профессиональным навыкам, но и по симпатиям, а экономической единицей анархического общества является профессионально-производственный коллектив работников одного ремесла, которому и передаются все орудия и средства производства.

В 1905 - 1906 годах члены «Союза» совершили несколько удачных налетов на местных богачей, а «экспроприированное» добро раздали бедным. На след группы вышел полицейский пристав Караченцев, убитый в перестрелке. Все члены группы были арестованы, но Нестор Махно взял всю вину на себя.

«Экспроприатор», «грабитель», «убийца»… Так называли и до сих пор называют Нестора Махно…

Но также поступали и эсеры, и большевики – тот же Иосиф Сталин и Камо… С этого начинал и Григорий Котовский…

Нестор Махно, 1906 год

Фото с сайта www.mahno.ru

Под видом сельского учителя Нестор Иванович вернулся домой, быстро собрал отряд из 40 человек и совершил ряд дерзких нападений на немецкие посты (только за апрель - июнь 1918 года их было более 100).

Отряд Махно стал увеличиваться – под его черное знамя «Смерть или неограниченная свобода!» охотно собирались и местные крестьяне, и матросы Черноморского флота, немало было и бывших офицеров, хватало и уголовников - «публика» в отряде Махно была самая разношерстная.

В июне 1918 года из Киева пробрались анархисты группы «Набат», чтобы «подвести под движение идейную базу». Вот так и началась «крестьянская война» под предводительством Нестора Махно.

Н.И. Махно был человеком импульса и страстей, которые бешено кипели в нём, он лично участвовал почти во всех боях, несколько раз был ранен, а дисциплину правил «железной рукой», лично расстреливая мародеров. В декабре 1918 года армия Махно захватила Екатеринослав, и с этого момента имя «батьки Махно» приобретает всероссийскую известность.

Но сражаясь с немцами и петлюровцами, он, тем не менее, не пускал на освобожденную им территорию, ни красных, ни продотряды.

В конце 1919 года сгруппировалось «Армия имени батьки Махно», состоявшая из двух частей - основного ядра, около 5000 человек (кавалерия, артиллерия и тачанки), и временных, в основном пехотных частей, собираемых по мобилизации из крестьян. В зависимости от района, мобилизация давала в одну ночь 10 – 15, а то более тысяч бойцов. У каждого селянина в скирде сена были спрятана винтовка, а то и пулемет, а обычная бричка за несколько минут превращалась в легендарную тачанку… Кстати, есть мнение, что тачанку изобрели именно в «Армии Нестора Махно», и в его «Анархической армии» их было 800!

Нестор Махно. На груди знак командира Красной Армии (!!!). 1919 год.

Фото с сайта www.mahno.ru

Лев Троцкий прямо заявил: «С анархо-кулацким развратом пора кончать». И, при взятии Перекопа, войска Махно были брошены на самый тяжелый участок (они брали «в лоб» Турецкий вал), почти полностью выбиты, а оставшиеся в живых около 5 тысяч бойцов, по личному приказу Льва Троцкого были тут же расстреляны.

Но затем румынское правительство передало Нестора Махно Польше, где он был помещён в лагерь для интернированных.

Однако суд оправдал Махно и его вместе с Галиной и годовалой дочкой Еленой отправили на поселение в город Торунь.

Н.И. Махно с женой Галиной Кузьменко и дочкой Еленой (Люси)

Фото с сайта www.mahno.ru

Нестор Иванович Махно. Начало 30-годов ХХ века. Париж

Фото с сайта www.mahno.ru

Помощь Н.И. Махно оказывали местные организации анархистов, связей с Россией не было почти никаких.

В последние годы жизни Махно активно участвовал в жизни европейских анархических объединений, публиковал отдельные очерки в анархическом журнале «Дело труда» (Париж), готовил мемуары, вел упорную борьбу против клеветы в сторону махновщины и самой его личности.

В то время звучали обвинения Махно и его армии в еврейских погромах во время боевых действий. В результате бурных разбирательств, с привлечением независимых свидетелей и объективных фактов, Махно и его соратники были полностью оправданы в этом вопросе. Также были опровергнуты домыслы, основанные на рассказах одного из белых офицеров, по поводу его многоженств, а также разгулов и резни, якобы устраиваемых махновцами повсеместно во время гражданской войны. Его жизнь за границей не была бессмысленной, как у многих эмигрантов. Испанцы-анархисты даже призывали возглавить их революцию!

Здоровье Махно было сильно подорвано множеством ранений, в том числе тяжёлых, полученных в боях, и лично участвовать в боевых действиях он уже не мог. Но больной туберкулёзом, мучимый старыми ранами, Махно помогал чем мог, и давал советы восставшим «пролетариям Испании»

Кладбище Пер-Лашез, Париж, колумбарий.

Его жена Галина (Агафья) Андреевна Кузьменко, надолго пережила мужа - она умерла в 1978 году в возрасте 86 лет, а дочь Елена, родившаяся в 1922 году, скончалась в 1992 году.

Галина работала прачкой в одном из пансионов для девочек русских эмигрантов в парижском предместье.

Галина Кузьменко и Елена (Люси) Махно. Париж. Начало 40-х годов

Фото с сайта Махно.ru

А теперь - о судьбе его дочери Елены. Она родилась в 1923 году в польской тюрьме.

Галина Кузьменко

В 1943-м Елену отправили на работу в Берлин, а Галина поехала вслед за дочерью.

В 1945-м году они оказались в зоне английской оккупации, но «советские органы» установили их личности, и англичане просто выдали их НКВД, как выдавали бывших граждан СССР, попавших в плен, «отправленных на работы в рейх», с оккупированной немцами территории СССР – русских, украинцев, белорусов, или бежавших после революции в Европу и живших в Германии.

В середине декабре им зачитали приговор... Жена Н.И. Махно, Галина Кузьменко, была приговорена к восьми годам лишения свободы. Она отбывала наказание в лагерях Средней Азии и казахстанском городе Джамбуле. Хотя есть данные, что часть срока она отбывала в Дубровлаге, в Мордовии

Дочь Н.И. Махно, Елену Нестеровну, приговорили к пяти годам ссылки.

После смерти Сталина, Галина Кузьменко была освобождена по амнистии, в 1954 г. и она жила с дочерью в Джамбуле, на окраине, в крохотной мазанке, в дыму и копоти заводов по переработке фосфорита, а не как утверждают некоторые авторы, в «квартире», которую им якобы «выбил» Клим Ворошилов (http://evreimir.com/16416/).

Галина Андреевна Кузьменко в последние годы жизни

Там, на окраине Джамбула, и закончилась история жены и боевой подруги Нестора Махно «матушки» Галины...

Они снимали «углы», кое-что и кое-как подрабатывали, а через несколько лет Галина Андреевна даже получила крошечную пенсию по старости – за пятнадцать лет «пребывания» в Советском Союзе это был ее первый «твердый заработок».

Письмо датировано 25-м апреля 1950 года… Орфография сохранена… «… «Дорогая мамочка. Письмо от 7 февраля получила. Пиши теперь на следующий адрес Каз. ССР – Джамбульск… об. – ст. Луговая (Село Луговое) Октябрьская ул. № 17 Швейный цех. Е. Н. Михненко. На Розу Котлер не пиши, она уехала, только указывай мою фамилию и все. Вот кратко как я жила с мая м-ц 1948 г. я поступила через один м-ц в райпотреб-союз, буфетчицей. Работала один месяц и закрыли столовую, и через месяц была снова без работы, тут меня поддержал сапожник, я в скоре заболела тифом и лежала два м-ца в больнице (август-сентябрь 48 г.). Пока я лежала в больнице мне этот сапожник носил кушать, а когда я вышла из больницы я узнала что это все он носил мне за деньги приобретены продажей моих вещей, я осталась без ничего и он скоро уехал оправдываясь тем что у него денег не было а видал что мне глодно, иму было жалко меня и он решил распорядится и мне сказать правду только когда я выздоровлю. Он рассуждал так: лиж бе здоровье, а остальное все будет, и по неволе мне пришлось мериться незная до сех пор сердиться или нет.

…И вот как я прожила эту зиму с 48 по 49 гг., раздетая и босая, с переменами каждые три месяца. Это самое жуткое воспоминание моей жизни… Я лазила по паровозам и тендерам, выпрашивала у машинистов уголь. Таскала его, грязная, потная... Я с дрожью вспоминаю эту зиму.

От них «шарахались», когда узнавали кто они – жена и дочь «самого» Нестора Махно, их боялись, не брали на работу, им было трудно снять жильё… Потом проживали по адресу: г. Джамбул, 5-й микрорайон, д. 8, кв. 31.

В конце 1989 года Елена Несторовна Махно-Михненко получила «очень важный документ»:

«Прокуратура СССР. Прокуратура УССР. Михненко Елене Нестеровне.

Такой же документ она получила и на свою мать – Галину Андреевну Кузьменко.

Когда ей вручали бумаги о посмертной реабилитации матери, она с горечью спросила: «Где же вы были десять лет назад?...».

В субботу, 16 января 1993 года, ведущий вечерней программы «Новости» (Останкино, Москва) сообщил, что в г. Тараз (ранее Джамбул), в Казахстане, умерла Елена Нестеровна Михненко, Люси Махно – последний прямой потомок Нестора Ивановича Махно...

Галина Кузьменко – последняя женщина в жизни Нестора Махно. Боевую подругу батьки, говорят, побаивались даже сами махновцы. Наравне с мужчинами она ходила в атаку, стреляла из пулемета и рубила саблей.

Матушка

С Нестором Махно Галина Кузьменко (по паспорту Агафья) познакомилась в Гуляйполе, в то время одном из главных центров повстанческого движения на Украине, где работала учительницей 4-х классов в местной земской школе. В 1918 году они связали себя узами законного брака.
У молодоженов казалось было мало общего: она высокая, красивая, интеллигентная – он маленький, невзрачный, грубоватый. Галина была убежденной сторонницей самостийности, активно отстаивая права Украины на самоопределение. Соратник Махно Виктор Белаш характеризовал ее также как «неутомимую защитницу женщин». Осенью 1919 года активистке доверили пост председателя Союза учителей махновской республики, где она пыталась украинизировать все делопроизводство повстанческой державы.
Но эта интеллигентная, высокообразованная, носящая пенсне женщина могла выражать себя не только через общественную работу, но и с помощью оружия, как и любой другой махновец. Очевидцы рассказывают, когда в ставке Махно узнали о расстреле отца Галины красноармейцами, она, не раздумывая, отправилась мстить.
Прибыв в родное село, Галина разыскала соседку, которая выдала красным ее отца и с плеча рубанула предательницу саблей по шее. После этого эпизода махновцы стали почтительно именовать подругу батьки «матушкой». Впрочем, впоследствии Галина опровергала свое участие в махновских карательных операциях. Более того, она нередко конфликтовала с мужем после бесчинств, которые чинили его подопечные.

Вдали от родины

Летом 1921 года Галина вместе с Нестором навсегда покидает Украину. Сначала они бежали в Румынию, затем в Польшу. Накануне побега Махно получил тяжелое пулевое ранение в затылок. Врачи не давали ему шансов на выживание, однако заботливая супруга сумела выходить находящегося на грани жизни и смерти мужа. Именно в этот тяжелый период на свет появляется единственный ребенок Галины и Нестора – дочь Елена.
В конце сентября 1923 года на долю семейной четы Махно выпадает еще одно испытание: их арестовывают польские власти по обвинению в подготовке восстания в Галиции и попытке создания там анархического советского государства. Впрочем, за недостаточностью улик суд был вынужден вынести оправдательное решение.
В 1924 году семья перебирается в Германию, а затем оседает во Франции, в тесной однокомнатной квартирке парижского пригорода Венсенна. В это время серьезно ухудшаются отношения Нестора и Галины. Как свидетельствуют очевидцы, жена не пропускала ни одного случая, чтобы в обществе поиздеваться над мужем. Так, в отношении одного упоминаемого в разговоре военачальника она якобы произнесла: «Вот, настоящий генерал, не то, что Нестор!».
Автор мемуаров о батьке Махно в прошлом его сподвижница Ида Мэтт отмечала, что Галина и Нестор неоднократно сходились и расходились, они не походили друг другу ни морально, ни физически. Наконец, в 1927 году пара развелась.
В этот период у легендарного командира стал прогрессировать туберкулез, который впервые обнаружился еще в двадцатилетнем возрасте. Теперь болезнь с легких перекидывалась на кости. Галина как мола поддерживала угасающего с каждым годом мужа. Незадолго до смерти она навестила его в больнице: «Он был уставший, измученный, ослабевший. На мой вопрос: „Ну как?“ - ничего не ответил, только из глаз покатились слезы», – вспоминала впоследствии Кузьменко. Умер Махно 6 июля 1934 года в Париже. Ему было всего 45.

Возвращение

Галина не сложила руки. Спустя три года она открывает в Париже собственный продуктовый магазин, возможно на средства, оставленные ей мужем. Однако ее предприятие просуществовало всего год, понеся серьезные убытки. В дальнейшем Галине, чтобы содержать себя и дочь, пришлось перепробовать множество специальностей: она была уборщицей, прачкой, кухаркой, и даже работала в сапожной мастерской.
Какое-то время Кузьменко бесплатно проработала в парижском Союзе украинских граждан, который финансировало советское правительство. Видимо женщина рассчитывала таким способом вернуться на родину, однако вскоре организацию прикрыли.
Окончательно подорвав здоровье, Галина была признана нетрудоспособной и смогла рассчитывать на пособие. Однако после вторжения во Францию гитлеровских войск оккупационные власти лишили ее пособия, и чтобы хоть как-то подзаработать она вместе с дочерью решила переехать в Берлин. Это случилось незадолго до нападения Германии на СССР.
После мая 1945 года Галина, имея возможность уйти в западную зону оккупации, решила остаться в восточном Берлине, надеясь, что с советскими войсками вернется на любимую Украину. В Киев она все-таки попала, но как обвиняемая по делу участия в вооруженной борьбе против Красной Армии в период Гражданской войны. В столице советской Украины ей вынесли окончательный вердикт: за причастность к махновскому движению и ведение антисоветской деятельности в эмиграции она была приговорена к десяти годам лишения свободы.
Ее отправили отбывать наказание в мордовский Дубравлаг, дочь Елену на пять лет сослали в казахстанский Джамбул. В лагере Галина Кузьменко просидела до 1954 года и была освобождена после хрущевской амнистии. За 8 лет лагерной жизни эта красивая и статная женщина утратила былой шарм, превратившись в сгорбленную под ношей прожитых годов старушку.
Остаток своей жизни она провела с дочерью в Джамбуле, где до пенсии трудилась на хлопчатобумажном комбинате. Там же она и умерла в 1978 году. Галине Кузьменко все же удалось осуществить мечту своей жизни и вырваться в Гуляйполе. Говорят, что боевая подруга Нестора Махно произвела на бывших односельчан неизгладимое впечатление.

Любимая Женщина Нестора Махно

Нестор Иванович Махно родился в 1888 году в селе Гуляйполе Екатеринославской губернии. Он был пятым ребенком в бедной крестьянской семье. В 16 лет Нестор вошел в организацию революционеров-анархистов "Союз бедных хлеборобов", которая, "в целях установления социальной справедливости", в 1905-1906 годах совершила несколько удачных налетов на местных богачей, заодно убив полицейского пристава.

Ко времени первого ареста, в двадцатилетнем возрасте, он уже был женат: мать и братья свели его с первой женой, надеясь таким образом отвлечь парня от "Союза бедных хлеборобов". Скоро, однако, молодая жена от Махно ушла.

Как несовершеннолетнему, смертная казнь была заменена ему 20 годами каторги. Почти 10 лет провел Нестор Махно на Акатуе, а затем, после попытки побега, - в Бутырской тюрьме. Был освобожден по амнистии Временного правительства и сразу поехал домой, на Екатеринославщину. А там его уже ждала Анастасия Васецкая, с которой он переписывался в течение всех лет каторги и на которой женился через восемь месяцев после освобождения.

Теперь Махно - председатель "Гуляйпольского комитета защиты революции", досрочно и бескровно выполнивший задачи Октября, подписав 25 сентября 1917 года декрет о национализации всей земли в уезде и разделе ее между крестьянами.

Махно постоянно находился в разъездах, подолгу не возвращаясь в Гуляйполе. И вот однажды кто-то сообщил Анастасии, что ее муж погиб. Погоревав, она вскоре снова вышла замуж, а их ребенок к тому времени умер.

Во время оккупации Украины немцами началось движение, которое западные историки называют "крестьянской войной под предводительством Махно".

В этот период Махно увлекается Марусей Никифоровой, более известной как "атаманша Маруся". Но Никифорова была замужем...

В октябре 1918 года за удачный бой под Дибровкой повстанцы стали величать Нестора Ивановича "батько". Тогда же новоиспеченный "батько" встретился с третьей женой, телефонисткой Тиной. Вскоре Тина и Махно расстаются.

По мере успехов "армии имени батьки Махно" большевики были вынуждены заключить с последним договор. Н. Махно отныне - командир 3-й бригады Заднепровской дивизии, которой командовал П. Дыбенко. Вот что он рассказывал, посетив бригаду: "Развернуты детские сады, "деткоммуны". По этой 2 линии Махно направил Марусю Никифорову, решив не допускать ее к войсковой работе". За самоуправство и бандитизм Никифорову на полгода лишили права занимать ответственные руководящие должности.

Но тут в жизни Нестора Ивановича появляется новая женщина, его личный секретарь, а затем и жена - Галина Кузьменко, учительница по образованию. По воспоминаниям, это была "очень красивая брюнетка, с очаровательными темными глазами и свежим, хоть и смуглым цветом лица". Она часто ездила верхом, ходила в атаку, стреляла из пулемета. Когда один из махновцев изнасиловал женщину, жена Махно, узнав об этом, собственноручно расстреляла насильника. Чувствуя в Марусе Никифоровой соперницу, она все дальше и дальше отстраняет ее от Махно. В итоге "атаманша" покидает "батьку".

В августе 1921 года, преданный и преследуемый красными, Махно с женой и небольшим отрядом уходит в Румынию. И начались скитания: из Бухареста Махно с женой бежал в Варшаву, где Галина родила в тюрьме единственную дочь Елену, затем через Восточную Пруссию семейство воссоединилось в Париже. Перебивались случайными заработками. Например, несколько лет Нестор Махно занимался плетением тапочек из разноцветных веревок, издал книгу. Дочь Елена, которую Махно очень любил и баловал, воспитывалась в семьях знакомых анархистов, училась во французской школе, украинского языка не знала вовсе, русский быстро забывался.

Умер Нестор Иванович в 1934 году от туберкулеза и похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез. На скромном памятнике, по его завещанию, написано: "Советский коммунар Нестор Махно". Его вдове тогда минуло всего 37 лет. Новой семьи она не завела.

В 1943-м немцы вывезли Елену в Берлин на работы. Мать поехала за дочерью.

В 1945-м в Киеве их поместили в одну камеру с уголовницами, которые "зарились на наши заграничные тряпки, в особенности белье", вспоминала Г. Кузьменко. В середине декабре зачитали приговор: матери дали восемь лет лагерей, дочери - пять лет ссылки. Там, на окраине Джамбула и закончилась история боевой подруги Нестора Махно "матушки" Галины.

Список литературы

Светлана Салий.Любимая Женщина Нестора Махно.

fkrchr.ru

Матушка

Вдали от родины

Возвращение