В России в конце XIX в

Особый приход может образоваться, если есть церковь и достаточные средства для содержания причта , в приходе свыше 700 душ мужского пола - из священника , дьякона и псаломщика , а в приходе, имеющих менее 700 душ, - из священника и псаломщика . Исключения, по особым положениям, существуют для епархий западно-русских и кавказских, где приход образуются и при меньшем числе прихожан.

Право прихожанам избирать членов причта, как общее, отменено, но за прихожанами остается право заявления епархиальному епископу своего желания иметь известное лицо членом причта своей церкви. Имущество каждой церкви и её земельные владения составляют её неотъемлемую собственность. Церковно-приходские дела не относятся к ведомству сельских и волостных сходов и не могут быть предметом их суждения. Мирские приговоры сельских и волостных сходов о мирских сборах в пользу церквей, на покупку колокола для церкви и т. п. признаются обязательными для крестьян данного общества. В случае просьб об образовании новых приходов должны быть указаны средства для построения храма и содержания причта и для постройки домов для причта. Отвод установленных участков земли для причта во вновь открываемых приходов возлагается на общества и лица, возбудившие ходатайство об образовании прихода.

Общее собрание прихожан выбирает из своей среды членов приходского попечительства и доверенного человека для ведения церковного хозяйства - церковного старосту, избираемого прихожанами на три года, с согласия причта, при благочинном, и утверждаемого епархиальным архиереем, причём, если возникают сомнения в правильности выбора, дело рассматривается в консистории. При приходе учреждаются церковно-приходские общества для организации благотворительности в кругу прихожан. В г. был возбуждён Московским земством вопрос о восстановлении древнего права приходов избирать излюбленных людей на должность приходских священников. Синодом этот вопрос был разрешён отрицательно ввиду того, что избрание кандидата, как соединённое с нравственной ответственностью епископа , должно зависеть от личного его усмотрения и что если в истории и практиковались приходские выборы, то с большими беспорядками и злоупотреблениями и лишь по неимению специально подготовленных к священству кандидатов, а теперь такого недостатка не чувствуется.

Настоящее время

В 1988 году в РПЦ было 6893 прихода, а в 2008 году - уже 29 263.

Примечания

Литература

• Н. Суворов, «Курс церковного права» (т. II, Ярославль, 1890).

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Церковный приход" в других словарях:

- (эст. Keila kihelkond, нем. Kirchspiel Kegel in Harrien) историческая административно территориальная единица Эстонии входившая в состав исторической области Харьюмаа. В состав прихода входило 38 мыз в том числе 1 мыза церковь,… … Википедия

Род. п. а, первонач. сходка для выборов старосты, затем церковный приход. От при и ход. Напротив, приход болезнь – табуистическое название (Хаверс 91) … Этимологический словарь русского языка Макса Фасмера

- (нем. Kirchenkreis München), ЦРМ церковный регион в Евангелическо лютеранской церкви Баварии. Количество прихожан в регионе составляет 552 000 человек(2003). Церковь объединяет 147 поместных евангелическо лютеранских приходов на… … Википедия

В Англии (Parish). Значение низшего административного округа исамой мелкой самоуправляющейся единицы церковный П. получает в Англии сначала XVI в. Реформация и последовавшее за нею уничтожение монастырей,которые до тех пор прокармливали… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

У этого термина существуют и другие значения, см. Приход (значения). Приход (греч. παροικία (от греч. παρά «близ» и греч. οἶκος «дом») «пребывание чужезе … Википедия

приход церковный - (лат. parocliia) основная низовая организационная форма, наложенная церковью на коллектив верующих, населявших деревню или город (городской квартал). Истоки этой системы на Западе восходят к IV в., и ок. 1000 г. сеть П.ов сделалась более… … Словарь средневековой культуры

Приход - объединение прихожан одной церкви во главе со служителями, священниками. В приходе проводится религиозное просвещение, религиозное освящение и исполнение церковного порядка. Прихожане воспринимают общий строй приходской жизни как свой, привыкают… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)

Низший церковный округ в христианской церкви, центром которого является храм … Большая советская энциклопедия

- (Parish). Значение низшего административного округа и самой мелкой самоуправляющейся единицы церковный П. получает в Англии с начала XVI в. Реформация и последовавшее за ней уничтожение монастырей, которые до тех пор прокармливали безземельных… …

- (в древней церкви παροικία) церковный округ населения, имеющий свой особый храм с причтом, совершающим священнодействия для прихожан. Особый П. может образоваться, если есть церковь и достаточные средства для содержания причта, в П. свыше 700 душ … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Книги

• Епископия и церковный приход в древности , А. Лебедев. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1904 года (издательство`Москва`). В…

Об этом идут большие споры. Мусульмане говорят, что подлинная Библия давала ясные предсказания насчет явления миру пророка Мохаммеда. Нынешняя Библия, согласно исламскому взгляду, искажена. Тем не менее, приводят следующую цитату из Библии), и считают ее предсказанием пророка Мохаммеда:

«Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой, - Его слушайте. Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого, как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему. А кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу». (Второзаконие, 18:15, 18, 19).

Это речь Господа, обращенная к Моисею. Приход Мохаммеда предсказывается будто и Иисусом накануне своей казни:

«И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если Я пойду, то пошлю Его к вам, и Он пришед обличит мир о грехе и о правде и о суде. Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам». (Святое благовествование от Иоанна, 14:16-17; 16:7-8,13-15).

О предсказании Иисусом прихода Мохаммеда говорится в Коране:

«Вот сказал Иса своему народу: о, израилевы сыны, я послан к вам Аллахом для подтверждения того, что было в Торе, и сообщить благую весть о том, что после меня к вам явится Ахмад - еще один посланник Бога. Иисус явился к людям с явными знамениями, но люди их посчитали колдовством». (Сура 61)

Вот такой «исходный материал» для нашего расследования - три документа. Сразу возникает несколько вопросов:

1. Почему во втором фрагменте речь идет не о пророке, но об Утешителе?

2. Почему мир не может принять будущего пророка?

3. Как понимать, что ученики Иисуса знали будущего пророка?

4. Почему Ахмад? Почему не Мохаммед?

Мусульманские ученые на первый вопрос отвечают так: слово Paracletos, что в переводе с греческого означает Утешитель, в Библии появилось в результате сознательного искажения слова Periklutos, которое переводится, как «превознесенный», а имя Мохаммед и означает «превознесенный».

На второй вопрос ответ таков: Иисус для краткости не произнес слова «сегодня» -мол, в момент произнесения этих слов мир не мог принять нового пророка, потому что не видел его и не знал его.

Третий вопрос никак не снимешь: апостолы, по словам Иисуса, знали будущего пророка. Сказано прямо, и ничего с этим не поделаешь. Не устранишь и четвертый вопрос.

Итак, после «фильтрации» остались два вопроса:

1.Почему в Коране говорится о пророке Ахмаде, тогда как Ахмад и Мохаммед - совершенно разные имена?

2.Как быть с тем обстоятельством, что ученики Христа знали будущего пророка, тогда как, если речь идет о Мохаммеде, то апостолы просто не могли знать его, поскольку он родится спустя 600 лет?

Почему, все-таки, «Ахмад»? Согласитесь, что может закрасться крамольная для мусульман мысль: неужели следующим после Иисуса пророком должен был быть некий Ахмад, а Мохаммед выдал себя за него? И тогда может вспомниться изречение Бога о лжепророках, сказанные Моисею:

«Но пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти». (Второзаконие, 18:20).

Пока мусульмане обдумывали услышанное, их оппоненты еще раз полистали Библию и нашли такие слова Иисуса:

«Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит все, что Я говорил вам». (Святое благовествование от Иоанна, 14:26).

И еще они нашли, что Иисус, по версии Библии, уже после смерти и последующего воскрешения явился к народу, и…

«Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго». (Святое благовествование от Иоанна, 20:22).

Выходит, что речь идет не о пророке, а о святом духе, «духе истины».

В начале XX века католический священник Давид Бенджамин Кельдани, который принял ислам, утверждал, что слово Paracletos не означает «утешитель», что выражение Иисуса «и Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя» надо перевести, как «я пойду к Отцу, и Он пришлёт вам другого апостола, имя которого будет Периклитос»,

а «Periqlytos» в переводе с греческого означает «прославленный, восхваляемый». Слово Мухаммад в переводе с арабского тоже означает «прославленный, восхваляемый». С помощью таких умозаключений Кельдани приходит к выводу, что Иисус имел в виду именно Мохаммеда.

Другой мусульманский исследователь Библии А.Дидат, напротив, не отрицает значения слова Paracletos , как «утешитель», «святой дух», но утверждает, что эти слова применимы именно к Мохаммеду. Потому что, мол, слово «утешитель» - это святой пророк, а именно - Мохаммед.

Теперь остановимся на именах Ахмад и Мохаммед. Они созвучны, но никак не одинаковы. Пророка Мохаммеда никогда не называли Ахмадом. Напротив, есть предание, что в детстве его сначала назвали Котаном, что означает «плуг», потом уже дед дал ему второе имя - Мохаммед.

Однако, Коран говорит именем Иисуса, что вместо него придет посланник по имени Ахмад. Видимо, это и дало повод появлению секты ахмадийцев (она существует в Англии и Пакистане), ее приверженцы верят, что после Мохаммеда был на земле пророк по имени Ахмад.

Подумаем еще о другом: подходит ли слово «утешитель» к личности Мохаммеда? Утешил ли он своим приходом людей, привел ли он их к миру? Разве он выполнил предсказание Иисуса - «и напомнит все, что Я говорил вам»? Увы, ответ истории на эти вопросы не может быть положительным.

Так этот спор ничем не кончился и остался открытым. Пусть каждый для себя закончит его в своей душе.

Безбожники сказали верующим: если бы Коран был благом, то мы поверили бы в него, но он - былые измышления.

До Корана было ниспослано писание Мусе, а Коран его подтверждает на арабском языке. Это благая весть для праведных и предостережение неправедным. Те из вас, кто скажет: наш Господь - Аллах, не познает страха и печали, он будет жить в раю.

Мы поручили человеку творить добро своим родителям. Матери нелегко носить его и родить, а беременность и кормление ребенка длится тридцать месяцев. Когда же он достигнет зрелости, потом и сорока лет, то говорит: внуши мне, Господи, благодарность за Твою милость. Ты облагодетельствовал меня и моих родителей созданием меня. Сделай, Господи, моих потомков праведными. Я - предавшийся Тебе.

Такие люди поселятся в раю, потому что Мы прощаем им худшее из свершённого, и принимаем лучшее.

А есть и такие дети: плюют вслед родителям и говорят: неужели мы наказаны будем Богом? Отцы и матери просят у Бога помощи: Господи, заставь его быть милосердным! А он отвечает: всё это - сказки. Такой будет наказан Нами.

У каждого своя ступень деяний в жизни. Аллах воздаст за всё, Он поступит справедливо. В тот день, когда безбожники предстанут перед Ним, им скажут: вы возносились на земле без права, теперь воздаяние вам - огонь.

Мы направили к тебе джиннов (существует версия, что речь идет не о джиннах, а о людях из диких племен), чтобы послушали Коран. Они слушали и сказали своим братьям: мы услышали писание, которое пришло после писания Мусы, оно подтверждает ранние писания. Согласитесь с тем, кто вам послан, и уверуйте в Аллаха! А если кто не согласится - тот в заблуждении.

Неужели неверные не боятся дня воскрешения? В тот день, когда окажутся они перед огнём, им скажут: вот она, истина, вкусите же мучения за неверие!

Терпи, посланник, как терпели твои предшественники, которые были сильны своим духом. Не торопи Меня с их наказанием. Земная жизнь недолговечна, никто не будет Мною уничтожен и унижен, кроме нечестивцев.

Многие молодые настоятели жалуются, что на их приходах не складывается община. А что такое община? Что делает приход общиной? В этих и других связанных с общиной вопросах пытался разобраться священник Федор КОТРЕЛЕВ.

Любовь
«Извините, в вашем храме есть община?» Глаза моей собеседницы, старосты одного из храмов в центре Москвы, делаются испуганными, мой вопрос как будто бы привел ее в замешательство. «Нет, нет, -- наконец находится она, -- у нас никакой общины нет!»
Подобную реакцию можно наблюдать в разговоре с современными православными довольно часто. Вероятно, это связано с тем, что современный человек с трудом представляет себе сущность этого явления -- общины. В одном из московских храмов на вопрос об общине мне сказали прямо: «У нас здесь не секта, у нас приход: хороший, дружный, сплоченный приход».

Так что же это такое -- община? Само слово, как нетрудно догадаться, происходит от слова «общее». То есть община предполагает наличие каких-то связей, объединяющих людей в группу. «Мне кажется, -- говорит протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель московского храма Всемилостивого Спаса на Новослободской, -- что православная община -- это большая семья, которая собирается в определенном храме, где люди друг друга знают, где люди друг другу дороги, друг о друге молятся, им хорошо друг с другом».

Основателем первой христианской общины стал Сам Христос, заповедовав ученикам пребывать в единстве и любви. На илл.: мозаика церкви Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне (Италия), VI век

Теперь на минуту вернемся к испуганной моим вопросом про общину старосте. Продолжая разговор, я узнал, что хоть общины у них и «никакой нет», но все же многие люди общаются между собой помимо храма, имеют какие-то общие интересы. «Ну а предположим, если кто-то из прихожан заболеет, попадет в больницу, будет ли приход участвовать в его судьбе?» -- спросил я. «Ну конечно! -- ответила староста. -- У нас есть на приходе небольшое сестричество -- несколько женщин, которые всегда в курсе дел всех наших прихожан, особенно пожилых и одиноких. Они не только сами навещают заболевших в больницах, но и просят об этом других прихожан». Во многих православных храмах есть такая инициативная группа прихожан, которые не дают покоя всем остальным, в хорошем смысле этого выражения. Почти во всех приходах Москвы, где я проводил опрос, мне об этом говорили. Где-то прихожане помогают многодетным -- например, в качестве прогулочных нянь; где-то дежурная за ящиком без труда назовет всех старичков прихода -- потому что с ними постоянно контактируют прихожане. Интересно, может быть, община -- это когда ее члены имеют право требовать заботу о себе от других членов? «Здесь, как и в семье, забота должна быть не просто долгом, а долгом совести, -- считает отец Александр Ильяшенко. -- “Требовать” -- это слишком резкое слово, мы должны строить свои отношения так, чтобы нам самим хотелось помогать тому, кто нуждается в нашей помощи. Как сказал апостол Павел, “Любовь… не ищет своего” (1 Кор. 13, 5). Но, конечно, настоятель может обратиться к прихожанам с призывом помочь тому, кому нужна помощь».

С тем, что в общине нельзя ни от кого ничего требовать, согласен и настоятель московского храма свв. апп. Петра и Павла в Ясеневе (подворье Оптиной Пустыни) игумен Мелхиседек (Артюхин): «Нельзя ни в коем случае начинать с предъявления требований! Думать, что у членов общины должны быть какие-то обязанности, -- это иллюзия. Обязанности есть только у нас, у священников. Мы обязаны вытирать сопли, выслушивать, по голове гладить, разбирать семейные разборки. А как только попросишь что-то сделать для прихода -- это сразу напрягает! Но вовсе не потому, что люди такие, а потому, что начинать надо не с этого! Сначала надо сеять, а потом когда-нибудь пожнешь. Сначала надо показать твою любовь к приходу, понянчиться с прихожанами, а потом уже потихоньку: “Ребят, храм надо восстанавливать” или “Помочь надо то-то и то-то”. Но пусть сначала увидят, что ты пастырь. Мы много и часто говорим о любви, но всегда говорим, имея в виду любовь к себе. А ведь она должна быть взаимной! И тогда можно будет сказать общине: “Надо же для храма-то ручками тоже что-то сделать. Не можешь ручками, оставь копейку, чтобы у батюшки была возможность не с протянутой рукой по организациям бегать, а духовной жизнью заниматься, книжки читать, молиться».


Судя по трогательной заботе прихожан о своих пастырях, на приходе Всех Святых в Красном Селе батюшки с прихожанами уже понянчились и теперь пожинают плоды. На фото: концерт приходской самодеятельности в престольный праздник храма Всех Святых в Красном Селе г. Москвы

Дело
Есть еще один, очень важный фактор, который делает группу людей общиной. Это общее дело. «Мы ходим с нашими батюшками в детский дом и в больницу», -- рассказывают прихожане Всехсвятской церкви в Сокольниках. «Мы собираем и отправляем вещи для тюрем», -- сообщают в Вознесении на Гороховом поле. «Мы кормим бездомных на Ярославском вокзале», -- говорят прихожане Покровского храма в Красном Селе. «У нас сестричество». «У нас еженедельное посещение больницы». «У нас серьезная воскресная школа с несколькими десятками преподавателей». И так далее, вариантов много. И нет такого храма, во всяком случае в Москве, где прихожане ничего не делали бы в свободное от богослужений время. «У нас так, например, сложилось, -- рассказывает отец Мельхиседек (Артюхин), -- часть прихожан участвует в службе в доме престарелых и в детском доме. Такие вещи очень хорошо укрепляют общину, образуется ее костяк. Но тут важно учесть, что это именно только часть прихожан, ведь все не могут участвовать в таком служении. У нас сложилось сестричество из сорока человек, а приход-то гораздо больше! Но многие не могут ездить на социальное служение в будни, а мы ездим по четвергам. Отсюда вывод: общину укрепляет еще что-то. И уверен, в первую очередь это храм, богослужение». «Конечно, -- согласен протоиерей Александр Ильяшенко, -- центром общины должно быть богослужение, причащение Святых Христовых Таин из одной Чаши. И вот тогда это будет община, то есть духовное единство, в центре которого Сам Христос. Люди собираются ради Христа и служат людям в Церкви ради Христа».


Главный объединяющий фактор общины - богослужение. На фото: служба Успения Божией Матери в храме св. Димитрия Солунского в селе Дмитровское Переславского района Ярославской епархии

Отец Мельхиседек: «У нас очень много сил ушло на то, чтобы привить людям любовь к храму, чтобы привить понимание, что суббота, воскресенье -- это наша жизнь. Как мы говорили, часто на проповеди повторяли одно и то же поучение отца Иоанна Кронштадтского, который говорит, что солнце светит и земля дождит только ради одного -- чтоб произрастал хлеб и было вино, потому что Литургия -- ось мира, вокруг которой все крутится. Ведь когда человек входит в жизнь прихода, надо сделать так, чтобы приход стал для него родным домом, чтобы он, как ветка, привился к лозе. Причем именно к храму привился. А то бывает, что люди бегают только за проповедями, бегают только за какими-то наставлениями, за исповедью. И получается, если батюшка в отпуске, или заболел, или в командировке, то все, жизнь остановилась. А если он привился к храму, то жизнь не останавливается. Но как это сделать?»

Пастырь
Святые отцы называют Христа Пастыреначальником, то есть начальником над пастырями. Какую роль в жизни общины играет священник? «Мы, несколько десятков человек, в свое время пришли в этот храм вслед за нашим батюшкой, -- рассказала та самая испуганная староста. -- Сегодня костяк нашей общины составляют как раз его духовные чада. Мы все его очень любим, общаемся с ним и помимо храма, перезваниваемся». В любой общине должен быть объединяющий авторитет, лидер. Для христианской общины естественно, чтобы таким лидером был не мирянин, а священник. Но этот момент таит в себе и большую опасность. Отец Александр Ильяшенко считает, что «священник ни в коем случае не должен допустить, чтобы его прихожане приходили к нему, к священнику, к человеку. Это тяжелейшее поражение! Люди должны стремиться к Богу! В греческом языке слово “анти” означает не только “против”, но и “вместо”. Антихрист -- это тот, кто приходит вместо Христа. Так вот, пастырь, глава общины рискует стать в положение того, кто вместо Христа. Нельзя ни в коем случае становиться на этот путь самообольщения». Как разобраться, куда ты ведешь своих чад: ко Христу или к себе самому? Единственное средство обезопасить себя от такого искушения, по мнению отца Александра, -- просить у Господа, чтобы Он даровал смирение: «Смирение -- это мир с Богом. Вот если на душе присутствует мир, то тогда и жизнь будет тихой и полезной для окружающих». Если же главой общины будут руководить гордость, тщеславие, желание себя как-то проявить, привлечь к себе внимание, достичь каких-то заметных и всеми признаваемых масштабных результатов, тогда и жизнь общины может зайти в тупик и принести страдания ее членам, поскольку в отсутствие пастыря их «жизнь может остановиться», как заметил отец Мельхиседек (Артюхин).

«Священник должен очень много времени уделять прихожанам, -- уверен отец Мельхиседек. -- Прежде всего, я считаю, надо проводить регулярные беседы с прихожанами. У нас, например, каждое воскресенье проходят беседы для взрослых. Ведь на десяти-пятнадцатиминутной проповеди ты всего не расскажешь. А тут люди могут задать вопрос священнику напрямую, и не один на один, а при всех. Ведь бывают наболевшие вопросы, которые кто-то не может сформулировать и задать, а кто-то другой смог. И еще есть потрясающая масса фольклора, потрясающая масса “сарафанных” преданий, которые необходимо развеивать. Вот так, через беседы, формировался и формируется наш приход».

Однако беседы с прихожанами не единственная форма сплочения общины. По мнению отца Мельхиседека, «прекрасно сплачивают людей на приходе совместные паломнические поездки. Поначалу легкие, недалеко: в Лавру, в Оптину, в Дивеево, потом может быть и подальше: на Валаам, на Соловки, в Киев, в Почаев… Во время таких поездок ты уже видишь людей в их повседневной жизни: сутки туда, сутки обратно, там сколько-то дней. Смотришь, кто как себя ведет у костра, кто посуду моет, кто делится, кто нарезает, кто первый кидается угостить. И даже из короткой поездки мы возвращаемся с чувством, что долго друг друга знаем. Никакое другое время в храме, и даже исповедь, такого знакомства не даст! Все это и помогает людям, входящим в приход, в общину, полюбить храм, полюбить богослужение -- ведь уезжаем мы из храма и возвращаемся в храм. Как домой!»

А я не хочу!
Многие прихожане московских храмов рассказывают, как хорошо, как уютно им у себя на приходе, где всех знаешь, где все родные и близкие. Но есть также немалое количество людей, православных, церковных, вполне благочестивых, у которых либо не появляется желания влиться в жизнь прихода, либо возникает прямое нежелание какой-либо общей жизни. «Зачем обязательно чем-то после службы заниматься, куда-то вместе идти, что-то делать? Мне и так хорошо в храме, я хочу прийти, помолиться и уйти домой. Друзей мне и так хватает, а церковь все-таки не клуб!» -- говорят они. «Это, конечно, индивидуально, -- считает отец Александр Ильяшенко. -- Есть люди нелюдимые, необщительные, и по каким-то причинам им так лучше. Но чаще все же бывает, что в корне такой позиции лежит какой-нибудь грех: тщеславие, гордость, обидчивость, неспособность прощать обиды. Ведь когда мы общаемся, то какие-то конфликты, конечно, неизбежны. Все мы грешны и вольно или невольно друг друга там задеваем. И вот если человеку трудно мириться с подобными тяготами, то он и старается избегать общения». Конечно, время от времени встречаются люди настолько самоуглубленные, погруженные в свою духовную работу, что им трудно принимать активное участие в жизни прихода. Но будем честны: таких людей в современных храмах встретишь нечасто.

Община должна быть открытой
Мой друг рассказывал, как он начинал ходить в один из московских храмов в центре: «Прихожу, помню, в первый раз. Вижу, все между собой знакомы, здороваются, целуются. А на меня смотрят как на явного чужака. Одного спросил о чем-то, тот еле цедит сквозь зубы, мол, что спрашиваешь, сам что ли не знаешь? А я и правда не знал. В общем, принимали как-то негостеприимно». Потом, правда, этот человек остался в том храме, познакомился с кем-то, но все равно до сих пор вспоминает о том первом дне. «Да, так, к сожалению, часто бывает на наших приходах. Это говорит о такой самодостаточности, о нежелании или неспособности делиться с другими, -- считает отец Александр Ильяшенко. -- Мы внутри общины друг от друга что-то получаем, но вот приходит новый человек, которому нужно что-то отдать, пусть немного, просто секунду внимания, улыбку. Ему надо просто помочь войти в общину, помочь найти свое место. И вот тут люди оказываются зачастую недостаточно щедрыми, духовно скупыми, не желают делиться тем, что они накопили». Но справедливости ради надо заметить, что во многих храмах бывает и совсем по-другому: новичка встречают приветливо, сами заводят разговор после службы, знакомятся. Активный прихожанин одной из московских церквей рассказывал мне, что на их немноголюдном приходе видно каждого нового человека: «Вот он один раз пришел -- это может быть и “захожанин”. Вот второй раз, третий. Видимо, ему чем-то понравилось у нас или работает близко, удобно. На третий-четвертый раз мы сами подходим знакомиться». «Прежде всего, сам пастырь, настоятель храма должен заботиться о том, чтобы община не замыкалась на самой себе, а была открытой, способной принять новых членов», -- уверен протоиерей Александр Ильяшенко. Нужно всеми силами стараться не отпугнуть человека, приходящего в храм, добавляет игумен Мельхиседек (Артюхин), важно остерегаться скоропалительных выводов о «захожанах». «Дело было летом, -- рассказывает отец Мелхиседек. -- Выхожу из алтаря, смотрю, в центральной части храма стоит женщина. Вид -- просто непотребный: лосины, юбки вообще нет, сверху майка с вырезом. Ужас! Я, как монах, думаю: “Как быть? Мне ведь мимо нее пройти как-то надо!” Ну и выхожу из алтаря, стараясь не смотреть, и так бочком-бочком пытаюсь пробежать. А она меня останавливает: “Батюшка, я к вам” . -- “У вас какой-то вопрос?” А у нее слезы на глазах, плачет: “Батюшка, у меня вчера дочь из окна выбросилась, что мне делать?” Думаю, ничего себе! В общем, побеседовали мы с ней. А когда разговор закончился, я ей говорю: “Вы знаете, когда в следующий раз пойдете в храм, вы не забудьте одеться”. Она остолбенела! Потом столько извинений было! Оказалось, что, убитая горем, она в чем ходила по квартире, в том и в храм пришла, а увидела, в каком она виде, после моих слов! Я на приходе потом несколько раз этот случай рассказывал: “Вы представляете, если бы кто-то из вас подошел и сказал: в чем ты пришла?! А человек пришел, убитый горем! Поэтому не лезьте!”». Отец Мельхиседек уверен, что дежурные в храме должны быть очень деликатными людьми: «И за ящиком тоже должны быть воспитанные, образованнейшие и добрейшие люди. Человек за ящиком -- это лицо прихода, они огромную роль играют!»

Приход = община
Читатель без труда заметит, что во всем нашем рассуждении слова «приход» и «община» употребляются одинаково часто, могут заменить друг друга. Вывод напрашивается такой: любой современный приход, ну разве что кроме совсем молодых, недавно сформировавшихся, может быть назван общиной. Действительно: куда ни пойдешь, везде прихожане заняты каким-то общим делом. Везде костяк прихода объединен вокруг священника -- чаще всего настоятеля. Везде, хотя, конечно, и в разной степени, помогают друг другу и заботятся о слабых. Что касается любви, то ее, конечно, измерить нельзя. Но зато можно быть твердо уверенными в словах Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). А если Христос посреди, то, значит, и любовь есть, а если любовь есть, то есть и община.

Однако утверждение «каждый приход -- община» не означает, что каждый прихожанин -- член этой самой общины. В любом храме есть люди, которые регулярно и в течение многих лет бывают здесь за богослужением, но не знают, как зовут свечницу или просто людей, что молятся рядом. Бывает, что активных прихожан в буквальном смысле «двое или трое». Но это вовсе не говорит о том, что в таких храмах нет общины. Она есть, но пока маленькая. И дело настоятеля -- с помощью членов общины сделать так, чтобы как можно больше прихожан стали общиной.

интервью с протоиереем Дмитрием Смирновым

— Что такое церковный приход и чем он отличается от храма?

— Часто слова «храм» и «приход» используются как синонимы, но между ними есть разница, и большая. Храм – просто здание, а приход – это община, люди, которые приходят в храм. Они так и называются – прихожане. В Евангелии Христос произносит: «Там, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». То есть люди приходят в храм на богослужение во имя Христово, чтобы пообщаться с Богом и друг с другом.

В первые три века существования христианства по объективным причинам храмов не существовало – ведь до 313 года христианство в Римской империи было запрещено. Верующие собирались на богослужения в частных домах. После 313 года христиане начали использовать для служб бывшие языческие храмы и базилики, их переоборудовали и освящали. Таким образом, постепенно возникло понятие прихода. Строго говоря, приход – это форма самоорганизации церковной жизни, первичная структура Церкви. Можно привести такую параллель: Библия говорит, что – это мистическое Тело Христа. Так вот приход – это клеточка большого церковного Тела.

— Прихожанин – это только тот, кто постоянно ходит в храм?

— Прежде всего, человеку нужно осознавать свою причастность к Вселенской Церкви именно через эту общность. Объективно такая причастность осуществляется на богослужении, в Таинстве Евхаристии, где происходит преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Принимая Святые Дары, все люди, которые собрались в этом месте, соединяются со Христом, и через Него – со всей Вселенской Церковью. Вообще, быть христианином – значит участвовать в Таинстве Евхаристии.

Но приходская жизнь отнюдь не сводится только к богослужению, или, лучше сказать, ни в коем случае не должна сводиться к этому. Жизнь прихода – это все, что происходит внутри данной общины.

— В том числе и так называемая внебогослужебная жизнь?

— Во-первых, это миссионерская деятельность – церковное воспитание и образование новых членов общины. Во-вторых, благотворительность: попечение о вдовах, сиротах, больных, стариках, инвалидах. На самом деле всю внебогослужебную приходскую жизнь можно уложить в эти две формы: миссия и благотворительность.

Можно хоть каждый день приходить в храм, молиться и даже участвовать в Таинствах, но при этом оставаться равнодушным ко всему, кроме себя, своего личного спасения или жизни своей семьи, не интересуясь тем, что происходит в общине. Вряд ли такого человека можно назвать членом прихода, общины. Член общины – это тот, кто осознает жизнь общины как общее дело, то есть как Литургию. Обычно Литургия воспринимается, как часть богослужебного круга. Это неверно. Литургия – это полнота всего церковного служения: и богослужебного, и миссионерского, и благотворительного.

— Вы настоятель нескольких приходов. Расскажите об их жизни.

— Жизнь этих приходов как раз и иллюстрирует то, что приход – не что-то отдельное, самодостаточное. Приход связан со всей Церковью. Есть один настоятель, а священники храмов служат во всех приходах по очереди. Несмотря на то, что в каждом храме есть свой «костяк» активных прихожан, у нас имеется общий центр, и он руководит жизнью всех храмов. Фактически, это одна община.

Что касается богослужения, то это регулярная утренняя и вечерняя службы во всех храмах, обязательная живая проповедь после службы, несколько церковных хоров, составленных из прихожан, певческая школа, небольшая семинария, откуда вышли уже двадцать пять священнослужителей. Для желающих принять крещение у нас существуют курсы, где кратко обучают основам христианской веры.

Теперь о миссии. Это две еженедельные радиопрограммы, сайт в интернете, самая крупная русскоязычная православная интернет-библиотека, регулярная телевизионная программа, издательство, сеть магазинов, распространяющих духовную литературу, ежемесячная пятидесятиполосная газета, воскресная школа, гимназия.

Если говорить о благотворительности, то это два детских дома, патронажная служба по уходу за одинокими стариками, сестричество – то есть сестры милосердия, которые помогают больным в 50-й городской больнице, фонд помощи многодетным семьям и сиротам. Все служение осуществляют сами прихожане.

— Есть весьма распространенное мнение, что место активной деятельности верующего человека должно ограничиваться территорией храма. За забором начинается светское государство, где не должно быть места для церковной благотворительности, а тем более миссионерства. Как Вы относитесь к такому мнению?

— Ограничить миссионерство и благотворительность стенами храма и свести церковную жизнь только к богослужению – это то же самое, что запретить есть хлеб везде, кроме булочной. Это с определенной долей успеха осуществлялось при советской власти. Целью большевиков было вытравить у людей веру. Для этого нужно было загнать в гетто, свести всю приходскую жизнь к богослужению. Строго контролировалось даже содержание проповедей. Талантливых проповедников удаляли из центральных храмов, отправляли на служение в глухие деревни. По сути, проводилась «селекционная работа» по отношению к духовенству. Священник должен был быть молчалив, необразован, постоянно спешить домой, а еще лучше, если бы он выпивал и совершенно не интересовался пастырской деятельностью, не говоря уже о каких-то инициативах прихожан. Как раз в те годы возникли такие дикие и неприемлемые для Церкви практики, как, например, общая исповедь, когда священник с амвона произносит названия грехов, а прихожане автоматически «каются»: «Да, грешны в этом». Возникла грубость по отношению к людям, которые только-только вошли в храм. Отдельные пастыри реально занимались людьми, но таких были единицы.

Когда сегодня некоторые люди утверждают, что «место попов в храме» – это напоминает ту же большевистскую логику. Таким людям можно напомнить слова любимого ими атеиста Вольтера: «Я не согласен с вашими мыслями, но я готов умереть за ваше право их исповедовать».

Человек сегодня, слава Богу, может придерживаться какого угодно мнения, Россия за это долго боролась. Все, что делает христианин, естественным образом является продолжением его веры. Например, существует православный сайт. Он никому ничего не навязывает. Но если человеку необходимо, он может туда зайти и задать интересующий его вопрос, увидеть церковный взгляд на жизнь, получить нужную информацию. Тем более Конституция России разрешает любому объединению людей излагать свои взгляды, если они не противоречат закону.

Исповедовать свою веру – значит рассказывать о ней, прославлять Бога в самом себе, своими делами. Прежде всего это делается, конечно, на богослужении. Но прославлять Бога можно молча, без всяких громких слов, ухаживая за одинокими стариками или детьми-сиротами.

— Мы в редакции нередко получаем письма, где люди рассказывают, как они, их родственники или друзья – уходят из Православной Церкви в разные секты и протестантские общины, потому что не находят себе места в Церкви. Православные приходы не могут удовлетворить их жажду активности, сводя всю христианскую жизнь только к богослужению. Как Вы думаете, существует ли реально такая проблема?

— Безусловно, такая проблема есть. Это тоже – наследие советских времен, когда любая активность верующих вне храма была запрещена. Поэтому, к сожалению, основная часть православного духовенства, выросшая при большевистской власти, непривычна к такой деятельности. Служение многих священников направлено только на реализацию богослужебной деятельности. Литургия, Евхаристия – это действительно сердце жизни прихода. Понятно, что сердце – самый главный орган, без него жить нельзя. Но ведь организм не сводится только к сердечной деятельности, нужны и другие органы.

Но и Церковь – это живой организм, тело Христово. У него, помимо сердца, должны существовать и голова, и печень, и руки, и ноги… Если священник не проповедует – значит, у общины нет языка, если не помогает ближним – значит, у нее нет рук, если нет обучения основам веры – значит, отсутствует голова. Церковный приход, община – это полнота. Если там чего-то нет, это инвалид – «человек с ограниченными возможностями». В двадцатые годы прошлого века все приходы превратились в таких инвалидов. Пятнадцать лет назад пришлось начинать практически с нуля, восстанавливая, «пришивая» отрубленные органы.

— Есть ли разница между дореволюционными и современными приходами, кроме той, что тогда храмы строили, а сейчас восстанавливают?

— Безусловно. Во-первых, каждый священник до революции был государственным чиновником. С одной стороны, государство защищало Церковь – например, от святотатства. За кражу иконы давали гораздо больше лет каторги, чем за украденный саквояж. Сегодня этого нет. Государство не отличает простое воровство от святотатства – ограбление храма. Если сегодня украдут из храма икону, то первым делом милиция спросит, сколько стоит икона.

Но с другой стороны, до 1917 года государство постоянно вмешивалось в церковную жизнь, регламентировало ее. Сейчас Церковь и ее приходы имеют реальную свободу. Это небывалое в истории России явление. Полнота жизни Церкви зависит исключительно от нашей инициативы. А она, к сожалению, еще недостаточно развита. Святейший Патриарх постоянно призывает приходы проявлять активность. И сам он, несмотря на возраст, необычайно активен. В Православной Церкви столь активных людей, к сожалению, раз, два и обчелся. Патриарх реально является лидером возрождения внебогослужебной жизни приходов.

— Существуют ли какие-то обязанности прихода по отношению к своим прихожанам, и наоборот, обязанности прихожан по отношению к приходу?

— Конечно, все это прописано в уставе прихода. Настоятель вместе с группой людей из двенадцати человек – приходским советом должен организовать жизнь прихода – богослужебную, миссионерскую и благотворительную. Что же касается обязанностей прихожан, они носят исключительно неформальный характер – будь то сбор средств на содержание храма или миссионерская и благотворительная деятельность.

— Можно ли сказать, что участвующий в жизни прихода человек является настоящим христианином?

— Чтобы быть христианином, нужно исполнять евангельские заповеди. Ведь социальную деятельность может вести кто угодно. Когда я был в Америке, то наблюдал такую форму социального служения. Многие католические и протестантские храмы после богослужения превращают храмы в столовые, собирают бездомных и бесплатно их кормят. В этом служении могут принимать участие кто угодно: иудеи, мусульмане, буддисты, атеисты… То есть просто добрые люди, которые хотят себя реализовать, но никак не относящиеся к христианству. Это замечательно. Но христианином может называться только человек, который исполняет евангельские заповеди, регулярно участвует в Евхаристии и старается жить так, как жил Христос. Христианин должен заниматься миссионерской деятельностью. При этом не обязательно выходить на улицы с плакатами. Просто там, где ты живешь, живи не так, как все: не пей, не занимайся развратом, не ругайся с людьми…

— Общины – активные люди есть и в при синагогах, и при мечетях. Можно ли назвать эти общины приходами, храмы – церквами, а настоятелей – священниками?

— И у мусульман, и у иудеев есть люди, которые оставили мирскую жизнь и занимаются исключительно делами общины. Условно можно назвать эти общины церковью в первоначальном значении этого слова, ведь греческое eclessia (собрание) означает именно какое-то сообщество людей. Но христианство называет Церковью собрание людей, которые объединены любовью ко Христу, Таинствами, верой, что Христос – это Мессия, Спаситель. С условностью можно назвать глав и синагог, и мечетей священниками. Но христианский священник отличается от них тем, что не он приносит жертву Богу, а Бог приносит жертву за людей – приносит на Кресте. На Литургии мы только приобщаемся этой Жертве.

беседовал Роман Маханьков

Казначей Сретенского монастыря – о том, что некоторыми СМИ преподносится как «горячие» темы: платит ли Церковь налоги? на что тратятся деньги жертвователей? почему храмы и монастыри вынуждены заниматься «торговлей»?

– Сегодня ходит много толков о том, что Церковь стала богатой, при этом бабушки относят в храм последние деньги, а священники ничем не брезгуют, совершая требы. Претензии к духовенству и монашествующим растут. Любое упоминание Церкви и ее доходов вызывает массу вопросов. Что на это можно ответить? И грешно ли быть богатым?

– Тема, которой вы касаетесь, многогранна. В Священном Писании признается факт, что существуют люди богатые и бедные, имеющие различный социальный статус. Когда Христос пришел на землю, Он сказал: «Блаженны нищие духом» (Мф. 5: 3). В другом случае Он говорит, что трудно богатому войти в Царствие Небесное – легче верблюду пройти через игольные уши (см.: Мф. 19: 24). И по всему тексту Евангелия мы можем сделать вывод, что Христос отдает предпочтение бедным. Он не говорит, что богатые не спасутся, но – что трудно надеющемуся на богатство войти в Царство Небесное. Следовательно, идеалом ученика Христова является тот, кто оставляет всё: дом, семью, имущество, – всецело вверяя себя в руки Учителя, и следует за Ним, неся крест.

Но в Евангелии есть и очень интересный сюжет – как одна женщина (мы не знаем ее имени, и она даже не называется богатой) принесла Господу миро стоимостью в 300 денариев и, разбив сосуд, помазала ноги Его (см.: Лк. 7: 37–48). В I веке стоимость этого мира равнялась годовому заработку военнослужащего. И вот неожиданно для всех Учитель бедности говорит: «…что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете…» (Мф. 26: 10–11). Когда Иисус входит в Иерусалим после , Он, как «Сын Давидов», принимает поистине царские почести: Его встречает народ с пальмовыми ветвями в руках и восклицая: «Осанна в вышних!» Итак, Христос, не имея никакого личного имущества на земле, принимает богатое приношение, когда хочет подчеркнуть Свое достоинство Царя Славы.

В Ветхом Завете постоянно указывается на то, что храму Божию, как месту пребывания Славы Господней, надо посвящать самое лучшее, приносить первые части от плодов, жертвы от домашнего скота, десятины и так далее.

На основании этого в церковной среде издревле существует различное отношение к имуществу. Одно дело – имущество, нажитое и используемое лично для себя и своей роскоши (обладание богатством ради его бесконечного умножения – греховно), другое дело – имущество, посвящаемое Богу, направляемое на украшение храмов, создание атмосферы благолепия на богослужениях для прославления Бога и Его святых. Это же касается и духовенства. Одно дело – личное имущество (в своем доме священник должен быть образцом кротости и нестяжания), другое дело – имущество церковное, включая священнические одежды, которые должны быть величественными, благообразными, поскольку за богослужением священник являет собой образ Христа.

В этом отношении примером для нас является , который был большим нищелюбом. Он раздавал деньги нуждающимся, устраивал дома попечения о больных и одержимых недугом пьянства. Но когда речь шла о его священнической рясе, наперсном кресте, он от подарков не отказывался и, как пастырь Христов, всегда ходил в солидной, добротной рясе.

Когда речь идет о достатке современных священнослужителей, никто не задается вопросом, ездит ли он на своей машине или ему дали автомобиль «по доверенности»? Живет ли он в своей квартире или скитается по арендованным комнатушкам? Главное для стороннего «наблюдателя» то, что священник в принципе позволил себе сесть в комфортный автомобиль – даже если его кто-то из прихожан везет в больницу причащать больного.

Конечно, существуют и недостойные примеры, когда священник, распоряжаясь храмовым имуществом, присваивает его себе. Но таких примеров немного. Наличие у священника вкусной трапезы или хорошей одежды – это зачастую плод заботы любящих его прихожан, желающих таким образом выразить свою благодарность за духовную и молитвенную помощь. На мой взгляд, это не самая большая этическая проблема на фоне тех крайностей, которые случаются в обществе, особенно в среде состоятельных людей.

– Значит, есть большая разница между пользованием и владением имуществом?

– Да, с правовой точки зрения, пользование и владение – это разные категории. Священник может, например, пользоваться приходской квартирой всю жизнь, но он не сможет завещать ее детям и внукам. Им придется самим зарабатывать себе на житье.

– Старый, но, наверное, не теряющий актуальности вопрос: почему торговля книгами и утварью прямо не называется торговлей? Разве можно спрятать за словами «распространение» и «пожертвования» очевидный факт торговли на приходах?

– Да, сейчас многие храмы «распространяют» книги и утварь за так называемые фиксированные пожертвования. Если предметы покупаются у третьих лиц и перепродаются с наценкой – это очень похоже на торговую деятельность, на перепродажу.

Чтобы ответить на этот вопрос, надо сделать небольшое отступление. Структурно Русская Православная Церковь состоит из множества юридических лиц, объединенных едиными нормами канонического права. Эти юридические лица могут быть разных типов: синодальные отделы, епархии, монастыри, приходы, семинарии, издательства, гимназии, православные детские дома и так далее. Их объединяет то, что они по своим уставам, как лозы винограда, связаны с единым корневым учредителем – Московской Патриархией – и зарегистрированы как религиозные организации. Во всех этих юридических лицах, разбросанных по стране и за рубежом, действуют единые внутренние правила, которые не противоречат гражданским законам – и даже древнее законов Российской Федерации – и признаются государством как имеющие силу внутренних установлений.

На этом основании продукция одной религиозной организации (книги, утварь, иконы) может быть передана другой религиозной организации внутри единой РПЦ без наценки и налогов. Ассортимент товаров, реализуемых при рядовом храме, как правило, и складывается из таких вот внутрицерковных обменов. Если конечный храм, продающий изделия в розницу, устанавливает свою наценку к исходной цене, он получает доход.

Но главное отличие данного вида деятельности от обычной торговли состоит в том, что данный доход не является «прибылью» – он в полном объеме направляется на уставную деятельность монастыря или прихода, в первую очередь – на социальное служение, а также на восстановление и украшение храма.

– Ну, хорошо, с книгами понятно. А как насчет пирожков, меда, чая? Это же не религиозные товары.

– Да, продукты питания не являются религиозными товарами. В то же время выращивание овец или коров, производство молочных продуктов, ловля рыбы являются исторически обоснованными занятиями монастырей. Мед, чай, квас, вино издревле при монастырях изготавливались и продавались. Сейчас же даже свой собственный мед тот или иной монастырь не может продать, не уплатив налоги государству. Конечно, если при монастыре или храме продукты питания продаются без уплаты налогов – это большой риск для религиозной организации. Но в настоящее время уже наметилась тенденция передачи торговли данными видами товаров от религиозной организации какому-нибудь индивидуальному предпринимателю или ООО. Поэтому, если на храмовой территории или возле метро стоит ларек с пирожками – не факт, что это «храмовая торговля». Вполне возможно, что это уже отдельное юридическое лицо, которое выплачивает храму аренду или помогает храму, но ведет коммерческую деятельность (торговлю) с соответствующей уплатой налогов и отвечает за свои действия перед государством самостоятельно, отдельно от прихода.

– Еще одна статья доходов Церкви – это организация .

– Тут надо сделать четкие разграничения: организация поездок паломнических групп – и прием паломников на территории того или иного монастыря.

У нас есть два закона, которые можно применять к «религиозным путешествиям»: закон об основах туристической деятельности и закон о религиозных объединениях. Туризм – это коммерческая деятельность, направленная на предоставление услуг по желанию клиента, по интересующим клиента правилам. Паломничество – это путь к самоограничению, к пристраиванию себя к созданным в Церкви духовным правилам.

Паломничество изначально имеет свой уникальный характер, отличный от туризма. Паломническая группа – это религиозная группа. Христианские паломничества к святым местам, в Иерусалим, в Рим, в места казни мучеников известны с IV века. Правители Европы и Азии издревле паломничества не только не облагали налогами, но и финансировали, украшали святые места дорогими вкладами. Дореволюционное Российское правительство строило паломнические центры на Святой Земле и заботилось о безопасности паломников. Паломники всегда отличались от туристов. У них была другая цель – не отдых, а молитва и поклонение святыне.

В настоящее время русские паломники перед отправлением в путешествие совершают молебны, с ними едет священник или религиозный наставник, куратор. Путешествующие носят религиозную одежду, соблюдают соответствующие правила, посты. Приезжая к месту паломничества, паломники идут, прежде всего, к святыне. При этом является ли святыня памятником архитектуры или нет – не важно. Паломника интересует сама святыня, и этим он отличается от религиозного туриста, который едет просто осматривать религиозные достопримечательности. Кроме того, паломников в монастырях могут привлекать к бесплатному труду, к послушаниям (например, к мойке посуды в трапезной, уборке в храме, ухаживанию за цветами на клумбе), а если паломники останутся на ночлег при монастыре – разбудят рано утром на богослужение. Религиозный туризм – это когда группа, например, китайцев едет осматривать Троице-Сергиеву Лавру или русские – посещают египетские пирамиды. Они ведь не молиться туда едут. Оттого они и не паломники, а – туристы.

Вернемся к доходам. Как ни парадоксально, основные доходы от организации паломнических поездок уходят третьим лицам. Билеты на самолет – покупаются у коммерческих авиакомпаний, автобусы – арендуются у транспортных фирм, питание в дороге – в светских кафе и ресторанах. Размещение на ночлег за границей, да и в нашей стране, чаще всего – в обычных гостиницах. Редко какой монастырь имеет при себе паломническую гостиницу. Паломники в Дивеево, к примеру, чаще всего живут и питаются в частном секторе, а не при монастыре.

Только крупные монастыри, например лавры, могут позволить себе строительство паломнических гостиниц. Да и в этом случае об особых доходах речь вести не приходится. После бесплатных размещений и обедов архиереев, духовенства, родственников монашествующих обители, учащихся семинарий, воскресных школ, трудников, малоимущих – самому монастырю, владельцу гостиницы, мало что остается от пожертвований, собранных с паломнических групп. Всё, что собирают с одних, тут же тратят на других. Учитывая, что паломники и сами люди предельно экономные, на паломнических гостиницах особо денег не заработаешь. Это так, миссионерская деятельность обители плюс послушание для своих послушниц или послушников.

– Так откуда же деньги у Церкви, у приходов? Как приход зарабатывает на жизнь, куда тратит деньги?

– Сейчас редко можно встретить трезвую оценку того, как формируется структура доходов и расходов рядового прихода. В прессе этот вопрос отходит на второй план. Бросаются в глаза какие-то пирожки, продающиеся на улице под вывеской монастырского подворья, или шарлатаны, которые собираются на так называемых «православных выставках» московского ВДНХ. Никому ведь не запрещено зарегистрировать свое ООО под названием вроде «Издательство “Святая Земля”». Но это не значит, что такое ООО является православной религиозной организацией и Церковь от деятельности таких структур получит доход.

Но мы отвлеклись. Итак, иногда создается впечатление, что доходы прихода формируются, прежде всего, от торговли. Это не верно. У любого храма, как правило, есть три самых распространенных типа доходов и расходов.

Первый – доходы от пожертвований за свечи, запись имен в синодики, от исполнения треб и так называемых заказных записок. Эти доходы в основном компенсируют расходы на коммунальные услуги по содержанию храма, жалованье духовенства и основных сотрудников (бухгалтер, уборщицы, хор). На большее этих средств не хватает. Благодаря пожертвованиям своих прихожан приход лишь сводит концы с концами при условии, конечно, минимального штата сотрудников и минимальных зарплат. Всякое же развитие –увеличение количества хоровых певцов, социально-благотворительная деятельность и т.д. – нередко становится возможным только благодаря «доходным» проектам: издательство, сельское хозяйство, рукоделия.

Второй тип доходов – от распространения книг и церковных изделий. Эти доходы «от торговли» идут на просветительские проекты, воскресные школы, детские дома, подарки заключенным, кормление нищих и т.д. Не будет этих доходов – у храмов не будет социально-значимых проектов. «Торговля» создает «резерв» для стабильного функционирования долгосрочных социальных проектов. Но на эти деньги новый храм не построишь, монастырские корпуса не отремонтируешь.

Третий тип доходов – целевые пожертвования на программы строительства и реконструкции. Речь идет о реставрации храмов, капитальном ремонте монастырских корпусов, благоустройстве прилегающей территории. На это нужны средства из внешних источников, которыми, как правило, являются целевые проекты по финансированию того или иного строительства. Для этих целей формируется Попечительский совет храма или монастыря, создается программа возведения храма или реконструкции какого-то корпуса, разрабатываются концепция дизайна, архитектурный проект, отправляются запросы потенциальным организациям-жертвователям. Меценатом такого проекта может выступить одна организация (коммерческая фирма, банк, фонд) или более десяти-двадцати-ста попечителей с разной долей вклада в общее дело.

При этом решением Попечительского совета права по управлению ходом финансирования строительства могут быть оставлены за религиозной организацией или переданы специально созданному благотворительному фонду. Если жертвователи доверяют храму или монастырю и эта религиозная организация умеет работать с большим потоком технических и финансовых документов, то деньги будут пересылаться благотворителями прямо на счет храма или монастыря, который будет непосредственным заказчиком строительства и благополучателем его результатов.

Но если монастырь или храм не способен самостоятельно вести управление финансированием строительства, Попечительский совет может поручить это дело отдельной организации, попечительскому фонду. В этом случае подозрений в «нецелевом расходовании средств» меньше, но и контроля со стороны храма также меньше. Если за реставрацию памятников федерального значения берется соответствующий орган государственной власти, он, конечно, предпочел бы именно этот принцип финансирования. Кроме того, некоторые государственные департаменты сами выступают как заказчики строительства, напрямую заключая контракты с подрядными организациями. Однако, если строители трудятся сами по себе, без участия общин, которые будут потом в этом храме молиться, есть вероятность того, что датчики и приборы будут установлены в таких местах, где их никак нельзя размещать с точки зрения храмового убранства (под куполом, в месте установки иконостаса, в алтаре и т.д.). Из-за этого в таком храме после окончания строительства будет трудно молиться, придется что-то переделывать.

При этом вне зависимости от того, государственные ли или частные деньги пошли на постройку храма, они не могут быть расходованы на иные цели. Если деньги дали на кирпичи, они могут быть потрачены только на кирпичи, а никак не на оплату хора.

Если сопоставить доходы «с записок» с целевым финансированием строительства, разница в суммах будет в десятки, сотни, тысячи раз. Поэтому, повторюсь, на записках и требах построить новый храм крайне трудно.

Не всякому храму достается внимание общества и государства. Государство, как правило, реставрирует только самые известные и посещаемые федеральные памятники, а коммерсанты – те храмы, в которых служат выдающиеся священники, хорошие проповедники, известные организаторы церковных проектов, почитаемые духовники. Община верующих формируется вокруг известного священника, а не федерального памятника.

Поэтому, когда новый храм строится для существующей уже общины верующих во главе со священником, то после завершения строительства храм не остается пустым. Община своими пожертвованиями сможет в дальнейшем поддержать функционирование храма.

– А может ли храм уйти от занятия торговлей? Скажем, расширить сборы пожертвований и за счет них финансировать разные социальные проекты? Ведь некоммерческие организации живут же как-то?

– И много таких? Как часто вы видите открытие новых детских спортивных клубов, домов престарелых? Вы слышите что-либо об обществах защиты природы, союзах поэтов, юных физиков и авиамоделистов? Сейчас хорошо живут только те некоммерческие организации, которые «питаются» с бюджета. Остальные НКО – еле живы, не развиваются, или им тоже приходится заниматься коммерческой деятельностью. Например, правозащитные организации нередко оказывают консультации на платной основе, клубы психологов – проводят тренинги за деньги. Некоммерческим организациям, чтобы выжить, тоже приходится «крутиться».

Хотелось бы затронуть вопрос, почему так трудно жить только на пожертвования. У нас нет культуры благотворительности, общественной поддержки бескорыстных дел на благо народа. Россия – одна из немногих стран мира, где благотворительность не поддерживается на законодательном уровне. Скажем, во многих европейских странах, в Соединенных Штатах благотворитель, желающий оказать поддержку некоммерческой организации, получает налоговые льготы. Например, в США предприниматель, оказавший помощь бой-скаутскому клубу, женской организации или протестантской церкви, считается уже исполнившим свой налоговый долг перед государством. Потраченные на некоммерческие организации деньги уменьшают сумму налогов, которые должны быть перечислены в государственную казну.

В России же фирма-спонсор отчисляет деньги на благотворительность только после уплаты всех налогов, с чистой прибыли. Получается парадокс. Коммерческая организация уплатила все налоги, перевела деньги приходу на строительство храма. А храм, покупая, к примеру, стройматериалы, снова уплачивает налог – НДС. Фактически это если не двойное, то – сугубое налогообложение. Итак, отсутствие налоговых стимулов у юридических лиц и общественной поддержки ведет к тому, что сфера бизнеса далеко не всегда заинтересована в благотворительной деятельности.

С физическими лицами тоже не все так просто. Да, для них, по Налоговому кодексу, существуют так называемые «налоговые вычеты». Если вы, скажем, со своей зарплаты пожертвовали благотворительному фонду защиты материнства деньги, то вы вправе претендовать на некий вычет по налогу на доходы физических лиц. Но, чтобы получить этот «вычет», нужно собрать бумаги, отнести в налоговый орган для пересчета своей налогооблагаемой базы, побегать по кабинетам, дождаться ответа. При этом система налогообложения сложна для понимания обывателя, и каждый год в ней что-то меняется. Не все имеют достаточно времени, чтобы этим заниматься; не все знают, что такое в принципе возможно. Да и смысл этим заниматься есть только у тех, у кого задекларированы большие зарплаты, кто жертвует большие суммы и их пожертвование оформляется тщательно заполненной квитанцией. Если дело касается небольших пожертвований, брошенных в ящик в храме, и тому подобных, заявленная государством налоговая льгота для физических лиц фактически недоступна.

Вывод такой: у нас на государственном, законодательном уровне нет стимулов, направленных на поддержку некоммерческих структур. Это касается всех НКО, не только религиозных организаций.

При этом приходы, священники как-то еще умудряются кормить бездомных, посещать тюрьмы, а туда без подарков не ездят, и их раздают заключенным всем подряд – верующим и неверующим. И родители, приводящие детей в воскресную школу, чаще всего люди небогатые, надеются, что «за счет храма» их детей обучат какому-то рукоделию, займутся с ними творчеством, куда-то бесплатно свозят на экскурсию. На это средств от записок и треб, как правило, у храма не хватает, их надо изыскивать, постоянно у кого-то просить. Или «крутиться», приторговывая православными изделиями на приходе, «зарабатывая» на социальные проекты. Вы думаете, что самим священникам нравится это дело? Они бы с радостью отказались от церковных производств и торговли, если бы был отрегулирован вопрос с законодательным поощрением социальной заботы и благотворительности.

– Существует ли контроль со стороны благотворителей за тем, как расходуются пожертвования? Скажем, если спонсор из другого региона, он же не может каждый день приезжать на стройку?

– Для этого существует определенная законом Российской Федерации система договорных отношений и стандарты подготовки отчетной документации. Каждый жертвователь может проверить первичные документы. Если они не будут предоставлены в порядке, установленном законом, он может прервать финансирование. Более того, если это предусмотрено договором и деньги использованы не по целевому назначению, жертвователь может взыскать сумму неистраченного пожертвования обратно.

Поэтому, повторюсь, деньги, идущие на строительство храма, не могут быть использованы на другие цели – оплату певчих или покупку автомобилей для прихода. Благотворитель контролирует все целевые расходы в первую очередь потому, что его самого может проконтролировать, например, Федеральная налоговая служба. Кроме того, налоговая служба может проконтролировать и деятельность прихода: если расход целевых средств документально не подтвержден, эти деньги как «нецелевые» могут быть обложены контролирующим органом налогом на прибыль.

Так что здесь двойная проверка: и благотворитель контролирует приход, и его же проверяют соответствующие государственные органы контроля. В этом случае религиозная организация уравнена с любой светской. Несмотря на то, что храм, религиозная община, как правило, ведет упрощенный бухгалтерский учет, когда дело касается целевого финансирования, отчетность составляется до мелочей. Все документы – от строительных смет, КС-2, КС-3 до последней накладной – должны быть достоверными и правильно оформленными.

– Ситуация с поиском средств не превращает ли настоятеля храма в «топ-менеджера»? Нет ли при этом опасности забыть основную цель служения – вместе с людьми молиться Богу?

– Можно ответить и «да», и «нет». Священник всегда обязан молиться Богу – и не только за благотворителей, но и за малых мира сего, для которых собственно и строится храм. Священник обязан всегда оставаться духовным пастырем, пастырем добрым. Бывает, что настоятелю храма приходится превращаться в «прораба» или «менеджера», когда нет квалифицированных помощников, нет средств, чтобы нанять человека со стороны, получавшего бы достойную зарплату профессионала – организатора стройки. Но у подобной ситуации, как правило, экономические причины: денег на стройку мало, а сделать надо очень много. Но при этом священник старается всё же не оставлять и социальные проекты – это тоже часть его призвания. Вот и приходится ему трудиться за двоих, троих, четверых специалистов.

Конечно, если по счастливой случайности староста храма – архитектор, строитель или хотя бы квалифицированный юрист, то настоятель с большой радостью переложит на него значительную часть хозяйственных обязанностей. Были бы такие «помощники», которые пришли в храм не за заработком, а ради труда во «славу Божию»…

– А что нужно для того, чтобы устроиться на работу в храм? Даже если не за заработок, а в виде добровольческого вклада в общее дело. Накладывает ли это дополнительные обязанности – поститься, посещать богослужения?

– В отношении религиозных требований приход храма как юридическое лицо очень толерантно относится к своим работникам. Никто не потянет сотрудника насильно на богослужение, исповедь или . Поэтому при храме можно встретить как верующих, так и неглубоко верующих работников. Кто-то воцерковляется в процессе работы в храме. Это уже личная воля каждого. Хотя у Церкви есть право прописывать в трудовом договоре некоторые ограничения, касающиеся проявления уважения к богослужению, к духовенству; принятого в храме стиля одежды, – это не противоречит Конституции, но используется редко. С одной стороны, и так всё понятно. Если ты пришел работать в храм, то на святом месте надо вести себя благочестиво. Но с другой стороны, есть и некоторые послабления.

В отношении высокоинтеллектуального труда предпочтение отдается профессионалам вне зависимости от глубины их веры. Профессиональный бухгалтер может со временем воцерковиться, главное – чтобы он или она всегда исполняли свои обязанности бухгалтера профессионально. Если юрист посещает храм регулярно, но не может оформить документы на землю – какой с него толк? Лучше пусть продолжает молиться, а землю оформляет – другой.

С другой стороны, низкоквалифицированный труд может использоваться настоятелем как способ оказания материальной помощи социально обездоленным людям, верующим или же попавшим в затруднительное положение, которые хотят не просто получить от храма подачку в виде «материальной помощи», но – честно заработать себе копейку. Так, для некоторых категорий тружеников – немощных, малограмотных, освобождающихся из тюрем, безработных – работа при храме часто последний шанс для трудоустройства. В других местах с ними просто никто не захочет возиться.

– Какие специалисты в первую очередь нужны?

– В первую очередь нужны верующие певцы. Они нужны везде, открытые вакансии есть всегда. Ведь прихожане хотят, чтобы богослужение было красивым, умилительным. Три-четыре хороших певца нужны любому храму, особенно если они поют не только ради денег. Везде нужен хороший бухгалтер, хотя и не всегда на полный рабочий день, если приход маленький. Для ведения делопроизводства, оформления документов на землю, здания и сооружения большим приходам может потребоваться секретарь или юрист. Требуются лица строительных специальностей, слесари, сантехники, которые не пьют и знают свое дело.

К сожалению, несмотря на то, что в наших храмах золота мало, в последнее время участились попытки ограблений. Поэтому может потребоваться и сторож. Проблему для храмов сейчас представляют не только воры, но, к сожалению, и бомжи, которые могут питаться при этом же храме. Их жалко, но они нередко заходят на богослужение в грязной, пачкающей одежде, пристают к прихожанам, уносят оставленные случайно сумки, даже пытаются ограбить ящики для пожертвований. Это, кстати, показатель уровня нашей духовной культуры.

Вернемся к востребованным специальностям. Если храм ведет какое-то строительство, нужны профессиональные архитекторы, прорабы, а лучше – строительная организация, которая может произвести все работы по разумной смете.

Некоторые приходы по целевым строительным проектам согласны платить за услуги профессиональной подрядной организации. Но, к сожалению, иногда бывает, что разбалованные на государственных заказах фирмы не понимают предъявляемых требований. Храму нужна качественная работа, а не «распиливание» бюджета. Нужно исполнение договора с фиксированными сроками и сметами, а не постоянное приращение смет, пользуясь слабой строительной подготовкой настоятелей. Сейчас, к сожалению, большая трудность – найти подрядчика, который не ворует, не «осваивает средства», а нормально, качественно работает, укладываясь в сроки, прописанные договором.

Кроме того, настоятель храма, работая с подрядчиком, не знает, кого последний возьмет себе в субподрядчики. Скажем, заключается договор с серьезной, хорошо зарекомендовавшей себя фирмой с названием типа «Русь братская», а по факту конечными строителями оказываются низкоквалифицированные граждане среднеазиатских республик. Эти субподрядчики не только работают плохо, но еще и меняются как перчатки. В конечном итоге их работы не стыкуются друг с другом, и не ясно, кто в результате будет отвечать за ввод здания в эксплуатацию, нести гарантийные обязательства. В общем, хороший прораб и честный строитель – сейчас большая редкость! А они храмам очень нужны.

– А как сам приход соблюдает Трудовой кодекс?

– В отношении всего, что касается трудовой дисциплины, отпусков, больничных, материальной помощи, храм – такое же юридическое лицо, как и любая светская организация. Приход обязан составлять штатное расписание, заключать трудовые договора с сотрудниками, вести отчисления в Пенсионный фонд, фонды социального страхования, платить налоги с доходов своих работников. Должен проводиться инструктаж по технике безопасности, должны быть предусмотрены меры пожарной безопасности. Отпуска, премии, материальная помощь – оформляться распоряжениями настоятеля и т.д. То есть надо соблюдать трудовую и налоговую дисциплину в полном объеме.

– Вопрос, который сейчас периодически задается коммерсантами: а платит ли Церковь налоги?

– Это иллюзия, что Церковь налогов не платит. Церковь, как и любое юридическое лицо, является, по Налоговому кодексу, налогоплательщиком. Проще перечислить две-три статьи, по которым у Церкви есть льготы, чем пересказывать весь остальной Налоговый кодекс, который никаких послаблений не дает. Церковь налоги платит.

Если при монастыре есть основные средства нерелигиозного назначения, например пахотная земля или сельхозпостройки, за них платится налог на имущество. Если приход продает имущество нерелигиозного назначения или сдает помещения в аренду – с этого платится НДС и налог на прибыль. С автомобилей уплачивается транспортный налог. Приход храма обязан не только отчислять налог на доходы физических лиц, но и – нести на себе социальные выплаты. Даже за несвоевременное предоставление расчетов в Пенсионный фонд на храм или монастырь могут наложить громадный штраф.

Есть только две налоговые льготы, которыми многие приходы стараются воспользоваться. В первую очередь это льгота по налогу на прибыль. Так, пожертвования от совершения богослужений, треб и иной религиозной деятельности, а также распространение религиозной литературы налогом на прибыль не облагаются. Другая льгота – по налогу на добавленную стоимость (НДС) в отношении предметов религиозного назначения, по перечню, утвержденному Постановлением Правительства РФ в марте 2001 года. По данному перечню не подлежит обложению НДС реализация богослужебной или религиозно-просветительской литературы, свечи, ладан, иконы, разные церковные изделия, крестики, в том числе некоторые ювелирные изделия, диски аудио и видео и т.д. Перечень широкий. Но к этой льготе, как ни странно, не относятся такие традиционные обрядовые предметы, как платки и обручальные кольца.

– У вас на любой вопрос есть складный ответ. Всё же непонятно: в стране экономика развивается еле-еле, а храмы и монастыри растут как на дрожжах. Как это возможно?

– Может быть, это говорит о том, что храмы востребованы обществом? Несмотря на все трудности в экономике, появляются же благотворители, желающие оставить после себя на земле такой исторический след, как храм.

А может, в Церкви просто меньше воруют? Любой настоятель, даже тот, кто носит хорошие туфли и ездит в комфортном автомобиле, как никто другой заинтересован в том, чтобы со стройки никто ничего не «отпилил». И поэтому прилагает все усилия, чтобы все пожертвования «на храм» – до последней копейки – пошли по целевому назначению. Если это кирпич – то пусть будет куплен самый качественный кирпич, пусть будут лучшие стройматериалы, надежная электропроводка, самые долговечные входные двери и прочее. Это вопрос эффективности расходов.

При этом в российской глубинке попечительские советы не создаются, деньги собираются всем миром, с каждого по возможностям. Например, на юге России, на Украине прихожане жертвуют не деньгами, а своим собственным трудом, приносят на стройплощадку продукты, цемент, изделия из дерева, листовое железо. Порой и сам удивляешься, на какой риск идут некоторые настоятели приходов, когда начинают строительство, не имея полной суммы бюджета на храм. Они очень сильно рискуют, но очень надеются, что с Божией помощью полную сумму денег со временем где-то изыщут. Я знаю таких батюшек, которые закладывали даже собственные квартиры, ночевали на стройке, работали как грузчики и прорабы, лишь бы построить красивый храм самым рациональным образом, а затем – подарить его людям. Об этих подвижниках пресса, к сожалению, молчит…

– То есть не всё так плохо?

– Трудностей очень много, в том числе и в Церкви, – этого никто и не отрицает. Но хорошего неизмеримо больше!