Французская писательница Симона де Бовуар считается основательницей современного феминистского движения. Ее свободолюбивые и экзистенциальные взгляды легли в основу борьбы за равноправие, а также вылились в великолепные философские произведения о жизни, любви и женщинах в этом мире. Мы решили рассказать о судьбе Симоны де Бовуар, ее творчестве и весьма неоднозначных отношениях, которые связывали писательницу с не менее известным экзистенциалистом - Жан-Поль Сартром.

Женщиной не рождаются, ею становятся.
Симона де Бовуар

Симона де Бовуар родилась в Париже в 1908 году. В буржуазной семье девочку растили под строгим влиянием католицизма. В юности Симона ходила в католическую школу и была так глубоко религиозна, что собиралась даже стать монашкой. Но в 14 лет Симона, будучи очень любопытной и интеллектуально развитой, столкнулась с кризисом веры, в результате чего назвала себя атеисткой. Вместо Библии де Бовуар посвятила себя изучению экзистенциализма, математике и философии. В 1926 Симона покинула дом, чтобы поступить в престижную Сорбонну и изучать философию. Она быстро стала самой успешной студенткой в своей группе. В 1929 году она защитила работу по Лейбницу. И именно в этот период Симона де Бовуар встретила еще одного студента, подающего надежды экзистенциалиста и философа Жана-Поля Сартра, с которым у нее возникла прочная связь, вскоре повлиявшая на ее жизнь и карьеру.

Бовуар и Сартру было по 21 году, когда они познакомились, и между ними завязались серьезные отношения, соединяющие в себе продуктивное партнерство и . Сартр был впечатлен интеллектом Бовуар, поэтому сыскал скорого знакомства с ней. Очень быстро их отношения перешли в разряд романтических, но при этом являлись полностью нетрадиционными. Симона отвергла предложение Сартра о женитьбе, никогда не жила с ним под одной крышей, а также каждый из них был волен иметь и другие романтические связи. Но несмотря на это, Бовуар и Сартр любили друг друга на протяжении всей жизни и их отношения длились до смерти самого Сартра.

Подлинная любовь должна была бы быть основана на взаимном признании двух свобод. Каждый из любящих чувствовал бы себя в этом случае и самим собой, и другим - ни одному из них не пришлось бы отрекаться от своей трансцендентности или калечить себя. Оба они вместе находили бы в мире ценности и цели. Каждый из них, даря себя возлюбленному, познавал бы себя и обогащал свой мир.

Помимо любовных отношений Сартр и Бовуар занимались науками, писательством и преподаванием, работая в разных частях Франции, что заставляло их часто быть вдали друг от друга. Перед войной Бовуар преподавала литературу и философию, но после начала войны ее сместили с поста, Сартр же, отправился на фронт. Только после окончания войны, из-за невозможности преподавать, Бовуар пришлось заняться и своей литературной деятельностью.

В 1943 году в свет вышла первая масштабная работа Бовуар «Приглашенная» (She Came to Stay), которая описывала любовный треугольник между Бовуар, Сартром и Ольгой Кожакевич и рассматривала экзистенциальные идеалы, сложности отношений и вопросы, связанные с восприятием другого человека в паре. После выхода этой работы на свет также вышли такие книги, как «Чужая кровь» 1945 года (The Blood of Others) и «Все люди смертны» 1946 года (All Men Are Mortal), которые также были сосредоточены на исследовании экзистенциализма.

В это время Бовуар и Сартр основали газету под названием Les Temps Modernes, где многие писатели, включая самих Сартра и Бовуар, писали философские эссе и статьи, пропагандирующие их идеологию. И уже после этого на свет появилась самая известная работа Бовуар под названием «Второй пол» (The Second Sex).

Опубликованный в 1949 году «Второй пол» был критикой патриархальной культуры и второстепенного статуса женщины в обществе, развернувшейся на 1000 страниц. Книгу, которую сегодня принято считать основой , в свое время подвергли ужасной критике, а Ватикан внес ее в список запрещенной литературы. Но несмотря на это, спустя несколько лет «Второй пол» был выпущен на английском языке в Америке. Именно эта книга сделала Симону де Бовуар одним из самых выдающихся мыслителей современности и подарила феминистическому движению идеологию и прочную историческую основу.

Женщина воспринимает себя как несущественное, которому никогда не превратиться в существенное, потому лишь, что она сама не осуществляет это превращение. Пролетарии говорят «мы». Негры тоже. Полагая себя как субъект, они делают «другими» буржуазию, белых. Женщины - если не считать нескольких их съездов, бывших абстрактными демонстрациями, - не говорят «мы»; мужчины называют их «женщинами», и женщины, чтобы называть себя, используют то же слово, но они не полагают себя по–настоящему в качестве Субъекта. Пролетарии совершили революцию в России, негры - на Гаити, жители Индокитая борются на своем полуострове - действия женщин всегда были всего лишь символическим волнением; они добились лишь того, что соблаговолили уступить им мужчины; они ничего не взяли: они получили.

Несмотря на то, что книга «Второй пол» сделала Бовуар популярной и уважаемой иконой феминизма, она не останавливалась на достигнутом, много путешествовала и продолжала писать, а также активно участвовала в политике. Среди работ того времени особенной считается книга «Мандарины», заслужившая Гонкуровскую премию, а также автобиографическая работа «Сила зрелости» и многие другие книги.

В течение 1950-х Бовуар не могла насладиться только литературной карьерой, поэтому, заручившись поддержкой Сартра, она участвовала в решении социально важных вопросов, и, в частности, борьбы за равноправие. Она повлияла на студенческое движение 1960-х, высказывалась относительно Вьетнамской войны в 70-х, а также участвовала в феминистических демонстрациях, пропагандируя свои мысли среди женщин.

Судьба женщины и будущее социализма тесно связаны между собой, что следует и из обширного труда, который посвятил женщине Бебель. «Женщина и пролетарий, - говорит он, - это двое угнетенных». И оба они будут освобождены в результате одного и того же развития экономики после переворота, произведенного машинным производством.

К концу жизни философские искания Бовуар обратились к вопросам старения и смерти. В 1964 она написала работу под названием A Very Easy Death Details, где описала кончину своей матери. Также она исследовала, что старение и возраст значат в обществе и для каждого человека в отдельности. После смерти Сартра Симона написала прощальную работу, в которой описала последние годы жизни писателя и их отношений.

Психоаналитики утверждают, что женщине свойствен мазохизм, потому что при потере девственности и родах удовольствие якобы бывает связано с болезненными ощущениями, а также потому, что она мирится со своей пассивной ролью в любви. Прежде всего следует заметить, что болезненные ощущения играют определенную роль в эротических отношениях, не имеющую ничего общего с пассивным подчинением. Нередко боль поднимает тонус испытывающего ее индивида, пробуждает чувствительность, притупленную сильным любовным смятением и удовольствием; она напоминает яркий луч, вспыхивающий во тьме плотских ощущений, отрезвляет влюбленных, млеющих в ожидании наслаждения, с тем чтобы позволить им вновь погрузиться в состояние этого ожидания. В порыве нежной страсти любовники нередко причиняют друг другу боль. Полностью погруженные во взаимное плотское наслаждение, они стремятся использовать все формы контактов, единения и противоборства. В пылу любовной игры человек забывает самого себя, приходит в исступление, в экстаз. Страдание также разрушает границы личности, доводит чувства человека до пароксизма, заставляет его превзойти самого себя. Боль всегда играла значительную роль в оргиях; известно, что высшее наслаждение может граничить с болью: ласка иногда превращается в пытку, а мучение может доставлять удовольствие. Обнимаясь, любовники нередко кусают, царапают, щиплют друг друга; такое поведение не свидетельствует об их садистских наклонностях, в нем выражается стремление к слиянию, а не к разрушению, субъект, на которого оно направлено, вовсе не стремится к самоотрицанию или самоунижению, он жаждет единения.

Симона де Бовуар скончалась в 1986 году в возрасте 78 лет. Похоронили ее в общей могиле с Сартром на кладбище Монтпарнасс.

Освободить женщину - значит отказаться ограничивать ее лишь отношениями с мужчиной, но это не значит отрицать сами эти отношения. Существуя для себя, она будет тем самым существовать и для мужчины. Каждый из них, видя в другом независимого субъекта, останется для него Другим. Взаимодополняемость в их отношениях не уничтожит того чуда, которое порождается делением человеческих существ на два пола, не уничтожит желания, обладания, любви, грез, любовных приключений. Сохранят свой полный смысл и волнующие нас понятия: давать, побеждать, соединяться. Напротив, только тогда, когда будет покончено с рабским состоянием половины человечества, когда разрушится основанная на нем система лицемерия, деление человечества на два пола обретет свое подлинное значение, а человеческая пара - свой истинный облик.

Сегодня в России, когда женщина все глубже ощущает собственное "я", совсем не увлекаясь проблемами феминизма, а просто касаясь вопросов более существенных и глобальных, чем надоевшие ей сферы быта и секса, она поневоле сталкивается с тем, что прочувствовала и пронесла через свою жизнь Симона де Бовуар. "Идеи приходят в мир вместе с людьми", немало людей хотело бы шагнуть в вечность, но чаще всего люди принадлежат только своему времени. Симона де Бовуар будет дорога последующим поколениям тем, что искала, хотя и не нашла устойчивого соотношения между женским сословием и миросозерцанием интеллигента.

Книга Симоны де Бовуар "Второй пол", написанная уже полвека назад, хотя и растворяется во множестве новых, связанных со вторым тысячелетием проблем, однако в некоторых отношениях не перестает быть актуальной, так как дает женщине точное о себе представление, как биологической, исторической и религиозной особи. Что бы сегодня ни говорили о де Бовуар, как бы ни "умывали" ее в прессе и проповедях, она смотрела реальности в глаза и примером собственной жизни доказала вероятие нового характера взаимоотношений между мужчинами и женщинами.

Написанная в конце сороковых годов книга "Второй пол" не перестала быть значимой и сегодня, несмотря на женские бунты тридцатых годов, выдвижение знатных колхозниц, героизацию отдельных личностей советского периода (участниц войны, космонавтов и членов правительств). Отдельные случаи не есть правило. Появление в 60-х годах некоторых художественных произведений фантастического характера на темы об амазонках наших дней, написанных в основном мужчинами, одним только характером заметного испуга их авторов перед наступлением женского сословия подтверждают правильность этих суждений.

Теперь припомним судьбу самой писательницы. Гражданская супруга известного французского философа-экзистенциалиста, Симона де Бовуар родилась в благополучной и отнюдь не бедной семье адвоката и ревностной католички. Ее детство, как потом она признавалась, было счастливым и безоблачным. Окончив философский факультет и написав работу "на чин", Симона де Бовуар преподает философию в Марселе все тридцатые годы. В начале сороковых годов у нее начинается роман с преподавателем философии Жаном-Полем Сартром, ставшим для нее другом на всю жизнь. Как литератор, она принимает участие вместе с ним в движении Сопротивления. Их участие в этих событиях неоднозначно, и некоторыми сверстниками оспаривается до сих пор, поскольку они не перенесли тех лишений, которые выпали на долю тех, кто сражался в Сопротивлении с оружием в руках. Но у Симоны де Бовуар навсегда остался комплекс вины из-за того, что она не знала чувства голода, не мерзла и не испытывала жажды. В моральном плане отсутствие такого опыта угнетало ее значительно больше, чем сознательный отказ иметь детей. В конце концов детей ей заменили многочисленные книги, где она пыталась разобраться в себе и в том, например, что такое дети как форма продолжения человеческого рода. "У меня всегда была потребность говорить о себе... Первый вопрос, который у меня возникал всегда, был такой: что значит быть женщиной?" Я думала, что я тотчас на него отвечу. Но стоило внимательно взглянуть на эту проблему, и поняла прежде всего, что этот мир сделан для мужчин; мое детство заполонили легенды и мифы, сложенные мужчинами, однако я на них реагировала совсем не так, как мальчики и юноши. Я была так ими взволнована, что забывала слушать собственный голос, собственную исповедь...".

Симона де Бовуар много пишет, но, берясь за перо, всегда стремится создать только значительное, программное произведение, будь то роман, эссе или автобиографическая повесть. Она размышляет о том, что в отличие от многих живых существ только человек осознает, что его жизнь конечна, что он смертен. И на протяжении этой короткой жизни людям недоступна полная свобода, они всегда сталкиваются с проблемой ответственности в общении "с другими". И самые большие трудности возникают при общении между полами. Симона де Бовуар видит возможность согласия между ними не в сфере секса и ориентации на привилегированный статус мужчины, а в совместном поиске смысла жизни.

В конце XX века стали вспоминать книги де Бовуар, посвященные "третьему возрасту", где она сумела передать великолепие жизни, тревогу и тоску зрелых лет, скандальное столкновение собственного сознания с процессом умирания, ухода в небытие.

Вспомнили и книги, в которых она рассказывает о своих "римских каникулах" с Сартром, о темах их бесед и разговоров, о том, что их волновало на протяжении жизни, о фантастическом успехе Сартра, о его влиянии на молодежь и умы современников.

У самой Симоны де Бовуар не было честолюбия ее супруга, но она, безусловно, грелась в лучах его славы, скажем с французским оттенком - "реноме", пока не заработала свою собственную славу своим отчетливо выраженным "феминизмом". Философские сочинения Симоны де Бовуар отмечают взвешенная объективность, проницательность, кругозор, хороший слог, просветительское начало, но в обществе она нравилась далеко не всем, ее ругали и марксисты, и католики. Они считали, что ее "чисто женский" бунт был не обоснованием необходимости эмансипации, а свидетельством необузданной гордыни и издерганной души. Спокойное гармоническое состояние Симоны де Бовуар не раз, как она признавалась, на протяжении жизни разрушалось, и писательница подвергала свою судьбу безжалостному анализу и в художественных произведениях и в научных исследованиях.

"Моя героиня - это я" - цитирует она Марию Башкирцеву. И действительно большинство ее романов автобиографичны. Так, например, в своем первом романе "Гостья" о жизни пары, слаженную гармонию которой разрушает вторгшееся в их жизнь юное существо, она описывает свои отношения с Жаном Полем Сартром. Не секрет, что великого философа постоянно окружали юные поклонницы.

Для нее творчество писателя - еще и способ самопознания: "Мужчина действует и таким образом познает себя. Женщина же, живя взаперти и занимаясь трудом, не имеющим весомых результатов, не может определить ни свое место в мире, ни свои силы. Она приписывает себе высшее значение именно потому, что ей недоступен никакой важный объект деятельности...

Желание жить женской жизнью, иметь мужа, дом, детей, испытать чары любви не всегда легко примирить со стремлением добиться намеченной цели".

Удалось ли ей самой это примирение? Скорее всего, нет. Но она сознательно выбрала свой путь. И всей своей жизнью пыталась доказать, что между мужчиной и женщиной возможны прочные отношения, не обусловленные их биологической сущностью. Именно поэтому отказалась иметь детей. Именно поэтому всегда была рядом с Сартром даже тогда, когда их взаимная страсть угасла и у каждого из них была своя личная жизнь. Об их удивительном гражданском союзе ходили легенды. Считалось, что никто из них не хочет большего. Каждое публичное появление известного философа ожидалось журналистами, всегда знающими больше, чем другие, как сенсация: с кем сегодня он появится? Но Сартр настойчиво демонстрировал свою верность Симоне де Бовуар.

Была ли она красива? Пожалуй, нет. Если так можно сказать о француженке. А она была настоящей француженкой. Любила красивую и модную одежду и обладала отличным вкусом. На фотографиях периода романтических отношений с Сартром на нас смотрит уверенная в себе, очаровательная женщина. Но позже ей пришлось выслушать столько гадостей и обвинений в свой адрес, что, говорят, у нее появился комплекс некрасивой женщины. Самостоятельность ее мышления и яркие публикации в защиту женской эмансипации способствовали созданию образа чуждой земным радостям феминистки. Симона не опровергала эти обвинения.

Но вот через десять лет после ее смерти в 1997 году вышла книга "Трансатлантическая любовь" - собрание писем Симоны де Бовуар к американскому писателю Нельсону Алгрену, в которых мы видим другую, неофициальную, не "бойцовскую" сторону жизни писательницы. Она написала любимому мужчине сотни посланий - свидетельств ее страстной и ревнивой человеческой любви. Ради встречи с любимым эта, отнюдь не небожительница, летала через океан на довольно хилых в пятидесятые годы "стальных птицах", открывала для себя поначалу никак не манившие ее города вроде Чикаго и Лос-Анджелеса, читала не нравившуюся ей издалека литературу, заводила ненужные ей знакомства. Часто она не могла заснуть, не написав Нельсону очередного письма, не произнеся хотя бы письменно только ему слова любви. В отличие от всех ее книг, изданных ранее, "Трансатлантическая любовь" раскрывает нам писательницу как совершенно земную женщину, мечтающую о семье, о встречающем ее на пороге дома любимом, дарящем ей самые обычные тепло и уют. "...Я даже сплю, ожидая тебя, - пишет она. - Мое сердце полно неутоленных желаний, которые мне радостны, поскольку, кажется, они взаимны. Спокойной ночи, мой дорогой, как нежно сегодня вечером я тебя люблю". Письма, подобные этому, Симона де Бовуар писала ежедневно с 1947 по 1964 год. В письмах они часто обращались друг к другу: "мой муж", "моя жена". Однако ей не суждено было выйти замуж за Нельсона, как они об этом мечтали. Причину нужно искать в очень устойчивой легенде о Сартре и де Бовуар, в глубокой связи писательницы с Францией и в личной жизни самого Нельсона. Атлантический океан крепко соединял, но и серьезно разделял двух художников, творцов собственной жизни, своей биографии. Не все еще нам известно. Ведь правда часто не соответствует легендам. Должно пройти не одно десятилетие...

Сартр и де Бовуар похоронены в совместной могиле на кладбище Монпарнас. Писательские могилы сейчас менее посещаемы, чем могилы шансонье и поп-музыкантов. Однако и на них французы кладут знаки любви и признательности - цветы и камни. На могиле Сартра и де Бовуар лежат красные гвоздики и камушки, похожие на гальку, подобранную на морском берегу.

Она была другой, непохожей на своих современниц. Вольной, свободной, крылатой, как птица. «Исключительной личностью» называл ее Франсуа Миттеран, «целой эпохой» — Жак Ширак. С середины XX века ее философскими идеями увлекалась вся Европа. А в Америке читающая публика сразу же раскупила миллион экземпляров ее фундаментального, без преувеличения, сочинения под названием «Второй пол». В нем Симона последовательно и доказательно поведала о том, как на протяжении тысячелетий женщина становилась «добычей и имуществом» мужчины. То обстоятельство, что сама ученая дама никогда не являлась ничьей добычей и уж тем более имуществом, не помешало глубокому проникновению в суть этой вечной темы.

Непреложные качества оригинальной личности - авантюризм, своенравие, желание бросить вызов общественному мнению - были в Симоне, видимо, от рождения. Иначе для чего бы благочестивая девушка, воспитанная в добропорядочной религиозной семье, вдруг отказалась от брака и детей, провозгласила себя абсолютно свободной от всех существующих «предрассудков» на эту тему, стала писать вызывающие романы, проповедовать идеи женской независимости и откровенно заговорила про атеизм, бунт и революционные перемены? Признания своей неординарности мадемуазель де Бовуар никогда не таила и говорила о ней в открытую, в том числе и на страницах «воспоминаний», замечая, что с детства была склонна считать себя уникумом. Объясняла, что ее «превосходство над другими людьми» происходило оттого, что она никогда ничего в жизни не упускала - и в будущем ее «творчество сильно выиграло от такого преимущества». А еще Симона очень рано сделала для себя вывод, который стал одним из основополагающих в ее последующей «философии существования»: жить в двадцать лет вовсе не значит готовиться к своему сорокалетию. И еще - жизнь, следуя Симоне, это отношение к миру, делая свой выбор отношения к миру, индивидуум сам себя определяет.

Постичь действительность

Собственный выбор - ощутить полноту жизни, постичь действительность в самых разных проявлениях, пережить их и осмыслить - пытливая натура, Симона де Бовуар, сделала будучи подростком. Сначала осуществить свой замысел она пробует в религии, молитвах, искренней вере в Бога, потом ощущение этой полноты придет к ней за ежедневными занятиями интеллектуальным трудом, позже - за литературным творчеством.

Симона де Бовуар родилась в начале 1908 года, 9 января, в Париже. Хотя для нее самой началом года впоследствии будет не первый день января, а 1 сентября. Ее отец Жорж де Бовуар был адвокатом, хорошим семьянином, но при этом увлекающимся и азартным человеком. В начале Первой мировой войны он отдал свое состояние под займы царскому правительству России и - потерял его. Мать Симоны, Франсуаза, религиозная и строгая женщина, воспитывала двух своих дочерей так же, как тогда воспитывали детей в состоятельных аристократических семьях. Девочки были отправлены в коллеж Кур Дезир, где основным предметом являлось Священное Писание. (Симоне тогда шел шестой год.) Образование в этом учебном заведении подразумевало формирование из юных учениц благочестивых девушек, убежденных в вере будущих матерей. Впоследствии Симона вспоминала, как, припав к ногам белокурого Бога, она млела от восторга, слезы текли по ее щекам и она попадала в объятия ангелов…

Но с потерей состояния привычный уклад ее семьи претерпел серьезные изменения. Родители были вынуждены переехать в маленькую квартиру, обходиться без прислуги, вести более скромный образ жизни - оказаться в непривычной среде. А сестры, соответственно, лишились приданого, с ним - и шансов на хорошее замужество. Понимая это, Симона решила во что бы то ни стало овладеть какой-либо профессией, чтобы самой зарабатывать себе на жизнь, и принялась учиться с удвоенной силой, оставаясь при этом набожной барышней, принимающей трижды в неделю причастие. Но однажды в возрасте 14 лет с ней случилось событие, во многом повлиявшее на ее дальнейшую судьбу: по мнению Симоны, ее незаслуженно укорил и обидел словом духовный наставник аббат Мартен. Пока он говорил, «его дурацкая рука давила мне на затылок, заставляла ниже опустить голову, обратить лицо к земле, до самой смерти она будет принуждать меня… ползать по земле», - вспоминала Симона. Этого ощущения ей хватило сполна, чтобы сменить образ жизни, но и в новых обстоятельствах она продолжала думать, что потеря веры - самое большое несчастье. Пребывая в подавленном состоянии, ставя перед собой множество вопросов о сути жизни, Симона пришла к книгам, в которых искала и находила многие ответы, иногда и такие: религия - средство обуздания человека.

Книги постепенно заполнили духовную пустоту вокруг нее и стали новой религией, которая привела ее на философский факультет Сорбонны. В открытии книжного мира и новых имен в нем: Кокто, Клоделя, Жида и других писателей и поэтов - Симоне во многом помог двоюродный брат Жак… Он же рассказывал ей о жизни ночного Парижа, о развлечениях в барах и ресторанах. А ее богатое воображение тут же интерпретировало его рассказы как приключения, которых ей так не хватало для ощущения все той же полноты жизни. А еще ей хотелось поменьше бывать дома - общение с родителями утомляло дочь, особенно традиционные обеды в кругу родственников и известные ей до мелочей разговоры за такими обедами.

Когда же во время летних каникул 1926 года эти отношения накалились до предела, она отправилась в путешествие по ночному Парижу, прихватив с собой младшую сестру.

Что не нравилось в ней родителям? Им казалось, что она «выпала» из нормальной жизни, что учеба сделала ее оторванной от реальности, что она идет поперек всем и всему. Почему конфликтовала Симона? Потому что ей казалось, что ее все время пытаются поучать, но при этом отчего-то никто и никогда не замечает ее взросления, становления, успехов в учебе. Возрастной максимализм Симоны достиг апогея, и вот под предлогом участия в общественных бригадах она убегала вечерами из дома и кочевала по стойкам ночных баров, изучая нравы присутствующей там публики. Наглядевшись всего вдоволь, Симона подытожила, что увидела другую жизнь, о существовании которой она и не догадывалась. Но «сексуальные табу оказались» для нее такими живучими, что она и помыслить не могла о распутстве. В этом смысле «полнота жизни» ее пока не интересовала. О себе семнадцатилетней она пишет, что была экстремисткой, «хотела получить все или ничего». «Если я полюблю, - писала Симона, - то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием».

Встреча

В преддверии эпохального 1929 года - встречи с Жаном Полем Сартром - Симона де Бовуар уже была непохожей на других интеллектуалок. Ей шел 21-й год, а ему - 24-й. Он заприметил ее сам, но почему-то сначала подослал к ней своего друга. Когда же всей компанией они стали готовиться к заключительным экзаменам, Сартр понял, что встретил самую что ни на есть подходящую спутницу жизни, в которой его удивляло «сочетание мужского интеллекта и женской чувствительности». А она в свою очередь впоследствии писала: «Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…» Она признавалась, что «будто встретила своего двойника» и «знала, что он останется» в ее жизни навсегда. Отныне, после успешно сданных экзаменов, где Сартру досталось первое, а Симоне - второе место (председатель экзаменационной комиссии при этом пояснил, что Сартр обладает уникальными интеллектуальными способностями, но прирожденный философ - Симона), она вместе с ним принялась низвергать эстетические и социальные ценности современного общества, следуя оригинальной философской доктрине - гуманистического экзистенциализма. Социальные катастрофы XX века виделись им «миром абсурда», в котором нет места ни смыслу, ни Богу. Единственная реальность этого бытия - человек, который сам должен наполнить свой мир содержанием. И в нем, в этом человеке, нет ничего заранее заданного, заложенного, поскольку, как считали Сартр и Де Бовуар, «существование предшествует сущности». А сущность человека складывается из его поступков, она - результат его выбора, точнее, нескольких выборов за всю жизнь. Побудителями же поступков философы называли волю и стремление к свободе, и эти побудители сильнее общественных законов и «всевозможных предрассудков».

По окончании учебы Сартра забрали в армию на полтора года. А Симона осталась в Париже, продолжала учиться. После армии он получил место профессора в Гавре и стал пользоваться особым вниманием со стороны студенток: большой оригинал, искусный ритор, человек обширных познаний, он был для них властителем дум. Но Симону его увлечения на стороне, как принято считать и как она, впрочем, писала сама, не смущали. Их союз вообще был особенным, непохожим на привычные союзы. Свои отношения молодые люди называли морганатическим браком и говорили, что пребывают в этом состоянии в двух обличьях: иногда они разыгрывали небогатых и всем довольных буржуа, иногда - представляли себя американскими миллиардерами и вели себя соответственно, подражая манерам богачей и пародируя их. Сартр же в свою очередь отмечал, что Симона помимо таких совместных перевоплощений «раздваивалась» еще и сама по себе, «превращаясь» то в Кастора (Бобра, это прозвище она получила от друзей в годы студенчества), то в капризную мадемуазель де Бовуар. А когда вдруг действительность становилась скучной ему самому, то оба они объясняли это тем, что в Сартра вселялась ненадолго душа морского слона - вечного страдальца, - после чего философ начинал всячески гримасничать, имитируя слоновью тревогу.

Они не имели ни детей, ни общего быта, ни обязательств, пытаясь доказать самим себе, что только так можно почувствовать радикальную свободу. По молодости они забавлялись всевозможными играми и чудачествами. «Мы жили тогда в праздности», - вспоминала Симона. Розыгрыши, пародии, взаимные восхваления имели, продолжала она, свою цель: «они защищали нас от духа серьезности, который мы отказывались признавать столь же решительно, как это делал Ницше, и по тем же причинам: вымысел помогал лишать мир давящей тяжести, перемещая его в область фантазии…»

Судя по воспоминаниям Симоны, она действительно была влюблена безумно и бесконечно счастлива от сознания того, кто оказался с ней рядом. Она всячески подмечала необычайность натуры своего избранника, говорила, что его цепкое, бесхитростное внимание схватывало «вещи живыми», во всем богатстве их проявления, что он внушал ей ту же робость, что внушали позднее лишь некоторые сумасшедшие, которые и в лепестке роз видели хитросплетения интриг. Да и как тут не стать восхищенной, когда рядом с тобой человек, одни мысли которого завораживают? «Парадокс разума состоит в том, что человек - творец необходимости - не может подняться над нею до уровня бытия, как те прорицатели, что способны предсказывать будущее другим, но не себе. Вот почему в основе бытия человека как создания природы я угадываю грусть и скуку», - писал Сартр в парижской газете в конце 1920-х годов.

В целом сартровская «эстетика отрицания» этого периода оказалась очень созвучной мыслям Симоны, а его социальный портрет виделся ей тогда следующим: «Он был анархистом в гораздо большей степени, чем революционером, он считал общество в том виде, в каком оно существовало, достойным ненависти и был вполне доволен тем, что ненавидел его, то, что он именовал «эстетикой отрицания», хорошо согласовывалось с существованием глупцов и негодяев и даже нуждалось в нем: ведь если бы нечего было громить и сокрушать, то литература немногого бы стоила».

Битва с крабами

«Оригинальный писатель, пока он жив, всегда скандален», - замечала Симона. Следовательно, разоблачать пороки буржуазного общества нужно тоже скандально, скандал - вообще катализатор познания общества, ровно как внутренний конфликт человека приводит к познанию потаенных его качеств. И Симона, и Сартр были большими сторонниками исследования различных экстремальных состояний человека, психических в том числе. Симона признавалась, что их всегда привлекали неврозы и психозы, что в них обнаруживались очищенные модели поведения и страсти людей, которых называют нормальными. Известно, тяга к таким наблюдениям была не только у Симоны и Сартра, многие писатели, поэты, философы черпали в подобных наблюдениях, исследованиях души человеческой необходимый «материал».

Безумцы привлекали Симону и Сартра своими многогранными, сложными и в то же время удивительно точными разоблачениями существующей действительности, с которой безумцы, как правило, враждуют. Это зазеркалье человеческой души будоражило философов, подвигало их к анализу психики, поступков, состояний человека. К тому же в начале XX века психологи и психиатры вплотную занялись вопросами психопатологий человека. И конечно, Симона и Сартр читали и изучали работы К. Ясперса, З. Фрейда, А. Адлера. Свои методы познания личности пытался составить и Сартр. Симона, как могла, способствовала ему в этом. Но философ буквально погряз в этой пучине. Испытывать аномалии восприятия реального мира он пробовал и на себе, вызывая «сдвиги» реальности инъекциями мескалина - галлюциногенного препарата, после которого у Сартра начались кошмарные видения в виде битвы с крабами и спрутами… По окончании воздействия препарата они исчезли.

Помимо безумцев философы увлекались дружбой со всевозможными маргиналами, наподобие автора «Дневника вора» Жана Жене или же Бориса Виана, писателя-скандалиста, низвергавшего мораль буржуазного общества. Удивительно, что такие бунтари, подчас с весьма сомнительными биографиями и родом занятий, привлекали Симону и Сартра куда больше, чем, к примеру, личности, добившиеся в те годы технических достижений, например полета в стратосферу.

Волокита

Париж 20-30-х годов XX века был, как известно, эпицентром искусств, моды и, конечно, философии, которой тогда отводилась роль «ключа к истине». Здесь Жан Поль и Симона продолжили свою педагогическую деятельность, получив должности преподавателей философии. Стоит сказать, что они и в этот период, и в дальнейшем никогда не жили под одной крышей, селились намеренно в разных отелях, но встречались ежедневно. Общались с художниками, приходили в их кафе и мастерские, проводили время в кинотеатрах…

По прошествии пяти лет с момента образования этого интеллектуального союза в жизни Симоны и Жана Поля появилась постоянная любовница - русская аристократка Ольга Козакевич. Она будто поддразнивала эту парочку, проявляя страсть то к ней, то к нему. И вот однажды Жан Поль вопреки сложившимся традициям не разлучаться с Симоной провел весь отпуск с Ольгой, оставив свою любимую интеллектуалку в Париже. Вспоминая о Козакевич, Симона говорила, что она всем своим поведением была против условностей, запретов, общественных табу. «Она претендовала на то, чтобы вырваться из плена человеческого удела, которому и мы покорялись не без стыда». «Удовольствиям она предавалась без меры, ей случалось танцевать до обморока. Говорят, что Сартр предлагал «бунтарке» Козакевич руку и сердце, продолжая при этом испытывать самые неподдельные чувства к Симоне… После отказа Жан Поль, конечно же, не горевал - он перекинулся на ее сестру, Ванду. А Симона делала вид, что ничего особенного не происходит, хотя кто, кроме Сартра, мог почувствовать, что действительно испытывала в такие моменты де Бовуар. В целом эта пикантная тема оговорена уже не единожды, при этом постоянно замечается, что сама Симона была еще более откровенной в своих связях на стороне. Будто она уезжала на отдых с той или другой ученицей, а потом знакомила их с Сартром. Якобы одной из таковых была Бьянка Ламблен, ставшая потом известным философом.

Безвременье

В конце 30-х годов XX века образ жизни Симоны и Сартра изменился, причем не столько сам образ, сколько их отношение к тому, что происходило в мире - события тех лет отложили свой отпечаток на их мировоззрении. Гражданская война в Испании, поражения республиканцев, активность итальянских фашистов… Расцвет нацизма в Германии.

С началом Второй мировой войны Сартра мобилизовали, а в июне 1940 года он попал в немецкий плен. Симона в это время преподавала в Париже и занималась литературой. Написала роман «Девушка приглашена в гости», где главная героиня - гостья - разбила жизнь одной супружеской пары. А в целом, вспоминая литературную жизнь 1940-1943-х годов, де Бовуар отмечала, что художественное слово тогда было в упадке. Событием для нее стала лишь повесть А. Сент-Экзюпери «Военный летчик» (1941).

Сартр вернулся из плена в 1943 году и сразу же развернул активную деятельность: напечатал в хорошем издательстве книгу Симоны, убедил ее заняться литературным делом, вступил в ряды Сопротивления, основал газету «Комба», в которой публиковал прокоммунистические статьи и, конечно же, популяризировал свою философию - гуманистический экзистенциализм. В это же время Симона и Сартр сблизились с А. Камю, которого философ встретил на репетиции пьесы «Мухи». Их дружба обрастала новыми знакомствами, и по окончании войны вокруг Сартра, Симоны и Камю организовался довольно большой круг интеллектуалов. Духоподъемное время способствовало новым идеям, новой политике. Последняя вошла тогда в их жизнь накрепко. Симона вспоминала, как братались в 1945-м голлисты, коммунисты, марксисты… Как заключал по этому поводу Камю: «Политика неотделима более от индивидов. Она являет собой прямое обращение человека к другим людям».

В 1945 году Сартр уехал в Нью-Йорк. Симону он не взял. За долгие годы их творческого союза такой шаг он сделал впервые. Там он влюбился в актрису Долорес Ванетти Эренрейх и остался в США, куда через некоторое время полетела и Симона.

Американский муж

В 1947 году в США у Симоны де Бовуар состоялась еще одна эпохальная встреча. Нельсон Олгрен, американский писатель, предложил француженке сопровождать ее по Чикаго. (В США она прилетела по приглашению нескольких американских университетов и пребывала там с января по май.) И к Симоне в возрасте 39 лет пришло еще одно большое чувство. Их роман длился 14 лет, как писал впоследствии страдающий от любви и разлуки Нельсон, она вымотала его за эти годы, отвергнув в самом начале предложение о создании семьи и замужестве.

«Любимый мой Нельсон. Откуда это Вам, гордецу, известно, что мои чувства к Вам неизменны? Кто Вам это сказал? Боюсь, что они действительно не изменились. Ах, какие муки любви и радости, какое наслаждение испытала я, когда читала Ваше письмо…» - писала Симона 15 декабря 1948 года в одном из 304 писем к своему возлюбленному, которого она называла «любимым мужем». Эти письма впоследствии были опубликованы приемной дочерью Симоны Сильвией ле Бон де Бовуар. Эта переписка не случайно названа «Трансатлантическим романом» - в ней все сплошные чувства, а рядом с ними соображения обо всем происходящем вокруг: «Милый, милый. Вот я и снова в Алжире, под окном расстилается огромный сад из пальмовых деревьев, я вижу множество розовых и лиловых цветов, дома, сосны, а за ними - корабли и море, бледно-голубое… Видели, с какой услужливостью США хотят нам «помочь» организовать армию, способную разбить СССР? Скажите им, что они перестарались и мы их усилий не оценили. Мысль, что французы должны принять участие в войне, довольно странная. Сталина ненавидят в такой же степени, как и Уолл-стрит, как же поступить?..»

Слава

В 1949 году Симона издала книгу, которая взорвала общественное мнение. Сначала «Второй пол» увидел свет во Франции, а потом практически во всех странах Запада. Сама идея этого социально-биологического, антропологического труда была подсказана писательнице Сартром, который обладал по отношению к ней невероятной интуицией. И это чувство его не подвело. Его спутница справилась с задачей блестяще, она начала с анализа мифов разных народов, в которых устоялись и отразились представления о роли и назначении женщины, а потом, следуя хронологии, разобрала многочисленные труды по этому «вечному вопросу», пытаясь понять, отчего произошло принятое всеми различие: мужчина - полноценный человек, субъект истории, женщина - существо сомнительное, объект его власти. Особенным образом Симона выделяет работу Пулена де ла Бара «О равенстве обоих полов». Она принимает точку зрения автора о том, что неравное положение мужчины и женщины в обществе есть результат подчинения женщины грубой мужской силе, но отнюдь не предназначение природы. В целом в феминистской литературе книга «Второй пол» занимает особую нишу, несколько поколений женщин, несмотря на понятную реакцию отцов церкви, считали ее своего рода Библией. Но самое главное, что до сегодняшнего момента это исследование является самым фундаментальным в своей области. А тогда, в 1949 году, оно появилось как нельзя вовремя. В России «Второй пол» издали лишь по прошествии почти полувека с момента выхода книги во Франции. Но что говорить об этой книге? Если даже «Воспоминаниям благовоспитанной девицы» в печати также было отказано. В своей книге «В конечном счете» Симона де Бовуар замечает, как сам Твардовский никак не мог решиться опубликовать «Слова» (1964) Сартра, за которые ему была присуждена Нобелевская премия, от которой он, как известно, отказался.

Разумеется, книга «Второй пол» вызвала шквал откликов, среди которых были и крайне негативные. А. Камю неистовствовал, говорил, что Де Бовуар сделала из французского мужчины мишень для презрения и насмешек. Особенно негодовала католическая церковь, и у нее были на то основания.

И все-таки после 1949 года Симона стала очень востребованной, ее приглашали читать лекции, выступать с докладами в разные города и страны. В 1954 году ее слава подогрелась вновь. Вышедший роман «Мандарины», описывающий историю ее любовных отношений с Нельсоном Олгреном, казался читателям весьма откровенным. Симона была награждена Гонкуровской премией, а сам Олгрен негодовал: он никак не ожидал, что его чувства станут всеобщим достоянием. Симона, как могла, пыталась успокоить его, объясняя, что это произведение - отнюдь не зеркало их отношений, что она всего лишь извлекла из этих отношений квинтэссенцию, описав любовь женщины, похожей на Симону, и мужчины, похожего на Нельсона.

В своей парижской квартире. 1976 год. Фото JACQUES PAVLOVSKY/SYGMA/CORBIS/RPG

Спецкор

Решиться на такой сюжет Симоне, возможно, помогло новое увлечение: в 1952 году она влюбилась в Клода Ланцмана, корреспондента газеты «Новые времена», в которой редакторами работали Сартр и Бовуар.

Новый избранник был молод - 27 лет, свеж, приятен, умен, галантен, бесконечно учтив и в хорошей степени амбициозен. Не влюбиться в такого Симона просто не могла. Она откровенно вспоминала потом, как его близость освободила ее от бремени возраста. Хотя 44 года - разве это возраст для экзистенциальной философии? Удивительно, но чувства Симоны были так глубоки, что она пригласила избранника к себе в квартиру, чего раньше никогда никому не предлагала, - и он переехал. Они были вместе семь долгих и счастливых лет.

Арлетта

Новое увлечение Симоны никак не уменьшало ее внимания к Сартру: они виделись ежедневно, хотя и у него была в то время своя особая любовная история под именем Арлетта Элькаим, молоденькая и хорошенькая еврейская девушка из Алжира. И вот тут, похоже, самообладание Симону наконец-то подвело: она почувствовала, как сильно увлекся Сартр. Так, что даже стал сторониться своей лучшей подруги. Последней каплей стало то, что Жан Поль решил удочерить Элькаим. В ответ - де Бовуар удочерила одну из своих то ли подруг, то ли учениц - Сильвию ле Бон (упоминаемую выше), которая и стала наследницей творчества Де Бовуар. Но несмотря на определенные разногласия в личной жизни, Симона и Сартр продолжали пребывать в эпицентре общественно-политических событий. Они живо интересовались и советской действительностью.

В 1955 году, во время краткого пребывания в СССР, Симона посмотрела пьесу «Клоп» Маяковского, заметив, что для нее с Сартром тема пьесы очень близка: пороки и крайности современного мещанства принять невозможно. Но не стоит думать, что оба философа принимали «новый мир» Страны Советов безоговорочно: оба они имели во Франции знакомства с советскими иммигрантами, диссидентами и не питали иллюзий относительно советского режима. И все же «превращения советского человека в человека труда» были им интересны.

В 1956 году бескомпромиссный Сартр в интервью журналу «Экспресс» выступил с откровенным осуждением советской агрессии в Венгрии, сказав, что он полностью разрывает отношения с друзьями из СССР. А в 1961 году Сартр и Бовуар получили приглашение посетить Москву от Союза писателей и приняли его: культурная жизнь в разных странах интересовала их всегда. Примечательно, что после этого визита отношения между СССР и Францией заметно потеплели. Симона вынесла из этой поездки вот такое любопытное впечатление: «В СССР человек творит самого себя, и даже если это происходит не без труда, даже если случаются тяжелые удары, отступления, ошибки, все, что происходит вокруг него, все, что с ним случается, наполнено весомым значением».

В 1970 году Сартр тяжело заболел, и Симона принялась преданно ухаживать за ним. 15 апреля 1980 года его не стало. Впоследствии в книге «Адье» Бовуар напишет: «Его смерть разлучила нас. Моя смерть нас объединит». Она пережила своего мэтра и друга на шесть лет, проведя эти годы в одиночестве: с кончиной Сартра из нее постепенно стала уходить удивительная для всех фонтанирующая энергия. Исчез горизонт, исчезли цели. А когда-то всем своим существом Симона выражала безусловный для нее кантовский оптимизм: ты должен, следовательно, ты можешь.

Сартр покоился на кладбище Монпарнас, куда по странному стечению обстоятельств выходили окна ее небольшой квартиры. Ее не стало весной. 14 апреля 1986 года. Она умерла в одной из больниц Парижа, персонал которой никак не мог поверить, что в их стенах последние дни доживала сама Симона де Бовуар: она ушла в одиночестве, к ней никто не приходил и не справлялся о ее самочувствии. Да и кто смел предположить, что Симона может состариться и уйти? Она при жизни стала легендой, а легенды, как известно, вечны…

9 января исполняется 109 лет со дня рождения Симоны де Бовуар – французской писательницы, одной из первых женщин-преподавательниц философии, идеолога феминизма. Их союз с Ж.-П. Сартром был одним из самых экстравагантных в ХХ в. В самом начале отношений они договорились о том, что не будут регистрировать брак и ограничивать свободу друг друга. У них были общие взгляды на жизнь и… общие молодые любовницы. Но свободная любовь оказалась куда более мучительной, чем предполагали оба.

Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр познакомились во время учебы в Сорбонне. «Я как будто встретила своего двойника. Я знала, что он останется в моей жизни навсегда», – сказала она после их встречи. Сартр впервые увидел в девушке равную по интеллекту собеседницу, она свободно оперировала философскими категориями и нередко в спорах одерживала верх.

Симоне де Бовуар импонировала свобода суждений нового знакомого. Он точно так же, как она, восставал против буржуазного образа жизни и не признавал традиционного института семьи. Оба мечтали о свободном сосуществовании двух самостоятельных личностей, оба не хотели детей. «Дети убивают любовь», – говорила Симона де Бовуар.

Вместо предложения руки и сердца Сартр объявил своей избраннице «манифест любви»: во-первых, никаких пут, никакой собственности и совместного хозяйства. Жить в гостинице, причем на разных этажах. Полная свобода передвижений. Каждый может уезжать и приезжать, когда захочет. Во-вторых, полное право обеих сторон на случайные связи и влюбленности. В-третьих, предельная откровенность друг с другом. Симона приняла этот манифест безоговорочно, не представляя, чем этот «брак» для нее обернется.

В интимных отношениях пары не было гармонии, и вскоре они решили прекратить их, признав свою «полную неудачу в этой области». Но к расставанию это не привело, они по-прежнему считали друг друга самыми близкими людьми. Вскоре у Сартра появилась любовница – ею стала дочь русских эмигрантов Ольга Козакевич. Она была студенткой Симоны де Бовуар и, как оказалось, их связывали отношения, которые вышли за пределы дружеских. Так в их «философском союзе» впервые появился третий, и позже это повторялось не раз с другими партнершами.

Несмотря на всю свою широту взглядов, Симона так и не смогла побороть ревность. Сартр подливал масла в огонь, сообщая ей все интимные подробности своих многочисленных связей – ведь они договорились о предельной откровенности. В отчаянии женщина сошлась с одним из бывших студентов Сартра и поспешила сообщить обо всех деталях их близости.

В первой книге Симоны де Бовуар любовный треугольник разрешался убийством общей любовницы – такой поворот сюжета говорил гораздо больше о ее настоящих чувствах и подлинном отношении к супружеской верности и браку, чем все их официальные «манифесты». Однажды в письме она призналась в том, что нежность может возникнуть между двумя, но не между тремя людьми.

Сартр не отпускал ее до конца дней. «Моя несравненная любовь, – писал он Симоне. – Ты самая совершенная, самая умная, самая лучшая и самая страстная. Ты не только моя жизнь, но и единственный искренний в ней человек». Тем не менее он продолжал заводить романы с другими.

Симона де Бовуар в ответ закрутила роман с американским писателем Нельсоном Альгреном. Он хотел на ней жениться, но она предпочла остаться с Сартром. «Я не могу покинуть его, я не могу оставлять его на долгое время и поэтому не могу отдавать всю свою жизнь никому другому», – пыталась объяснить она причины своего отказа. Альгрен порвал с ней после того, как Симона поведала миру все подробности их отношений в своем новом романе. Этого он не смог простить ей до конца дней: «Я бывал в борделях по всему миру, и женщина всегда закрывает дверь, будь то в Корее или в Индии. Но эта женщина открывает дверь нараспашку, приглашая смотреть публику и прессу…».

Однажды Сартр увлекся молодой студенткой из Алжира и когда не смог на ней жениться, удочерил ее и передал все права на свое литературное наследство. В ответ Симона удочерила одну из своих молодых подруг, завещав ей свои деньги и труды. Эти странные отношения длились 51 год и завершились только со смертью Сартра в 1980 г. «Его смерть разлучает нас. Моя соединит нас снова. Просто великолепно, что нам было дано столько прожить в полном согласии», – написала Симона де Бовуар. Она пережила избранника на 6 лет, умерла в полном одиночестве и была похоронена рядом с ним.

Книга Симоны де Бовуар «Второй пол», с которой связывают начало сексуальной революции в 1960-х гг., была воспринята как манифест феминизма, ее постулаты стали так же популярны, как и .

Жан-Поль Сартр (Jean-Paul Sartre), провозгласивший человека свободным, и Симона де Бовуар (Simone de Beauvoir), родоначальница феминизма, научили современников думать открыто и свободно, как думали.
Они познакомились в 1929 году во время учебы в Сорбонне. Со стороны казалось, что они никак не подходят друг другу: стройная элегантная Бовуар и Сартр – невысокий, с брюшком, к тому же слепой на один глаз. Но Симона не обращала внимания на неказистость поклонника, она была очарована его недюжинным интеллектом, остроумием и не в последнюю очередь тем, что у них было много общего во взглядах на жизнь.

Вместо руки и сердца Жан-Поль предложил возлюбленной заключить пакт: быть вместе, но при этом оставаться свободными. Симону, которая больше всего на свее дорожила своей репутацией свободно мыслящей особы, такая постановка вопроса вполне устраивала. Она выдвинула лишь одно встречное условие: взаимная откровенность всегда и во всём – как в творчестве, так и в интимной жизни. Последняя, кстати сказать, была у обоих весьма свободной… Как бы то ни было, их отношения, выдержавшие испытание годами, ничто не смогло разрушить – ни многочисленные любовники и любовницы, ни сознательный отказ Симоны иметь детей.

В 1934 году Сартр встретил Ольгу Козакевич, светловолосую русскую аристократку, которая стала его постоянной любовницей.
У Симоны также был роман с Ольгой, которая, как оказалось, издевалась над ними обоими. Ольга настояла, чтобы они с Жан-Полем ехали в отпуск, оставив Симону в одиночестве. Когда они вернулись, Сартр отказался поведать Симоне, что же между ними произошло. Он сделал Ольге предложение, но их семейный союз не состоялся, и Жан-Поль переключился на сестру Ольги – Ванду. Де Бовуар все знала, но молчала. Она не хотела потерять Сартра. "Он был первым мужчиной в моей жизни", - объясняла Симона своему любовнику Нельсону Алгрену.
Делав вид, что ей безразличны любовные истории Жан-Поля, Симона вступала в связи со своими ученицами. С одной из них, Бьянкой Ламблен, ставшей впоследствии профессором философии, Симона поехала отдыхать в деревню, а потом передала ее Сартру, который, как выяснилось, оказался никудышним любовником.

Роман Сартра “Тошнота”, имевший шумный успех, не обошелся без Симоны. Именно она подсказала мэтру французской философской мысли “вмонтировать” рефлексию его героя Рокантена в детективный сюжет. В благодарность Сартр посвятил этот роман ей. А в армии, во время Второй мировой, вняв ее совету, Сартр начал работу над главной своей книгой – философским трактатом “Бытие и Ничто”.
В 1940 году немецкие войска вошли на территорию Франции. Сартр оказался в лагере для военнопленных. Залом, где состоялась премьера его трагедии-притчи “Мухи”, стал барак за колючей проволокой. Вскоре Сартру чудом удалось бежать. По возвращении в оккупированный Париж он стал активным участником движения Сопротивления.
После войны Бовуар и Сартр оказались на гребне славы. Романы и философские труды принесли им репутацию “властителей дум”. Симону называли Нотр Дам Де Сартр, намекая на то, что радикальной феминистке отводится в этом дуэте второстепенная роль. Бовуар нисколько не огорчалась – напротив, при каждом удобном случае подчеркивала, что Сартр – великий философ, а она лишь скромная писательница, греющаяся в лучах славы гения.

В начале 50-х увидел свет самый известный роман Бовуар “Второй пол”. В то время аргументы, выдвинутые Симоной, были более чем революционными. Чего стоили хотя бы ее нападки на церковь: как можно запрещать аборты, но благословлять мужчин, идущих на войну, – это ли не лицемерие, возмущалась писательница.
В 1954 году появился роман Бовуар “Мандарины”, получивший Гонкуровскую премию, а в 1960 году – первые главы ее биографии, шокирующее своей откровенностью произведение о взаимоотношениях с Сартром.
В 1964 году Сартр отказался от ордена Почетного легиона и Нобелевской премии в области литературы. Принять последнюю, впрочем, он потом согласился, мотивировав это тем, что “деньги никогда не помешают”…
Де Бовуар и Сартр встречались ежедневно. Им обоим довелось увидеть, как их теория получает признание во всем мире.
Де Бовуар вручили премию Иерусалима, которую она приняла.

В течение лет, прожитых без взаимных чувств, интимных отношений, без детей, Симоне оставалось утешать себя лишь интеллектуальной близостью. Но новая женщина вторглась в их жизнь - Арлетта Элькаим, юная еврейка из Алжира. Поначалу Симона не обеспокоилась. Элькаим показалась ей одной из случайных любовниц, бесконечной чередой проходивших в жизни Сартра. Но Жан-Поль стал избегать Симону. Раньше он ходил работать к ней домой, а теперь переметнулся к Арлетте. Он даже не давал де Бовуар читать свои новые работы под тем предлогом, что они еще были не готовы.

Две женщины ненавидели друг друга. Но Симона еще не осушила до дна горькую чашу. В 1965 году Сартр решил официально удочерить Элькаим, но предпочел не афишировать это. После долгих лет мучительной жизни де Бовуар видела, как у нее на глазах духовное наследие Сартра переходит к другой женщине. Тогда и де Бовуар удочерила одну из своих подруг, Сильви ле Бон, и завещала ей свои труды и деньги. Критики утверждали, что она пыталась подражать Сартру, другие намекали, что ле Бон была на самом деле любовницей Симоны.

Когда в 1970 году Сартр заболел, Симона была рядом с ним. Она самоотверженно ухаживала за ним, не прерывая своих интеллектуальных занятий. Ее рассказ о старости, написанный впоследствии, запечатлел те изменения, которые произошли в ее жизни. "Я пересекла много линий в моей жизни, казавшихся мне размытыми. Но линия, очерчивающая старость, жесткая, как металл. Тайный, далекий мир внезапно надвинулся на меня, и нет пути назад".

Сартр умер 15 апреля 1980 года. Во время его похорон по пути следования траурного кортежа собралось более 50 тысяч человек.
Для Симоны его кончина оказалась сильным испытанием: она была опустошена и потеряла всякий интерес к жизни. Остаток дней она провела в квартире с окнами, выходящими на кладбище Монпарнас, где покоился прах ее друга.
Симона де Бовуар скончалась 14 апреля 1986 года в парижской больнице. Ровно через шесть лет после ухода Жан-Поля Сартра. Никто не заходил ее проведать в больницу, за гробом шли несколько человек. Сартр умер, Алгрен умер, Ланцман был в Лос-Анджелесе, работал над своей книгой о Холокосте. Врач больницы рассказывал, что ни один человек не позвонил, не поинтересовался ее состоянием. "Она была настолько всеми покинута, что мы даже стали сомневаться, на самом ли деле она – та самая знаменитая Симона де Бовуар". Великая интеллектуалка, посвятившая себя экзистенциализму, умерла в полном одиночестве, и была похоронена с ним в одной могиле.

После смерти Симоны де Бовуар ее дочь Сильви ле Бон издала ее письма в двух томах. Как выяснилось, де Бовуар не писала всю правду о своей жизни. Ее письма вызвали бурю возмущения. Ярая феминистка, ратовавшая за равенство мужчин и женщин, писала: "Я буду умницей, вымою посуду, подмету пол, куплю яйца и печенья, я не дотронусь до твоих волос, щек, плечей, если ты мне не позволишь". В другом письме она называла себя "послушной восточной супругой" и "любимым лягушонком". Алгрена называла "любимым крокодилом".