Фраза "не доедим, но вывезем" стандартно приписывается царскому министру финансов И.А. Вышнеградскому (1888-1892). Некоторые приписывают ее С.Ю. Витте или даже П.А. Столыпину. Впрочем, это не так важно, поскольку существуют некоторые сомнения, что подобная фраза вообще была сказана. Например, известны и другие "цитаты", приписываемые Вышнеградскому: "Мы должны экспортировать, даже если мы умрем". И так далее.

Соответственно, рисуются апокалиптические картины - вечно голодающая Россия, из которой царское правительство качает западным буржуинам отечественное зерно. Некоторые рассказывают о "чудовищном" голоде 1901, 1911, 1912 и т.п. годов (иногда идет и такое перечисление: "В XX веке особенно выделялись массовый голод 1901, 1905, 1906, 1907, 1908, 1911 и 1913, когда от голода и сопутствующих голоду болезней погибли миллионы жителей Российской империи" ). Правда, стоит отметить, что все эти "миллионные жертвы" средствами статистики почему-то не были выявлены.

Если не обращать внимания на очевидное мифотворчество, то на самом деле упреки по большей части беспочвенны.

Царская Россия с 70-х годов XIX века занималась тем же, что и сменившие ее "товарищи" - по сути, индустриализацией страны. Разумеется, способы и инструменты были совершенно другими. Не лучшими и не худшими, а просто другими, поскольку общие условия были иными. Но повторюсь, суть процесса была та же. Чтобы купить западное оборудование, технологии и привлечь специалистов страна продавала то, что пользовалось спросом из ее товаров на зарубежном рынке. Плюс, конечно, кредиты.

Апологеты советского мифа свято почему-то уверены, что СССР шел каким-то иным путем. Нет, тем же самым. Также продавал на мировом рынке зерно (+ золото, пушнину, черную икру и яйца), также привлекал кредиты. Но с двумя существенными отличиями: верифицируемых данных о советских кредитах почти нет, плюс стоит учесть фактор искусственного ограничения внутреннего потребления (карточная система и т.п.) и особенностей в целом социалистического "снабжения". Но это частности.

В царской России последний реально зафиксированный голод, повлекший статистически заметные жерты и охвативший достаточно большое пространство, случился в 1891-1892 годах (для сравнения - во Франции - в 60-х годах XIX века, в Германии - в 40-50-х годах). Причины этого и предыдущего голода заключались в быстром росте населения страны, приводящему в аграрной "перенаселенности" некоторых регионов (Поволжье, Нечерноземье); неустойчивости урожаев; слабой транспортной инфраструктуры, не позволявшей оперативно перебрасывать излишки хлеба из одного региона страны в другие; отсталости сельского хозяйства (и + низкая урожайность).

По встречавшимся мне оценкам, от голода 1891-1892 годах смертность составила от 0,44 до 0,77 млн. человек. В целом же население страны в последующие годы росло бешеными темпами. Если перепись 1897 года зафиксировала около 128 млн. человек, то на 1914 год население составляло от 168 до 175 млн. человек (разнобой получается, если судить по сводкам МВД и Госстата).

Вообще же, было бы интересно сравнить долю экспорта и его роль в удельном потреблении зерновых в России. По 80-м годам XIX века картина получается такова: средние валовые урожаи колеблются усредненно от 45 до 55 (1887 год) млн. тонн. А вот данные по вывозу зерновых за границу (не известно, включена ли туда кукуруза):

1881 год - 3,32 млн. тонн
1882 год - 4,82
1883 год - 5,49
1884 год - 5,12
1885 год - 5,5
1886 год - 4,45
1887 год - 6,28
1888 год - 8,76
1889 год - 7,46
1890 год - 6,68
1891 год - 6,26
1892 год - 3,14

Покровский Д И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России. Т. 1. СПб., 1902.

Тоннаж пересчитан из пудов

Если не брать последний год, то в целом экспортировалось около (усредненно) 8,6% от валового урожая. Разумеется, в определенные годы этот показатель был выше. Население страны тогда можно оценить в пределах 100-110 млн. человек. То есть, усредненно экспорт на душу населения можно оценить в около 55-57 килограмм (три с половиной пуда зерна).

Таким образом, он был достаточно заметен. Поэтому в 1891 году правительство, запоздав вначале с действиями по предотвращению голода, попыталось исправить ситуацию, резко сократив экспорт (он был запрещен на почти 8 месяцев) и предоставив субсидии крестьянам (160 млн. рублей). В 1892 году на экспорт было отправлено уже в два раза меньше хлеба. Примечательно, что даже в 1891-1892 годах в России были губернии, где наблюдался излишек хлеба, который из-за слабости инфраструктуры было сложно доставить в голодающие регионы.

Вообще же, Поволжье и некоторые районы Нечерноземья превращаются в депрессивные аграрные регионы - в отличие от Кубани и Украины, где с 1891 по 1913 годы урожайность выросла на 35-45%, там этого не происходит. Облегчили ситуацию развитие промышленности в стране, что стало перетягивать излишние рабочие руки в города, развитие транспортной сети (с 1891 года начинается строительство Великой Сибирской дороги) и начало масштабной колонизации Сибири, Казахстана и Средней Азии. Только в 1906-1914 годах за Урал переместилось до почти 4 млн. человек. Забавно, что структура населения Владивостока выглядела в начале XX века примерно так: 24 тыс. мужчин и около 4 тыс. женщин. Т.е., картина характерная для ранней стадии колонизации.

В дальнейшем, несмотря на продолжение вывоза хлеба, подобных аграрных катастроф удавалось избежать, хотя локально недостаток хлеба в царской России возникал. Прежде всего, в названных депрессивных регионах. Разумеется, это у нас любят раздувать в полотно всероссийского голода. Что есть, как минимум, преувеличение.

Еще более интересно сравнение РИ с СССР по доле хлебного экспорта. Вот получилась некоторая таблица:

Урожай зерна в 1913 году - взята наименьшая из встречавшихся оценок, урожай 1930 года - использована оценка И.В. Сталина, хотя есть цифры и в 77 млн. тонн. Данные по экспорту хлеба - из Статсборника Внешней торговли СССР 1937 года. Данные по экспорту зерновых из РИ в 1913 году взяты без кукурузы (с кукурузой будет около 10,5 млн. тонн. Причина - практически отсутствие экспорта кукурузы из СССР в сравниваемый период). Тоннаж - пересчет из пудов по четырем злакам (пшеница, рожь, ячмень, овес).

Не сложно увидеть, что в удельном отношении хлебный экспорт в 30-х годах был существенно ниже (при близких цифрах по населению), чем в 1913 году. Однако все знают, что на 1931-1932 годы в стране пришелся голод, о цифрах жертв которого до сих пор идут споры. В любом случае, их явно больше, чем в 1891-1892 годах.

Конечно, надо также отметить, что к 30-м годам доля городского населения увеличилась до 24-26% (к 1940 году - до 28-29%), тогда как в 1913 году она была оценочно около 15,5-16,5%. Тем не менее, получается, что при меньшей, чем в 1913 году удельной нагрузке на душу населения и при несколько меньшей доле поставок на экспорт в валовом урожае, чем в 1913 году, в многих регионах страны случился полномасштабный голод. Это не считая того, что большая часть городского населения (80-90%) получали хлеб вообще по скромным карточным нормам (чего не было при царизме до войны). Карточки, не будем забывать, надо было еще отоварить.

Последний заметный голод в СССР случился в 1946-1947 годах. Цифры по экспорту зерна в это время выглядят так:

1946 году - 1, 23 млн тонн (при урожае в 37 млн. тонн - 3% было поставлено на экспорт);
1947 год - 0,6 млн. тонн;
1948 - 2,6 млн. тонн;

Общее количество умерших от голода установить невозможно, но оценки гуляют от 0,7 до 1,5 млн. человек. Насколько они точны, сказать сложно.

В принципе, можно сделать вывод о том, что при царизме население постоянно недоедало и вымирало от "голодного экспорта", тогда как при большевиках - от незначительного экспорта. :) Но это будет уже сюрреализм. Скорее всего, как я подозреваю, цифры валового урожая в СССР завышались, а объемы реального экспорта - занижались. Кроме того, не стоит списывать со счетов и выросшее городское население, армию и бюрократический аппарат, которые также увеличили нагрузку на потребление зернопродуктов.

В своей книжке "Гибель империи" Егор Гайдар сказал следующую фразу: СССР… собирал намного меньше зерна [чем США – М.Г.] и поставил себя в зависимость от его поставок по импорту.

С этого момента расхожий мем - СССР не мог себя прокормить - получил как бы официальное научное подтверждение. Давайте призовём на помощь немного логики. Не мог себя прокормить - значит голодал. Значит производил на одного человека такое количество зерна, которого не хватало на пропитание. Для того, чтобы восполнить недостающее до этого уровня "прокормить себя" зерно и делались его закупки. Надеюсь с логикой у меня здесь всё в порядке? Давайте теперь смотреть, сколько же зерна в процентах к произведённому у себя, закупал СССР до этого уровня. Для солидности рядом поставим такие же закупки в США:

Вот. Хуже всего вроде бы было в 1981-1985 годы. А уж о сравнении с США вообще говорить не приходится. Полный, короче, караул и полное подтверждение слов Гайдара. Но мы спешить не будем. Мы прибавим этот импорт к собственному производству и посчитаем сколько же зерна надо съесть человеку, чтобы прокормить себя. Мимоходом заметив, что в процентах по закупкам зерна СССР стоит рядом с Германией - 25,6 и Мексикой - 25,5%%.

Ого! А картинка-то удивительнейшая! По большому счёту, от США и отрыва почти нет. Открою секрет - по потреблению зерна на душу населения СССР отставал от считанных на пальцах одной руки стран. Это США, Канада, Дания, Кипр, Болгария, Венгрия, Румыния. И, боюсь, СССР и обеспечивал экспортом зерна в Болгарию, Венгрию и Румынию такое высокое среднедушевое потребление зерна.

Эти красивые и многообъясняющие сравнительные графики мною взяты отсюда: http://burckina-faso.livejournal.com/267063.html

Ещё одно пояснение и продолжим. Самое большое количество зерна было закуплено в 1985 году. Из 44,2 млн тонн импорта зерна в СССР на пшеницу приходилось 21,4 млн тонн (44 %), на кукурузу — 18,6 млн тонн (42 %), на ячмень — 3,7 млн тонн (8 %).

Продолжим мы промежуточным выводом - закупки зерна не совершались ради прокорма населения. Ради пропаганды - да. Ради того, чтобы быть в десятке ведущих стран по этому показателю. Но, по мне, это хорошая пропаганда. Та самая тонна зерна на человека.

• 1960 год — 66,9 тыс. тонн (1,5 % от внутреннего потребления)
• 1970 год — 165 тыс. тонн (2,3 % от внутреннего потребления)
• 1980 год — 821 тыс. тонн (8,3 % от внутреннего потребления)
• 1985 год — 857 тыс. тонн (7,4 % от внутреннего потребления)
• 1986 год — 936 тыс. тонн (7,5 % от внутреннего потребления)
• Количество потребляемого мяса гражданами СССР было близко к обоснованным биологическим нормам и поэтому старались интенсифицировать собственное производство вместо импортных закупок мяса. Немаловажным компонентом этой программы была комбикормовая промышленность. В структуре комбикормов в значимом проценте присутствует пшеница. Пшеница низкого, пятого класса легко удавалась в условиях СССР. Поэтому импорт высококлассной пшеницы восполнял выбывающую на корм скоту собственную фуражную пшеницу. С одной стороны, на мой взгляд, это расслабляло агрономов и селекционеров, но с другой стороны позволяло вести хозяйство экономно. Дело в том, что основной экспортёр пшеницы в СССР - США и Канада. Закупленное же у них зерно было экономически выгоднее завозить на Дальний Восток СССР, нежели везти его из европейской части.
  • Резюмируя закончу: Импорт в СССР - показатель благополучия страны, позволяющей себе высокие стандарты потребления для своего населения. Импорт продовольствия в современную Россию - показатель катастрофичности собственного сельского хозяйства. Чтобы вы знали - в России меньше коров, нежели их было в голодные 1932-1933 годы.

До революции Российская империя была крупнейшим в Европе экспортёром зерна. Во время голода 1921-1922 годов, вызванного гражданской войной и разрухой, советское руководство предприняло первые закупки зерна за границей. Платить приходилось золотом.

Во многом, ради этого (точнее, под этим предлогом) в 1922 году была проведена кампания по изъятию церковных ценностей.

Более-менее ликвидировав голод, советские руководители стали налаживать хлебный экспорт. В годы коллективизации, несмотря на массовый голод, объёмы экспорта зерна из СССР даже увеличились (что и стало одной из причин голода), так как Сталину требовалось больше денег на проведение индустриализации (для этого, собственно, и проводилась коллективизация).

За средства, вырученные от продажи хлеба за границу, там же, за границею, закупалось техническое оборудование для новых фабрик и заводов.

В годы Великой Отечественной войны СССР потерял огромное количество посевных площадей. Территории, к концу 1942 года оккупированные Германией и её союзниками, до войны давали 38% советского производства зерновых. Поэтому одной из важнейших статей поставок США и стран Британского Содружества в СССР стало продовольствие.

Наряду с зерном и мукой СССР получал в больших количествах тушёнку, масло, сою и другие продукты. Особенно значительную роль эти поставки играли в 1943-1945 годов, когда последние довоенные запасы были съедены, а обрабатывать земли на освобождённых территориях было нечем и некем.

По состоянию на 1 января 1945 года из США в СССР по ленд-лизу было поставлено: муки (кукурузной, пшеничной и ржаной) - 510,7 тыс. тонн, пшеницы зерновой - 49,5 тыс. тонн, риса - 52,6 тыс. тонн, овса - 8 тыс. тонн, ячменя - 5,3 тыс. тонн.

Хлеб шёл не только из США, но и из других союзных стран. Так, Канада поставила в СССР 182 тыс. тонны пшеницы. Всего за весь период действия соглашений по ленд-лизу до осени 1945 года в СССР было поставлено 1 млн 44 тыс. тонн зерна и муки различных хлебных злаков.

Общий объём продовольственных поставок в СССР за время Великой Отечественной войны оценивается минимум в 3,9 млн тонн. Кроме того, союзники по антифашистской коалиции поставили в СССР 34 тыс. тонн различных семян, сыгравших важную роль в восстановлении советского сельского хозяйства после войны.

Было бы, возможно, не совсем правильно называть поставки продуктов питания в рамках ленд-лиза «закупками», «импортом». Дело в том, что всё съеденное рассматривалось наравне с израсходованными в боях поставленными боеприпасами и потерянным там же ленд-лизовским вооружением. То есть оно никакой оплате не подлежало и в долги по ленд-лизу не зачитывалось.

После войны СССР не мог сразу прокормить своё население. Ещё в Ялте Сталин договорился с Рузвельтом о предоставлении Соединёнными Штатами Советскому Союзу кредита на сумму 10 млрд долларов для закупки продовольствия.

Пришедший на смену Рузвельту неприязненно настроенный к СССР Трумен сократил размеры кредита в 10 раз, и 15 октября 1945 года соглашение о предоставлении СССР кредита на сумму 1 млрд долларов было подписано.

В 1947 году США приостановили действие соглашения из-за ухудшившихся отношений с СССР. За время его действия СССР успел получить товаров на сумму 240 млн долларов.

Для осуществления своих внешнеполитических целей Сталин в 1946 году возобновил экспорт зерна из СССР. Он осуществлялся не только в восточноевропейские страны «народной демократии» и Китай , но и в страны Западной Европы, в Индию и даже в Бразилию .

Экспорт советского зерна ежегодно рос и составил в 1952 году 4,5 млн тонн. Зерно было главной статьёй советского экспорта - 21,4% в 1946 году, 12,1% в 1950-м в стоимостном выражении. После смерти Сталина экспорт зерна все 50-е годы поддерживался на уровне 8% от общей стоимости всего экспорта из СССР. При этом происходила переориентация экспорта на соцстраны.

Во многом для того, чтобы не снижать экспорт зерна, послесталинское руководство СССР во главе с Маленковым и Хрущёвым в 1954 году предприняло кампанию по освоению «целинных и залежных земель» на севере Казахстана и юге Западной Сибири.

Спустя девять лет, в 1963 году, она обернулась крахом. Экстенсивное земледелие в условиях засушливой степи быстро привело к деградации тонкого плодородного слоя почвы, неурожаю, гибели посевных площадей и развитию «чёрных бурь» (совершенно такое же явление имело место на Дальнем Западе США ещё в конце XIX века - там его прозвали «пыльным котлом»).

СССР снова встал перед угрозой голода. Кроме того, по подписанным ранее соглашениям, СССР должен был продолжать поставки зерна своим союзникам. В этих условиях руководство КПСС было вынуждено пойти на закупки зерна у своего противника - США.

В 1963 году СССР закупил у США 10,4 млн тонн и 2,1 млн тонн муки. Часть закупок не расходовалась на внутреннее потребление, а вынужденно пошла на реэкспорт. Острота кризиса временно была снята, и в 1964 году экспорт зерна из СССР снова превысил его импорт. Но в 1965 году, уже при Брежневе, повторилась прежняя ситуация. Из нового кризиса вышли закупкой ещё 9 млн тонн зерна, и снова восстановился привычный баланс.

Хронической зависимость СССР от импорта продовольствия стала с 1972 года. В том году из СССР был экспортирован всего 1 млн тонн зерна, а импортировано - 23 млн тонн. Особенно переломными стали в этом отношении 1975 и 1979 годах, когда хлебный экспорт упал практически до нуля, в то же время было закуплено соответственно 27 млн (по другим данным - 22 млн) и 31 млн тонн зерна.

В 1980 году импорт составил, в валовом выражении, 43 млн тонн. И, наконец, самым «чёрным» выдался 1985 год, когда пришлось закупить 47 млн (45,6 млн по другим данным) тонн зерна. Во многом, именно такая сильная продовольственная зависимость СССР стала одним из побудительных мотивов советского руководства к объявлению политики Перестройки.

Следует при этом отметить, что и в более ранние, например, 1950-е годы, когда СССР преимущественно экспортировал зерно, существовал и его стабильный импорт в размере 1-2 млн тонн в год. Это были закупки высококачественных сортов пшеницы, которые не выращивались в СССР, в том числе закупки сортовых семян для последующего разведения в СССР. Таким образом, можно утверждать, что СССР всегда, за исключением коротких периодов, закупал зерно за границей.

Основой для данной статьи являются материалы, изложенные в диссертации доктора исторических наук Зимы В.Ф. "Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия".

Основу экспорта СССР в сталинский период составлял хлеб. В ответ на просьбы со стороны Франции, Болгарии, Румынии, Польши, Чехословакии, Югославии в эти и другие страны в 1946-1947 гг. из Советского Союза было отправлено 2,5 млн. т зерна. Дальше - больше, и не только в виде помощи. Многие капиталистические страны охотно брали советскую пшеницу в обмен на промышленное оборудование. В 1948 г. из СССР было экспортировано 3,2 млн. т зерна, что всего на 400 тыс. т меньше, чем за три предвоенные 1938-1940 гг. вместе взятые. Значительная доля зерна поступала в страны формировавшегося тогда восточноевропейского коммунистического блока. Ввиду неурожая в Чехословакии наша страна поставила ей в 1948 г. 200 тыс. т пшеницы и 200 тыс. т кормового зерна. В соответствии с соглашением от 26 января т. г. осуществлялись поставки зерна в Польшу. Все постановления правительства СССР по экспорту были секретными.

На основании решения от 23 июля 1948 г. осуществлялись поставки 100 тыс. т пшеницы в Германию для снабжения населения г. Берлина. Причем перевозка зерна морем производилась за счет уменьшения на 25 тыс. т вывоза металлолома и на 25 тыс. т репарационных грузов из этой страны. Срочная помощь была оказана Восточному Пакистану (Бангладеш), куда из государственного резерва было отправлено 30 тыс. т пшеницы, собранной со складов нескольких областей России. Не последним было постановление об экспорте зерна от 26 ноября 1948 г. Оно обязывало Министерство государственных продовольственных и материальных резервов СССР отгрузить из запасов и направить в черноморские порты 60 тыс. т пшеницы, в том числе для Пакистана - 50 тыс. т и государства Израиль - 10 тыс. т за счет количеств, не отгруженных в 1948 г. в Голландию и Швейцарию. В дальнейшем вывоз зерна за рубеж нарастал и достиг в 1952 г. 4,5 млн. т в год. Поставки, в основном пшеницы, производились в Албанию, Болгарию, Венгрию, КНДР, Египет, Индию, а также в западноевропейские страны: Англию, Австралию, Данию, Италию, Финляндию, Швецию, Норвегию.

Экспорт хлеба был бесспорно велик, но, на наш взгляд, не он являлся главной причиной голода 1946/1947 гг., а также последующего полуголодного существования трудящихся. В результате проводившихся заготовительных кампаний государство располагало достаточным количеством хлеба для того, чтобы предотвращать голод и иметь порядочные резервы, но правительство СССР всегда шло привычным путем экономии за счет жизни и здоровья своего народа. Такая практика не могла оставаться безнаказанной. Чрезмерное радение о запасах сыграло со скупыми рыцарями злую шутку - зерно превращалось в труху и не доставалось никому.

В послевоенное время порча государственного хлеба на элеваторах, складах, железнодорожных станциях, пристанях и при перевозке достигала неслыханных размеров. Убранное с таким трудом и сданное государству зерно сваливалось в грязь, мокло под дождем, покрывалось снегом, портилось, списывалось и тайно уничтожалось. Проявляя нездоровую озабоченность пополнением хлебных резервов, правительство репрессиями пыталось остановить растущую бесхозяйственность и безразличие к государственной собственности. Это подтверждали два грозных постановления Совмина СССР и ЦК ВКП(б) от 27 июля и 25 октября 1946 г. "О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи", которые способствовали очередному усилению административной и уголовной ответственности.

Однако в последующие месяцы порочная практика даже усилилась. В самом начале января 1947 г. в Секретариат ЦК ВКП(б) поступила записка от уполномоченного Комитета партийного контроля по Челябинской области "О массовой порче зерна на Троицком элеваторе Челябинской области". Не менее тревожные сигналы были получены из Алтайского края, Ульяновской области, Удмуртской АССР и др.

С большим опозданием 4 октября т. г. Совмином СССР было принято постановление "О мерах по обеспечению сушки сырого и влажного зерна и сохранности хлеба". Прямой контроль за выполнением постановления был полностью возложен на МВД. О нарушениях установленного порядка хранения хлеба информировались местные советские и партийные органы, а злостные нарушители и саботажники привлекались к уголовной ответственности. В результате проведенной работы по 4 республикам, краям и областям было выявлено и взято на учет 360,2 тыс. т хлеба, хранящегося в бунтах под открытым небом, в том числе ничем не укрытого - 96 тыс. т. В Узбекской ССР на пристанционных пунктах и пристанях хранилось в неукрытых бунтах 28,3 тыс. т хлеба, в Кабардинской АССР - 13 тыс. т, в Краснодарском крае - 10,5 тыс. т и в Казахской ССР - 9,1 тыс. т.

Ряд колхозов и совхозов, не принятый у них из-за сильной влажности хлеб бросали на дворах ссыпных пунктов. При проверке Балаковского пункта "Заготзерно" в Саратовской области на его территории было обнаружено на земле 113 т брошенного зерна, словно сами колхозы в нем не нуждались. Хотя в 1947 г. многие из них не рассчитались со своими колхозниками зерном по трудодням. Директор известного на всю страну Лабинского совхоза Краснодарского края, после безответных обращений в вышестоящие инстанции, направил телеграмму Маленкову. В ней он сообщал, что у них в совхозе из-за неподачи вагонов в бунтах лежало и портилось 11 тыс. т хлеба. В то же время рабочие совхозов не обеспечивались хлебными пайками и голодали. На открытой площадке железнодорожной станции, как и на заготовительном пункте, уже никто не смел брать обреченное на догнивание зерно. МВД строго следило, чтобы всякое, даже несъедобное зерно надежно охранялось.

Всего при проверке ссыпных пунктов, баз и элеваторов было выявлено 2485,6 тыс. т влажного и сырого хлеба, в том числе в Алтайском крае - 408 тыс. т, в Чкаловской области - 253,3, Белорусской ССР - 196,3, Новосибирской области - 165,3, Куйбышевской - 129,9, Казахской ССР - 117,5, Горьковской области - 115, Башкирской АССР - 102,3

В течение ноября 1947 г. органами МВД было выявлено 211,4 тыс. т зерна, зараженного амбарными вредителями и 22,7 тыс. т полностью испорченного. В Алтайском крае на Овчинниковской базе Министерства продовольственных резервов обнаружено около 200 т хлеба, оставленного на месте бывших бунтов. Зерно проросло и превратилось в сплошную грязно-зеленую массу. На Троицкой базе того же министерства в силосную яму было сброшено около 70 т ржи, спрессовавшейся в черные комья. На территории той же базы находились кучи сгнившего, смешанного со снегом зерна.

В 1947 репрессиями правительство не смогло остановить напор бесхозяйственности и постоянно растущую порчу отобранного у народа хлеба, поэтому в 1948 г. многое повторилось. В разгар уборочной 20 августа т. г. Совмин СССР принял постановление "О мероприятиях по обеспечению сохранности хлеба урожая 1948 г. на заготовительных пунктах Министерства заготовок и базах Министерства государственных продовольственных и материальных резервов", а 20 ноября - второе постановление о ходе выполнения первого. Оба постановления, подписанные Сталиным, также не сработали. На многих заготовительных пунктах в Алтайском и Красноярском краях, Горьковской, Воронежской, Тамбовской, Курской, Новосибирской, Орловской, Полтавской областях, Татарской АССР и Казахской ССР были вскрыты многочисленные вопиющие факты порчи хлеба.

Опасаясь наказания, заведующие пунктов предоставляли ложные отчеты о качестве состояния зерна. В отчете Воронежской областной конторы заготзерно на 1 октября 1948 г. было показано 18295 т греющегося и испорченного зерна, тогда как только на 7-ми проверенных пунктах имелось 28669 т такого зерна. По сообщениям из пунктов "Заготзерно" Алтайского края на 1 ноября т. г. в бунтах находилось 3585 т зерна, а краевая контора заявила в отчете только 1200 т.

Ввиду недостатка транспортных средств и перегруженности складов укрупненных пунктов, в 1948 г. вывозка зерна из глубинных пунктов почти не производилась. В глубинке большое количество хлеба было засыпано в неприспособленные помещения: в Тамбовской области - более 7 тыс. т, в Казахской ССР - более 9 тыс. т. В целом по Союзу в непригодных складах хранилось 262 тыс. т зерна.

По неполным данным в СССР на 10 октября 1948 г. установлено самосогревание 611,5 тыс. т зерна. В восточных районах большое количество греющегося зерна имелось в Алтайском крае - 12,4 тыс. т, Красноярском - 8,1 тыс. т. В течение сентября и первой декады октября т. г. на отдельных заготовительных пунктах этих краев было обнаружено 14,7 тыс. т зерна ухудшенного качества. В Горьковской области в результате невыполнения правил сушки и совместного складирования сырого и сухого зерна только на 4-х проверенных заготпунктах контролерами было выявлено 530 т испорченного зерна. Директор зернобазы "Сибирская пристань" Гуткин "допустил" порчу свыше 10 т зерна. Чтобы избежать наказания, он вывез испорченное зерно на один из складов на берегу Волги, где в половодье оно было смыто водой.

На Ординском заготовительном пункте Новосибирской области за период с 23 по 30 сентября было засыпано на голую землю 98 т пшеницы и столько же овса при использовании имевшейся складской емкости лишь на 36%. В результате бесхозяйственного хранения весь находившийся под открытым небом овес подвергся самосогреванию и приобрел плесневело затхлый запах. В Украинской ССР на 10 ноября 1948 г. на открытых площадках в бунтах хранилось 89,9 тыс. т зерна, в Краснодарском крае - 30,3, в Крымской области - 10,5 и т. д.

По нашим расчетам, испорченного хлеба могло бы хватить для того, чтобы оплатить натурой выработанные трудодни голодавшим колхозникам России, Украины, Белоруссии, Молдавии. Вместо этого огромное количество зерна было загублено и списано. Прелое, проросшее зерно направлялось на потребление населению. Мука из такого зерна получалась непривычного цвета и запаха, а хлеб, как вспоминали очевидцы, не могли склеить самые опытные пекари. В многочисленных жалобах, поступавших в Министерство торговли СССР, отмечалось, что хлеб выпекался сырой, кислый, горелый, с грязными отсталыми корками, следами непромеса и неприятным запахом. Во время голода 1946/47 гг. в практику хлебопечения было введено повышенное 40%-е содержание несвежих примесей ячменя, овса, кукурузы, соевой муки, а с февраля 1948 г. и муки из "морозостойкого" зерна. Добавки предполагалось отменить не раньше 1949 г. только в г. Москве и Ленинграде, а в других городах только снизить на 20%. Горожане возмущались качеством поступавшего в продажу хлеба, а для колхозников и такой был большой редкостью.

Следующей причиной разразившейся послевоенной трагедии была символическая государственная помощь голодавшим. Правительство СССР, опустошив колхозные и совхозные закрома, продолжало пополнять зерновые запасы за счет 10%-ной ссуды, выдававшейся под видом помощи с условием возврата из урожая 1947 г., а также гарнцевого сбора, взимавшегося за помол полученного на ростовщических условиях зерна. Последствием государственного обмана был голод, повторившийся в 1948 г. во многих местах Союза. Десятилетиями зерно накапливалось и сгнивало в многочисленных неприспособленных для хранения складах, но не доставалось людям. Такова объективная реальность так называемого социалистического способа "накопления".

В отличие от дореволюционных голодов и первого советского голода 1921 г., в 1933 и 1947 гг. из-за строгой секретности власти не позволяли общественности заниматься организацией помощи голодавшим в благополучных районах. В таких условиях спасала только взаимовыручка и поддержка людей друг другом. Пострадавшим давали хлеб, одежду, деньги. Беженцам предоставляли кров, прятали их от милиции в квартирах и общежитиях.

Голода 1946-1947 гг. в СССР могло не быть, поскольку государство располагало достаточными запасами зерна. Одна его часть, не самая крупная, экспортировалась. В течение 1946-1948 гг. экспорт составлял 5,7 млн т зерна, что на 2,1 млн т больше экспорта трёх предвоенных лет. Другая, основная часть запасов никак не использовалась. На неприспособленных для хранения складах зерно портилось настолько, что не годилось к употреблению. По неполным подсчётам за 1946-1948 гг. в целом по СССР было начисто загублено около 1 млн т. зерна, которого могло хватить многим голодающим.

Данные по количеству умерших от послевоенного голода и его последствий советских граждан разнятся, однако большинство исследователей склоняется к числу около 1 млн. жертв.

Там нет ни слова о зерне, о его импорте, о зерноуборочных комбайнах вообще и о соотношении с США, в частности.

Но и это еще не все.

СССР… собирал намного меньше зерна [чем США - М.Г.] и поставил себя в зависимость от его поставок по импорту.

Что можно понять из этого утверждения? Собирать зерна меньше, чем в США, - неправильно, такая ситуация приводит к зависимости от импорта.

Возникает вопрос. А что такое «зависимость от импорта»? По всей видимости, соотношение импорта и собственного производства зерна может дать ответ на этот вопрос. Действительно, при сопоставлении этих показателей по СССР и США можно подумать, что все понятно. Еще бы! К первой половине 80-х среднегодовой импорт зерна в СССР достиг 26% по отношению к собственному урожаю, в то время как в США составлял всего 0,3%. И если речь идет о соперничестве этих двух стран, то спору нет - зависимость!

Но если взглянуть все-таки и на остальной мир, то, оказывается, что даже в 1981-1985 гг., когда соотношение покупного и произведенного в СССР зерна было максимальным, в 81 стране мира доля импорта была еще выше. А рядом с Советским Союзом в списке, например, такие страны как Германия и Мексика, которые импортировали 25,6 и 25,5% зерна по отношению к собственному производству.

Может быть, несмотря на растущий импорт, СССР и в самом деле существенно отставал по обеспеченности зерном от той же Америки? Нет, разрыв не выглядит значительным.

Более того, стран, в которых в 70-80-е годы зерна на душу населения приходилось больше, чем в СССР, - считанные единицы. Это США, Канада, Дания, Кипр, Болгария, Венгрия, Румыния.

Вот такая «зависимость от поставок по импорту ». Закупали, чтобы быть в десятке лидеров по количеству зерна на душу населения. Пресловутая пропагандистская тонна!

Чтобы интенсивно развивать животноводство с целью дальнейшего увеличения потребления мяса, надо иметь достаточное количество зерна, идущего на корм скоту. В свое время академик Немчинов, один из крупнейших советских экономистов, определил общую потребность страны в зерне: тонна в год на одного жителя .

В 1986-1990 гг. в СССР душевые ресурсы зерна были далеки от тонны, но практически сравнялись с США. При этом в 1990 г. жители СССР потребляли 59 кг мяса в год, а американцы в 1989 г. - 113 кг.

Но «реформатор» Гайдар начинает свое повествование о зерне с того же самого, о чем талдычили советские агитки - с установки о нехватке собственного производства и необходимости импорта.

Продолжение следует.