По общепринятому мнению, 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война – Третий рейх напал на Польшу, хотя в Китае ведут отсчёт от 1937 года. В 4 часа 45 минут в устье реки Висла старый германский броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по польским военным складам Вестерплятте в Данциге, вермахт перешёл в наступление по всей линии границы.

Польша в то время представляла довольно искусственное государственное образование – созданное из собственно польских территорий, обломков Российской империи, Германской империи и Австро-Венгрии. В 1939 году из 35,1 млн. человек населения Польши поляков было 23,4 млн. человек, белорусов и украинцев -7,1 млн. человек, 3,5 млн. евреев, 0,7 млн. немцев, 0,1 млн. литовцев, 0,12 млн. чехов. Причём белорусы и украинцы были на положении притесняемых холопов, да и немцы стремились вернуться в состав Рейха. Варшава при случае была не прочь прирастить территорию за счёт соседей – в 1922 году захватила Виленский район, в 1938 году Тешинскую область у Чехословакии.

В Германии были вынуждены принять территориальные потери на востоке - Западную Пруссию, часть Силезии, район Познани, а преимущественно населённый немцами Данциг был объявлен вольным городом. Но общественное мнение расценивало эти потери как временную утрату. Гитлер первоначально не акцентировал внимание на этих территориях, считая, что проблема Рейнской области, Австрии, Судетской области важнее, и Польша даже становилась союзником Берлина, получая крохи с барского стола (Тешинская область Чехословакии). К тому же в Варшаве надеялись в союзе с Берлином пойти походом на Восток, мечтая создать «Великую Польшу» от моря (Балтийского) до моря (Черное море). 24 октября 1938 года польскому послу в Германии Липскому было передано требование о согласии Польши на включение вольного города Данцига в Рейх, также Польше предложили вступить в Антикоминтерновский пакт (направленный против СССР, в него входили Германия, Италия, Япония, Венгрия), в ходе последовавших позднее переговоров, Варшаве обещали территории на Востоке, за счёт СССР. Но Варшава проявила своё извечное упрямство и постоянно отказывала Рейху. Почему поляки были так самоуверены? Видимо, у них была полная уверенность в том, что Лондон и Париж их не бросят и помогут в случае войны.

Польша в тот период вела крайне не мудрую политику, рассорившись практически со всеми соседями: от СССР помощи не хотели, хотя Париж и Лондон пытались договориться на этот счёт, с Венгрией были территориальные споры, у Литвы они захватили Вильно, даже с образовавшейся в марте 1939 года Словакией (после оккупации Германией Чехии) поругались – пытаясь захватить у неё часть территории. Поэтому кроме Германии в сентябре 1939 года на Польшу напала и Словакия – выставили 2 дивизии.

Польский «Виккерс E» входит в чехословацкое Заользье, октябрь 1938 года.

Франция и Англия ей дали гарантию, что помогут, но полякам надо было продержаться неделю-две, чтобы Франция завершила мобилизацию и сконцентрировала силы для удара. Это официально, в реальности в Париже и Лондоне не собирались воевать с Германией, думая, что Германия не остановится и пойдёт дальше, на СССР, и два врага сцепятся.

Диспозиция сил противников на 31 августа 1939 года и польская кампания 1939 года.

Планы, силы сторон

Польша начала скрытую мобилизацию ещё с 23 марта 1939 года, сумела мобилизовать к войне: 39 дивизий, 16 отдельных бригад, всего 1 млн. человек, примерно 870 танков (большая часть танкетки), некоторое количество бронеавтомобилей, 4300 орудий и миномётов, до 400 самолётов. К тому же поляки были уверены, что с самого начала войны их поддержит всей мощью авиация союзников и флот Великобритании.

Планировали две недели вести оборону, сдерживать вермахт на всём протяжении границы – почти 1900 км, против Восточной Пруссии, в благоприятных условиях, даже рассчитывали вести наступление. План наступательной операции против Восточной Пруссии назывался «Запад», её должны были провести оперативные группы «Нарев», «Вышкув» и армия «Модлин». В «польском коридоре», разделявшем Восточную Пруссию и Германию, сосредотачивали армию «Поможе», она, кроме обороны, была должна захватить Данциг. Берлинское направление защищала армия «Познань», границу с Силезией и Словакией прикрывала армия «Лодзь», армия «Краков» и армия «Карпаты». В тылу юго-западнее Варшавы разворачивали вспомогательную армию «Прусы». Поляки растянули свои порядки по всей границе, не создали мощной противотанковой обороны на главных направлениях, не создали мощных оперативных резервов для фланговых ударов по прорвавшемуся противнику.

План был рассчитан на несколько «если»: если польская армия продержится две недели на основных позициях; если немцы сконцентрируют небольшую часть своих сил и средств (особенно авиацию и танки) – польское командование рассчитывало, что Берлин оставит значительную группировку на западе; если через две недели англо-французские силы начнут крупное наступление. Ещё одним слабым местом польской армии было руководство, оно практически с самого начала войны думало только о своей шкуре. Стоит удивляться тому, что с таким командованием польская армия продержалась почти месяц.

Германия , против Польши Третий рейх задействовал 62 дивизии (из них 40 кадровых дивизий первого удара, из них 6 танковых и 4 механизированных), всего 1,6 млн. человек, примерно 6000 орудий, 2000 самолетов и 2800 танков (из них более 80% легкие, танкетки с пулемётами). Сами немецкие генералы оценивали боеспособность пехоты как неудовлетворительную, к тому же понимали, что если Гитлер ошибся и англо-французская армия ударит на западе, то катастрофа неизбежна. Германия не готова воевать с Францией (её армия в то время считалась сильнейшей в мире) и Англией, они имели превосходство на море, в воздухе и на суше, оборонительные сооружения не были подготовлены («линия Зигфрида»), западный фронт оголён.

Польскую армию планировали (Белый план) уничтожить мощным ударом максимального количества войск и средств в течение двух недель (идея «блицкрига»), за счёт оголения западной границы. Поляков хотели разгромить раньше чем на западе смогут перейти в наступление, создав стратегический перелом в войне. В это время западную границу прикрывали 36 недоукомплектованных, почти необученных дивизий, лишённых бронетехники и авиации. Практически все танки, бронетехника были сконцентрированы в пяти корпусах: 14-м, 15-м, 16-м, 19-м и горном. Они были должны найти слабые места в обороне врага, преодолеть оборону врага, выйти на оперативный простор, заходя противнику в тыл, в это время пехотные дивизии сковывали врага по фронту.

Группа армий «Север» (4-я и 3-я армии) била из Померании и Восточной Пруссии в общем направлении на Варшаву, чтобы, соединившись с частями группы армий «Юг» восточнее Варшавы, сомкнуть окружение над оставшимися польскими войсками севернее Вислы. Группа армий «Юг» (8, 10, 14-я армии) била с территории Силезии и Моравии в общем направлении на Варшаву, там должна была соединиться с частями группы армий «Север». 8-я армия била в направлении на Лодзь, 14-я должна была взять Краков, наступать на Сандомир. В центре были более слабые силы, они были должны сковать боями польскую армию «Познань», имитировать направление главного удара.

Дисклокация войск на 01.09.1939 года.

Повод

Чтобы соблюсти видимость якобы ответных действий, германские службы безопасности организовали провокацию – так называемый « Глейвицкий инцидент». 31 августа бойцы СС и специально отобранные в тюрьмах уголовники в польской форме атаковали радиостанцию в немецком Глейвице. После захвата радиостанции один из них на польском языке прочитал по радио специально подготовленный текс, провоцирующий Германию на войну. Затем уголовников расстреляли эсэсовцы (одно из названий операции - «Консервы»), бросили на месте, их обнаружила немецкая полиция. Ночью немецкие СМИ заявили, что Польша атаковала Германию.

Первые выстрелы новой войны, учебный линкор «Шлезвиг-Гольштейн».

Война

Люфтваффе в течение первого дня уничтожили большую часть польской авиации, а также нарушила связь, управление, переброску войск по железным дорогам. Немецкие ударные группировки довольно легко прорвали фронт и пошли дальше, что и не удивительно при распыленности польских частей. Так, 19-й механизированный корпус (одна танковая, две механизированные, две пехотные дивизии), бивший из Померании, пробил оборону 9-й дивизии и Поморской кавбригады, к вечеру 1-го сентября пройдя 90 км. В Данцигском заливе германские ВМС уничтожили небольшую польскую эскадру (один эсминец, один миноносец и пять ПЛ), ещё до начала войны три эсминца ушли в Англию, и две ПЛ смогли прорваться из Балтики (они потом воевали в составе ВМФ Великобритании).

Уже 1-го сентября из Варшавы уехал президент, 5-го за ним последовало правительство, так началось их перемещение в Румынию. Последний приказ «героический» главком польской армии Эдвард Рыдз-Смиглы издал 10-го, после на связь не выходил, потом объявился в Румынии. В последних своих приказах он приказывал Варшаве и Модлину держать оборону в окружении, остаткам армии держать оборону у границы с Румынией и ждать помощи Англии и Франции. Рыдз-Смиглы 7-го сентября прибыл в Брест, где на случай войны с СССР должны были подготовить Ставку, но она не была подготовлена, 10-го прибыл во Владимир-Волынский, 13-го в Млынов, а 15 сентября – поближе к румынской границе, в Коломыю, где уже были правительство и президент.

Маршал Польши, верховный главнокомандующий польской армии Эдвард Рыдз-Смиглы.

2-го армия «Поможе», оборонявшая «польский коридор», была рассечена встречными ударами из Восточной Пруссии и Померании, её большая часть, приморская, была окружена. На южном направлении вермахт нашёл стык армий «Лодзь» и «Краков», 1-я танковая дивизия устремилась в прорыв, выходя в тыл польских частей. Польское командование решает отвести армию «Краков» на основной рубеж обороны, а армию «Лодзь» - на восток и юго-восток за линию рек Нида и Дунаец (примерно на 100-170 км). Но приграничное сражение уже было проиграно, с самого начала надо было оборонять не всю границу, а концентрировать войска на главных направлениях, создать оперативные резервы для контрударов. План обороны польского командования сорван, на севере части вермахта, наступавшие из Восточной Пруссии, к 3-му дню сломили сопротивление армии «Модлин», её остатки отходили за Вислу. А другого плана не было, оставалось только надеяться на союзников.

4-го поляки в центре отошли к реке Варта, но удержаться там не смогли, практически сразу фланговыми ударами их сбили, уже 5-го остатки частей отходят к Лодзи. Главный резерв польских вооруженных сил - армия «Прусы» - была дезорганизована и просто «растворилась», к 5-му сентября война была проиграна, польская армия ещё дралась, отступала, пыталась закрепиться на каких-то рубежах, но... Польские части были рассечены, потеряли управление, не знали, что делать, попадали в окружение.

Немецкие танки Т-1 (Лёгкий танк Pz.Kpfw. I) в Польше. 1939 год.

8 сентября началась битва за Варшаву, её защитники дрались до 28 сентября. Первые попытки взять город с ходу, 8-10 сентября, поляки отбили. Командование вермахта решило отказаться от плана взять город с ходу и продолжило замыкать кольцо блокады – 14-го кольцо замкнули. 15-16-го немцы предлагали капитулировать, 17-го польские военные попросили разрешить эвакуацию мирных жителей, Гитлер отказал. 22-го начался общий штурм, 28-го, исчерпав возможности обороны, остатки гарнизона капитулировали.

Ещё одну группировку польских сил окружили западнее Варшавы - вокруг Кутно и Лодзи, они продержались до 17-го сентября, сдавшись после нескольких попыток прорыва и когда кончилось продовольствие и боеприпасы. 1 октября сдалась балтийская военно-морская база Хель, последний очаг обороны был ликвидирован в Коцке (севернее Люблина), где 6 октября капитулировало 17 тысяч поляков.

14 сентября 1939.

Миф о польской кавалерии

С подачи Гудериана был создан миф о нападениях польской кавалерии на танки вермахта. В реальности лошадей использовали как транспорт (как и в Красной Армии, в вермахте), конной была разведка, в бой бойцы кавчастей вступали в пешем порядке. К тому же кавалеристы из-за своей мобильности, отличной подготовки (были элитой армии), хорошего вооружения (их усиливали артиллерией, пулёмётами, бронетехникой) оказались одними из самых боеспособных подразделений Войска Польского.

В этой войне известно всего шесть случаев атаки в конном строю, в двух случаях на поле боя была бронетехника. 1 сентября под Кроянтами части 18-го Поморского уланского полка встретили бывший на привале батальон вермахта и, воспользовавшись фактором неожиданности, атаковали. Первоначально атака была удачной, немцы были пойманы врасплох, их рубили, но затем в бой вмешались немецкие бронемашины, которые не заметили польские разведчики, в итоге бой был проигран. Но польские кавалеристы, понеся потери, отошли в лес и не были уничтожены.

19 сентября под Вулкой Венгловой командир 14-го полка Язловецких улан полковник Э. Годлевский (к нему присоединилось подразделение 9-го полка Малопольских улан) решил прорваться через немецкую пехоту в конном строю, понадеявшись на фактор внезапности, к Варшаве. Но это оказались позиции мотопехоты танковой дивизии, к тому же артиллерия и танки были недалече. Польские кавалеристы прорвались через позиции вермахта, потеряв примерно 20% состава полка (на тот момент - 105 человек убитыми и 100 ранеными). Бой продолжался всего 18 минут, немцы потеряли 52 человека убитыми и 70 ранеными.

Атака польских улан.

Итоги войны

Польша, как государство, прекратила существование, большая часть её территорий была поделена между Германией и СССР, некоторые земли получила Словакия.

На остатках не присоединенных к Германии земель создано генерал-губернаторство под управлением немецких властей, со столицей в Кракове.

Литве отошёл Вильнюсский край.

Вермахт потерял 13-20 тыс. человек убитыми и пропавшими без вести, около 30 тыс. ранеными. Польская армия - 66 тыс. убитыми, 120-200 тыс. ранеными, около 700 тыс. пленными.

Польская пехота в обороне

Источники :
Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. (в 3-х томах). М., 1968-1971.
Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 1999.
Курт фон Типпельскирх. Второй мировой войны, СПб., 1998.
Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. М., 2001.
http://victory.rusarchives.ru/index.php?p=32&sec_id=60
http://poland1939.ru/

В странах так называемого социалистического лагеря время от времени случались политические кризисы. Перенос советской экономико-политической системы на почву, пропитанную традициями частной собственности и демократии, порождал хроническое недовольство населения – в первую очередь Советским Союзом, так как было ясно, что именно он – источник бед, а все местные коммунисты – только его сателлиты. Каждый раз, когда начинались внутриполитические волнения, местные коммунисты оказывались полностью лишёнными опоры для сохранения просоветской системы и пытались найти общий язык с оппозицией. В эти критические моменты Советский Союз вмешивался и, чтобы сохранить контроль над конкретной страной, решал вопрос радикально - с помощью военной силы, после чего приводил к власти очередную марионетку, коль прежняя не справилась со своей задачей.

Так было в 1953 году в ГДР, в 1956 году в Венгрии (где целый месяц между регулярными армиями СССР и Венгрии шла настоящая война, в результате которой погибли тысячи), в 1968 году в Чехословакии (национальная армия отказалась от вооружённого сопротивления вторжению, но без многочисленных жертв всё равно не обошлось). Это самые известные операции по «сохранению единства социалистического лагеря».

В Польше тоже неоднократно возникали острые внутриполитические конфликты, как в 1956 и 1970 годах. Они сопровождались забастовками и массовыми демонстрациями, которые подавлялись властями. Оба раза правящей безраздельно Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) удавалось самостоятельно разрулить ситуацию, предотвратив вмешательство СССР. Она просто меняла руководителей, и новый лидер давал новые обещания населению. Так, в 1956 году два лидера ПОРП были подряд сняты с должности (в марте Б. Берут и в октябре Э. Охаб). В 1970 году был вынужден уйти в отставку В. Гомулка.

В 1970-е годы Польша вошла в полосу экономического подъёма. Но, как известно, так не бывает, чтобы все были в выигрыше, кто-то всегда чувствует себя обделённым по сравнению с другими. У большинства рабочих росло недовольство своим положением, участились забастовки. Кроме того, во взрослую жизнь вступало поколение, которое появилось в результате послевоенного бэби-бума. Послевоенный компенсационный демографический взрыв в Польше был настолько сильным, что властям даже пришлось вводить ограничения: был повышен брачный возраст для юношей - до 21 года.

В 1976 году пошла волна забастовок, не спадавшая уже до введения военного положения. Центром стачечного движения стал Гданьск, уже проявивший себя в событиях 1970 года (когда властями были расстреляны десятки людей). Здесь выдвинулся молодой харизматичный рабочий лидер Лех Валенса, вскоре создавший профсоюз «Солидарность» - консолидированную антикоммунистическую оппозицию, объединявшую миллионы людей независимо от их взглядов - социал-демократических, либеральных или католических. Получалась парадоксальная вещь: против государства, вещавшего, будто защищает интересы рабочих, мощным фронтом выступали прежде всего сами рабочие.

Наиболее мощные протесты в августе-сентябре 1980 года заставили покинуть кресло руководителя ПОРП Эдварда Герека. Но и новому главе партии Станиславу Кане не удавалось стабилизировать ситуацию. ПОРП пришлось идти на уступки «Солидарности», в том числе политические. Режим начал размываться. В Москве это могли расценить как события в Венгрии в 1956 году или в Чехословакии в 1968-м. Запахло порохом советского вторжения. Надо заметить, что советские войска пребывали в Польше только несколько лет после окончания войны, а затем были оттуда выведены. Здесь располагались лишь коммуникации, связывавшие Советский Союз с Группой советских войск в ГДР, и их обеспечение в рамках коллективной безопасности Организации Варшавского договора (ОВД) возлагалось на Войско Польское.

Но для Советского Союза желание силой восстановить «политический порядок» в Польше осложнялось двумя обстоятельствами. Во-первых, СССР ввязался в затяжную войну в Афганистане. А какое сопротивление, учитывая традиционные двусторонние отношения, окажут поляки Советской армии, было ещё неясно. Это всё-таки не Чехословакия, что доказала ещё Вторая мировая война. Во-вторых, само советское руководство во главе с Л.И. Брежневым, практически не менявшееся со времен, когда было принято решение о вводе танков в Злату Прагу, было уже намного дряхлее.

Но самым главным обстоятельством оказалось наличие в ПОРП энергичных военных руководителей, готовых пойти на любые меры, чтобы усмирить «Солидарность», и тем самым не дать повода для советской интервенции. В октябре 1981 года пленум ЦК ПОРП отстранил Кани и избрал первым секретарём ЦК генерала Войцеха Ярузельского – сторонника жёстких мер. 3 декабря послушный партии сейм запретил забастовки. В ответ «Солидарность» объявила бессрочную забастовку. В этот момент Ярузельский сделал всё, чтобы убедить Москву: Варшава сама в состоянии справиться с кризисом. Секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов позвонил в Варшаву и обещал Ярузельскому, что Советский Союз не двинет в Польшу войска, если в Польше объявят военное положение.

В ночь с 12 на 13 декабря 1981 года в Польше произошёл военный переворот, устранивший даже формальное правление по коммунистической «конституции». Вся полнота власти перешла к созданному Военному совету национального спасения. В стране было объявлено военное положение. В момент его введения были отключены все средства коммуникации, которыми могли бы воспользоваться частные лица: телефон, телеграф, почта. Как и при перевороте генерала Аугусто Пиночета в Чили (Ярузельского в военной форме и неизменных тёмных очках тоже сравнивали с Пиночетом), были интернированы все известные оппозиционеры. Число интернированных достигло 10 тысяч человек. При столкновениях с войсками в первые дни после введения военного положения погибли десятки мирных граждан. Задачу подавления гражданского протеста выполнило Войско Польское, оставшееся верным своему командованию. Советские войска, уже готовившиеся перейти границы Польши со стороны СССР, ГДР и Чехословакии, остались на прежних позициях.

Предпосылки советско-польской войны 1939 г

Русско-польские отношения на протяжении веков развивались весьма сложно. Коренного изменения не произошло и после Октябрьской революции, когда Советская Россия приветствовала провозглашение независимости Польши. В 20-30-е гг. эти отношения не имели стабильного характера, сказывались старые предрассудки и стереотипы.

В 1932 г. между СССР и Польшей был подписан договор о ненападении, который признавал, что мирный договор 1921 г. по-прежнему остается основой их взаимных отношений и обязательств. Стороны отказывались от войны как орудия национальной политики, обязывались воздерживаться от агрессивных действий или нападения друг на друга отдельно или совместно с другими державами. Такими действиями признавался «всякий акт насилия, нарушающий целостность и неприкосновенность территории или политическую независимость» другой стороны. В конце 1938 г. оба правительства еще раз подтвердили, что основой мирных отношений между странами является договор о ненападении от 1932 г., продленный в 1934 г. до 1945 г.

Однако внешне мирный характер советской политики на самом деле прикрывал заведомую конфронтационность советской политики советского руководства 1920–1930-х гг. в отношении Польши. Существенно обострили взаимное недоверие в эти годы и неудавшаяся попытка установить в Польше советский режим в ходе советско-польской войны, и итоги Рижского мирного договора, и деятельность Коминтерна, направленная на дестабилизацию внутриполитического положения в Польше и подготовку прокоммунистического переворота. Нельзя не брать во внимание и наличие непреодолимых идеологических противоречий.

Вплоть до 1939 г. советское руководство считало Польшу плацдармом, используемым европейскими государствами для подрывной деятельности против СССР и возможного военного нападения. Развитие польско-английских, а затем польско-германских отношений рассматривалось как потенциальная угроза безопасности СССР. Однако и сама по себе Польша воспринималась как противник. Польские спецслужбы, иногда в сотрудничестве с английскими, проводили активную разведывательную деятельность по выявлению военного потенциала, как в приграничных, так и в глубинных регионах Советского Союза. Понятное стремление руководства Польши, совсем недавно пережившей массированное вторжение Красной Армии, иметь достоверную информацию о возможных советских военных приготовлениях, воспринималось в Политбюро ЦК ВКП(б) как подготовка Ю. Пилсудским агрессивных действий против СССР.

На наш взгляд, в тот период не всегда правильно воспринимались те специальные сообщения резидентов советской разведки из Польши, в которых было наиболее адекватно отражено реальное положение. Так, например, в начале 1937 г. заместитель начальника Иностранного отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР С. Шпигельглас сделал следующий вывод из доклада источника «Отелло»: «Доклад интересен несомненно. Он изобилует фактами, которые подтверждаются другими документами. Основная мысль доклада: Польша не агрессор, она жаждет сохранить при помощи Англии нейтралитет, - лавируя между СССР, Германией, Францией, - может оказаться дезинформацией. В этом опасность доклада». Как видно, польское государство однозначно рассматривалось как потенциальный противник. Очевидно, это одна из основных причин того, что среди жертв массовых репрессий эпохи Большого террора весьма значительную долю составили поляки и люди, обвиненные в связях с Польшей.

В 1934-1935 гг. целый ряд факторов обусловил усиление репрессий против лиц польской национальности, и, прежде всего, против представителей КПП и ее автономных организаций - Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ) и Коммунистической партии Западной Белоруссии (КПЗБ). На репрессивной политике отразилось общее изменение отношения СССР к коммунистическому движению: именно в 1935 г. VII конгресс Коминтерна сделал ставку на создание единого рабочего фронта, признав тем самым, что политика опоры только на компартии стран мира, в том числе и Польши, потерпела крах. Отношение советского руководства к Польше и полякам ужесточили и успешные действия польских спецслужб по пресечению подрывной деятельности Коминтерна. Особое раздражение советского руководства вызывали польско-германское соглашение 1934 г. и визит в Польшу Г. Геринга.

С первых месяцев 1936 г. начинаются чистки среди политэмигрантов. В процессе подготовки специального постановления Политбюро ЦК ВКП(б) о политэмигрантах особое внимание было уделено польским коммунистам. Подготовка к массовым репрессиям против лиц польской национальности проявилась не только в учете политэмигрантов. В период, предшествовавший Большому террору, около 35% арестованных в целом по стране якобы за шпионаж обвинялись в принадлежности к польским разведорганам: в 1935 г. из 6409 арестованных - 2253, а в 1936 г. из 3669 - 1275.

Изменение в начале 1936 г. отношения к выходцам из других стран, прежде всего из Польши, нашло отражение в «чистке» не только аппарата Коминтерна, одного из орудий внешнеполитической деятельности СССР, но и аппарата НКВД - важнейшего инструмента реализации внутренней политики. В организации кампании против поляков (в частности сотрудников органов НКВД) огромную роль сыграл секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комиссии партийного контроля Н. И. Ежов, умело возбуждавший маниакальную подозрительность Сталина. Ежов, заместивший в сентябре 1936 г. Ягоду на посту наркома внутренних дел, резко усилил кампанию борьбы с польским шпионажем.

23 августа 1939 г. был заключен советско-германский договор о ненападении, 28 сентября 1939 г. - договор о дружбе и границе, и секретные протоколы к ним. Эти документы имели прямое отношение к судьбам польского государства.

Вступление советских войск в восточные воеводства Польши и их продвижение до линии рек Нарев-Висла-Сан в принципе были предопределены содержанием секретного протокола от 23 августа. Но германская сторона была, естественно, заинтересована в совместных действиях с Красной Армией с самого начала войны против Польши.

Верховное командование германской армии допускало возможность вступления в Польшу советских войск, но не знало его сроков. Что же касалось командующих в действующей армии и особенно командиров передовых частей, то они совершенно не были ориентированы в общей обстановке и планировали свои действия на глубину до границы с Советским Союзом.

Используя задержку вступления на территорию Польши советских войск, германское командование с 1 сентября (даты нападения фашистской Германии на Польшу) по 16 сентября продвинуло свои войска до 200 км восточнее согласованной линии Нарев-Висла-Сан. Передвижение германских войск к дважды менявшейся линии «государственных интересов» на территории Польши было завершено лишь 14 октября 1939 г.

Существовала реальная опасность вмешательства в события западных держав. Чемберлен и Галифакс 24 августа публично заявили, что Великобритания будет воевать за Польшу. Советскому правительству эта позиция стала известна уже на следующий день, когда министр иностранных дел Великобритании и польский посол в Лондоне подписали пакт, устанавливающий, что стороны будут оказывать друг другу помощь в случае нападения третьей страны. Сталин и Молотов не могли не понимать последствий того, если бы Советский Союз с самого начала вмешался и германо-польский конфликт на стороне Германии. На соответствующий запрос Риббентропа Молотов через Шуленбурга ответил, что в подходящее время Советский Союз начнет конкретные действия, но «мы считаем, однако, что это время еще не наступило. Возможно, мы ошибаемся, но нам кажется, что чрезмерная поспешность может нанести нам ущерб и способствовать объединению наших врагов».

Советскому руководству необходимо было выждать время до окончательного выяснения обстановки в Польше. Лишь 17 сентября 1939 г. в 5 часов 40 минут советские войска перешли советско-польскую границу.

Военная кампания Советских войск против Польши

Для польской операции была создана довольно крупная группировка советских войск.

К вечеру 16 сентября войска Белорусского и Украинского фронтов были развернуты в исходных районах для наступления. Советская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпусов, 21 стрелковую и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых, 2 моторизованные бригады и Днепровскую военную флотилию (ДВФ). ВВС фронтов с учетом перебазированных 9-10 сентября на их территорию 1-й, 2-й и 3-й авиационных армий особого назначения насчитывали 3 298 самолетов. Кроме того, на границе несли службу около 16,5 тыс. пограничников Белорусского и Киевского пограничных округов.

На восточной границе Польши кроме 25 батальонов и 7 эскадронов пограничной охраны (около 12 тыс. человек, или 8 солдат на 1 км границы) других войск практически не имелось, что было хорошо известно советской разведке. Так, согласно данным разведки 4-й армии, «погранполоса до р. Щара полевыми войнами не занята, а батальоны КОП по своей боевой выучке и боеспособности слабы... Серьезного сопротивления со стороны польской армии до р. Щара ожидать от поляков мало вероятно». В 5.00 17 сентября передовые и штурмовые отряды советских армий и пограничных войск перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану. Переход границы подтвердил данные советской разведки об отсутствии значительных группировок польских войск, что позволило ускорить наступление.

Для польского руководства вмешательство СССР оказалось совершенно неожиданным. Польская разведка не зафиксировала никаких угрожающих передвижений Красной армии, а сведения, поступавшие 1-5 сентября, воспринимались как понятная реакция на начало войны в Европе. И хотя 12 сентября из Парижа были получены сведения о возможном выступлении СССР против Польши, они не были восприняты всерьез.

Поведение советских войск также казалось странным - они, как правило, не стреляли первыми, к польским войскам относились с демонстративной доброжелательностью, угощали папиросами и говорили, что пришли на помощь против немцев. На местах ждали указаний главкома. Поначалу главнокомандующий польской армией Рыдз-Смиглы был склонен отдать приказ отразить советское вторжение. Однако более внимательное изучения ситуации показало, что никаких сил, кроме батальонов КОП и некоторого числа тыловых и запасных частей армии, в Восточной Польше не имеется. Эти слабо вооруженные войска не имели никаких шансов в бою с Красной армией. В итоге 17 сентября польское руководство оказалось поставлено перед свершившимся фактом и, исходя из заявлений советского правительства и его ноты, полагало, что Красная армия вводится с целью ограничить зону германской оккупации. Поэтому около 23.40 17 сентября по радио был передан приказ Рыдз-Смиглы: «Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию, или Венгрию». Продолжать сопротивление было приказано лишь частям КОП, отступавшим от Збруча к Днестру, и частям, прикрывавшим «румынское предмостье».

Конечно, у польского командования имелся план развертывания войск на восточной границе - «Всхуд», который разрабатывался с 1935-1936 гг. На восточной границе предусматривалось развернуть все наличные силы Войска Польского. Конечно, в реальной ситуации второй половины сентября 1939 г., когда Польша весь имеющийся оборонный потенциал тратило на попытки продолжать сопротивление фашистской Германии, превосходящей поляков в живой силе и технике и уже практически выигравшей войну, весь этот план остался на бумаге.

На правом фланге Белорусского фронта Красной армии от латвийской границы до Бегомля была развернута 3-я армия, имевшая задачу к исходу первого дня наступления выйти на линию Шарковщина - Дуниловичи - оз. Бляда - Яблонцы, а на следующий день на фронт Свенцяны, Михалишки и далее продвигаться на Вильно. Главный удар наносился правым крылом армии, где были сосредоточены войска 4-го стрелкового корпуса и подвижной группы в составе 24-й кавдивизии и 22-й танковой бригады под командованием комдива 24 комбрига П. Ахлюстина.

Южнее 3-й армии на фронте от Бегомля до Иванец развертывались войска 11-й армии, имевшие задачу к исходу 17 сентября занять Молодечно, Воложин, на следующий день - Ошмяны, Ивье и двигаться далее на Гродно. Перейдя в 5 часов 17 сентября границу, 6-я танковая бригада в 12 часов заняла Воложин, соединения 16-го стрелкового корпуса в это же время вошли в Красное, а к 19 часов достигли Молодечно, Бензовец. Соединения 3-го кавкорпуса уже к 15 часам достигли района Рачинеты, Порыче, Маршалки, а с утра 18 сентября двинулись дальше в сторону Лиды, выйдя к 10 часам на фронт Рыновиче, Постоянны, Войштовиче. В это время 3-му кавкорпусу и 6-й танковой бригаде была поставлена задача наступать на Вильно, который приказывалось занять.

В это время в Вильно находились лишь незначительные польские части: около 16 батальонов пехоты (примерно 7 тыс. солдат и 14 тыс. ополченцев) с 14 легкими орудиями. Однако общего отношения к вторжению большевиков у польского командования в Вильно не было. В 9 часов 18 сентября командующий гарнизона полковник Я. Окулич-Козарин отдал приказ: «Мы не находимся с большевиками в состоянии войны, части по дополнительному приказу оставят Вильно и перейдут литовскую границу; не боевые части могут начать оставление города, боевые - остаются на позициях, но не могут стрелять без приказа». Однако поскольку часть офицеров восприняла этот приказ как измену, а в городе распространились слухи о перевороте в Германии и объявлении ей войны Румынией и Венгрией, полковник Окулич-Козарин около 16.30 решил воздержаться от отдачи приказа на отступление до 20 часов.

Около 19.10 командир 2-го батальона, развернутого на южной и юго-западной окраине города, подполковник С. Шилейко доложил о появлении советских танков и запросил, может ли он открыть огонь. Пока Окулич-Козарин отдал приказ об открытии огня, пока этот приказ был передан войскам, 8 танков уже миновали первую линию обороны и для борьбы с ними были направлены резервные части. Около 20 часов Окулич-Козарин отдал приказ на отход войск из города и выслал подполковника Т. Подвысоцкого в расположение советских войск с тем, чтобы уведомить их, что польская сторона не хочет с ними сражаться и потребовать их ухода из города. После этого сам Окулич-Козарин уехал из Вильно, а вернувшийся около 21 часа Подвысоцкий решил защищать город и около 21.45 издал приказ о приостановке отхода войск. В это время в городе шли некоординированные бои, в которых большую роль играла виленская польская молодежь. Учитель Г. Осиньский организовал из учащихся гимназий добровольческие команды, занявшие позиции на возвышенностях. Стреляли самые старшие, остальные доставляли боеприпасы, организовывали связь и т.п.

Подойдя около 19.30 18 сентября к Вильно 8-й и 7-й танковые полки завязали бой за южную часть города. 8-й танковый полк ворвался в 20.30 в южную часть города. 7-й танковый полк, натолкнувшийся на упорную оборону, только с рассветом смог войти в юго-западную часть города. Из-за упорной обороны город удалось взять лишь на следующий день.

Пока в районе Вильно происходили все эти бурные события, войска 16-го стрелкового корпуса 11-й армии были повернуты на северо-запад и двинулись к Лиде.

Пока войска 3-й и 11-й армий занимали северо-восточную часть Западной Белоруссии, южнее на фронте от Фаниполь до Несвиж перешли в наступление части КМГ, имевшие задачей в первый день наступления достичь Любча, Кирин, а на следующий день форсировать р. Молчадь и двигаться на Волковыск. Наступавший на южном фланге группы 15-й танковый корпус в 5.00 перешел границу и, сломив незначительное сопротивление польских пограничников, двинулся на запад. К вечеру 17 сентября 27-я танковая бригада форсировала р. Сервечь, 2-я танковая бригада - р. Уша, а 20-я мотобригада подтягивалась к границе. Около 16 часов 18 сентября 2-я танковая бригада вступила в Слоним.

В Гродно находились незначительные силы польских войск: 2 импровизированных батальона и штурмовая рота запасного центра 29-й пехотной дивизии, 31-й караульный батальон, 5 взводов позиционной артиллерии (5 орудий), 2 зенитно-пулеметные роты, двухбатальонный отряд полковника Ж. Блюмского, батальон национальной обороны «Поcтавы», спешенный 32-й дивизион Подляской кавбригады, в городе было много жандармерии и полиции. Командующий округом «Гродно» полковник Б. Адамович был настроен на эвакуацию частей в Литву. В городе 18 сентября имели место беспорядки в связи с освобождением заключенных из городской тюрьмы и антипольским выступлением местных «красных» активистов. Советские войска ожидались с востока, но они подошли к городу с юга, что было выгодно оборонявшимся, поскольку правый берег Немана был крутой.

Лишь по мере поступления горючего части 15-го танкового корпуса с 7 часов 20 сентября начали двигаться на Гродно своеобразными волнами. В 13 часов 50 танков 27-й танковой бригады подошли к южной окраине Гродно. Танкисты с ходу атаковали противника и к вечеру заняли южную часть города, выйдя на берег Немана. Нескольким танкам удалось по мосту прорваться на северный берег в центр города. Однако без поддержки пехоты танки подверглись нападению солдат, полицейских и молодежи, которые использовали немногочисленные орудия и бутылки с зажигательной смесью. В итоге часть танков была уничтожена, а часть - отведена обратно за Неман. 27-я танковая бригада при поддержке прибывшего с 18 часов 119-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии заняла южную часть города. Группа младшего лейтенанта Шайхуддинова при помощи местных рабочих на лодках переправилась на правый берег Немана в 2 км восточнее города. На том берегу начались бои за кладбища, где были оборудованы пулеметные гнезда. В ходе ночного боя 119-му полку удалось закрепиться на правом берегу и выйти на подступы к восточной окраине города.

К утру 21 сентября подошел 101-й стрелковый полк, который также переправился на правый берег и развернулся севернее 119-го полка. С 6 часов 21 сентября полки, усиленные 4 орудиями и 2 танками, атаковали город и к 12 часам, несмотря на контратаки поляков, вышли на линию железной дороги, а к 14 часам достигли центра Гродно, но к вечеру были вновь отведены на окраину. В этих боях полки поддерживала моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса, которая после ночевки на шоссе в нескольких километрах от Скиделя с рассветом 21 сентября двинулась к Гродно. Подойдя к городу, танки подавили огневые точки на его восточной окраине, чем оказали поддержку 119-му и 101-му стрелковым полкам. Атака города с востока прошла успешно, но после перехода через железнодорожную линию основные силы стрелковых подразделений вновь отошли на окраину. В итоге танки были вынуждены вести бой в одиночку.

Во втором эшелоне за КМ Г наступали войска 10-й армии, которые 19 сентября перешли границу с задачей выйти на фронт Новогрудок, Городище и двигаться далее на Дворец. К исходу первого дня наступления войска 10-й армии достигли линии рр. Неман и Уша. Продолжая медленное продвижение во втором эшелоне Белорусского фронта, войска армии к исходу 20 сентября вышли на рубеж Налибоки, Деревна, Мир, где получили задачу выдвигаться на фронт Сокулка. Большая Берестовица, Свислочь, Новый Двор, Пружаны. Вечером приказом командующего Белорусским фронтом № 04 армии были подчинены войска 5-го стрелкового, 6-го кавалерийского и 15-го танкового корпусов. Однако в ходе переговоров командующих войсками 10-й армией, КМГ и Белорусского фронта 21 сентября было решено оставить 6-й кавалерийский и 15-й танковый корпуса в составе КМР.

На фронте 4-й армии, имевшей задачу наступать на Барановичи с выходом к исходу первого дня операции на линию Снов, Жиличи, наступление началось в 5 часов утра 17 сентября. В 22 часа 29-я танковая бригада заняла Барановичи и расположенный здесь же укрепленный район, который не был занят польскими войсками. Первым в город вошел танковый батальон под командованием И. Д. Черняховского. В районе Барановичей было пленено до 5 тыс. польских солдат, советскими трофеями стали 4 противотанковых орудия и 2 эшелона продовольствия.

Остававшаяся на окраине Пружан, 29-я танковая бригада 20 сентября занималась техническим осмотром танков и вела разведку в сторону Бреста. У Видомля был установлен контакт с германскими частями. Как вспоминал позднее командир бригады комбриг С. М. Кривошеий, «разведка, высланная вперед под командованием Владимира Юлиановича Боровицкого, секретаря партийной комиссии бригады, вскоре возвратилась с десятком солдат и офицеров немецкого моторизованного корпуса генерала Гудериана, который успел занять город Брест. Не имея точных указаний, как обращаться с немцами, я попросил начальника штаба связаться с командармом [Чуйковым], а сам с комиссаром занялся ни к чему не обязывающей беседой с ними. Разговор происходил в ленинской палатке, где на складывающихся портативных стендах, наряду с показателями боевой подготовки и роста промышленного могущества нашей страны, висели плакаты, призывающие к уничтожению фашизма. У многих немцев были фотоаппараты. Осмотревшись, они попросили разрешения сфотографировать палатку и присутствующих в ней. Один из них снял на фоне антифашистского плаката нас с комиссаром в группе немецких офицеров.

Накормив немцев наваристым русским борщом и шашлыком по-карски (все это гости уплели с завидным усердием), мы отправили их восвояси, наказав передать «горячий привет» генералу Гудериану». Комбриг забыл упомянуть, что во время обеда бригадный оркестр сыграл несколько маршей.

В Полесье были развернуты войска 23-го стрелкового корпуса, которым было запрещено до особого распоряжения переходить границу. Обращение командира корпуса к Военному совету Белорусского фронта с просьбой о переходе в наступление вместе с остальными войсками фронта было отклонено. В итоге корпус перешел границу в 16.25 18 сентября. В 11 часов 19 сентября передовой отряд 52-й стрелковой дивизии занял Лахву. Двинувшись дальше, советские войска в Кожан-Городке были обстреляны отрядом 16-го батальона КОП. Развернувшись, части вступили в бой и вскоре оттеснили поляков в лес севернее Кожан-Городка. В ходе боя советские части потеряли 3 человека убитыми и 4 ранеными. Были взяты в плен 85 польских военнослужащих, из них 3 ранены, а 4 убиты. Около 17 часов 205-й стрелковый полк с 1-м дивизионом 158-го артполка после небольшого боя занял Давид-Городок. В 19.30 части 52-й стрелковой дивизии заняли Лунинец. Тем временем корабли советской Днепровской флотилии дошли до устья реки Горынь, где были вынуждены остановиться из-за отмелей и затопленных польских судов.

Войска Украинского фронта тоже 17 сентября перешли польскую границу и стали продвигаться вглубь Польши. На северном фланге на фронте от Олевска до Ямполя развернулись войска 5-й армии, которой была поставлена задача «нанести мощный и молниеносный удар по польским войскам, решительно и быстро наступать в направлении Ровно». В районе Олевска сосредоточилась 60-я стрелковая дивизия, имевшая задачу наступать на Сарны. В районе Городница - Корец развернулись войска 15-го стрелкового корпуса, имевшие ближайшую задачу выйти на р. Горынь, а к исходу 17 сентября занять Ровно. 8-й стрелковый корпус, развернутый в районе Острог - Славута, должен был к исходу дня занять Дубно. 18 сентября оба корпуса должны были занять Луцк и двинуться в сторону Владимира-Волынского.

К исходу 22 сентября войска 5-й армии вышли на рубеж Ковель - Рожице - Владимир-Волынский - Иваничи. Южнее, на фронте Теофиполь - Войтовцы развернулись войска 6-й армии, имевшие задачу наступать на Тарнополь, Езерну и Козову, в дальнейшем выйти на фронт Буек - Перемышляны и далее на Львов.

В 4.00 17 сентября штурмовая группа пограничников и красноармейцев захватила Волочиский пограничный мост. В 4.30 войска 17-го стрелкового корпуса нанесли артиллерийский удар по огневым точкам и опорным пунктам противника и в 5.00 приступили к форсированию р. Збруч, используя захваченный мост и наведенные переправы. Форсировав р. практически без какого-либо сопротивления противника, части 17-го стрелкового корпуса около 8.00 свернулись в походные колонны и двинулись в сторону Тарнополя. Подвижные соединения быстро обогнали пехоту и после 18.00 17 сентября 10-я танковая бригада вступила в Тарнополь. Наступавшая севернее города 24-я танковая бригада с 136-м стрелковым полком 97-й стрелковой дивизии уже в 12 часов прошла Доброводы и, обойдя Тарнополь с северо-запада, около 22 часов вышла на его западную окраину и приступила к ее очистке от польских частей. В 19 часов с севера в город вошли 11 танков 5-й кавдивизии 2-го кавалерийского корпуса, однако, не зная обстановки, танкисты решили подождать с атакой до утра. Вступив в Тарнополь, 5-й дивизии пришлось заняться очисткой города от разрозненных групп польских офицеров, жандармов и просто местного населения. В ходе перестрелок в городе между 10.20 и 14.00 18 сентября дивизия потеряла 3 человек убитыми и 37 ранеными. Одновременно в 10.30 в город вступили стрелковые дивизии 17-го стрелкового корпуса. В плен были взяты до 600 польских военнослужащих.

Наступавшие севернее соединения 2-го кавкорпуса с утра 18 сентября форсировали р. Серет и в 10.00 получил приказ командования Украинского фронта форсированным маршем двинуться к Львову и овладеть городом.

Сводный мотоотряд 2-го кавкорпуса и 24-й танковой бригады с 35 тюками около 2.00 19 сентября подошел к Львову. После упорных боев город был взят.

20 сентября войска 12-й армии продвигались на линию Николаев - Стрый. В районе Стрыя около 17.00 был установлен контакт с немецкими войсками, которые 22 сентября передали город Красной армии. 23 сентября туда же подошла 26-я танковая бригада. В результате переговоров советские войска были остановлены на достигнутой линии.

В 10.30 21 сентября в штабы Белорусского и Украинского фронтов поступило приказание наркома обороны № 16693, требовавшее остановить войска на линии, достигнутой передовыми частями к 20.00 20 сентября. Перед войсками ставилась задача подтянуть отставшие части и тылы, наладить устойчивую связь, находиться в состоянии полной боеготовности, быть бдительными и принять меры для охраны тылов и штабов. Кроме того, командованию Белорусского фронта разрешалось продолжить наступление в Сувалкском выступе. В 22.15 21 сентября в штабы Белорусского и Украинского фронтов поступил приказ наркома обороны № 156, в котором излагалось содержание советско-германского протокола и разрешалось начать движение на запад с рассветом 23 сентября. На следующий день Военный совет Белорусского фронта отдал соответствующий приказ №05. 25 сентября войска получили директиву наркома обороны № 011 и приказ Военного совета Белорусского фронта № 06, предупреждавшие, что «при движении армии с достигнутого рубежа Августов - Белосток - Брест-Литовск на запад на территории, оставляемой Германской армией, возможно, что поляки будут рассыпавшиеся части собирать в отряды и банды, которые совместно с польскими войсками, действующими под Варшавой, могут оказать нам упорное сопротивление и местами наносить контрудары».

21 сентября 2-я танковая бригада в Сокулке сформировала отряд для действий в районе Августов - Сувалки под командованием майора Ф. П. Чувакина, в котором насчитывалось 470 человек, 252 винтовки, 74 пулемета, 46 орудий, 34 танка БТ - 7, 6 бронемашин и 34 автомашины. Двинувшись на север, отряд около 5 часов 22 сентября у Сопоцкина догнал отходящих из Гродно поляков, которые надеялись закрепиться в. старых фортах гродненской крепости, где имелись военные склады. В завязавшемся бою, продолжавшемся до 10 часов, были убиты 11 и ранены 14 красноармейцев, подбито 4 танка и 5 автомашин. Противник широко применял бутылки с зажигательной смесью, что в условиях действий танков без пехотного прикрытия создавало значительные проблемы.

Тем временем отряд 27-й Танковой бригады из 20 танков БТ-7 и 1 бронемашины под командованием майора Богданова прочесывал линию границы с Литвой и в 24 часа 24 сентября прибыл в Сувалки.

Войска 3-й армии продолжали нести охрану латвийской и литовской границ от Дриссы до Друскининкая. 11-я армия начала передислокацию вдоль литовской границы к Гродно. Соединения 16-го стрелкового корпуса продолжали продвигаться в Сторону Гродно и 21 сентября заняли Эйшишки. К 24 сентября войска корпуса развернулись на литовской и германской границах севернее и северо-западнее Гродно.

К 26-28 сентября Войска 3-й и 11-й армий закрепились на границе с Литвой и Восточной Пруссией от Друскининкая до Щучина. Тем временем 21 сентября на переговорах в Волковыске представителями германского командования и 6-го кавкорпуса была согласована процедура отвода вермахта из Белостока.

Севернее действовала 20-я мотобригада, переданная в состав 10-й армии, которая 25 сентября в 15 часов приняла у немцев Осовец, 26 сентября, двигаясь по берегу р. Бебжа, вошла в Соколы, а к вечеру 29 сентября достигла Замбрува. 27 сентября передовые отряды 5-го стрелкового корпуса заняли Нур и Чижев, а в районе Гайнуйки части корпуса вновь наткнулись на польский склад, где советскими трофеями стало около 14 тыс. снарядов, 5 млн. патронов, 1 танкетка, 2 бронеавтомобиля, 2 автомашины и 2 бочки горючего.

На южном участке фронта на запад двинулись войска 4-й армии. В 15 часов 22 сентября 29-я танковая бригада вступила в Брест, занятый войсками 19-го моторизованного корпуса вермахта. Как вспоминал позднее Кривошеий, на переговорах с генералом Г. Гудерианом он предложил следующую процедуру парада: «В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне, со штандартами впереди, покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знаменами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные марши». В конце концов, Гудериан, настаивавший на проведении полноценного парада с предварительным построением, согласился на предложенный вариант, «оговорив однако, что он вместе со мной будет стоять на трибуне и приветствовать проходящие части».

К 29 сентября войска Белорусского фронта продвинулись до линии Щучин - Стависки - Ломжа - Замбрув - Цехановец - Косув-Ляцки - Соколув-Подляски - Седльце - Лукув - Вохынь. 1 октября командующий 4-й армией комдив Чуйков издал приказ, которым требовал «при передовых отрядах иметь по одному командиру штаба и политотдела для ведения переговоров с немецкими войсками».

Войска Украинского фронта к исходу 29 сентября находились на линии Пугачув - Пяски - Пиотркув - Кржемень - Билгорай - Перемышль - верховья р. Сан.

Здесь следует остановиться на еще одной стороне Польской кампании Красной армии, связанной с различными воинскими преступлениями советских военнослужащих. Самосуды, мародерство и грабежи как проявления классовой борьбы не только не преследовались, но и поощрялись. Приведем несколько весьма наглядных примеров.

21 сентября, разоружив польские войска, части 14-й кавдивизии отпустили солдат по домам, а офицеров и жандармов оставили до особого распоряжения в шкале в Сасуве. В 19 часов пленные проникли в подвал школы, убили рабочего, охранявшего оружие, и открыли огонь из окон. Батальонный комиссар Пономарев с красноармейцами подавил восстание офицеров и, приехав в штаб 14-й кавдивизии, рассказал о случившемся. При этом он высказал мысль, что все офицеры и жандармы являются сволочью, которую нужно уничтожить. Под впечатлением услышанного, 22 сентября в селе Бошевицы 4 красноармейца под разными предлогами забрали из-под стражи народной милиции 4 пленных офицеров и расстреляли их.

22 сентября во время боев за Гродно около 10 часов командир взвода связи младший лейтенант Дубовик получил приказ отконвоировать 80-90 пленных в тыл. Отойдя на 1,5-2 км от города, Дубовик устроил допрос пленных с целью выявить офицеров и лиц, принимавших участие в убийстве большевиков. Обещая отпустить пленных, он добивался признаний и расстрелял 29 человек. Остальные пленные были возвращены в Гродно. Об этом было известно командованию 101-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии, но никаких мер в отношении Дубовика принято не было. Более того, командир 3-го батальона старший лейтенант Толочко отдал прямой приказ о расстреле офицеров.

21 сентября Военный совет 6 армии в лице командующего комкора Голикова и члена Военного совета бригадного комиссара Захарычева, находясь в частях 2-го конного корпуса, вынес явно преступное постановление о производстве и порядке самосуда - расстрела 10 человек (фамилий в постановлении не указывается). На этом основании начальник особого отдела 2 конного корпуса Кобернюк, отправившись в г. Злочув, произвел аресты разных служащих польской тюрьмы, полиции и т.д., как то Климецкого В. В., по должности нач. тюрьмы, Кучмировского К. Б., пом. нач. тюрьмы, Лукашевского М. С., вице городского прокурора. Плахта И. - чиновника побитового старосты и др. в количестве 10 человек и всех этих лиц, в счет установленного Военным советом 6 армии лимита, в здании тюрьмы расстрелял. При этом самосуде присутствовали рядовые служащие тюрьмы. Это преступное решение Военного совета о самосудах быстро передалось в руководящие круги командиров и комиссаров соединений и частей 2 конного корпуса, а это привело к тяжелым последствиям, когда ряд командиров, военкомов и даже красноармейцев по примеру своих руководителей начали производить самосуды над пленными, подозрительными задержанными и т.д.

Заслуживает внимания вопрос, какие же задачи были поставлены перед войсками в ходе акции в Польше. Например, командующий войсками Украинского фронта командарм 1 ранга Семен Тимошенко в приказе отмечал, что «польское правительство помещиков и генералов втянуло народы Польши в авантюристическую войну». Примерно то же говорилось и в приказе командующего войсками Белорусского фронта командарма 2 ранга Ковалева. В них содержался призыв к населению повернуть «свое оружие против помещиков и капиталистов», но ничего не говорилось о судьбе западных областей Украины и Белоруссии. Это объяснялось, видимо, тем, что после Рижского мирного договора 1921 г. Советское правительство никогда не ставило вопрос о воссоединении западных областей Украины и Белоруссии. Но в последующих документах отмечалась такая задача войск, как спасение украинского и белорусского народов от угрозы «разорения и избиения» со стороны врагов, подчеркивалось, что советские войска идут в Польшу не как завоеватели, а как освободители белорусов, украинцев и трудящихся Польши.

Действия Красной Армии на территории Польши продолжались 12 дней. За это время войска продвинулись на 250-300 км и заняли территорию общей площадью свыше 190 тыс. кв. км с населением более 12 млн. человек, в том числе более 6 млн. украинцев и около 3 млн. белорусов.

Раздел Советским Союзом и фашистской Германией польских территорий

После вступления советских войск на территорию Польши отношения Англии и Франции с Советским Союзом резко обострились. 19 сентября в Москве была получена англо-французская нота, в которой требовалось прекратить продвижение и вывести советские войска из Польши. В противном случае, говорилось в ноте, в соответствии с польско-французским союзническим договором объявление войны Советскому Союзу может произойти автоматически.

Сталин и его окружение не могли не понимать, что характер советско-германских отношений и акции Советского Союза в Польше могут произвести крайне негативное впечатление на мировое общественное мнение. Поэтому в совместном германо-советском коммюнике, принятом по предложению Риббентропа 18 сентября 1939 г., но опубликованном лишь 20 сентября, было сказано, что целью германских и советских войск является «восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».

Еще дальше в отношении «польского вопроса» советское руководство пошло во время переговоров и заключения договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. Эти переговоры, посвященные уточнению границы «государственных интересов» СССР и Германии на территории Польши, начались по инициативе советской стороны. 20 сентября Шуленбург сообщал Риббентропу, что, по мнению Молотова, наступило время совместно решить судьбу Польши и что Сталин склоняется к тому, чтобы разделить ее по линии Тисса-Нарев-Висла-Сан: «Советское правительство желает немедленно решить этот вопрос на переговорах в Москве с участием самых высоких государственных деятелей обеих стран». В ответной телеграмме Молотову 23 сентября Риббентроп сообщил, что «русская точка зрения о прохождении будущей границы по четырем рекам приемлема». Об атмосфере, в которой проходили переговоры в Москве, свидетельствует сам Риббентроп, заявивший, что в Кремле он «себя чувствовал, как среди старых партайгеноссе».

В принятом документе устанавливалась граница «государственных интересов» обоих государств на территории Польши, хотя в германо-советском коммюнике от 22 сентября 1939 г. она еще именовалась «демаркационной линией между германской и советской армиями» и должна была проходить гораздо восточнее линии, согласованной 23 августа 1939 г.

Небезынтересно заметить, что оба текста договора - на немецком и русском языках - были признаны аутентичными. Но при этом становится непонятным, почему в названии договора на немецком языке слово «дружба» поставлено после слова «граница», а в тексте на русском языке - наоборот. Действительно ли это объясняется различием в стилистике обоих языков или здесь скрывается политический смысл: что Сталин был более заинтересован в предложенной им «дружбе», чем Гитлер?

В одном конфиденциальном и двух секретных протоколах, приложенных к договору от 28 сентября, были уточнены некоторые территориальные изменения в полосе от Балтийского до Черного морей. В частности, территория Литвы была включена в сферу «государственных интересов» СССР, а территория Люблинского и части Варшавского воеводств отходила в сферу «государственных интересов» Германии. Стороны согласились и в том, что они будут пресекать действия польского населения, направленные против другой стороны.

В договоре от 28 сентября нет ни слова о праве польского народа на государственное существование; объявленное в нем «переустройство» Польши рассматривается только с точки зрения «дальнейшего развития дружественных отношений» между СССР и Германией.

В некоторых советских исследованиях утверждается, будто советское руководство решительно воспрепятствовало продвижению германских войск восточнее согласованной линии границы с Советским Союзом. Однако в свете немецких документов вырисовывается иная картина. Так, еще 5 сентября 1939 г. Молотов сообщал Риббентропу, что советское руководство понимает, что «в ходе операций одна из сторон либо обе стороны могут быть вынуждены временно пересечь демаркационную линию между своими сферами влияния, но подобные случаи не должны помешать непосредственной реализации намеченного плана». 15 сентября Риббентроп вторично сообщил Молотову, что Германия связана разграничительными сферами влияния в Польше и поэтому будет приветствовать скорое выступление Красной Армии, которое «освободит нас от необходимости уничтожать остатки польской армии, преследуя их вплоть до русской границы».

В Берлине еще в начале боевых действий возникла идея о возможности в качестве буфера создать где-то в зоне между линиями интересов Германии и СССР «остаточное польское государство». По этому вопросу генерал Гальдер 7 сентября записал в дневнике: «Поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранен; районы от Нарева с Варшавой - Польше; промышленный район - нам; Краков - Польше; северная окраина Бескидов - нам; области Западной Украины - самостоятельны». Как явствует из записи от 10 сентября, германское руководство подготовило специальное обращение к населению Западной Украины, в котором обещало ему «независимое государство» под эгидой Германии.

О вариантах расчленения Польши 12 сентября говорил и Риббентроп. Со ссылкой на Гитлера он заявил, что при таком варианте «решения польского вопроса» можно будет в случае необходимости вести переговоры о заключении «восточного мира». Одновременно Риббентроп не исключал и варианта, который предусматривал бы расчленение Польши на отдельные составные части, включая Западную Украину.

Но Гитлер еще не знал, какова же будет позиция Сталина и Молотова по данному вопросу. Шуленбург выяснил это только на следующий день и сообщил фюреру, что Сталин решительно против сохранения «польского остаточного государства» и за раздел Польши. 28 сентября Сталин заявил, что расчленение областей с чисто польским населением неизбежно вызовет его стремление к национальному единству, что может привести к трениям между СССР и Германией.

Решение германского и советского правительств от 28 сентября о разделе территории Польши вызвало серьезную озабоченность польского народа и официальных лиц. Так, польский посол в Париже, по сообщению агентства «Гавас», выразил правительству Франции протест, назвав советско-германский договор нарушением прав суверенного государства и народа, международных обязательств и человеческой морали.

Положение польских патриотов усугублялось тем, что существовала советско-германская договоренность о сотрудничестве в борьбе против польской агитации. Это была не формальная декларация; такое сотрудничество военных властей Германии и СССР в польской кампании, как заявил германский военный атташе в Москве генерал Кестринг, было реальностью и протекало на всех уровнях безукоризненно. Для установления сотрудничества между гестапо и органами НКВД в декабре 1939 г. в г. Закопане, т.е. на польской территории, оккупированной Германией, был создан совместный учебный центр.

После того как делегации СССР и Германии провели делимитацию границы между «сферами интересов», к середине октября 1939 г. была осуществлена ее демаркация. Таким образом, если раньше граница СССР с Польшей была протяженностью 1446 км, то граница с Германией составила 1952 км, т.е. на 506 км больше - от села Мариново (южная точка границы СССР с Латвией) до села Казачувка (северная точка на советско-румынской границе). Сохранив за собой нефтеносный район Львов-Дрогобыч, который был занят германскими войсками еще в первой половине сентября, Сталин обязался поставлять Германии из этого района по 300 тыс. тонн нефти ежегодно.

21 сентября был подписан секретный протокол, по которому, в частности, немецкое командование обязано было обеспечить сохранность и передачу советским войскам всех оставляемых объектов. Было также согласовано, что «для уничтожения польских банд по пути следования советские и германские войска будут действовать совместно».

Наглядным примером взаимодействия вермахта и Красной Армии в то время может служить договоренность об использовании радиостанции Минска для наведения германских бомбардировщиков на польские города. Нелишне напомнить, что Геринг в знак признательности за боевое взаимодействие в борьбе против общего врага подарил наркому обороны СССР Ворошилову самолет.

В ходе военных действий командиры передовых частей германской и советской армий обменивались офицерами связи. Было также установлено сотрудничество с командованием ВМС Германии на Балтике. В Гродно, Бресте, Пинске и в ряде других городов еще до капитуляции Варшавы состоялись совместные парады. Например, в Гродно вместе с германским генералом парад принимал комкор Чуйков, в Бресте - генерал Гудериан и комбриг Кривошеин.

Высказывания высокопоставленных советских политических и военных руководителей свидетельствуют о том, что акции Советского Союза в Польше, а позже в Прибалтике и против Финляндии рассматривались главным образом с точки зрения расширения территории, увеличения населения СССР и других военно-стратегических преимуществ. Именно такую концепцию еще на XVIII съезде ВКП(б) сформулировал Мехлис, ссылаясь на мнение Сталина: «Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государства, то нужно перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик».

На торжественном собрании по случаю годовщины Октября 6 ноября 1939 г. Молотов особо подчеркнул, что после присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии население СССР выросло со 170 до 183 млн. человек. В июне 1941 г. в проекте директивы Главного управления политпропаганды «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время» говорилось: «Весь личный состав Красной Армии должен проникнуться сознанием того, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь Советского Союза позволяет нам осуществлять наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у своих границ, расширяя свои территории...». При обсуждении проекта на Главном военном совете Жданов говорил: «Мы стали сильнее, можем ставить более активные задачи. Война с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики».



Есть вещи, о которых не надо забывать...
Совместное фашистско-советское нападение на Польшу переросло во Вторую мировую войну. И если агрессия гитлеровцев получила должную оценку на Нюрнбергском процессе, то советские преступления против поляков замалчивались и остались безнаказанными. Впрочем, советские преступления аукнулись позором и горечью 1941 года.
И стоит посмотреть на события 1939 г. глазами поляков:

Оригинал взят у vg_saveliev в Польский поход РККА 1939 года глазами поляков.

Нас учили не так, конечно. О том, что написано ниже, нам не говорили.
Думаю, и сегодня Польский поход описывается как взятие под защиту белорусов и украинцев в условиях распада польского государства и агрессии нацистской Германии.
Но это было. Поэтому у поляков совсем другой взгляд на то, что происходило, начиная с 17 сентября 1939 года.

Было четыре часа утра 17 сентября 1939 года, когда Красная Армия приступила к осуществлению приказа № 16634, который накануне выдал народный комиссар обороны маршал Климент Ворошилов. Приказ звучал кратко: «Начать наступление на рассвете 17-го».
Советские войска, состоявшие из шести армий, сформировали два фронта — белорусский и украинский и начали массированную атаку на восточные польские территории.
В атаку было брошено 620 тысяч солдат, 4700 танков и 3300 самолетов, то есть в два раза больше, чем было у Вермахта, напавшего на Польшу первого сентября.

Советские солдаты обращали на себя внимание своим видом
Одна жительница городка Дисна Виленского воеводства, описывала их так: «Они были странные — маленького роста, кривоногие, уродливые и страшно изголодавшиеся. На головах у них были причудливые шапки, а на ногах — тряпичные ботинки». В виде и поведении солдат была еще одна черта, которую местные жители заметили еще отчетливее: животная ненависть ко всему, что ассоциировалось с Польшей. Она была написана на их лицах и звучала в их разговорах. Могло показаться, что кто-то уже давно «пичкал» их этой ненавистью, и лишь теперь она смогла вырваться на свободу.

Советские солдаты убивали польских пленных, уничтожали мирное население, жгли и грабили. За линейными частями шли оперативные группы НКВД, чьей задачей была ликвидация «польского врага» в тылу советского фронта. Им была поручена задача взять под контроль важнейшие элементы инфраструктуры польского государства на оккупированных Красной Армией территориях. Они занимали здания государственных учреждений, банков, типографий, редакции газет; изымали ценные бумаги, архивы и культурные ценности; арестовывали поляков на основании подготовленных заранее списков и текущих доносов своих агентов; ловили и переписывали сотрудников польских служб, парламентариев, членов польских партий и общественных организаций. Многие были сразу же убиты, не имея шансов даже попасть в советские тюрьмы и лагеря, сохранив хотя бы теоретические шансы на выживание.

Дипломаты вне закона
Первыми жертвами советского нападения пали дипломаты, представлявшие Польшу на территории Советского Союза. Польский посол в Москве Вацлав Гжибовский в полночь с 16 на 17 сентября 1939 года был срочно вызван в Народный комиссариат иностранных дел, где заместитель министра Вячеслава Молотова Владимир Потемкин попытался вручить ему советскую ноту с обоснованием атаки Красной Армии. Гжибовский отказался ее принять, заявив, что советская сторона нарушила все международные соглашения. Потемкин ответил, что нет уже ни польского государства, ни польского правительства, заодно объяснив Гжибовскому, что польские дипломаты не имеют больше никакого официального ранга и будут трактоваться как находящаяся в Советском Союзе группа поляков, которую местные суды имеют право преследовать за противоправные действия. Вразрез положениям женевской конвенции советское руководство попыталось воспрепятствовать эвакуации дипломатов в Хельсинки, а потом арестовать. Просьбы заместителя декана дипломатического корпуса посла Италии Аугусто Россо к Вячеславу Молотову, остались без ответа. В итоге польских дипломатов решил спасти посол Третьего рейха в Москве Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, который вынудил советское руководство дать им разрешение на выезд.

Однако до этого в СССР успели произойти другие, гораздо более драматичные, истории с участием польских дипломатов.
30 сентября польский консул в Киеве Ежи Матусинский был вызван в местное отделение Наркоминдела. В полночь он вышел в сопровождении двух своих шоферов из здания польского консульства и пропал без вести. Когда об исчезновении Матусинского узнали остававшиеся в Москве польские дипломаты, они вновь обратились к Аугусто Россо, а тот отправился к Молотову, который заявил, что, скорее всего, консул с шоферами бежал в какую-нибудь соседнюю страну. Не удалось ничего добиться и Шуленбургу. Летом 1941 года, когда СССР стал выпускать поляков из лагерей, генерал Владислав Андерс (Władysław Anders) начал формировать на советской территории польскую армию, и в ее рядах оказался бывший шофер консула Анджей Оршинский (Andrzej Orszyński). Согласно его показаниям, данным под присягой польским властям, в тот день всех троих арестовало НКВД и перевезло на Лубянку. Оршинского не расстреляли только чудом. Польское посольство в Москве еще несколько раз обращалось к советским властям по поводу пропавшего консула Матусинского, но ответ был одним и тем же: «У нас его нет».

Репрессии затронули также сотрудников других польских дипломатических представительств в Советском Союзе. Консульству в Ленинграде запретили передать здание и находившееся в нем имущество следующему консулу, а НКВД силой выдворило из него персонал. У консульства в Минске был организован митинг «протестующих граждан», в результате которого демонстранты избили и ограбили польских дипломатов. Для СССР Польша, как и международное право не существовали. Произошедшее с представителями польского государства в сентябре 1939 года, было уникальным событием в истории мировой дипломатии.

Расстрелянная армия
Уже в первые дни после вторжения Красной Армии в Польшу начались военные преступления. Сначала они затронули польских солдат и офицеров. Приказы советских войск изобиловали призывами, адресованными польскому мирному населению: его агитировали уничтожать польских военных, изображая их как врагов. Простых солдат призыва
ли убивать своих офицеров. Такие приказы давал, например, командующий Украинским фронтом Семен Тимошенко. Эта война велась вразрез международному праву и всем военным конвенциям. Сейчас даже польские историки не могут дать точную оценку масштаба советских преступлений 1939 года. О многих случаях зверств и жестоких убийств польских военных мы узнали лишь спустя несколько десятков лет благодаря рассказам свидетелей тех событий. Так было, например, с историей командующего Третьего военного корпуса в Гродно генерала Юзефа Ольшины-Вильчинского.
22 сентября в окрестностях поселка Сопоцкин его автомобиль окружили советские военные с гранатами и автоматами. Генерала и сопровождавших его людей ограбили, раздели и почти сразу же расстреляли. Жена генерала, которой удалось выжить, рассказывала спустя много лет: «Муж лежал лицом вниз, левая нога была прострелена под коленом наискось. Рядом лежал капитан с раскроенной головой. Содержимое его черепа вылилось на землю кровавой массой. Вид был ужасен. Я подошла ближе, проверила пульс, хотя знала, что это бессмысленно. Тело было еще теплым, но он был уже мертв. Я начала искать какую-нибудь мелочь, что-то на память, но карманы мужа были пусты, у него забрали даже Орден воинской доблести и образок с изображением Богоматери, который я дала ему в первый день войны».

В Полесском воеводстве советские военные расстреляли целую взятую в плен роту батальона Корпуса охраны пограничья «Сарны» — 280 человек. Жестокое убийство произошло также в Великих Мостах Львовского воеводства. Советские солдаты согнали на площадь кадетов местной Школы офицеров полиции, выслушали рапорт коменданта школы и расстреляли всех присутствующих из расставленных вокруг пулеметов. Никто не выжил. Из одного польского отряда, сражавшегося в окрестностях Вильнюса и сложившего оружие взамен за обещание отпустить солдат по домам, были выведены все офицеры, которые были тут же казнены. То же самое произошло в Гродно, взяв который советские войска убили около 300 польских защитников города. В ночь с 26 на 27 сентября советские отряды вошли в Немирувек Хелмской области, где ночевало несколько десятков юнкеров. Их взяли в плен, связали колючей проволокой и забросали грантами. Полицейских, которые защищали Львов, расстреляли на шоссе, ведущем в Винники. Аналогичные расстрелы происходили в Новогрудке, Тернополе, Волковыске, Ошмянах, Свислочи, Молодечно, Ходорове, Золочеве, Стрые. Отдельные и массовые убийства взятых в плен польских военных совершались в сотнях других городов восточных регионов Польши. Издевались советские военные и над ранеными. Так было, например, в ходе боя под Вытычно, когда несколько десятков раненых пленных поместили в здании Народного дома во Влодаве и заперли там, не оказав никакой помощи. Через два дня почти все скончались от ран, их тела сожгли на костре.
Польские военнопленные под конвоем Красной армии после Польского похода в сентябре 1939 года

Иногда советские военные использовали обман, вероломно обещая польским солдатам свободу, а иногда даже представляясь польскими союзниками в войне с Гитлером. Так произошло, например, 22 сентября в Винниках неподалеку от Львова. Возглавлявший оборону города генерал Владислав Лангер подписал с советскими командующими протокол передачи города Красной Армии, по которому польским офицерам обещали беспрепятственный выход в направлении Румынии и Венгрии. Договор почти сразу же был нарушен: офицеров арестовали и вывезли в лагерь в Старобельске. В районе Залещиков на границе с Румынией русские украшали танки советскими и польскими флагами, чтобы изобразить из себя союзников, а потом окружить польские отряды, разоружить и арестовать солдат. С пленных часто снимали мундиры, обувь и пускали их дальше без одежды, с нескрываемой радостью стреляя по ним. В целом, как сообщала московская пресса, в сентябре 1939 года в руки советской армии попало около 250 тысяч польских солдат и офицеров. Для последних настоящий ад начался позже. Развязка произошла в Катынском лесу и подвалах НКВД в Твери и Харькове.

Красный террор
Террор и убийства мирного населения приобрели особые масштабы в Гродно, где было убито как минимум 300 человек, в том числе принимавших участие в обороне города скаутов. Двенадцатилетнего Тадзика Ясинского советские солдаты привязали к танку, а потом протащили по мостовой. Арестованных мирных жителей расстреливали на Собачьей Горе. Свидетели этих событий вспоминают, что в центре города лежали груды трупов. Среди арестованных оказались, в частности, директор гимназии Вацлав Мыслицкий, руководительница женской гимназии Янина Недзвецка и депутат Сейма Константы Терликовский.
Все они вскоре умерли в советских тюрьмах. Раненым приходилось скрываться от советских солдат, потому что в случае обнаружения их ждал немедленный расстрел.
Красноармейцы особенно активно изливали свою ненависть на польских интеллигентов, помещиков, чиновников и школьников. В деревне Большие Эйсмонты в Белостокском районе пыткам подвергли члена Союза помещиков и сенатора Казимежа Биспинга, который позже умер в одном из советских лагерей. Арест и пытки ждали также инженера Оскара Мейштовича, владельца имения Рогозница неподалеку от Гродно, который был впоследствии убит в минской тюрьме.
С особой жестокостью советские солдаты относились к лесникам и военным поселенцам. Командование Украинского фронта выдало местному украинскому населению 24-часовое разрешение на то, чтобы «расправиться с поляками». Самое жестокое убийство произошло в Гродненском районе, где неподалеку от Скиделя и Жидомли находилось три гарнизона, населенных бывшими легионерами Пилсудского. Несколько десятков человек было жестоко убито: им отрезали уши, языки, носы, распороли животы. Некоторых облили нефтью и сожгли.
Террор и репрессии обрушились также на духовенство. Священников избивали, вывозили в лагеря, а часто и убивали. В Антоновке Сарненского повета священника арестовали прямо во время службы, в Тернополе монахов-доминиканцев выгнали из монастырских зданий, которые были сожжены на их глазах. В селе Зельва Волковысского повета арестовали католического и православного священников, а потом жестоко расправились с ними в ближайшем лесу.
С первых дней входа советских войск тюрьмы городов и городков Восточной Польши начали стремительно заполняться. НКВД, которое относилось к пленникам со звериной жестокостью, начало создавать собственные импровизированные тюрьмы. Спустя всего несколько недель число заключенных увеличилось по меньшей мере в шесть-семь раз.

Преступление против поляков
В эпоху Польской Народной Республики поляков пытались убедить, что 17 сентября 1939 года произошел «мирный» ввод советских войск для защиты белорусского и украинского населения, живущего на восточных рубежах Польской республики. Между тем это было жестокое нападение, которое нарушало положения Рижского договора 1921 года и польско-советский договор о ненападении 1932 года.
Вошедшая в Польшу Красная Армия не считалась с международным правом. Речь шла не только о захвате восточных польских регионов в рамках выполнения положений подписанного 23 августа 1939 года пакта Молотова-Риббентропа. Вторгшись в Польшу, СССР начал воплощать в жизнь зародившийся еще в 20-е годы план по истреблению поляков. Сначала ликвидация должна была затронуть «руководящие элементы», которые следовало как можно быстрее лишить влияния на народные массы и обезвредить. Массы же, в свою очередь, планировалось переселить вглубь Советского Союза и превратить в рабов империи. Это была настоящая месть за то, что Польша в 1920 году сдержала наступление коммунизма. Советская агрессия была вторжением варваров, которые убивали пленных и гражданских, терроризировали мирное население, уничтожали и оскверняли все, что ассоциировалось у них с Польшей. Весь свободный мир, для которого Советский Союз всегда был удобным союзником, помогшим победить Гитлера, не хотел ничего знать об этом варварстве. И поэтому советские преступления в Польше до сих пор не получили осуждения и наказания!
Вторжение варваров (Лешек Петшак, "Uwazam Rze", Польша)

Как-то непривычно такое читать, правда? Разрывает шаблон. Заставляет подозревать, что поляки ослеплены своей ненавистью к русским.
Потому что совсем это не похоже на освободительный поход РККА, о котором нам всегда рассказывали.
Ну, это если не считать поляков оккупантами.
Понятно, что наказать оккупантов - это правильно. А война - это война. Она всегда жестока.

Может быт, в этом все дело?
Поляки считают, что это их земля. А русские - что их.

1 сентября 1939 года. Это день начала величайшей катастрофы, которая унесла десятки миллионов человеческих жизней, разрушила тысячи городов и сел и в итоге привела к новому переделу мира. Именно в этот день войска гитлеровской Германии перешли западную границу Польши. Началась Вторая мировая война.

А 17 сентября 1939 года с востока, в спину оборонявшейся Польше ударили советские войска. Так начался последний раздел Польши, который стал результатом преступного сговора двух величайших тоталитарных режимов XX века – нацистского и коммунистического. Совместный парад советских и гитлеровских войск на улицах оккупированного польского Бреста в 1939 году, стал позорным символом этого сговора.

Перед грозой

Окончание Первой мировой войны и Версальский мирный договор породили еще больше противоречий и точек напряженности в Европе, чем было ранее. А если добавить к этому быстрое укрепление коммунистического Советского Союза, который, по сути, был превращен в гигантскую фабрику по производству оружия, то становится понятным – новая война на европейском континенте была практически неизбежной.

После Первой мировой войны Германия была раздавлена и унижена: ей было запрещено иметь нормальную армию и военный флот, она потеряла значительные территории, огромные репарации вызвали экономический коллапс и нищету. Такая политика государств-победителей была крайне недальновидной: было понятно, что немцы — талантливая, трудолюбивая и энергичная нация, не станет терпеть такого унижения и будет стремиться к реваншу. Так оно и получилось: в 1933 году в Германии к власти приходит Гитлер.

Польша и Германия

После окончания Великой войны Польша вновь получила свою государственность. Кроме того, польское государство еще серьезно «доросло» новыми землями. К Польше отошли часть Познани и поморских земель, которые ранее входили в состав Пруссии. Данциг получил статус «вольного города». В состав Польши вошла часть Силезии, поляки силой захватили часть Литвы вместе с Вильнюсом.

Польша вместе с Германией принимала участие в аннексии Чехословакии, что никак нельзя отнести к поступкам, которыми стоило бы гордиться. В 1938 году была аннексирована Тешинская область, под предлогом защиты польского населения.

В 1934 году между странами был подписан десятилетний Пакт о ненападении, а спустя год – договор об экономическом сотрудничестве. Вообще, следует отметить, что с приходом Гитлера к власти, германо-польские отношения значительно улучшились. Но это длилось недолго.

В марте 1939 года Германия потребовала у Польши вернуть ей Данциг, вступить в Антикоминтерновский пакт и обеспечить сухопутный коридор для Германии к побережью Балтики. Польша не приняла этот ультиматум и рано утром 1 сентября германские войска перешли польскую границу, началась операция «Вайс».

Польша и СССР

Отношения России и Польши традиционно были непростыми. После окончания Первой мировой войны Польша получила независимость и почти сразу началась советско-польская война. Фортуна была переменчива: сначала поляки дошли до Киева и Минска, а потом советские войска до Варшавы. Но потом было «чудо на Висле» и полный разгром Красной Армии.

Согласно Рижскому мирному договору, западные части Беларуси и Украины входили в состав польского государства. Новая восточная граница страны прошла по так называемой линии Керзона. В начале 30-х годов были подписаны договор о дружбе и сотрудничестве и соглашение о ненападении. Но, несмотря на это, советская пропаганда рисовала Польшу, как одного из главных врагов СССР.

Германия и СССР

Отношения СССР и Германии в период времени между двумя мировыми войнами были противоречивыми. Уже в 1922 году было подписано соглашение о сотрудничестве Красной Армии и рейхсвера. Германия имела серьезные ограничения согласно Версальскому договору. Поэтому часть разработка новых систем вооружений и подготовка личного состава проводилась немцами на территории СССР. Была открыта летная школа и танковое училище, среди выпускников которых были лучшие немецкие танкисты и летчики Второй мировой войны.

После прихода к власти Гитлера отношения двух стран ухудшились, военно-техническое сотрудничество было свернуто. Германия опять стала изображаться официальной советской пропагандой, как враг СССР.

23 августа 1939 года, в Москве был подписан Пакт о ненападении между Германией и СССР. По сути, в этом документе два диктатора Гитлер и Сталин разделили между собой Восточную Европу. Согласно секретному протоколу этого документа, территории прибалтийских стран, а также Финляндии, части Румынии включались в сферу интересов СССР. К советской сфере влияния относилась восточная Польша, а западная ее часть должна была отойти к Германии.

Нападение

1 сентября 1939 года немецкая авиация начала бомбардировки польских городов, а сухопутные войска перешли границу. Вторжению предшествовали несколько провокаций на границе. Силы вторжения состояли из пяти армейских групп и резерва. Уже 9 сентября немцы достигли Варшавы, и началась битва за польскую столицу, которая продолжалась до 20 сентября.

17 сентября, практически не встречая сопротивления, с востока в Польшу вошли советские войска. Это сразу же сделало положение польских войск почти безнадежным. 18 сентября польское верховное командование перешло румынскую границу. Отдельные очаги польского сопротивления оставались вплоть до начала октября, но это была уже агония.

Часть польских территорий, которые ранее бывших в составе Пруссии, отошли к Германии, а остальную часть поделили на генерал-губернаторства. Польские территории, захваченные СССР, вошли в состав Украины и Беларуси.

Польша понесла огромные потери во время Второй мировой войны. Захватчики запретили польский язык, были закрыты все национальные учебные и культурные заведения, газеты. Массово уничтожались представители польской интеллигенции и евреи. На территориях, оккупированных СССР, не покладая рук, работали советские карательные органы. Были уничтожены десятки тысяч пленных польских офицеров в Катыни и других подобных местах. Польша за время войны потеряла около 6 миллионов человек.