Советский агроном, биолог, академик Трофим Денисович Лысенко родился 29 (по ст. ст. 17) сентября 1898 года в селе Карловка (ныне город Карловка Полтавской области, Украина).

Окончил Полтавскую садоводческую школу, училище земледелия и садоводства в Умани Киевской губернии в 1921 году, заочное отделение Киевского сельскохозяйственного института по специальности «агрономия» в 1925 году.

В 1922-1925 годах Лысенко работал старшим специалистом Белоцерковской селекционной станции под Киевом.

С 1925 года заведующий отделом селекции бобовых культур Гянджинской селекционной станции в Азербайджане. С 1929 по 1934 годы старший специалист отдела физиологии Всесоюзного селекционно генетического института в Одессе.

В 1934 году был избран академиком Академии наук Украинской ССР, а в 1935 году - академиком Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ) СССР.

В 1934 году Лысенко был назначен научным руководителем, а два года спустя директором Всесоюзного селекционно генетического института. С 1938 года научный руководитель лаборатории Экспериментальной научно исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские» в Московской области.

С 1938 по 1956 годы Трофим Лысенко избирался Президентом ВАСХНИЛ СССР.

В 1940-1965 годах был директором Института генетики АН СССР.

На счету Лысенко немалые заслуги по созданию высокоэффективных методов повышения урожая. Он создал теорию стадийного развития растений, метод направленного изменения наследственно озимых сортов зерновых культур в наследственно яровые и обратно. Предложил ряд агротехнических приемов (яровизация, чеканка хлопчатника, летние посадки картофеля).

Под руководством Трофима Лысенко был выведен сорт озимой пшеницы Одесская 3, сорт ярового ячменя Одесский 9; сорт хлопчатника Одесский 1, ставший основным сортом хлопководства в новых районах его возделывания.

Идеи Лысенко внедрялись в сельском хозяйстве в 1930 1960 х годах.

Часть теоретических положений и предложений, выдвинутых Трофимом Лысенко, не получили экспериментального подтверждения и широкого производственного применения.

Он выдвинул положение о том , что в природе не существует внутривидового перенаселения и отсутствует внутривидовая борьба, а также, что существующие биологические виды под влиянием изменений условий внешней среды способны непосредственно порождать другие виды. Эти положения не разделяются многими учеными.

Благодаря успехам в практической агротехнической науке Лысенко получил поддержку руководства страны и, прежде всего, Иосифа Сталина . Этого оказалось достаточным, чтобы любая критика Лысенко, как обоснованная, так и не обоснованная, воспринималась как несогласие с линией коммунистической партии в области сельского хозяйства, и как следствие проявления вредительства. Монополизм Лысенко в биологии, совмещенный со сталинскими методами борьбы с инакомыслием, вызвал уничтожение целых научных школ, гибель многих ученых (в т.ч. Николая Вавилова).

В 1955 году в Президиум ЦК КПСС поступило «письмо трехсот» с жесткой критикой деятельности Лысенко, где был описан ущерб, который он нанес науке и государству. Письмо подписали 297 академиков, докторов и кандидатов биологических наук. Следствием этого письма стало освобождение Лысенко с поста Президента ВАСХНИЛ в 1956 году «по собственной просьбе». В 1956 1961 годах он был членом Президиума ВАСХНИЛ. В эти годы Лысенко активно выступал в свою защиту. В Академии наук и ВАСХНИЛ шли непрерывные столкновения его сторонников и противников.

В 1961-1962 годах Трофим Лысенко во второй раз занял пост президента ВАСХНИЛ. После отстранения от власти Никиты Хрущева Лысенко был окончательно отстранен от руководящей научной деятельности. В 1965 году он был снят с должности директора Института генетики АН СССР, а затем ликвидирован и сам институт. С 1966 года и до конца жизни Трофим Лысенко работал заведующим лабораторией Экспериментальной научно исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские» в Московской области, продолжая научно исследовательскую работу.

Лысенко был заместителем председателя Комитета по Сталинским премиям в области науки (с 1940 года), заместителем председателя Высшей аттестационной комиссии; членом Центрального Исполнительного Комитета СССР (1935-1937), заместителем председателя Совета Союза Верховного Совета СССР (1937-1950), депутатом Верховного Совета 1 - 6 созывов (1937-1966).

За свои практические и теоретические работы он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, награжден 8 орденами Ленина, медалью им. Мечникова, призами выставок ВДНХ и др. Лысенко трижды был лауреатом Государственной премии СССР (1941, 1943, 1949).

Материал подготовлен на основе открытых источников

Для людей, несведущих в биологии, большинство предложений Лысенко могло казаться вполне логичным, а будучи высказанным человеком, имевшим титул академика сразу трех академий, они приобретали видимость серьезной научной проработки, солидности последнего слова науки. Мало кому приходило в голову задуматься над тем, почему Лысенко публикует свои новые предложения на страницах центральных газет, а не в авторитетных научных журналах. Всякому специалисту известно, что для опубликования любой статьи в научном журнале нужно, чтобы она прошла рецензирование, которое организуют редколлегия журналов и сборников. В нормальных условиях, когда не начинается сведение счетов в недрах редколлегий, получение двух положительных рецензий, не содержащих требования коренной переделки текста, означает, что автору дается время на доработку, и исправленная статья автоматически после этого идет в набор. Однако, если рецензенты требуют (конечно, ссылаясь на весомые доводы) серьезной переделки, статья направляется автору, а по завершении переделки снова посылается на рецензирование, теперь уже повторно. Если же рецензии отрицательные, статью возвращают автору. А так как фамилии рецензентов никогда автору не сообщаются, то и "нажать" на них административно или по партийной линии трудно. Вот почему Лысенко после провала его и Долгушина доклада на съезде генетиков в Ленинграде в 1929 году больше никогда не обращался в серьезные научные журналы со своими статьями, а предпочитал им газеты (заодно давя фактором публикации на возможных оппонентов), популярные издания или публиковал все, что хотел, в своем журнальчике "Яровизация" (после войны переименованном в "Агробиологию"), где он был главным редактором. Так формировал он багаж своих "научных" работ.

Позже, став неограниченным владыкой биологической науки, Лысенко принялся выпускать толстые фолианты в дорогих переплетах с золотым тиснением, чтобы перепечатывать в них раз за разом - вторым, третьим, ... шестым изданиями одни и те же статьи. Что же за материалы он публиковал в них год за годом?

Вот, например, два его фолианта на семистах с лишним страницах большого формата каждый: "Агробиология" и "Стадийное развитие растений", напечатанные в одном и том же 1952 году Государственным издательством сельскохозяйственной литературы ( 9_201). В "Стадийном развитии растений" помещены 59 его работ, а в "Агробиологии" - 41 работа, выпущенные за все время его деятельности, начиная с первой публикации в "Трудах" Ганджийской опытно-селекционной станции, увидевшей свет в 1928 году. Ни одна из статей, включенных в "Стадийное развитие растений" никогда не была опубликована в изданиях Академии наук СССР или республиканских Академий! Та же картина и во втором фолианте. Почти все работы первоначально появились в малозначительных "Трудах", в газетах и популярных журналах!

Девять приведенных в "Стадийном развитии растений" работ - сокращенные изложения докладов, тезисы, предисловия к чужим работам. Пять - производственные инструкции (советы колхозникам, как и когда яровизировать пшеницу, картофель, свеклу, хлопчатник; как обрывать (чеканить) верхушки стебля хлопчатника, как обрезать клубни картофеля, чтобы часть их пустить в пищу, а часть - верхушки или глазки - сохранить и позже высадить в землю). Семь - популярные статьи и статьи-призывы ("За тонну хлопка доморозного сбора", "Властью человека отвоюем у природы ключ изменчивости растительных форм" и т. п.). Почти половину остальных публикаций этого тома составляли газетные статьи - из "Правды" и "Известий", из "Социалистического земледелия", из провинциальной (одесской) "Большевистское знамя" и московской областной "Рабочей газеты".

"Другая поразительная вещь - в сборнике 1952 года нет ни одной работы, написанной после 1939 года. Да и статей 1937-1939 годов только пять! Все остальные были опубликованы до 1936 года. Остается сделать один вывод: публикуя в 1952 году обобщающий том своих трудов, Президент ВАСХНИЛ и академик трех академий демонстрирует, что он никогда не был способен трудиться как подобает ученому, то есть работать в науке, а не около нее, и с 1936 года он фактически перестал работать даже на прежнем уровне. Но, конечно, в "Оглавлении" к фолианту нет никаких ссылок на то, откуда были перепечатаны материалы, а в предисловии "От издательства" весь конгломерат подается под солидным наукообразным соусом: "В данном сборнике представлены важнейшие работы академика Т.Д. Лысенко по теории стадийного развития растений, теории и практике яровизации. Открытая и разработанная академиком Т.Д. Лысенко теория стадийного развития растений является одним из крупнейших научных достижений в области биологической науки... Настоящий сборник включает важнейшие, в большинстве своем впервые переиздаваемые работы академика Т.Д. Лысенко по теории стадийного развития, по теории и практике яровизации. Этим определяется его значение для каждого научного работника, для специалистов сельского хозяйства и колхозно-совхозного актива" ( 9_202).

Та же картина открывается при анализе второго "эпохального" труда Президента Лысенко - "Агробиологии", вышедшего в 1952 году уже шестым изданием. В этом томе на ста двадцати с лишним страницах воспроизводились те же три основные работы по яровизации 1935-1936 годов, которые вошли в "Стадийное развитие растений". Двадцать работ были перепечаткой газетных статей (в том числе и статьи "И.В.Сталин и мичуринская биология"), одна была предисловием к собранию работ И.В. Мичурина, 10 представляли собой тексты докладов и стенограммы публичных выступлений и лекций Лысенко, также ранее публиковавшихся (выступлений на сессиях ВАСХНИЛ, на семинаре в его институте в Одессе, на лекциях перед студентами Ленинградского университета 484 и перед разношерстной публикой - от пионера до пенсионера, собирающейся в зале публичного лектория в Политехническом музее в Москве, на встрече в Доме ученых и даже на совещании председателей колхозов). На 11 страницах был воспроизведен текст брошюры "Новое в науке о биологическом виде", против которой, как мы увидим позже, восстали даже многие из его прежних сторонников. Перечисленное составляло семь восьмых тома - 34 работы. Наконец, еще пять работ были: "Колхозные хаты-лаборатории - творцы агронауки" (1937) (здесь статья называлась чуть потише: "Колхозные хаты-лаборатории и агронаука"), "Мичуринское учение на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке" (1940); две популярные статьи для энциклопедии и "Инструкция на 1951 год по посеву полезащитных полос". Этот конгломерат был гордо назван: "Работы по генетике, селекции и семеноводству", как значилось на титульном листе под словом "Агробиология". И так же, как в предыдущем томе, большинство статей уже потеряло свою актуальность: на четырехстах страницах были воспроизведены довоенные работы, еще на 163 страницах - работы 1941-1950 годов, и лишь шесть небольших статей были написаны в более позднее время. Когда читаешь эти "труды", не содержащие обязательных в науке описаний методов, использованных материалов, полученных и обработанных, как положено, данных, зато перегруженных ссылками на "доказательства" никому неведомых крестьян, работников хат-лабораторий, чаще всего объединяемых автором одним словом "опытники", когда видишь, как аргументация заменяется бранью в адрес тех, кто осмеливался его критиковать, и славословием Сталина, колхозного строя и пр. и пр. - становится не по себе. "Ученые испокон веков наблюдали, что такие растения, как озимая рожь, озимая пшеница... при посеве их весной, до осени дают только травку. Никакого колошения и плодоношения они не дают... Никто из этих ученых не указал, как же заставить эти озимые растения плодоносить при весеннем посеве. Наша советская наука, чрезвычайно еще молодая, заставила эти растения выколашиваться и плодоносить. Как это произошло? Произошло это очень просто, благодаря советской действительности. В 1929 г. один из начинающих селекционеров, а именно я, оказался на всесоюзном съезде селекции в Ленинграде, прочел доклад о причинах неколошения озимых при весеннем посеве и как их заставить выколашиваться" ( 9_203), - так "скромно" определил свою роль Лысенко, выступая перед Сталиным в 1935 году, и затем в десятый раз повторил этот текст в своих трудах.

Он перепечатывал свои обвинения в адрес ученых, якобы вредивших передовой науке, обвинения, произнесенные и опубликованные за два десятилетия до этого, не забывая себя ("В самом деле, кто разрабатывал научные основы яровизации?... Может быть, это Лысенко, тот Лысенко, который перед вами, ученый Лысенко". 9_204), клеймил буржуазных ученых ("товарищи, вам известно задание старой науки - это помогать буржуям, кулакам, всяким эксплуататорам... Буржуазные ученые работают в одиночку, они оторваны от практики, даже буржуазной") и т. п.

Каждый год он потрясает ученый мир новыми "эпохальными" по форме открытиями, адресованными даже не науке и практике, а партийно- государственному аппарату страны, "открытиями", на словах сулящими невероятные прибавки урожаев, надои молока, поставки мяса, сбор плодов и ягод, настриг шерсти и т. п. Тем не менее, урожаи, надои и настриги с ужасающей верхи неумолимостью падали и падают. Но это не мешало Лысенко собирать тем временем жатву орденов, сталинских премий, высочайших званий. И не устает он громить крупнейших ученых - гордость России - за непонимание задач, буржуазное мировоззрение, идеалистические ошибки, механистичность, поповщину и т. д. Почти все из тех, кто хоть как-то поддерживал его на первых порах за работу по яровизации, отворачиваются от него и пытаются защищать науку в открытых схватках на конференциях и совещаниях, ученых советах. Н.И.Вавилов , П.Н.Константинов , Д.Н.Прянишников и ряд других крупных специалистов обращались в ЦК партии, к наркомам земледелия по поводу ошибок Лысенко, несбыточности его обещаний, произвола на посту Президента ВАСХНИЛ. Однако хор протестов не был услышан Сталиным , ни, тем более, его подчиненными. Позиции Лысенко крепли год от года, параллельно этому росли масштабы непоправимых потерь, опустошений в науке.

Среди предложений Лысенко, высказывавшихся им в "период великих агрономических афер", были не только те, что перечислены в данной главе. Так, я мало касался вопроса о превращении яровых сортов зерновых культур в озимые сорта (и наоборот), которым Лысенко продолжал заниматься (если можно назвать словоизлияния занятиями). Стиль этих занятий, масштабность посулов, императивность фразеологии оставались такими же и в данном случае. Перечисляя фамилии своих учеников, будто бы добившихся этих переделок, Лысенко с всегдашней убежденностью твердил:

"Эти факты с убедительностью говорят, что яровые сорта можно превращать в озимые путем повторных осенних посевов ( 9_208).

С той же незыблемостью приемов и умозаключений объяснял он и механизм такого перехода, непонятного ученым, твердо знавшим, что свойство озимости и яровости зависят от комбинаций особых генов: "... сравнительно большой полученный в последнее время экспериментальный материал показывает, что... для создания яровых или озимых форм главную роль играют различия светового фактора в весенних или осенних условиях. Мы полагаем, что свет выступает здесь как вещество... При этом весенний или осенний свет в результате ассимиляции его растениями, превращается в неотъемлемую часть живого тела. При ассимиляции весеннего света получается живое тело хлебных злаков со свойствами яровости... в случае ассимиляции осеннего света получается живое тело хлебных злаков со свойствами озимости" ( 9_209).

Звучало это заманчиво и даже таинственно, но совершенно непонятно. "Свет выступает... как вещество", "сравнительно большой экспериментальный материал" (сравнительно в чем? и чей? и где опубликованный?), "весенний свет -осенний свет", "неотъемлемая часть живого" (что за такая - неотъемлемая? и не просто живого, а живого тела! Да еще при этом - "хлебных злаков". Туман, сплошной туман!). Наверно, никто не умел как он, наполнять такими вот аморфными, расплывающимися, нанизываемыми на пустоту фразами, статью за статьей, доклад за докладом ( 9_210).

Но из аморфной вязи выводились самые серьезные практические рекомендации: "... Каждый агроном и колхозник теперь может в течение двух лет превратить любой яровой сорт в озимый, хорошо зимующий сорт в данном районе... ( 9_211). Есть полное основание предполагать, что... можно в два года создать, например, для наших северо-западных районов с глубокими снегами..хорошо зимующие сорта пшеницы, которых в этих районах пока что, к сожалению, нет... Указанным способом могут быть созданы... хорошо зимующие сорта озимого ячменя, зимостойкого клевера, озимой вики, а также других видов растений" ( 9_212).

Конечно, все обещания были пустыми. Неизвестно, сколько агрономов и особенно колхозников клюнуло на удочку и занялось никчемным делом (сам Лысенко уверял, что "тысячи людей заняты этим полезным делом", но кто же его, Лысенко, проверит?!). Ни одного сорта, естественно, не получилось, потому что и не могло получиться.

Аналогично строилось и "учение о жизненности растительных и животных организмов" ( 9_213). Смысл, вкладываемый автором в понятие "жизненность", был туманным, если не сказать мистическим. Фразы типа "жизненностью зародыша и далее организма являются условия жизни, условия внешней среды..." ( 9_214) поражали своей бессодержательностью, но практические предложения, выводимые Лысенко из них, были столь же многообещающими, как и посулы, делавшиеся два десятка лет при внедрении яровизации ( 9_215).

И, как и прежде, Лысенко превозносил роль травопольных севооборотов Вильямса в создании устойчивого, не зависящего от погодных условий земледелия ( 9_216), хотя вред их, раскрытый еще в начале тридцатых годов Н.М. Тулайковым , стал за эти годы еще более очевидным. Причем очевидным не благодаря теоретическим доказательствам, а вполне осязаемым многолетним неурожаям на огромных массивах российских полей. Уже и слепому все было видно, а Лысенко по-прежнему настаивал на "неоспоримых преимуществах правильно примененной на практике травопольной системы".

Как мы увидим в следующей главе, засилье травопольщиков, также как ссылки на "закон биологического вида", оправдывающие засорение полей, нанесли такой урон сельскому хозяйству, что Н.С. Хрущев был вынужден, в конце концов, открыто сказать об этом на двух Пленумах ЦК партии. Однако остановить Лысенко полностью в этих вопросах не удалось. В 1955 году он продолжал утверждать, что превращение одного вида в другой существует, и что основанные на этом "законе" лесопосадки еще принесут пользу народу. Его поддерживали многочисленные лысенкоисты, такие, например, как академики АМН СССР Н.И. Жуков-Вережников ( 9_217) и В.Д.Тимаков ( 9_218).

До самой смерти Лысенко продолжал твердить, правда, уже без особого успеха в глазах партийных начальников о порождении видов. Никакой практической пользы, никакого спасительного комплекса мер, которые бы нацело остановили распространение сорняков в СССР, столь помпезно провозглашавшихся в 1948-1953 годах лысенкоистами, конечно, не последовало. А об убытках, понесенных страной из-за Сталинского плана Преобразования Природы, уже было сказано.

Свежая деталь: в 1983 году газета "Известия" поместила очерк журналиста А. Иващенко "Суровая память земли" ( 9_219), в котором автор вспоминал о годах властвования Лысенко и о своих наивных послевоенных ожиданиях скорого возрождения земли. Эти ожидания были особенно сильными в год, "... когда объявили о грандиозном Плане Преобразования Природы. Появился плакат: "И засуху победим!" Верилось, как в это верилось тогда!

Спешно создавались лесозащитные и дубравные станции. Большой академик выдвинул идею сажать дубы квадратно-гнездовым способом. Особый восторг вызывал проект лесополосы от Урала до Каспия, чтобы остановить губительные ветры пустынь Средней Азии...

Посадки... намерены сейчас корчевать... Из-за перепадов в высотах весной и в пору летних ливней вода скатывалась между посадок...такими мощными потоками, что разрушала и дороги, и посадки. По балкам стали расползаться промоины, углубляясь, они образовывали овражки, овраги.

По всей ветровой тени пшеница здесь красовалась, лесом стояла кукуруза, чуть же поодаль все это оказывалось на голодном пайке...

Засух стало не меньше, а больше, подпахались до речных берегов, заилили ручьи" ( 9_220).

Исследования защитных механизмов психики идут в трех направлениях: исследование способов и факторов укрепления, защиты и восстановления психического (душевного) равновесия при негативных воздействиях (Obrist, 1981; Zech, 2005; Gross, 2002; Davydov, 2010). Для оценки физиологических сдвигов в таких исследованиях часто используется регистрация показателей сердечно-сосудистой деятельности. Сообщалось о более высокой (ре)активности сердечно-сосудистой системы при «вовлеченности» в: сопереживание (Gendolla, 2005), преодоление и избегание негативных стимулов («копинг») (Obrist, 1981), выполнение когнитивных заданий разной степени сложности (Wright, 1996). Отмечено, что имеется прямая зависимость между повышенным АД и защитными копинг-стратегиями (Nyklicek, 2001), а также повышением АД и понижением чувствительности к боли (Elbert, 1994). Предыдущие исследования показали, что высокий психотицизм связан с холодностью в отношениях, низкой эмпатией (Айзенк, 2001), низкой вовлеченностью в обработку стимулов (Kaiser, 1997; Лысенко, Давыдов, 2008), что, возможно, ассоциировано с особой формой защитного поведения.

Целью настоящей работы являлось исследование характера вегетативных реакций при различном уровне психотицизма с точки зрения роли физиологической реактивности в защитных механизмах. В исследовании приняли участие 56 испытуемых (30 женщин) (средний возраст 24,8 лет). В качестве стимулов использовались 3 текста, содержащие сцены насилия (предъявлялись аудиально). Уровень психо- тицизма оценивался с помощью Опросника PEN. Регистрация вегетативных показателей включала измерение сердечного ритма (СР), СР при экспираторной и инспираторной пробах Вальсальва, артериального давления (АД). Вначале регистрировались фоновые вегетативные показатели. В ходе эксперимента каждый испытуемый прослушивал три текста, и каждый раз после прослушивания измерялись вегетативные показатели.

В исследовании было выявлено сочетанное влияние пола и психо- тицизма на систолическое АД как в фоне (на уровне тенденции), так и после предъявления текстов. В группе мужчин с высоким психотициз- мом систолическое АД было выше по сравнению с группой с низким психотицизмом. Между группами женщин с низким и высоким психо-

тицизмом различий в систолическом АД выявлено не было.

Также были выявлены значимые различия между группами испытуемых с низким и высоким психотицизмом вне зависимости от пола по показателям динамики СР при экспираторной пробе Вальсальва (выше в группе с низким психотицизмом).

Полученные результаты позволяют предположить, что высокие показатели систолического АД, возможно, являются показателем усвоенной стратегии «избегания» в стрессовых ситуациях, определяющей отсутствие склонности к когнитивной и эмоциональной переработке негативного содержания этих ситуаций, т. е. против «вовлеченности» в эту переработку. Высокая изменчивость реактивности СР при экспираторной пробе Вальсальва при прослушивании текстов с негативным содержанием по сравнению с фоновыми показателями у лиц с низким психотицизмом свидетельствует о более высоких энергетических затратах у них вследствие большей вовлеченности при восприятии текстов (Brosschot, 2003). У лиц с высоким психотицизмом изменчивость реактивности сердечного компонента барорефлекса была низкой, что, возможно, свидетельствует о слабой вовлеченности в прослушивание текстов.

Результаты нашего исследования позволили предположить, что лицам с низким и высоким психотицизмом свойственны различные защитные механизмы в ответ на негативное воздействие текстов. У мужчин с высоким психотицизмом в начале негативного воздействия запускается уже сформированный защитный механизм, физиологически проявляющийся в постоянно высоких цифрах артериального давления, подавляющий восприимчивость к негативному содержанию текстов и защищающий их душевное состояние от сопереживания героям.

Таким образом, данный защитный механизм характеризуется высокой физиологической активностью и низкой физиологической реактивностью. Лица же с низким психотицизмом включаются в сопереживание героям и впоследствии пытаются преодолеть негативное воздействие, чтобы восстановить психическое (душевное) равновесие, о чем свидетельствует высокая изменчивость физиологической реактивности на фоне низкой общей физиологической активности (низкие показатели давления). Такие результаты соответствуют современному взгляду на реализацию копинг-стратегий, согласно которому защитные реакции могут «запускаться» на разных этапах воздействия стимулов (Ochsner, 2005).

Окончил Ленинградский электротехнический институт им. В.И. Ульянова (Ленина) в 1971 году по специальности «Радиотехника». Общий преподавательский стаж с августа 1975 г., в СПбГЭТУ с февраля 1971 г. Занимаемые должности: старший преподаватель, доцент, профессор, заведующий кафедрой, декан, проректор.

Предметы и курсы

Телевизионные устройства, Магнитная и оптическая запись сигналов, Основы телевидения и видеотехники, Основы видеоинформатики, Анализ пространственных информационных полей, Видеотехника, Гетерогенные видеоинформационные системы, Технические средства учебного процесса, Педагогика высшей школы.

Основные научные интересы

Системы обнаружения и обработки слабых световых полей; анализ процессов передачи информации в гетерогенных системах, в частности в видеоинформационных системах различного назначения; критерии и методы оценки качества функционирования видеоинформационных систем; моделирование видеоинформационных систем на основе теории графов; исследование методов оптимизации представления визуальной информации оператору в различных, в том числе и экстремальных условиях его деятельности.

Научная деятельность

Исследования: по видеостеганографии и адаптивным обучающим видеоинформационным системам.

Участие в НИР: научный руководитель научно-исследовательской работы «Мультианализ-ДИ».

Конференции

• Междунар. науч.-метод. конф. "Современное образование: содержание, технологии, качество" - с 1996 года.
• Междунар. науч.-техн. конф. «Телевидение: передача и обработка изображений» - с 2000 года.

Основные публикации, патенты

1. Лысенко Н.В., Кутузов В.М., Пузанков Д.В. Уровневая подготовка специалистов в Санкт-Петербургском государственном электротехническом университете "ЛЭТИ" на основе компетентностных моделей // Изв. ТПУ. 2011, № 6. С. 3-7.
2. Лысенко Н.В., Резункова О.П., Резунков А.Г. Целевое профессиональное обучение специалистов для предприятий радиоэлектронного комплекса Санкт-Петербурга // Изв. СПбГЭТУ "ЛЭТИ". 2011, №7. С. 125-130.
3. Первый электротехнический / под ред. В.М. Кутузова, Л.И. Золотинкиной, Н.В. Лысенко и др. СПб.: Изд-во СПбГЭТУ "ЛЭТИ" им. В.И. Ульянова (Ленина), 2011. 484 с.
4. Международная деятельность ЛЭТИ в области образования в рамках Шанхайской организации сотрудничества / Н.В. Лысенко, В.В. Лучинин, А.В. Корляков и др. // Изв. СПбГЭТУ "ЛЭТИ". 2011. №1.
   С. 89-96.
5. Лысенко Н.В. Феноменологическая макромодель восприятия визуальной информации / Изв. Международной академии наук высшей школы. 2012. № 2(60). С. 76-83.
6. Лысенко Н.В., Антипов Б.Л., Семенов Н.Н. Методы повышения эффективности подготовки специалистов для оборонно-промышленного комплекса // Изв. СПбГЭТУ "ЛЭТИ". 2012. № 10. С. 104-112.
7. Стратегическое партнерство вузов и предприятий / Кутузов В.М., Демина Е.А., Лысенко Н.В. и др. / под ред. проф. В.М. Кутузова. СПб.: Изд-во СПбГЭТУ "ЛЭТИ", 2013. 152 с.
8. Лысенко Н.В. Оценка эффективности видеоинформационных систем // Изв. высших учебных заведений России. Радиоэлектроника. 2013. Вып. 2. С. 62-65.
9. Лысенко Н. В., Орлова А.С., Семенов Н.Н. Подготовка специалистов для промышленно-экономических кластеров региона // Изв. СПбГЭТУ "ЛЭТИ". 2014.№ 2. С. 61-65.
10. Межвузовская академическая мобильность студентов и преподавателей в Санкт-Петербурге. Сетевые образовательные программы // С.В. Бачевский, В.М. Кутузов, Н.В. Лысенко и др. // Матер. XXI Междунар. науч.-метод. конф. "Современное образование: содержание, технологии, качество", 22 апреля 2015 г., Санкт-Петербург. СПб.: Изд-во СПбГЭТУ "ЛЭТИ", 2015. Т. 1. С. 3-6.
11. Демина Е.А., Лысенко Н.В., Мончак А.М. Эффективность сетевых образовательных систем // Изв. СПбГЭТУ "ЛЭТИ". 2015. № 6. С. 48-54.

Работа в других подразделениях и организациях, другие обязанности

Научный руководитель ИНМИО, член комиссии по наградам и поощрениям ученого совета университета, представитель университета в организации "Покров", член диссертационного совета. Руководитель проектов по внутригородской академической мобильности и по организации предметных студенческих олимпиад вузов Санкт-Петербурга в 2011 - 2015 гг.

Членство в научных и профессиональных обществах

Действительный член Международной академии наук высшей школы; председатель секции телевидения в НТО РЭС им. А.С. Попова.

Повышение квалификации

Ежегодные выступления на конференциях различного уровня, на предприятиях. Дополнительная профессиональная программа "Основы работы в среде LabVIEW" в 2014 г. (удостоверение № 782401613917 от 28.11.2014).

Сведения о профессиональном развитии

Название документа, реквизиты:

1. Сертификат об участии в семинаре Ассоциации инженерного образования России по повышению квалификации в области организации инженерного образования на тему «Профессионально-общественная международная аккредитация образовательных программ» в объеме 72 ч. № 0000823.
2. Сертификат участника семинара «Подготовка к переходу на ФГОС 3+. Планирование и реализация учебного процесса. Фонды оценочных средств».

Награды и присужденные премии

Орден "Знак Почета", орден "Почета", Почетный работник высшего профессионального образования, Почетный радист РФ, Премия Ленинградского Комсомола в области науки.

20 ноября 1976 года скончался Трофим Лысенко. Само имя этого человека стало нарицательным и до сих пор является синонимом воинствующей лженаучности и шарлатанства. Провинциальный агроном, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, вовремя уловил политический тренд и стал руководителем всей советской агробиологии. Лысенковщину разоблачают уже полвека, хотя до сих пор у неё находятся страстные поклонники, которые считают самого Лысенко оклеветанным гением.

Трофим Лысенко родился в крестьянской семье в Полтавской губернии в 1898 году. Грамоте обучился достаточно поздно, тем не менее сумел поступить в Уманское училище садоводства. Училище, к слову, было весьма престижным, при нём существовал роскошнейший дендрологический парк. Правда, учился он в смутные годы революции и гражданской войны. Поступил как раз в 1917 году. В годы войны Умань едва ли не каждые несколько недель переходила из рук в руки. Австрийцы, петлюровцы, красные, белые, зелёные - кто только не побывал хозяином Умани в военный период. Очевидно, это не могло не сказаться на учебе Лысенко.

Несколько лет поработав селекционером в УССР, Лысенко был направлен на Гянджинскую селекционную станцию в Азербайджане. Она структурно входила в состав Всесоюзного института растениеводства под руководством Вавилова. Именно там и начался резкий взлёт провинциального селекционера.

Незадолго до сворачивания НЭПа и начала коллективизации на станцию приехал журналист "Правды" Федорович, который искал для своего репортажа героя, что называется, из народа. Ему отрекомендовали Лысенко, про которого он и написал статью.

Федорович особо не разбирался в вопросах селекционирования и агробиологии, поэтому существенно преувеличил успехи Лысенко, которого, в соответствии с веяниями времени, представил как "босоногого профессора". Как раз в те времена уже начиналась кампания по культивированию образа "народных гениев", которые "университетов не кончали", зато поумнее профессоров будут. Ленин обещал, что каждая кухарка научится управлять государством, поэтому время от времени успехи советской власти требовалось демонстрировать на конкретных примерах народных умельцев.

Задачей Лысенко было внедрить в Азербайджане бобовые культуры. Однако для того, чтобы говорить об успехах, требовалось время, которое подтвердило бы успех эксперимента. Но журналист сходу присочинил о том, что Лысенко в одиночку без всяких умных книжек и удобрений решил проблему корма для скота в рамках всего Азербайджана.

Статью заметило крупное начальство. В частности, нарком земледелия УССР Шлихтер и будущий нарком земледелия СССР Яковлев. Лысенко стали приглашать выступать на различные конференции селекционеров.

Яровизация

Окрылённый успехом Лысенко забросил бобовые и начал экспериментировать с яровизацией озимых. Суть метода заключалась в том, что семена перед высадкой подвергались воздействию низких температур. Сторонники Лысенко считали яровизацию главным достижением академика. Однако следует отметить, что Лысенко вовсе не был первооткрывателем этого метода. Эксперименты с охлаждением семян проводились в западных странах уже достаточно давно.

Лысенко утверждал, что посоветовал своему отцу выдержать семена в холоде, после чего засеять. В результате он собрал в три раза больший урожай, чем обычно. Об этом сенсационном открытии вновь раструбили все газеты. На отдельных площадях началось сеяние методом яровизации по Лысенко.

Сам Лысенко утверждал, что яровизация в несколько раз повышает урожайность. Правда, статистика собиралась весьма специфическим способом. Председателям колхозов просто рассылались анкеты, в которых они сравнивали нынешние урожаи с прошлыми. В результате получалось, что в одних колхозах урожайность действительно росла, в других оставалась неизменной, в третьих вообще снижалась. При этом не учитывалась масса других факторов и нюансов, которые могли оказать своё влияние на рост или падение урожайности.

Однако критики Лысенко, которые вскоре появились, на основании строгих подсчётов в нескольких хозяйствах утверждали, что яровизация дает прирост урожайности не в несколько раз, как утверждает Лысенко, а всего на несколько процентов. Что не оправдывает затрат на применение этого крайне трудоёмкого метода.

Так или иначе, яровизация, внедрявшаяся в нескольких колхозах, была свернута ещё до войны на основании чрезмерных затрат труда при несопоставимом росте урожайности.

Селекционирование

Селекционирование Лысенко любил, всегда увлекался подобными опытами и, в отличие от высоких материй генетики, хоть что-то в этом понимал. Ему удалось вывести несколько новых сортов.

Правда, и здесь не обошлось без маленьких махинаций. В ту пору уже известный Лысенко заявил, что в отличие от всяких там кабинетных умников-учёных, он возьмёт да и выведет в рекордные сроки новые сорта пшеницы. Это заявление было абсолютно в русле сталинских 30-х с их "даёшь пятилетку в четыре года" и стахановскими подвигами.

В общем, команда Лысенко действительно вывела несколько сортов в рекордный срок - всего за два с половиной года. Правда, сделано это было просто - никаких испытаний не проводилось. Традиционно, прежде чем внедрять новые сорта, им требовалось выдержать несколько лет испытаний. Сначала им полагалось показать себя лучше уже имевшихся сортов на конкурсных испытаниях, затем пройти отдельные госиспытания. Однако Лысенко сделал просто. Несколько сортов были посеяны, после чего советских партийных функционеров привезли посмотреть на колосящееся поле, засеянное новыми семенами.

Лысенко громко отчитался о рекордном по времени выведении новых сортов, на этом история и закончилась, поскольку большинство этих сортов, за исключением одного (ограниченно культивировавшегося в УССР) так и не пошло в производство, не пройдя требуемых госиспытаний (правда, уже после войны некоторым ученикам Лысенко удалось вывести новые сорта уже по всем правилам).

Однако усилия Лысенко, получившего славу стахановца от селекции, были оценены на самом верху. Он был награждён орденом Ленина и введён в состав Сельскохозяйственной академии, а затем и Академии наук.

Презент

Исаак Презент сыграл ключевую роль в превращении Лысенко из агронома в монстра идеологических баталий. Сам Презент не имел к биологии никакого отношения, зато считался специалистом по марксистской диалектике. Он обладал незаменимым в те времена умением перевести абсолютно любой вопрос в русло марксизма и классовой борьбы и развернуть его в соответствии с текущим политическим трендом. Это умение было особенно ценно в эпоху, когда практически все советские науки, за исключением физики, были поставлены в жёсткие рамки классового подхода.

Презент числился консультантом президента ВАСХНИЛ Вавилова по философским вопросам, а фактически присматривал за академией по идеологической части. Стоит отдать ему должное, по части идеологически выверенной болтовни он был неутомим, умудряясь почти одновременно писать книги на тему происхождения речи и мышления человека, а также о "резервах картофельных клубней" и о "классовой борьбе на естественно-научном фронте", не забывая также о вопросах бахаизма (это такая восточная религия).

Именно Презент начал продвигать Лысенко, готовил для него идеологически выдержанные доклады и долгие годы оставался за его спиной, оказывая всяческую поддержку по идеологической линии, в которой Лысенко вообще мало что смыслил.

Борьба с генетикой

официальных учёных" - генетиков. Их противостояние, по предложению Сталина, решалось в рамках научной дискуссии, правда, с очень большой примесью политики. По сути, вся дискуссия сводилась к тому, что "официальные учёные" обвиняли Лысенко в лженаучности. В ответ Лысенко разражался тирадами. Дескать, вот вы хоть и учёные, а мужик от сохи потолковее вас будет. Сидите там, обложившись бумажками, спариваете дрозофилов, а где результаты? Вот мы, мичуринцы, бьёмся над повышением урожайности, над выведением новых сортов. И при поддержке мудрого товарища Сталина добились успехов. А где ваши успехи? Только толкуете об абстрактной науке, а сами ничего сделать не можете.

Имя Мичурина было поднято на щит неслучайно, поскольку в начале 30-х годов его фамилия активно использовалась в государственной пропаганде. Мичурина объявили гением селекции. Таким образом, расчёт Презента был верным сразу по двум причинам. Во-первых, они с Лысенко прикрывались именем популярного специалиста (хотя их теория практически ничего общего не имела со взглядами Мичурина), что было весьма патриотично, в отличие от генетиков, которые апеллировали к мировой науке. К тому же "мичуринцы" не требовали выездов за границу и встреч с мировыми светилами, что было удобно в условиях практически закрывшей границы страны. Во-вторых, Лысенко и Презент подхватывали сталинские лозунги и требовали примата практики над теорией. То есть выступали с позиций, согласно которым наука должна быть не абстрактной, с неясной пользой, а такой, которая приносит немедленные плоды.

Разумеется, Сталин поддержал в этой борьбе Лысенко. Впрочем, не стоит приписывать Лысенко особой кровожадности. Он критиковал и насмехался над противниками, порой даже с откровенно лженаучных позиций, однако не требовал никого посадить или расстрелять. Участь Вавилова решал один человек - Сталин, и он долгое время был в раздумьях по поводу ученого.

Участие Лысенко в "деле Вавилова" по сути ограничилось подбором комиссии специалистов, которые должны были дать следствию характеристику научного значения Вавилова. Разумеется, он подобрал их из числа своих сторонников. Среди опрошенных следователями свидетелей по "делу Вавилова" фамилия Лысенко отсутствует. Уже после смерти Сталина, когда Лысенко винили в гибели ученого, он неизменно уверял, что не причастен к его аресту и никогда даже не думал об этом, что у них были расхождения исключительно научного характера.

В конце 30-х под репрессии попали не только генетики, но и сторонники Лысенко, хотя и в значительно меньших количествах. Кроме того, генетика ещё продолжала существовать, а Лысенко по-прежнему был объектом яростной критики с их стороны. Окончательную победу лысенковщина одержала только после войны.

Разгром генетики

Мичуринцы" отрицали хромосомную теорию наследственности, отвергая даже возможность того, что хромосомы могут играть роль носителя наследственности. По их мнению, в передаче наследственности могла участвовать любая клетка организма. Кроме того, они утверждали, что помещением тела в измененные условия внешней среды можно добиться изменения наследуемых факторов. Эта концепция была позаимствована Презентом и Лысенко у Ламарка.

Тем не менее после войны у генетиков появился могущественный сторонник - сын главного советского идеолога Жданова, по протекции отца курировавший идеологию в научной сфере. Заполучив столь сильный козырь, генетики перешли в наступление на Лысенко, который вынужден был обратиться лично к Сталину с жалобами на травлю со стороны "вейсманистов-менделистов-морганистов".

При поддержке Сталина (который в молодости сам увлекался ламаркизмом, некоторые положения которого заимствовали "мичуринцы") была организована сессия ВАСХНИЛ, проходившая в формате дискуссии. В своём докладе Лысенко сделал несколько ярких заявлений. Он оспорил хромосомную теорию: "Представители реакционной биологической науки, именуемые неодарвинистами, вейсманистами, или, что то же самое, менделистами-морганистами, защищают так называемую хромосомную теорию наследственности.

Менделисты-морганисты вслед за Вейсманом утверждают, что в хромосомах существует некое особое "наследственное вещество", пребывающее в теле организма, как в футляре, и передающееся следующим поколениям вне зависимости от качественной специфики тела и его условий жизни.

Для нас совершенно ясно, что основные положения менделизма-морганизма ложны. Они не отражают действительности живой природы и являют собой образец метафизики и идеализма. Только при замалчивании основных положений менделизма-морганизма людям, детально не знакомым с жизнью и развитием растений и животных, хромосомная теория наследственности может казаться стройной и хотя бы в какой-то степени верной системой".

Кроме того, Лысенко вновь обвинил генетиков в бесполезном скрещивании дрозофилов и посетовал на то, что его зажимают: "Неоднократно, причём голословно, а часто даже клеветнически морганисты-вейсманисты, то есть сторонники хромосомной теории наследственности, утверждали, что я в интересах разделяемого мною мичуринского направления в науке административно зажал другое, противоположное мичуринскому направление.

К сожалению, до сих пор дело обстояло как раз наоборот. Мы, мичуринцы, должны прямо признать, что до сих пор не смогли ещё в достаточной степени использовать все прекрасные возможности, созданные в нашей стране партией и правительством, для полного разоблачения морганистской метафизики, целиком привнесённой из враждебной нам зарубежной реакционной биологии.

Морганизм-менделизм (хромосомная теория наследственности) в разных вариациях до сих пор преподается ещё во всех биологических и агрономических вузах, а преподавание мичуринской генетики по существу совершенно не введено".

Сторонники Лысенко оказались на сессии в большинстве, тем более что он заранее объявил, что его платформа поддержана ЦК. Сессия завершилась его победой. Ряд крупных генетиков лишился своих постов. "Мичуринская агробиология" стала доминировать.

Последние годы

Через пять лет после разгромной сессии была расшифрована структура ДНК. Благодаря этому основные положения лысенковской теории оказались окончательно опровергнуты. Сталин умер, однако к власти пришёл Хрущёв, также хорошо относившийся к Лысенко и даже наградивший его тремя орденами Ленина. Тем не менее постсталинская оттепель привела к новой атаке на Лысенко. В 1955 году в Президиум ЦК (так называлось политбюро) было направлено так называемое письмо трёхсот. Крупнейшие учёные Советского Союза восстали против Лысенко, не только видные биологи, но и самые знаменитые физики: Капица, Харитон, Тамм, Сахаров, Ландау. Курчатов под письмом не подписался, однако поддержал в личном разговоре с Хрущёвым.

В итоге Хрущёв, несмотря на хорошие отношения, снял Лысенко с должности президента ВАСХНИЛ. Тем не менее через шесть лет Хрущёв вернул уже позабытого Лысенко на эту должность.

Только при Брежневе, в 1965 году, Лысенко был окончательно снят с поста. В последние годы он работал в своей лаборатории на базе "Горки Ленинские" и продолжал отстаивать "прогрессивность мичуринской агробиологии".

Взлёт Лысенко объяснялся условиями сталинского времени. Он удачно оказался в нужное время и в нужном месте. Партия активно подчиняла себе науки и наполняла их идеологическим содержанием. И Лысенко благодаря идеологическим дополнениям Презента оказался в тренде. Примерно как товарищ Марр, доказывавший, что едва ли не все языки в мире произошли от грузинского и на этой почве громивший классических лингвистов (некоторое время ему покровительствовал Сталин).

В среде учёных фамилия Лысенко до сих пор является ругательством. Главная претензия научного сообщества к Лысенко заключается не в том, что он придерживался лженаучной теории, а в том, что он играл не совсем честно. Бичуя генетиков, он не опровергал их примерами конкретных экспериментов или наблюдений, а по большей части апеллировал к тому, что его учение марксистски выдержанное и его поддерживают ЦК и товарищ Сталин, а учение генетиков неверное, потому что западное и буржуазное. То есть бил соперников не столько научными, сколько политическими аргументами.

Деятельность Лысенко правильнее было бы разбивать на две отдельных части: Лысенко-агронома и Лысенко-учёного. Как агроном он был неплох. Гениальностью не отличался, но и невеждой его нельзя назвать. Во всяком случае, трудно обвинить его в том, что он нанёс какой-то непоправимый ущерб сельскому хозяйству. Хотя бы потому, что большинство его нововведений либо не внедрялось, либо внедрялось в крайне ограниченных масштабах. А кое-какие даже были полезны. Например, метод посадки картофеля, когда большая часть клубня срезалась и использовалась в пищу, а сажалась только верхушка, в годы войны частично облегчил продовольственную проблему. Или метод чеканки хлопчатника, ускоряющий его созревание. Он также был внедрён Лысенко. Хотя были у него и неудачные предложения (например, предлагалось хранить картошку в специальных траншеях).

Но вот в том, что касается научной сферы, у Лысенко никаких положительных достижений нет. Его теория лженаучна и убедительно опровергнута. Вполне очевидно, что Лысенко не хватало элементарного образования для подобного рода деятельности и он просто полез не в своё дело.

У него были некоторые очевидные достижения на базе практической агрономии, когда методом проб и экспериментов ему удавалось предложить дельное нововведение (хотя далеко не каждое оказывалось успешным). Но своей политико-научной деятельностью он запятнал своё имя, которое с тех пор неизменно ассоциируется с шарлатанством и мракобесием.