О Елизавете Глинке будет еще написано и сказано немало. Все, что она сделала для спасения людских жизней, переоценить или оценить правильно могут лишь те, кому она помогала. Доктор Лиза всегда с большим воодушевлением и энтузиазмом рассказывала о своей деятельности и работе фонда «Справедливая помощь», но почти никогда не рассказывала о своей личной жизни. А между тем, Елизавета и Глеб Глинка прожили вместе 30 счастливых лет.

Стремительный роман

В Доме художников в Москве проходила выставка экспрессионистов, где и встретилась Елизавета со своим будущим мужем, Глебом Глинкой. Юная Лиза попросила у незнакомца зажигалку, а он – ее номер телефона. Мужчина был много старше ее и показался ей очень старым. Но в ответ на просьбу позвонить она почему-то согласилась. На вопрос о свидании рассказала, что у нее экзамен по судебной медицине.

Он встретил ее у морга и был шокирован разницей между российскими и американскими моргами. Глеб Глинка был русским по происхождению, но родился и вырос в Америке. Тем не менее, его всегда тянуло на историческую родину.

По признанию Глеба Глебовича, уже через неделю после знакомства они оба знали, что обязательно поженятся и всю жизнь проживут вместе. Ей всегда нравились сильные мужчины. Привлекала Елизавету Петровну не физическая сила, а умение принимать решения и нести за них ответственность. Если мужчина при этом был еще умен и образован, то она вполне могла в него влюбиться. Глеб Глебович Глинка учился и блестяще окончил колледж по английской литературе, а за ним юридическую школу, с такими же отличными оценками. Много позже, уже в России в 60-летнем возрасте выдержал экзамен по российской адвокатуре и тоже на отлично.

Он был готов остаться в России, рядом со своей избранницей, но Лиза лишь рассмеялась: «Ты здесь пропадешь!». В 1986 году она окончила 2-й Московский государственный медицинский институт, получила профессию детского реаниматолога-анестезиолога. И до 1990 года они жили в Москве, затем вместе уехали в Америку, вместе со старшим сыном Константином.

Между Америкой и Россией

В Америке Елизавета Глинка окончила медицинскую школу по специальности паллиативная медицина. Глеб Глебович посоветовал ей обратить внимание на хоспис, располагавшийся недалеко от их дома. Лиза принялась помогать безнадежным больным. Она пять лет изучала, как строится работа хосписов, с какими трудностями приходится сталкиваться. И при этом понимала – облегчать страдания людей можно и нужно.

Позже они вернутся в Россию по просьбе Елизаветы, проведут 2 года в Киеве из-за контракта Глеба. И везде доктор Лиза станет помогать людям. В Москве, уже имея двух сыновей, она будет работать с Первым Московским хосписом, в Киеве создаст свой первый хоспис. Самое удивительное, что Глеб Глинка всегда и во всем будет поддерживать супругу. Он, как никто, понимал: помогать нуждающимся для нее такая же естественная потребность, как дышать.

Мера добра

Когда мама доктора Лизы впала в кому и лежала в клинике Бурденко, Елизавета Глинка каждый день покупала мясо, особенно любимое мамой, готовила его, перемалывала в пасту, чтобы можно было кормить из тюбика. Она знала: вкуса приготовленной пищи мама не чувствует, но тем не менее, два с половиной года, два раза в день приезжала в больницу и кормила маму, держала ее за руку. В этом была вся она.

Глеб и Елизавета воспитали двоих сыновей. Но в семье их появился и третий мальчик – Илья. Он был усыновлен в младенчестве, но когда мальчику исполнилось 13 лет, скончалась его приемная мама. Когда доктор Лиза стала рассказывать мужу о судьбе мальчика, он сразу понял: он станет их сыном. Он снова поддержал жену в ее решении.

Наверное, он мог бы запретить супруге заниматься ее деятельностью. Сама Елизавета Глинка говорила о готовности прекратить работу, если она станет мешать ее семье. Но Глеб Глебович считал, что не имеет на то морального права.

«Мы были вместе очень счастливы»

Она любила свою семью и не любила говорить о ней в интервью. Она хотела защитить близких от публичности, особенно, когда в ее адрес стали звучать угрозы. Доктор Лиза при любых обстоятельствах старалась проводить выходные со своей семьей. Единственный раз, когда она изменила этой привычке, и был 25 декабря 2016 года.

Глебу Глебовичу было трудно одаривать супругу подарками. Новую вещь буквально через пару недель можно было увидеть на ком-нибудь из знакомых или даже на ее подопечной с Павелецкого вокзала, где доктор Лиза кормила и лечила бездомных. И он опять не протестовал. А она не могла по-другому и даже гордилась, что ее подопечные выглядят лучше других бездомных.
Когда она впервые ехала в зону конфликта на Донбасс спасать тяжело больных детей, он осознавал, насколько это опасно. Но она снова шла по велению сердца туда, где в ней нуждались.

25 декабря 2016 она поднялась на борт самолета, направлявшегося в Сирию. Доктор Лиза везла лекарства для университетской больницы. Из этого полета она не вернется уже никогда.
Глеб Глинка не может смириться с потерей до сих пор. Он отказывается признавать тот факт, что его любимой больше никогда не будет рядом. Он напишет в послесловии к ее книге: «Я разделил с ней свою жизнь…»

Доктор Лиза вышла замуж за гражданина Америки и счастливо прожила с ним 30 лет, пока смерть не разлучила их.

Елизавета Петровна Глинка – врач, специалист в области паллиативной медицины, создатель и руководитель первого бесплатного украинского хосписа, открытого 5 сентября 2001 года в Киеве. Там стационарно пребывают около 15 пациентов, кроме того, программа “Уход за больными дома” охватывает еще более 100 человек. Помимо Украины, Елизавета Глинка курирует хосписную работу в Москве и Сербии.

На всех фотографиях рядом с больными у нее живая улыбка и сияющие глаза. Как может человек пропустить через свое сердце сотни людей, похоронить их – и не ожесточиться, не покрыться корой равнодушия, не заразиться профессиональным цинизмом медиков? А ведь на ее плечах вот уже пять лет огромное дело – бесплатный хоспис (“за нельзя брать деньги!”).

У доктора Лизы, ее сотрудников и волонтеров, девиз: хоспис – место для жизни. И жизни полноценной, хорошего качества. Даже если счет идет на часы. Здесь хорошие условия, вкусная еда, качественные медикаменты. “Все, кто у нас побывал, говорят: как у вас хорошо! Как дома! Здесь хочется жить!”

Читатели нашего сайта давно знакомы с ее удивительными рассказами – короткими зарисовками из жизни хосписа. Казалось бы – несколько строк простого текста, а почему-то поменялось все миропонимание, все стало другим…

Сейчас помощь очень нужна самой Елизавете Петровне. В течение нескольких месяцев доктор Лиза живет в Москве: здесь в больнице тяжело болеет ее мать, Галина Ивановна, в течение нескольких месяцев находится в отделение нейрореанимации Бурденко. У нее кома 4-й степени. При малейшем движении (переворачивании на спину, например) у нее повышается давление до критического, что при ее диагнозе может означать наивысший риск смерти.

Но у доктора Лизы не получилось перестать быть доктором на эти несколько месяцев: в больнице она помогает и многим другим людям: рекомендациями по поиску средств на лечение, а главное – советами и информированием о том, какое лечение по закону должно оказываться бесплатно. Руководство клиники попросило Елизавету Петровну в течение недели подыскать другую клинику для матери, несмотря на то, что пребывание Галины Ивановны в госпитале полностью оплачиватся. Однако в теперешнем ее состоянии перевоз невозможен, он будет означать летальный исход.

Вот отрывок из письма Елизаветы Петровны директору больницы: “Мама наблюдается в отделении лечащим врачом, который хорошо знает особенности течения ее заболевания с момента повторной операции. Уход осуществляется высококвалифицированными сестрами на платной основе, сестры идеально выполняют все, что касается выполнения назначений.

Это продлит ее жизнь. Не надолго, так как я осведомлена о поражениях и последствиях ее заболевания. На мой взгляд, транспортировка такой больной в новое лечебное учреждение может существенно ухудшить и без того сложную ситуацию. Помимо медицинского аспекта, есть момент этический. Мама хотела быть похороненной в России в Москве.

Лично, как коллега коллегу и по – человечески, я прошу Вас войти в мою ситуацию, оставив мою мать в той больнице, в которой ее прооперировали и ведут знающие врачи – те, кому я доверяю.”

Дорогие читатели, просим ваших сугубых молитв о благополучном разрешении сложившейся ситуации!

Расшифровка передачи “Гость « Фомы »”, прозвучавшей недавно в эфире радио “ Радонеж “, подготовленая сайтом “Милосердие “.

– Здравствуйте, дорогие друзья. Сегодня у нас с вами удивительный гость. Эту хрупкую замечательную женщину зовут Елизавета Глинка. Она – врач паллиативной медицины. Здравствуйте, Елизавета!

– Здравствуйте!

– Мы узнали о вас из «Живого журнала», там вас зовут «Доктор Лиза». Почему?

– Потому что у меня никогда не было информационной площадки, и один бывший пациент и мой близкий друг сказал о том, чтобы я завела себе живой журнал. А поскольку для меня было немножко сложно открыть его, было мало времени, то собственно, я этот журнал получила в подарок. И «Доктор Лиза» – это так называемый ник, которым мой приятель меня наградил. И с тех пор полтора года у меня этот журнал – и теперь меня все зовут «Доктор Лиза».

– А почему вы вдруг решили связать свою жизнь с медициной?

– Потому что я хотела быть врачом столько, сколько себя помню. Даже когда я была маленькой девочкой, я всегда знала – не то, что хотела, а всегда знала, что буду доктором.

– Тем не менее все же в медицине есть разные направления. И то, которым занимаетесь вы – пожалуй, одно из самых сложных, если не сказать самое сложное, потому что работа в хосписе, работа с больными, у которых, возможно, нет шансов на дальнейшую жизнь – это одна из самых тяжелых, наверное, работ?

– Вы знаете, мне всегда очень трудно отвечать на такой вопрос, потому что когда ты работаешь на своем месте, то твоя работа не кажется тебе самой тяжелой. Я свою работу очень люблю, и мне, например, кажется: наиболее тяжелая работа – кардиохирургом или психиатром. Или, если не касаться медицины – у продавцов, которые имеют дело с большим количеством людей с разными характерами.

– А почему вы решили именно этим заниматься? Вот в медицине много разных профилей – а вы пришли в онкологию…

– Сначала я пришла в реаниматологию и аутофизиологию, а потом так сложилась жизнь, что мне пришлось переехать из России в другую страну, где меня мой муж привел ознакомиться с хосписом – и я посмотрела, как это выглядит за рубежом. И, собственно, то, что я увидела, полностью изменило мою жизнь. И я поставила своей целью, чтобы в моей стране были такие же отделения, в которых люди могут умирать бесплатно и достойно, мне очень захотелось, чтобы хосписы стали доступны всем слоям населения. Больница, которую я сделала, находится в Киеве, в Украине – а в Москве я сотрудничаю с Первым Московским хосписом, который был построен четырнадцать лет назад – и вот мы уже четырнадцать лет тесно дружим с его основателем, главным врачом Верой Миллионщиковой, достаточно известной здесь, в медицинских кругах.

Первый хоспис в России был построен в городе Санкт-Петербурге, в поселке Лахта Ленинградской области четырьмя годами раньше первого московского. То есть я знала о том, что зачатки хосписного движения в России уже существуют, то есть уже движение начиналось. И сказать, что я начинала с нуля – это не так. Наработки были – но вот например, когда мы познакомились с сотрудниками Первого Московского хосписа, была выездная служба и только организовывался стационар.

А четыре года спустя моя жизнь так сложилась, что я вынуждена была уехать в Украину, где мой муж получил работу по контракту с иностранной фирмой на два года – и таким образом я оказалась в Киеве. Вот тут я обнаружила, что, наверное, мою добровольческую деятельность и помощь Первого Московского хосписа придется расширить в том плане, что в Украине не было вообще никакого места, куда клали обреченных умирающих онкологических больных. То есть этих больных выписывали умирать домой, а если очень повезет – оставляли в многоместных палатах и госпиталях в очень плохих условиях. И не забывайте, что это было шесть лет назад, то есть экономическое положение было просто ужасное после распада Советского Союза – и эти больные находились буквально в ужасающих положениях.

– В силу профессии и в силу особенностей тех людей, которые являются вашими больными, вашими пациентами и просто людьми, которым вы помогаете, вы ежедневно сталкиваетесь со смертью. В принципе, такие вопросы жизни и смерти, когда человек впервые с ними сталкивается, как правило, кардинально меняют взгляд на жизнь. Таких примеров можно множество привести – и из жизни, и из литературы, и из кино и т. д. Что чувствует человек, который с такими проблемами сталкивается ежедневно?

– Трудный вопрос. Ну, понимаете, с одной стороны, это – моя работа, которую я хочу выполнять хорошо. А чувствую я, наверное, то же самое, что чувствует любой человек, потому что, безусловно, мне очень жалко больных, которые уходят из жизни, еще больше мне жалко больных, которые уходят из жизни в условиях нищеты. Очень больно смотреть на тех больных, у которых выражен так называемый болевой синдром – то есть те симптомы, которые, к сожалению, иногда сопровождают процесс умирания от онкологического заболевания. Но с другой стороны мне нельзя забывать о том, что я – профессионал, о том, что это – моя работа, и я стараюсь, выходя за пределы хосписа, не выносить эти переживания, не приносить их, например, в мою семью и не привносить это в компании людей, с которыми общаюсь, понимаете?

Потому что и так в силу обстоятельств, в которых я работаю, многие, если я называю место своей работы, и говорю, чем занимаюсь, ожидают увидеть какой-то виноватый взгляд, унижение какое-то в разговоре – понимаете? Я хочу сказать, что те, которые работают с умирающими – они такие же обычные люди, как и мы, и хочу добавить, что умирающие люди – они тоже такие же, как мы, об этом много говорят и много пишут. Но мне кажется, что никто не может услышать и понять, что разница между тем человеком, который умрет скоро, и мною и вами, например, в том, что там индивидуум знает, что ему осталось жить очень немного – а мы с вами просто не знаем, когда и в какую минуту это произойдет. И это – единственная разница, понимаете?

Ну, а вопрос того, что это происходит часто на наших глазах – уже специфика профессии, наверное, я просто привыкла. Но это не значит, что мой персонал – например, в хосписе – не плачет и не переживает. И вообще на Украине очень эмоциональные люди – намного более эмоциональнее, чем люди в Москве, хотя я москвичка по рождению да и по характеру. Но я вижу, что, конечно, персонал и переживает, и плачет – но с опытом нарабатывается какая-то такая… не то, что они становятся более холодными, а просто мы понимаем… Кто-то понимает, что знает о жизни что-то другое, кто-то просто понимает, что надо просто взять себя в руки для того, чтобы помочь следующему больному. Так и справляемся.

– А много таких, которые считают, что за этой жизнью есть что-то другое?
– Я думаю, что из десяти больных семь будут надеяться на что-то еще за гранью , и, наверное, трое больных, которые говорят – я не знаю, считают ли они так на самом деле, но мне они говорят, что там ничего не будет. Два будут сильно сомневаться, а один будет точно уверен, что там ничего нет, и эта земная жизнь закончится – и там уже все, там – пусто.

– А вы как-то пытаетесь с людьми на эти темы говорить?
– Только если этого хочет сам больной. Поскольку хоспис – все-таки светское учреждение, то я должна, обязана уважать интересы больного. И если это православный христианин, и он хочет поговорить об этом – я приведу ему священника, если католик – соответственно, он получит ксендза, если иудей – то мы приведем ему раввина. Я не священник, понимаете, поэтому – да, я выслушаю и могу ему сказать, во что я верю и во что не верю.

А есть больные, с которыми я не афиширую свое православие и просто снивелирую разговор, потому что некоторые больные не принимают веру православную – такая у них точка зрения. В Украине сейчас пошла полоса больных, которые вступили в секту «Свидетелей Иеговы». И их реально обирают: совсем недавно погибла женщина – я о ней писала, Таня – которая перед поступлением в хоспис, куда ее эти «братья» и «сестры» привезли… Первый вопрос, который они задали, когда вошли: «Где нам можно подписать доверенность на пенсию, кто нам это сделает?». Я говорю: «Кто это – «брат»? Какой?» «Во Христе!». То есть Таня была одинокой женщиной, которая двадцать лет была в ссылке в Магадане. И когда она вернулась в Киев, они увидели эту несчастную, больную, одинокую женщину и «вступили» ее в секту… А вы знаете, что такие больные – они слабенькие, очень подвластные какому-то влиянию…

И второй наш разговор был о том, что они оформили завещание, по которому Таня отдала им всю недвижимость. И поскольку это было желание этой больной… Внутри я понимаю, что это не очень красиво по отношению к этой женщине, несправедливо, но ее желание… Она очень ждала – они приходили один раз в день, на пять минут, говоря о том, что любят ее, и она говорила: «Елизавета Петровна, ко мне пришли мои братья и сестры, посмотрите, как они меня любят – они и наш Бог Иегова!..». Вот. А я не могла ей сказать, что «у тебя неправильная религия», потому что у нее вообще никого не было. И вот то, за что она зацепилась за две недели до смерти – я не имею права отрывать эту последнюю ее привязанность в жизни, поэтому иногда я просто на эту тему не говорю.

– Вы упомянули о том, что вы об этой женщине, о Тане, писали. Вы же уже говорили – вы как раз известны как замечательный автор прозаических произведений, коротеньких рассказов – и за каждым из них стоит судьба человека. Есть такое мнение, что писатель – это не тот, кто может писать, а тот, кто не может не писать. Почему пишете вы?

– Я абсолютно не согласна с тем, чтобы меня называли писателем, потому что писатель, наверное – это тот, кто получил специальное образование или более начитан, чем я. Действительно, вот я не хочу рисоваться. Вообще первый рассказ… ну, даже не рассказ – это действительно мой дневник. Для меня – было полной неожиданностью, когда я его опубликовала – у меня было там двадцать друзей, с которыми мы обменивались: куда я еду, какие пеленки покупаю, еще чего-то – то есть чисто хосписные друзья, которые знали немножко, что в моей жизни происходит…

А потом я встретила одну семью, семья была иудеев – у меня в хосписе – и они настолько отличались от нашего православного образа жизни, что я начала свое коротенькое наблюдение – и поделилась коротенькой историей этой семьи. И на следующий день, открыв почту, я была вообще потрясена шквалом откликов – это была полная неожиданность! Но, поскольку чисто физически я не успеваю писать большие дневники, и даже честно скажу – мне не очень интересно мнение тех, кто меня читает, мне интересно, чтобы они сами… Я хочу, чтобы они услышали, потому что, как правило, у меня нет счастливых историй со счастливыми концами – то есть я пишу судьбы, которые меня так или иначе задели.

– А были какие-то отклики, которые вам особенно запомнились?
– Что меня удивило – это количество людей, которые каждый день переживают вот эту боль от потерь онкологических больных – это самое большое количество откликов было. Опять же – через публикацию этих рассказов я получила, наверное, порядка сорока трех ответов от больных, которые обратились за помощью. То есть это сейчас явилось такой площадкой – например, сейчас мы буквально виртуально консультируем женщину из Краснодарского края… Из Ухты, из регионов России, из Одессы – там, где недоступны хосписы – но вот они прочли, что есть такое место, где этим больным можно как-то помочь – и вот они пишут…

Меня потрясло отсутствие, информационный вакуум, который касается процесса умирания больных – о том, что можно облегчить симптомы, о том, что есть препараты, которые их так или иначе облегчают… Что меня удивило из откликов – многие были уверены, что услуги такого хосписа – на уровне услуг, которые даются в Первом Московском хосписе – платные. И их очень трудно разубедить… И, наверное, это мое любимое кредо, что хосписы должны быть бесплатны и доступны абсолютно всем слоям населения. Мне все равно, какой у меня больной – депутат, бизнесмен, бомж или условно досрочно освободившийся человек. И критерии отбора при поступлении в хоспис и в России, и в Украине – помимо тех, которые от меня требует Горздрав– это смертельные заболевания с прогнозом жизни от полугода и меньше.

– Скажите, пожалуйста, у своих больных вы чему-то учитесь?

– Да. Вообще-то это – школа жизни. Я учусь у них не каждый день, а каждую минуту. Практически у каждого больного можно научиться терпению. Они все разные, но есть те, которые так терпеливо и так достойно переносят то, что с ними случилось в жизни, что я иногда очень удивляюсь. Учусь мудрости… Мне кажется, Шекспир написал – не ручаюсь вам за дословность цитаты, но приблизительно такие слова: «умирающие потрясают своей гармонией, потому что в них есть мудрость жизни». И это действительно так, буквально… Вы знаете, у них мало сил еще говорить, поэтому они, видимо, продумывают какие-то фразы и иногда говорят вещи, которые, вот сколько лет я работаю, меня настолько глубоко потрясают, что да – действительно я у них учусь.

А через некоторых больных я иногда учусь, что не надо делать, потому что как живешь, – так и умираешь, и действительно, не все больные – ангелы. Почему-то многие, читая мой живой журнал, говорят: «Где ты берешь таких потрясающих людей?» Понимаете? Нет, они не потрясающие – то есть я говорю о том, что и запросы есть капризные – ну, и холодные, расчетливые люди. И когда я посмотрела, как происходит их уход из жизни, и как семья разрушается – или наоборот, как семья реагирует, я для себя лично, наверное, делаю вывод, чего я, наверное, Бог даст, никогда не сделаю в своей жизни. Поэтому учимся и хорошему, учимся на ошибках, потому что это все происходит на глазах.

У меня сейчас в настоящий момент умирает удивительный священник – первый священник православный, который умирает у меня в палате, сегодня ему шестьдесят лет исполнилось, ему звонили… И я вам скажу: провелась нить за пятнадцать дней, я по пять раз проходила в палату, чтобы пообщаться. И вот от него я научилась, наверное, большему, чем у всех моих больных… А в больницу ко мне недавно журналисты ходили, подсчитали – через мои руки прошло 2356 больных – и от одного я получила то, что за четырнадцать лет работы не получила от остальных… Вот я спросила – батюшка – а что такое смирение? А он священствует тридцать три года – представляете? И потомственный – его отец был священник, и его сын сейчас священник. Он удивительный, потрясающий человек. И он говорит: самое большое смирение – это не обижать тех, кто слабее тебя.
Я ему говорю, что это самое трудное в жизни – не обидеть тех, кто слабее тебя, не накричать… И вот этих мелочей мы не замечаем. То есть это не мог быть какой-то диалог, а просто он такие вещи говорит, про которые думаешь: вот как я этого не понимала, и как я этого не знала? Вот такой вот у нас батюшка…

– Низкий вам поклон на то, что вы делаете и спасибо большое за то, что нашли время для этого разговора!
– Спаси Бог…

Елизавета Глинка не сразу начала кормить и лечить бомжей у Павелецкого вокзала, до этого она в 1999 году успела организовать хоспис в Киеве. Вместе с покойной Верой Миллионщиковой, которую Глинка называет учителем, подругой и хранительницей ее тайн и слёз, они ввели в нашу жизнь понятие хоспис, и собственно, на этом можно было бы ставить точку, так как не могут принести ничего доброго люди, уверенные, что стране и больным нужны многочисленные хосписы.

Но все-таки я детально опишу деятельность Глинки, насколько это можно сделать, получив информацию из общедоступных источников.

Биография Глинки в интернете представлена весьма скупо. В википедии написано, что родилась она в 1962 году, в 1986 году закончила московский 2-й мед. институт им. Пирогова по специальности врач-реаниматолог. В этом же году эмигрировала в США, где в 1991 году получила второе медицинское образование по специальности «паллиативная медицина» в Дартмундской медицинской школе.

Из других источников выясняется, что она вышла замуж за американца русского происхождения Глеба Глинку на 14 лет старше, родила 2-х сыновей. Муж - преуспевающий адвокат, директор московского представительства Американской ассоциации юристов (ABA-ROLI). Вот и всё. Чем именно она занималась столько лет, где работала, и почему вдруг решила вернуться?

Елизавета Петровна также называет себя Доктор Лиза, и это уже не живой человек, а мифический персонаж с нарицательным именем. Имя выбрано психологически точно: слово «доктор» прочно ассоциировано в массовом сознании с хорошим человеком и благородной профессией (рассказ "Чудесный доктор", "добрый доктор Айболит, он под деревом сидит...", "доктор Живаго" и т.п.) в отличие от врача («врачи-убийцы», рвачи). Имя Лиза мягкое, женственное: Л-и-и-и-за. «Бедная Лиза», «ты ждешь, Лизавета, от мужа привета, и не спишь до рассвета, всё грустишь обо мне…».

Персона под названием «Доктор Лиза» внушает доверие и безотчётную симпатию, не то что, допустим, «врач Ривкина» или Рабинович. Кстати, девичья фамилия Елизаветы Петровны нигде не упоминается.

В сюжетах и документальных фильмах, изобильно фиксирующих передвижения Елизаветы Петровны между вокзалами, хосписами и офисом, она представлена исключительно с превосходной стороны. Маленькая, хрупкая, с огромными глазами женщина противостоит в одиночку коррумпированной гос. системе.
Какое сообщение считывается, например, с этой фотки. На хрупкое плечо Глинки припал сирота/бомж/голодающий, которого она по-матерински утешает, одновременно превозмогая душевную боль от чтения письма другого сироты/голодающего. Мы видим нечеловеческую муку в глазах Глинки, которая хочет так же обнять неведомого нам адресата, но пока не может это сделать, отчего невыносимо страдает.

Она заботится об обездоленных и отверженных обществом, о тех, от кого все отвернулись, кроме неё. Так и хочется залиться благодарными слезами, пасть на колени и прорыдать: «Святая, святая!»

Кормёжка какого-то ребёнка напоказ, фотографирует, что интересно, Рустем Адагамов, скрывающийся от обвинения в педофилии.

Глинка работает не одна, но снято всё таким образом, что остальные люди выглядят фоном, оттеняющим её самоотверженный труд. Они почти ничего не говорят, и зрители не знают, кто они такие.

Истинный характер и истинная мотивация работы Глинки лезут изо всех щелей.

Оказывается, бескорыстная докторша любит сверхдорогие вещи, например, сумку за 2 000 $, с которой она едет навещать умирающую дома (из фильма Е. Погребижской «Доктор Лиза»). Однако. Когда героини сериала «Секс в большом городе» покупают туфли за 485$ или сумку Birkin за 4 000 $ это понятно и логично, непомерное транжирство составляет суть их потребительских характеров и праздной жизни. Органично смотрится абсурдно дорогая сумка у какой-нибудь содержанки с лошадиной челюстью и дефектом дикции. Но соц.работнику и благотворительнице, проводящей полжизни на «помойке» (её название) с бомжами и умирающими, сумка за 60 000 рублей как-то не по чину.

В одних интервью она называет себя православной, в других, например, в разговоре с Шендеровичем, она не даёт ответа о своей вере. По содержанию высказываний можно понять, что если она что и знает о Православии, то только его обрядовую, внешнюю сторону. Да и здесь она не сильна, венцы называет короной, при встрече со священником лезет к нему с объятиями и т.д.

В числе будущих проектов Глинки - увеличение числа хосписов в России, в том числе детских, создание больницы для бедных и окон для приёма подкидышей, как в Польше. Я бы предложила ей ещё один фронт работы: оказание помощи проституткам. Получится не менее зрелищное шоу, чем с бомжами. Проститутки расскажут душераздирающие истории про проклятую жизнь, вынуждающую их к такой «работе», про невозможность устроиться куда-либо ещё, про то, как они помогают оставшимся дома детям и родителям. Доктор Лиза будет накладывать повязки на их разбитые клиентами физиономии и раздавать средства контрацепции, а те будут заливаться пьяными слезами и обещать больше никогда, никогда!

Меня с самого начала, когда я впервые увидела сюжеты с Глинкой, царапнула её манера говорить с больными людьми и бомжами. Она кокетничает, заигрывает и фамильярничает. Ошеломляющее зрелище представляет Глинка у постели умирающего человека, она хихикает и говорит, как он хорошо выглядит, и скоро они с ним будут танцевать.

«Как мало надо человеку для счастья», пишет Е. Глинка в своем блоге, выкладывая фотки с детдомовскими детьми, измазанными шоколадными конфетами, которые они им подарили. Да нет, госпожа Глинка, как мало нужно, чтобы обмануть людей сентиментальными фотками.

У меня есть стойкое убеждение, что эта женщина самоутверждается на фоне однозначно несчастных, больных, с повреждённой психикой и сниженной критикой людей. Она упивается их несчастьями, прикрываясь личиной заботы и внимания, хотя делает это не вполне осознанно и цинично. Нет, я думаю, что Глинка находится в глубокой прелести, то есть она уверена в своей непогрешимости, святости и правоте. Вокруг неё сформировался круг таких же повреждённых психически личностей, получающих моральное удовлетворение от того, что есть люди, ещё более ущербные, чем они, и они якобы помогают кому-то, стоящему на самом низу социальной лестницы. Они смотрят ей в рот, и всякое её действие сопровождают криками: «Низкий Вам поклон!», «Спасибо, что Вы есть», «Снимаю шляпу перед Вами», «Вы святая!». Все комменты такого рода Глинка оставляет в ЖЖ.

В интервью «Новой газете» она сказала, что не считает себя никакой святой, она обычная женщина, она и курит, и матерится. Какое своеобразное понятие об обычной женщине. На тот случай, если её, не дай Бог, прирежет нанюхавшийся клея бомж, надо запомнить её слова, а то ведь, при нынешнем оскудении примеров для подражания, скоро начнут и таких канонизировать.

Глинка постоянно врёт, говоря об отсутствии организации социальной помощи в Москве. «В приюты бомжи не могут попасть, они все забиты, а отбор туда - как на факультет высшей математики». «Бомжей принимают только с московской пропиской». Это ложь. Когда я написала ей в блоге, что это не так, что места всегда есть, принимают всех, а центры социальной адаптации не заполняются, потому что большинство бомжей сами не хотят подчиняться простым правилам (не пить водку, мыться, не проносить запрещённые предметы), она ответила - да, Вы тоже правы, но дальше не стала отвечать по существу. Но как же могут быть правдой две диаметрально противоположные точки зрения?

Я ей неоднократно писала, что бомжи могут есть в бесплатных столовых, получать одежду, и всегда задавала вопрос: почему Вы утверждаете обратное? Её не интересует реальная картина оказания социальной помощи, ей выгодно создавать ложную видимость полного безразличия всех государственных систем и отдельных людей к проблеме бездомности. И только она одна о них заботится, кормит, лечит, одевает, оформляет документы, с помощью благотворителей. «Я люблю людей, и тех, у кого есть дом, и бездомных», как она скромно объяснила когда-то.

Сюжеты о бомжах могут произвести впечатление на людей, далеких от проблем социальной помощи в Москве. Однако если присмотреться внимательно, можно обнаружить, что почему-то за супом стоят молодые кавказцы, низко надвинувшие шапки на глаза, и явно не желающие попадать в кадр (ТВЦ декабрь 2010 г.). Старая женщина рассказывает, что хотя она имеет московскую прописку и паспорт, ей отказывали во всех поликлиниках, и она месяц не могла забинтовать повреждённую голову, и вот только Доктор Лиза ей помогла. Другая старуха, пришедшая за супом, говорит, что ее пенсии не хватает вообще ни на что, а помощь в социальном центре оказывается, только если принести гору справок, а собрать их невозможно.

Ну уж не врите так нагло. Очевидно, что эти старухи имеют психические нарушения или деменцию и выдумывают всякую ахинею, а журналисты преподают их бред как отражение подлинной московской жизни.

Невероятно, но сама Глинка понимает, что в её деятельности что-то глубоко неправильно, однако она предпочитает отбрасывать неприятные мысли о бесполезности кормёжки бомжей, и подменяет их убеждённостью в своей мессианской задаче.
Из фильма «Мой друг - Доктор Лиза» (автор Тофик Шахвердиев):

- А что же государство, почему жизнь такая?..

Глинка: вы знаете, если я буду задаваться такими вопросами, я не смогу работать, это я знаю точно. Есть в этом смыл, нет в этом смысла… Ни я, ни Сергей Петрович не сможем выезжать на вокзал и кормить их. Я просто знаю, что если я не приеду в среду, они будут голодными, или они будут есть из помойки

Глинку поддерживают многие бизнесмены и богачи. Казалось бы, странно, что умные - а они однозначно умные, дурак не заработает миллионы - люди вносят лепту в фонд Глинки и дают ей деньги. Почему они не видят лживости и неэффективности её деятельности? Я думаю, что ответ здесь вот в чем. Каждому человеку хочется считать себя хорошим. Последний негодяй думает, что он неплохой человек. Как писал Святитель Феофан (Говоров), «сам дрянь дрянью, а всё твердит - несмь якоже прочие человецы». Наворовав крупные состояния, богачи ищут способы оправдать свою жизнь, свои огромные похищенные и украденные миллионы и миллиарды. И как удобно, можно пожертвовать малые крохи на благотворительность, оправдав тем самым своё непомерное стяжательство и неуплату налогов. Те самые люди, которые одной рукой финансируют кормежку бездомных, другой рукой грабят своих подчинённых, грубо нарушают Трудовой кодекс, подкупают чиновников, хамят и унижают. Но совесть их успокаивается с помощью бомжей и Доктора Лизы. Некоторые, наверняка, поступают вполне цинично и осознанно, и именно от них идут попытки введения налоговых льгот на благотворительность.

Глинку дружно восхваляют все телеканалы и «Эхо Москвы», о ней снят десяток фильмов. Отдельные критические голоса жителей, живущих рядом с Павелецким вокзалом и страдающих от увеличения численности зловонных, грязных и пьяных людей вследствие бурной деятельности Глинки, тонут в хоре славословий. Пока государство будет заинтересовано спускать миллиарды на фиктивную помощь, существование таких, как Глинка, ему будет выгодно, потому что подобные благотворители не исследуют причины социальных проблем, не обобщают и не анализируют опыт. Они не хотят реформирования гос.системы оказания помощи, не вносят никаких конструктивных предложений, не спорят с чиновниками, за исключением каких-то пустяковых поводов. Они на самом деле не заинтересованы в искоренении или видимом снижении социальных отклонений, они хотят, чтобы бездомные и нуждающиеся существовали вечно, тогда у них всегда будет фронт работы и возможность пребывать в ореоле святости.

Елизавета Петровна Глинка родилась 20 февраля 1962 года в Москве в семье военного. Отмечалось, что мать Глинки Галина Поскребышева - известный врач-витаминолог, автор книг по кулинарии.

В 1986 году Глинка окончила Второй Медицинский институт имени Пирогова, получив диплом по специальности "детский реаниматолог-анестезиолог". Во время учебы работала в реанимационном отделении одной из московских клиник (по другим сведениям, "по специальности Елизавета Глинка не работала ни дня"). В том же году Глинка эмигрировала в США вместе с мужем - преуспевающим американским адвокатом с русскими корнями Глебом Глинкой, потомком известного рода, к которому принадлежал композитор Михаил Глинка (в некоторых публикациях СМИ, впрочем, утверждалось, что сама Елизавета Глинка является потомком композитора Глинки).

В Америке Глинка по инициативе мужа начала работать в хосписе и, по собственным словам, была потрясена человеческим отношением к безнадежным больным в этих учреждениях ("Эти люди счастливы, - вспоминала позже Глинка. - У них есть возможность проститься с родными, дополучить от жизни что‑то важное"). В 1991 году Глинка получила в США второе медицинское образование, окончив Дартмутскую медицинскую школу (Dartmouth Medical School) по специальности "паллиативная медицина": врачи этой специальности оказывают симптоматическую помощь неизлечимым больным, в первую очередь, с онкологическими заболеваниями (некоторые СМИ указывали, что она в США "стала онкологом").

В 1994 году Глинка, по собственным словам, "узнала, что вслед за Питером открывают хоспис в Москве", познакомилась и подружилась с его главным врачом Верой Миллионщиковой. В конце 90-х Глинка переехала в Киев, где ее муж работал по контракту. Узнав, что на Украине не существует системы помощи умирающим, Глинка организовала в Киеве патронажную службу паллиативной помощи и первые хосписные палаты в хирургическом отделении онкологического центра. В сентябре 2001 года американским фондом VALE Hospice International (Глинка упоминалась в СМИ как учредитель и президент этой организации) в Киеве был основан первый на Украине бесплатный хоспис. Когда срок действия двухлетнего контракта Глеба Глинки истек, семья вернулась в США, но Елизавета Глинка продолжила регулярно посещать киевский хоспис и участвовать в его работе. Говорила она и о том, что еще в 90-е пыталась открыть филиал фонда в России, но не смогла: "Чиновники уперлись, ссылаясь на закон о регистрации коммерческих иностранных предприятий".

В 2007 году, когда заболела ее мама, Глинка перебралась в Москву. В июле того же года она основала благотворительный фонд "Справедливая помощь" и стала его исполнительным директором. Изначально предполагалось, что фонд будет оказывать паллиативную помощь неонкологическим больным, для которых в России не существовало хосписов, однако впоследствии круг его подопечных существенно расширился. Организация занималась помощью малообеспеченным больным и другим социально незащищенным категориям населения, в том числе людям без определенного места жительства. Начиная с 2007 года каждую неделю по средам волонтеры фонда выезжали на Павелецкий вокзал в Москве, где раздавали бездомным еду, одежду и лекарства, а также оказывали им медицинскую помощь. В 2012 году на попечении "Справедливой помощи" находились более 50 малоимущих семей из Нижнего Новгорода, Архангельска, Тюмени и других городов России.

В августе 2010 года фонд "Справедливая помощь" организовал сбор помощи пострадавшим от лесных пожаров, охвативших различные регионы страны. Эта благотворительная кампания, как отмечали СМИ, принесла Глинке всероссийскую известность. Зимой 2010-2011 года для замерзающих людей фонд, основанный Глинкой, занимался организацией пунктов для обогрева бездомных и собрал десятки килограммов гуманитарной помощи.

В 2012 году Глинка начала также активно участвовать в общественно-политической жизни России. 16 января 2012 года она вместе с другими общественными деятелями, в числе которых были Юрий Шевчук, Григорий Чхартишвили, Леонид Парфенов, Дмитрий Быков, Ольга Романова, Сергей Пархоменко, Петр Шкуматов и Рустем Адагамов, стала учредителем "Лиги избирателей" - объединения, выступающего за честные выборы. Именно с этим обстоятельством СМИ связывали внеплановую налоговую проверку фонда "Справедливая помощь", в результате которой 26 января 2012 года были заблокированы счета организации - впервые за все время ее деятельности. Уже 1 февраля счета были разблокированы, и фонд продолжил свою работу.

В апреле 2012 года Глинка в составе делегации "Лиги избирателей" посетила Астрахань, где сторонники бывшего кандидата в мэры Олега Шеина с марта продолжали голодовку, требуя пересмотра результатов выборов в связи с предполагаемыми фальсификациями. Целью делегации было привлечь внимание общественности к сложившейся ситуации; в ходе поездки Глинке удалось убедить прекратить голодовку шестерых участников акции, состояние здоровья которых значительно ухудшилось. В конце апреля и сам Шеин прекратил акцию протеста, заявив, что продолжит добиваться отмены итогов выборов через суд. 15 июня того же года суд Шеину в удовлетворении его требований отказал.

Лучшие дня

В июле 2012 года Глинка и ее фонд организовали сбор вещей для пострадавших от разрушительного наводнения в Крымске. Она также участвовала в сборе средств для жертв стихии: 17 июля в ходе благотворительного аукциона, организатором которого также выступила Ксения Собчак, было собрано более 16 миллионов рублей.

Глинка - член правления созданного в 2006 году российского фонда помощи хосписам "Вера". Она также упоминалась в СМИ как член Американской академии хосписной и паллиативной медицины, член попечительского совета Фонда содействия реабилитации людей с проблемами слуха "Страна глухих". Помимо Киева и Москвы, Глинка курировала хосписную работу в других городах - в России, а также в Армении и Сербии. Упоминая, что хосписы открылись в Туле, Ярославле, Архангельске, Ульяновске, Омске, Кемерово, Астрахани, Перми, Петрозаводске, Смоленске, она обращала внимание общественности на недостаточное внимание к подготовке будущих специалистов паллиативной медицины; по словам Глинки, есть" случаи, когда в регионах врачи не имеют понятия, что такое хосписы". "Хоспис - не дом смерти. Это достойная жизнь до конца", - говорила она в одном из интервью.

Глинка (Доктор Лиза) - известна как активный блогер (жж-юзер doctor_liza): с 2005 года она пишет в "Живом журнале" о деятельности организации "Справедливая помощь". В 2010 году Глинка стала лауреатом сетевого конкурса РОТОР в номинации "Блогер года".

Елизавета Глинка - православная христианка. В интервью она много раз высказывала свое отрицательное отношение к эвтаназии.

Благотворительной деятельности Глинки помогали многие политики, музыканты и другие известные люди. Президентом фонда "Справедливая помощь" в 2007 году стал Александр Чуев, тогда депутат Госдумы от "Справедливой России", активную помощь работе фонда оказывал также председатель этой партии Сергей Миронов (в интервью Глинка объясняла, что название фонда было ее личной благодарностью Миронову). В благотворительных мероприятиях фонда участвовали Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук, Вячеслав Бутусов, Гарик Сукачев, Земфира, Петр Налич, Светлана Сурганова и Пелагея. Помощь проектам Глинки оказывали Анатолий Чубайс, Ирина Хакамада и Виталий Кличко.

За свою благотворительную деятельность Глинка неоднократно удостаивалась различных наград. В их числе - орден Дружбы, врученный ей в мае 2012 года президентом Дмитрием Медведевым. Глинка стала лауреатом журналистской премии имени Артема Боровика "Честь. Мужество. Мастерство" (2008), премии радиостанции "Серебряный Дождь" (2010), премии Муз-ТВ в номинации "За вклад в жизнь" (2011). В 2012 году Глинка был включена в составленный журналом "Огонек", радиостанцией "Эхо Москвы" и агентством "РИА Новости" рейтинг ста самых влиятельных женщин России. О деятельности Глинки было снято несколько документальных фильмов, один из которых - "Доктор Лиза" Елены Погребижской - в 2009 году был удостоен премии ТЭФИ.

ТАСС-ДОСЬЕ. Елизавета Петровна Глинка (известна как "доктор Лиза") родилась 20 февраля 1962 г. в Москве. Отец - военный, мать - Галина Поскребышева (1935-2008), врач-диетолог, витаминолог, автор книг по кулинарии, телеведущая (программы "Наш сад", "Домашний очаг", "Русский огород").

В 1986 г. окончила Второй Медицинский институт им. Пирогова (ныне - Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н. И. Пирогова) по специальности "детский реаниматолог-анестезиолог". В 1991 г. Елизавета Глинка окончила Дартмутскую медицинскую школу (США; Dartmouth Medical School) по специальности "паллиативная медицина" (помощь неизлечимым больным).

В 1986 г. уехала в США вместе с мужем - американским адвокатом русского происхождения Глебом Глинкой. Работала в американских хосписах. По данным СМИ, была учредителем американского фонда VALE Hospice International.

Участвовала в работе Первого Московского хосписа, открытого в 1994 г. врачом Верой Миллионщиковой. В конце 1990-х гг. Елизавета Глинка переехала в Киев, куда был направлен ее муж по двухгодичному контракту. Занималась организацией патронажной службы паллиативной помощи, первых хосписных отделений в киевском Онкологическом центре. В сентябре 2001 г. фондом VALE Hospice International в столице Украины был основан первый бесплатный хоспис.

В 2007 г. Елизавета Глинка вернулась в Москву из-за тяжелой болезни матери.

С июля 2007 г. - учредитель, исполнительный директор благотворительного фонда "Справедливая помощь", созданного под личным патронажем председателя партии "Справедливая Россия" Сергея Миронова. Фонд был создан для оказания паллиативной помощи неонкологическим больным, однако впоследствии сфера его деятельности расширилась. В настоящее время основной задачей организации является оказание помощи бездомным, смертельно больным, а также одиноким пенсионерам и инвалидам, которые лишились жилья и средств к существованию, малообеспеченным семьям. Сотрудники и волонтеры проводят благотворительные акции "Вокзал по средам" (помощь бездомным на московских вокзалах), "Протяни руку помощи" (уход за умирающими и тяжелобольными), "Ужин по пятницам" (для бездомных и неимущих в офисе фонда). С марта 2014 г. "Справедливая помощь" занимается организацией лечения тяжелобольных и раненых детей, пострадавших в зоне боевых действий на юго- востоке Украины. Работники фонда также осуществляют сбор средств для семей, пострадавших в результате стихийных бедствий, пожаров и пр.

Известность Елизавете Глинке принесла благотворительная акция, организованная в 2010 г., по сбору гуманитарной помощи пострадавшим от лесных пожаров. Зимой 2010-2011 гг. фондом были открыты пункты гуманитарной помощи для лиц без определенного места жительства. В 2012 г. был проведен сбор вещей и медикаментов для пострадавших от наводнения в Крымске.

С 2012 г. занималась также общественно-политической деятельностью. 16 января 2012 г. вошла в число учредителей общественного объединения "Лига избирателей", выступающего за проведение честных выборов. Вместе с ней учредителями организации стали рок-музыкант Юрий Шевчук, литератор Григорий Чхартишвили (псевдоним - Борис Акунин), тележурналист Леонид Парфенов, публицист Дмитрий Быков, журналист Ольга Романова и др.

В октябре 2012 г. Елизавета Глинка вошла в гражданский комитет партии "Гражданская платформа", основанной предпринимателем Михаилом Прохоровым. Членом партии не являлась. В октябре 2015 г. покинула комитет вместе с Прохоровым и его сторонниками в результате внутрипартийного конфликта.

В ноябре 2012 г. была включена в состав Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.

С 2014 г., с началом вооруженного конфликта на юго-востоке Украины, Елизавета Глинка занималась оказанием гуманитарной и медицинской помощи населению провозглашенных Донецкой и Луганской народный республик. Выступала с критикой Международного комитета красного креста за отказ предоставить ей необходимые сопроводительные документы на груз лекарств для жителей ДНР и ЛНР. В настоящее время фонд "Справедливая помощь»" занимается организацией лечения тяжелобольных и раненых детей, пострадавших в зоне боевых действий на юго-востоке Украины.

В 2015 и 2016 гг. в Ростове в качестве члена Совета по правам человека встречалась с гражданкой Украины Надеждой Савченко, находившейся под следствием. Начиная с 2015 г. неоднократно посещала Сирию с гуманитарными миссиями, занималась доставкой и распределением лекарств, организацией оказания медицинской помощи гражданскому населению.

Член правления созданного в 2006 г. российского фонда помощи хосписам "Вера", Американской академии хосписной и паллиативной медицины, попечительского совета Фонда содействия реабилитации людей с проблемами слуха "Страна глухих".

Курировала работу по организации хосписов в Омске, Кемерово, Астрахани и других городах России, а также в Армении и Сербии.

За свою благотворительную деятельность награждена орденом Дружбы (2012). Также отмечена медалью "Спешите делать добро" (2014), знаком отличия "За благодеяние" (2015). Лауреат Государственной премии за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности (2016), а также журналистской премии имени Артема Боровика "Честь. Мужество. Мастерство" (2008), премии радиостанции "Серебряный Дождь" (2010), премии Муз-ТВ в номинации "За вклад в жизнь" (2011). Лауреат премии "Своя колея" за 2014 г. "за верность врачебному долгу, за многолетний труд по оказанию помощи бездомным и бесправным людям, за спасение детей на востоке Украины".

Фильм о Елизавете Глинке "Доктор Лиза" режиссера Елены Погребижской в 2009 г. удостоен премии ТЭФИ как лучший документальный фильм.

Была замужем. Супруг - Глеб Глебович Глинка, родился в Бельгии. Его дед - русский литературный критик и публицист Александр Сергеевич Глинка (1878-1940; псевдоним - Волжский), потомок двоюродного брата известного русского композитора Михаила Глинки. Отец - поэт, прозаик, литературный критик Глеб Глинка (1903-1989), преподавал в Литературном институте в Москве, во время Великой Отечественной войны попал в плен, после освобождения эмигрировал в Бельгию, оттуда в США.

В семье Елизаветы и Глеба Глинки родились два сына - Константин и Алексей, которые живут в США. Приемный сын - Илья, по данным СМИ, живет в Саратове.

По данным ряда СМИ, Елизавета Глинка имела гражданство США. В 2013 г. в эфире радиостанции "Эхо Москвы" она сообщила, что у нее российское гражданство. При этом после заключения брака она получила грин-карту США (United States Permanent Resident Card; удостоверение личности, подтверждающее наличие вида на жительство в США).