«После смерти Танича Игорь Николаев оформил на меня апартаменты в Майами» - вдова поэта делится воспоминаниями.

«После смерти Танича Игорь Николаев оформил на меня апартаменты в Майами» — вдова поэта делится воспоминаниями о муже.

Лидия Козлова-Танич.

Лилия Шарловская

Каждый выбирает по себе: женщину, религию, дорогу, стих…" Наверное, Танич никогда не стал бы Таничем, если бы в страшные послевоенные годы на строительстве Сталинградской ГРЭС не встретил юную студентку техникума Лиду Козлову. Она — сама талантливый поэт, автор одного из самых известных хитов «Айсберг», посвятила жизнь мужу. Была его музой и вдохновительницей, верной подругой и соратницей. С первого дня знакомства Лида поняла, что судьба свела ее с гением.

Лидия Козлова-Танич: «А вы знаете, что Танича первый раз я увидела во сне? Когда поступила в строительный техникум в Сталинграде, жить мне было решительно негде. Некоторое время я ночевала в общежитии на одной кровати с другой девочкой, а потом решила снять койку в городе. Нашла бабку, страшную, как баба-яга, лицо у нее было сморщенное и всегда злое. За десять рублей она пустила меня пожить на старом диване в подвале. Стипендия у меня была восемнадцать рублей. А потом оказалось, что у бабки доброе сердце, и меня она по-своему любила. Спросила однажды: «Хочешь суженого увидеть?» А я тогда не целовалась даже, дикая была до ужаса. Но кто ж не хочет увидеть суженого? Бабка говорит: сложи из спичек колодец и ложись спать. И вот ночью мне приснилась вся моя жизнь, которая, надеюсь, еще не кончилась, и человек с лицом Танича, про которого только и подумала тогда: «А ничего, красивый!»

Как же произошла историческая встреча?
Лидия: «Я заканчивала техникум, и меня по распределению направили в Москву. Я очень хорошо училась. И я — вот что в башке моей было легкомысленной — заявила, что хочу остаться и работать на Сталинградской ГРЭС. Приехала на стройку, поселили меня в общежитии. Наступило седьмое ноября, в нашей комнате решили собраться молодежной компанией. В складчину, как тогда говорили. И вот я мою полы, дверь открывается, и входят два парня и две девушки красоты необыкновенной. Я даже актрис таких никогда не видела! А один из мужчин — с лицом того самого моего суженого из сна. Я возьми и ляпни: «Ой, я вас знаю!» Он удивился, а я забилась в дальний угол во время вечеринки, переживала: как бы не подумал, что я к нему пристаю… В разгар вечера ребята попросили: «Лида, спой!» Иногда я пела, подыгрывая себе на гитаре, сочиняла музыку, стихи. Взяла гитару, объявляю: «Я вот недавно песенку написала, а стихи в газете прочитала, их написал какой-то Танич». И тогда этот, суженый, который весь вечер глаз с меня не сводил, наклонился и шепнул мне на ухо: «А Танич-то — это я!»

Просто невероятная, мистическая история! Вы, наверное, верите в чудеса, Лидия Николаевна?
Лидия: «Верю. Потому что в моей жизни чудес было много. Да и сама жизнь не чудо разве? Мы выжили в той страшной войне… Когда началось наступление, мы с родителями отправились из Саратова в эвакуацию, но немец шел быстрее, чем мы ехали. Застряли в глухой деревне на Волге. Голод был страшный. Мне было десять лет, я слышала слово „конфета“ и не представляла даже, что это такое… Однажды родители отправили меня за хлебом, его раздавали в деревенской чайной. Я зажала карточку в руке и шла по снегу по темной деревне. Захожу — там дым коромыслом, народу много, а на стене висит картина — огромная, во всю стену. На ней изображен эпизод из лермонтовского Печорина: герой скачет на коне, через седло у него переброшена Бэла, а за ними гонятся чеченцы. Я просто обмерла возле такой красоты. Смотрю и от волнения тру в руке карточки, тру… Когда опомнилась, от карточек ничего не осталось — труха одна. Как идти домой после этого? Там семья голодная сидит и ждет меня с хлебом… Весь день бродила по поселку, даже в колодец заглядывала, броситься хотела. Пришла домой все-таки, призналась. Родители даже слова не сказали. А утром объявление по радио: карточки отменены. Разве это не чудо?»

Михаил Исаевич в интервью рассказывал, что вас ему тоже нагадала цыганка. Это правда?
Лидия: «Он мне так говорил. Шел как-то по базару, навстречу цыганка: „Дай погадаю!“ Он шутки ради протянул ладонь. А она ему и говорит: „Жену твою будут звать Лидой!“ На тот момент, как рассказывал Танич, у него даже знакомой с таким именем не было. Отца Танича расстреляли в 1938 году, он занимал важный пост в руководстве города Таганрога. Мать тоже посадили. Мишу забрал дед. Устроил его в железнодорожный техникум. Там, кстати, Танич женился первый раз. Девушка по имени Ирина его пирожками угощала, а он вечно голодный был… Так и стали жить вместе. Сын у них родился. Ребенок военного времени, слабого здоровья всегда был. Он и ушел из жизни раньше Танича. Часто у нас бывал, Михаил Исаевич общался с ним всегда… Железнодорожникам давали бронь, но Танич сам попросился в армию. И служил всю войну. И дошел до Германии. Потом уж в институте в Ростове его спросили однокурсники: „Миш, а как там живут немцы в Германии?“ Он простодушно так сказал: „Дороги там хорошие, автобаны. Мы по ним летели на „Студебеккерах“, как на самолетах“. И этого было достаточно, чтобы по доносу его арестовали и дали шесть лет лагерей».

Вам не страшно было выходить замуж за человека с такой биографией?
Лидия: «Я была влюблена и об этом не думала даже! С Ирой он уже к этому моменту развелся. Когда Миша был в лагерях, она прислала ему письмо с просьбой о разводе. Он, конечно, не возражал… Да и после первой нашей встречи он надолго пропал: не хотел портить мне судьбу. Уволился со стройки и попросился работать в районную газету — это через Волгу в другой город. Но долго не выдержал, стал мне писать. Каждый день. И однажды написал: приезжай. Я тут же уволилась, все бросила и поехала. Вернее, пошла: через Волгу был пешеходный мост длиной два километра, у которого вместо поручней — канаты. Как я шла под дождем и ветром по нему? Вот ведь любовь вела!»

И как началась ваша семейная жизнь?
Лидия: «Весело! И очень голодно. Нас пустила пожить семья рыбака. Отвели нам летнюю кухню. Там и стали жить, дочка наша старшая там родилась — Инга. Смешно — после первой нашей брачной ночи Танич говорит: „Если ты прямо сейчас не забеременела, значит, ты меня не любишь!“ У меня сердце в пятки ушло — откуда я знаю, забеременела я или нет? Слава богу, все сложилось хорошо. Так он снова условие ставит: „Если родится парень, уйду из дома!“ И когда Инга родилась, я лежу в роддоме, плачу. Сестры хлопочут, думают, горе у меня какое. А я от счастья плачу!»

Кто выбрал дочери редкое имя?
Лидия: «Танич, конечно. Он же всю жизнь был спортсменом, любил физкультуру и всегда ценил спорт. Тогда имя конькобежки Инги Артамоновой гремело на всю страну».

Он продолжал писать стихи?
Лидия: «Конечно. Я, когда беременная ходила, каждый день доставала его листочки и читала новые стихи. Я сразу поняла, какого уровня это талант. И начала его потихонечку пилить: Миша, отправь стихи в Москву, отправь! Он поначалу отмахивался от меня, как от назойливой мухи. Но, знаете, капля камень точит. Он отправил стихи в «Литературную газету» и получил ответ за подписью Булата Окуджавы: «Михаил, вы очень талантливы, вам надо переезжать в Москву». Но Булат не знал, что Мише после лагерей нельзя было приближаться к столице ближе чем на сто километров. Но и тут я начала давить на него: давай хотя бы поближе переберемся, куда-нибудь в Московскую область. В результате разных обменов мы оказались в Орехове-Зуеве в подвальной типа казармы квартирке. Там было так сыро и бегало так много крыс, что мы в туалет ходили с метлой — их отгонять. У Танича открылся лагерный еще туберкулез, у него ноги гноились так, что я повязки меняла каждый час, а на ночь под простынь подкладывала резиновые пеленки…

У Инги тоже начался туберкулез. Тут еще одна дочка родилась… Денег было мало. Танич писал стихи, их печатали, но получал он за это копейки. Платили за стих тридцать рублей. Больше одного в газету не ставили. Ну как могла семья прожить на эти деньги? Но к нему уже стали приезжать другие писатели, поэты из Москвы. Талант Танича заметили. И однажды Володя Войнович, он тогда на радио работал, видя, как мы бедствуем, сказал: напиши песню — за нее больше платят. Шестьдесят рублей или даже девяносто, если песня хорошая.

Танич написал стихи, пошел в редакцию молодежной газеты. Ему отказали. Ну, как можно написать про тогдашнего министра обороны «водят девки хоровод, речка лунная течет. Вы, товарищ Малиновский, их возьмите на учет»? Он, расстроенный, идет по коридору и встречает человека огромного роста. Тоже грустного. То да се, разговорились. Танич признался, что ему зарубили стихи. Собеседник попросил их почитать. Спросил: а можно я попробую к ним музыку подобрать. Так появилась песня «Текстильный городок», музыку написал Ян Френкель, тот самый высокий человек. Эта песня потом прозвучала в программе «Доброе утро».

И Танич проснулся знаменитым?
Лидия: «Да кто же знает авторов слов песен, да еще в лицо? Он рассказывал, как однажды пошел на Курском вокзале деньги поменять в ларьке, а оттуда „Городок“ на полной мощности звучит. Танич обалдел — только два дня назад песня впервые прозвучала по радио! Его гордость распирает, он продавщице и говорит: „Эту песню я написал“. Та посмотрела на него презрительно: „Да брось ты! Мордой не вышел, чтобы такие песни писать!“ Вот так, смеялся потом муж, меня впервые ударила слава».

И вы стали богатыми людьми?
Лидия: «Вы не знали Михаила Исаевича! Знаете, что он купил на свой первый приличный гонорар? Через два года после успеха «Текстильного городка» муж получил авторские деньги — двести рублей. Радостный ехал домой, но по дороге в комиссионном встретил приемник деревянный такой, огромный. Телефункен. Он его купил и приволок домой. Мы его поставили на единственную тумбочку и слушали до утра.

Даже когда Танич стал известным поэтом, и композиторы выстраивались в очереди за его стихами, он не стал богачом: Миша любил принимать большие компании, был хлебосолен. Наголодавшись и настрадавшись в детстве, этот человек готов каждому помогать и в первую очередь, конечно, накормить и напоить".

Как вы думаете, почему его песни так принимали люди?
Лидия: «Это особый дар поэта — писать так, чтобы к каждой душе протоптать дорожку. После успеха „Текстильного городка“ Танича и Френкеля отправили на Сахалин по линии ЦК комсомола — писать гимн про остров. И Танич все равно написал простую душевную песню „Ну что тебе сказать про Сахалин?“. Начальство было недовольно, а вот народ принял, и до сих пор на Сахалине считают ее гимном».

А «Айсберг», знаменитый хит Аллы Пугачевой?
Лидия: «С ним было еще проще. У нас дома часто бывал молодой и никому еще не известный композитор Игорь Николаев. Танич не особо любил работать со знаменитостями. Считал, что они уже всего достигли, у них все есть. А вот молодежь принимал, помогал и писал для них с удовольствием. Так однажды в нашем доме появились Игорь Николаев и Саша Малинин. Малинину Танич сразу сказал: „Тебе не попсу, а романсы петь надо“. Малинин прислушался — и поет романсы до сих пор. Игоря Николаева Танич ценил особенно, сразу увидел в нем большой талант. Посоветовал: у тебя нет ни одной песни, попробуй сначала с Лидой написать что-нибудь. И мы сделали с Игорем песню для Людмилы Гурченко, потом еще одну — для Эдиты Пьехи. Однажды Игорь пришел к нам, голодный, как всегда. Я налила ему борща и села рядом. Во время обеда Игорь попросил у меня что-нибудь из новенького. Я показала ему „Айсберг“. Он почитал, выпил рюмку коньяка и сел к роялю. Через двадцать минут была готова песня».

Лилия Шарловская

Исполнители платят вам за песни?
Лидия: «Никогда не платили. Мы с Мишей всю жизнь прожили на отчисления с авторских гонораров. Танич уже болен был, когда у него купили первые стихи. Александр Иратов для нового альбома Алены Апиной выкупил целый цикл, начиная с песни «Узелки», кажется, по двести долларов за песню. Потом еще покупали, но это продолжалось недолго — Танич умер.

Игорь Николаев, к тому времени очень известный композитор и исполнитель, решил сделать мне подарок — оформил на мое имя апартаменты в Майами. Но я отказалась: зачем мне это одной? Игорь вообще очень мне помог: когда не стало Танича, он просто был рядом и этим буквально спасал меня. И Иосиф Кобзон звонил утром и вечером, добился места на Ваганьковском кладбище для Миши…"

После ухода Михаила Исаевича вы заменили его на месте художественного руководителя группы «Лесоповал». Это было новое для вас дело?
Лидия: «Помилуйте, какое новое! С того дня, когда Танич написал свое первое стихотворение для „Лесоповала“, и до сегодняшнего дня я постоянно нахожусь в орбите всех проблем группы. Миша вовсе не собирался создавать группу. Более того, он не хотел в своих стихах касаться лагерной темы. Но есть такое слово в древнерусском языке „донжить“. Смысл его передает современное слово „приставать“, так я вот его донжила: кто, как не ты, прошедший лагеря, должен написать об этом? Я привела к нему Сережу Коржукова. Они попробовали написать одну песню, другую — и дело пошло. Однажды Танича пригласили на телевидение. Он тогда уже был очень популярен. Согласился выступить, но с условием: он покажет новую программу и нового исполнителя. Они с Сережей спели семь песен. И взорвали эфир! У меня дома оборвали телефон, звонили со всего Союза: кто этот парень? Потом родилась песня „А белый лебедь на пруду“ — практически гимн „Лесоповала“… Когда Танича не стало, ребята пришли на похороны. И на поминках при всех попросили меня возглавить группу. Так мы уже шесть лет и работаем без Миши».

Лидия Николаевна, а ваши дочери не пошли по стопам отца?
Лидия: «Инга, старшая, стала художником. Вместе с мужем, тоже художником, они уехали учиться в Голландию и там остались. Двое их сыновей тоже окончили академию живописи, активно выставляются и имеют успех в Европе. У меня уже и правнук есть — шестилетний Миша. Младшая дочь Светлана посвятила свою жизнь сохранению наследия отца. Она работает с архивами, готовит к печати его стихи. И сама пишет — и прозу, и поэзию».

«Лесоповал», песни, дети, что еще оставил вам муж?
Лидия: «Я никогда в жизни не притрагивалась к его бумагам. У нас был ритуал: он просыпался рано, часов в семь и писал. Я вставала позже, и он нес мне новое стихотворение. И так каждый день! И вот его не стало, я зашла в его кабинет. Все бумаги разложены по папочкам: стихи для «Лесоповала», для издательства. все четко — все указания, куда кому и что. Там были стихи и про меня… «Кто бы знал, как ты прекрасна поутру. Как тебе твой макияж не ко двору. Как восходят надо мною всякий раз оба солнышка твоих зеленых глаз. Кто бы знал, да кто бы видел, да любой. Он бы должен просыпаться бы с тобой. Кто бы знал, как ты прекрасна. Ты сама. Но, а я сошел от ревности с ума…»

«Айсберг».

Биография

Первые стихи начала сочинять еще в юности. Играет на гитаре.

Автор ряда популярных песен, среди которых: «Айсберг», «Снег кружится», «Роза красная моя», «Перекати-поле». Её песни исполняют популярные исполнители. Среди них Алла Пугачёва , Филипп Киркоров , Александр Малинин , Надежда Чепрага , Валентина Толкунова , Эдита Пьеха , Людмила Гурченко и Вячеслав Малежик . Среди композиторов-соавторов: Игорь Николаев , Сергей Коржуков , Игорь Азаров , Давид Тухманов , Сергей Березин , Вячеслав Малежик , Руслан Горобец , Анатолий Кальварский , Александр Левшин , Александр Федорков , Александр Малинин , Михаил Муромов , Ирина Грибулина , Вадим Гамалия и др.

Вдова популярнейшего поэта-песенника Михаила Исаевича Танича (1923-2008) . Именно Лидию Николаевну можно считать первым соавтором Михаила Исаевича, свои первые песни она сочинила когда ей было 18 лет, написав музыку к его стихам.

После смерти супруга является продюсером и художественным руководителем группы «Лесоповал ».

• 1984 г. - «Айсберг» (муз. Игоря Николаева) - исп. Алла Пугачева
• 2000 г. - «Роза красная моя» (муз. Сергея Коржукова) - исп. Филипп Киркоров

Дискография

• 1990 - «Перекати-поле» - Песни на стихи Лидии Козловой
  • Надежда Чепрага - Перекати-поле (А. Лунев (С.Коржуков))
  • Лариса Долина - Не повторяй (А. Кальварский)
  • Владимир Куклин - Я жду тебя (В. Куклин)
  • Гая Галицкая - Купавна (Г. Галицкая)
  • Алиса Мон - Я волнуюсь (С. Муравьев)
  • Алла Пугачева - Айсберг (И. Николаев)
  • Алиса Мон - Согрей меня (С. Муравьев)
  • Гая Галицкая - Черная речка (Г. Галицкая)
  • Ансамбль «Пламя» - Снег кружится (С. Березин)
  • Гая Галицкая - Камин (Г. Галицкая)
• 2015 - «Лети, мой милый» - Песни на стихи Лидии Козловой
  • Надежда Чепрага - Перекати-поле (муз. С.Коржуков)
  • Александр Малинин - Пугачев (муз. А.Малинин)
  • Филипп Киркоров - Роза красная моя (муз. С.Коржуков)
  • Игорь Азаров - Это только кажется (муз. И.Азаров)
  • Лев Лещенко - Снег кружится (муз. С.Березин)
  • Алла Пугачева - Айсберг (муз. И.Николаев)
  • Алиса Мон - Обещаю (муз. С.Муравьев)
  • Ольга Зарубина и Михаил Муромов - Птица - синее крыло (муз. М.Муромов)
  • Эдита Пьеха - Этот вечер (муз. И.Николаев)
  • Валентина Толкунова - Проводы (муз. И.Грибулина)
  • Вячеслав Малежик - Моцарт (муз. В.Малежик)
  • Ансамбль «Пламя» - Синяя волна (муз. С.Березин)
  • Ольга Зарубина - Лети, мой милый (муз. Р.Горобец)
  • Валентина Пономарева - Амулет (муз. С.Коржуков)

Напишите отзыв о статье "Козлова, Лидия Николаевна"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Козлова, Лидия Николаевна

– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так, – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так. Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так.
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.

31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.

Имя: Лидия Козлова (Lidiya Kozlova)
Дата рождения: 19 ноября 1937 года
Знак зодиака: Скорпион
Возраст: 81 год
Место рождения: Москва
Рост:
Вес:
Деятельность: поэтесса, руководитель группы "Лесоповал"
Семейное положение: вдова

Биография

Лидия Николаевна Козлова – прекрасная женщина, поэтесса, которая долгое время оставалась в тени своего мужа Михаила Танича. Мало кто знает, что именно она является художественным руководителем группы «Лесоповал». Жизнь этой поэтессы – песенника очень интересна и увлекательна.

Детство и юность

Лида родилась накануне Великой Отечественной Войны 19 ноября 1937 года в Москве. Детство поэтессы прошло в трудные для всей страны годы, когда война разрушала семьи и города. Воспоминания о детстве оказались самыми сложными в жизни будущей поэтессы. Она видела не только разрушенные города и уничтоженные дома, но и ощутила на себе все лишения послевоенного времени.

Еще в детстве Лида начала играть на гитаре, ведь музыка ей очень нравилась. Возможности обучаться игре на гитаре не было, музыкальные школы были закрыты, поэтому девушка училась понемногу сама. В это же время будущая поэтесса начала и петь. Голос у нее был красивый, и друзья очень любили слушать песни в ее исполнении.

Окончив школу и получив аттестат, Лидия сразу же поступает в строительный техникум. Училась она хорошо, среди сверстников ничем не выделялась. Но сокурсники любили слушать ее музыкальное исполнение.

После окончания техникума Лидия, как и многие ее сокурсники, получила направление на работу в Волгоград, где им предстояло возводить Волжскую ГЭС. Эта стройка стала неким переломным моментом в биографии Козловой, ведь здесь она встретила своего мужа-Михаила Танича. Именно на стройке девушка начала петь, продолжая играть на гитаре.

Музыкальная карьера

Творческая биография Лидии Николаевны началась после знакомства с Михаилом Таничем. Поэтесса стала писать стихи. А ее муж постарался все сделать для того, чтобы все эти ее увлечения стали профессией.

В 18 лет молодая поэтесса написала свою первую песню. Стихи для нее она взяла у мужа. Но все-таки ее больше интересовало писательское дело, ведь она видела войну и ее последствия. Поэтому однажды она взяла за перо и вскоре вышла книга Козловой «Рядом с войной», в которой она рассказала о судьбе солдат, которые смогли, искалеченные, вернуться с войны и как в дальнейшем сложно и трудно складывалась их жизнь. Эта книга – это видение мира самой поэтессы, это воспоминания ее детства и юности.

После выхода книги Лидия полностью посвятила себя семье. И только спустя 20 лет ей вдруг снова захотелось написать стихи. По словам самой поэтессы, такому желанию послужила творчество мужа. Но свои стихи она стеснялась показать мужа, а вот Сергею Березину, руководителю ВИА «Пламя», она их с удовольствием отдала. Так появилась известная и популярная песня «Снег кружится, летает, летает». Эта песня, получившая название «Листопад», стала настоящим музыкальным хитом.

Так Козлова незаметно вошла в круг композиторов. Она писала композиции для песен и Эдиты Пьехи , и для Людмилы Гурченко .

Известно, что иногда сам Михаил Танич отправлял своих заказчиков к жене, понимая, что с той или иной музыкальной композицией она справится лучше его. Так произошла и встреча тогда еще с молодым и неизвестным . А результатом такого знакомства стала песня «Айсберг», написанная Лидией Николаевной, которую с удовольствием стала исполнять Алла Пугачева .

Вскоре Козлова стала писать музыкальные композиции для многих исполнителей. Среди них не только Алла Пугачева, Людмила Гурченко, Эдита Пьеха, но и Валентина Толкунова , Филипп Киркоров , Вячеслав Малежик и Александр Малинин. Работала она и в дуэте с другими композиторами. А когда умер ее муж, Михаил Танич, то она взяла на себя его обязанности – руководителя группы «Лесоповал».

Стоит заметить, что вскоре после этого события Лидия Николаевна была зачислена в Союз писателей России. После смерти мужа она приводит в порядок его архив, где осталось много неизвестных стихов, и которые обязательно должны превратиться в песни, которые станут самыми популярными хитами.

Личная жизнь

Новая страница в биографии Козловой открывается после встречи с ее единственным супругом. Сразу после окончания техникума поэтесса встретила своего мужа и влюбилась в него. После свадьбы молодая семья переехала в п. Волжский. Но жить им было тяжело, так как они были на грани бедности. Несмотря на все лишения и трудности, любовь их продолжала существовать. Вместе они прожили 52 года.

Лидия Николаевна стала для своего супруга и музой, и помощником. Именно она настояла, чтобы он отсылал свои стихи Галичу , благодаря чему Михаил Танич и прославился своим творчеством.

В этом счастливом браке у пары родились две прекрасные дочери: Светлана и Инга. Светлана стала хранительницей творчества своего отца.

В жюри телешоу «Три аккорда» она смотрелась просто шикарно!

И явно занимала свое место. Место - королевы шансона. Хоть и вдовствующей, но принявшей в наследство от мужа Михаила Танича песни, стихи, житейскую мудрость и группу «Лесоповал».

- Лидия Николаевна, но ведь есть люди, которые говорят: «Лесоповал» - это романтизация преступности...

Мы не пропагандируем преступления. Мы просто выслушиваем человека, который, пройдя через этот ад, понял, как и где он ошибся. Ведь самые несчастные люди на земле - преступники. Не те, кого они ограбили, а сами. Их души все время им говорят: что ты натворил! Вот о чем мы пытаемся рассказать в своих песнях. Думаю, это людей и привлекает.

- А правда, что это вы уговорили мужа создать «Лесоповал»?

Я просто всегда ему говорила: надо об этом рассказать. Ведь Танич, который сразу после фронта по ложному доносу оказался в тюрьме, а потом в лагере, как никто, знал эту тему. И с уголовниками общался. Поэтому имел полное право сказать: у каждого человека, даже оступившегося, есть душа, и если что-то в ней осталось чистое, святое, то надо ему дать возможность высказаться.

А тем людям, которые считают «Лесоповал» популяризатором тюремной темы, я хочу сообщить, что у нас есть медаль от Министерства юстиции России. И в наградном листке написано: «За милосердие и гуманизм». Вот так...

РУКА ЯПОНЧИКА

- Вы что же, думаете, что песни «Лесоповала» благотворно влияют на людей из преступного мира?

Знаете, мы как-то с Таничем сидели в ресторане. Подходит официант: «Михаил Исаевич, тут Вячеслав Кириллович хочет подойти к вам». Это был вор в законе Вячеслав Иваньков по кличке Япончик - он тогда только вернулся из американской тюрьмы.

Маленький, аккуратненький, очень хорошо одетый. Говорит: «Михаил Исаевич, я пришел сказать вам спасибо. Когда сидел в тюрьме, мне привезли ваши «лесоповальные» песни. Не знаю, как бы выжил без них. Слушал их и думал: сколько бы я глупостей не натворил в своей жизни, если бы раньше познакомился с вашим творчеством». И протягивает Таничу руку. Танич сидит. Я начинаю дергаться: как можно, человек душу, можно сказать, открыл, руку протягивает!

Наконец, Танич тоже протянул ему руку, но как-то неуважительно, через спину, как священник, который подает руку для поцелуя. Я вижу, Япончик этот понимает всю двойственность ситуации: стоит и молчит. Я думаю: ну все, он же тут не один, сейчас его братва ввяжется - и... Но он все-таки пожимает руку Танича, говорит: «Всего хорошего», - поворачивается и уходит.

И тут я вступаю: «Тебе не стыдно? Как ты мог так подать руку?! Какой бы преступник ни был! Он к тебе пришел, как к богу...» Танич закрыл лицо руками, потом сказал: «Да, он лучше меня воспитан...»

- Михаил Исаевич сталкивался в своей жизни с предательством? Мог простить?

Расскажу один случай. За несколько лет до ухода Танича ему начал звонить тот человек, который после войны написал на него кляузу: «Прости меня, Миша, ради бога!» Старый уже человек вдруг раскаялся. Я слышала этот разговор.

Танич: «Я не знаю, почему ты это сделал, но не могу тебя простить, только Бог может». И после этого звонка, где-то через месяц, этот человек полетел на кукурузнике и разбился. «Вот видишь, как Бог всегда выставляет нам оценки, - сказал мне Танич. - За каждый низкий поступок будет расплата».

- Какой однако характер! Но у вас тоже. Правда, что только благодаря вам семья смогла жить в Москве?

Дело было так. Мы жили в плохой квартире в Подмосковье: 9-метровая комнатка в частном доме и маленькая пристройка из дощечек - как летняя кухня, и в ней - печка. Когда ее топили, то открывали дверь в комнату, потому что там печки не было. У Танича открылся туберкулез, еще лагерный, у старшей дочери- тоже. Я еще бегаю, не знаю, что у меня рак крови. С потолка - вода, тазы везде. Поняла: надо что-то делать, пока мы все тут не поумирали.

Поехала в ЦК ВЛКСМ. Сидят там в кабинете трое ребят. Рассказала им про наше житье-бытье. Они позвонили секретарю райисполкома: «Есть у вас какое-нибудь свободное жилье? Тут у Танича ужасные условия». - «Есть одна дворницкая, подойдет?» Меня спрашивают: «В дворницкую пойдете?» - «Конечно!» - «Все, поезжайте в райисполком». Поехала...

А мы с Михаилом Исаевичем не были расписаны, хотя уже имели двоих детей. Вот мне на это и указали: «Принесите документ о браке, тогда получите ордер». Я выскакиваю и бегом к Таничу: «Идем срочно регистрироваться! Нам дают квартиру». В загсе уже Таничу пришлось уговаривать сотрудниц расписать нас в срочном порядке.

Выхожу счастливая, открываю паспорта. У него - «брак с Козловой Л.Н.», у меня - «брак с Козловой Л.Н». Караул! А уже 6 часов вечера, они закрывают загс! Мы назад: «Девочки, пожалуйста!..» Они зачеркивают, пишут: «исправленному верить».

Я опять бегом в райисполком. Достаю паспорт и показываю. Они ахнули, потому что никак не могли представить, что я за несколько часов смогу все это проделать.

ТЕЛЕГРАММА БРЕЖНЕВУ

- Лидия Николаевна, но вы сказали, что страдали онкологией...

У меня развилось белокровие. Это было в те годы, когда нам жилось очень тяжело - и материально, и в бытовом плане. Я ходила вся белая. Гемоглобин был такой, при котором уже умирают. Но я-то этого не знала. Только говорила: «Миша, что-то я уже ходить не могу».

Он повез меня в писательскую больницу. Там был очень хороший главврач, профессор Гиллер, немец по национальности. Идет этот доктор по коридору и видит меня, всю белую, еле переставляющую ноги. Поворачивается к медсестре: «Возьмите у нее анализ крови». Когда принесли результат, скомандовал: «Срочно в больницу! Она может умереть в любую секунду».

Меня отвезли, сразу перелили много крови, я там пролежала месяца два с половиной. К счастью, поправилась... А квартирную историю, кстати, могу продолжить. Вы же спрашивали, как мы стали москвичами?

- Слушаю с большим интересом!

Был такой закон, что отсидевший и даже реабилитированный человек не имеет права жить в столице. А мы уже нашли обмен подмосковной дворницкой на квартирку на краю Москвы. Я стала думать: что же делать? И собрала всех самых знаменитых композиторов и исполнителей, тех, кто писал музыку на стихи Танича и кто пел эти песни, - человек 15-20.

Приехали мы в райисполком, встали шеренгой в коридоре. Без Танича - он не мог никого ни о чем просить... И идет такой мужичок с быстрым взглядом. Я понимаю: это и есть главный начальник. Доходит до меня, говорит: «Пойдемте со мной».

Заходим в кабинет. Он: «Ну что там у тебя?» И я начинаю: тра-та-та - о наболевшем, о том, что Таничу несправедливо не разрешают жить в Москве. «Ну давай листок». И подписывает!

- Справедливость восторжествовала?

Не совсем. Как-то Танич решил съездить в ФРГ. По путевке от Союза писателей. Подал заявку, заплатил деньги - а ему отказали. Позорище!

Михаил Исаевич был давно реабилитирован, государство признало его ни в чем не повинным, а за рубеж не пускают! Я посылаю телеграмму Брежневу и там, кроме всего прочего, пишу: как воевать в Германии, так Танич хорош, а как после войны поехать посмотреть - плох!..

Через два дня звонок из КГБ: «Лидия Николаевна, вас приглашают на Лубянскую площадь». Пошла. Захожу - там молодые мужчины, на лицах ухмылочки. Начали разговор. Они свое доказывают, я - свое. Провожали они меня тоже со смешком... А вечером звонит Сергей Михалков, глава Союза писателей: «Лида, слово даю, Михаил Исаевич поедет в следующий раз».

НЕЗАДАЧЛИВЫЕ ЖЕНИХИ

- Как же вы на такое решились?

- У меня страха никакого не было. Только возмущение несправедливостью. Как?! Человек дошел до Берлина! Водружал одно из знамен над Рейхстагом! Тогда ведь не меньше ста человек прорывались со знаменами, чтобы водрузить... А в 1975 году оказалось, что он не годится для поездки в ФРГ! Неблагонадежным оказался...

- Почему вы все брали на себя?

Потому что понимала, что поэт в Таниче погибнет, если он сам будет хлопотать о жилье, заботиться о быте...

- Простите, а не было желающих увести вас у Танича?

И немало. Самые лучшие, самые талантливые и самые знаменитые люди страны объяснялись мне в любви и готовы были жениться. Но я могла к ним относиться только как к братьям. Потому что рядом был такой Танич - сильный мужик, настоящий.

Вроде веселый, легкий, как его стихи, а на самом деле такой крепости! Нет, не могла я его ни на кого променять. И сейчас не могу. Поверите ли, я уже старушка, но и сегодня время от времени вынуждена говорить: ««Вы что, я еще с Таничем не развелась!»

Фото А. Ломохова,

PERSONA STARS,

Лидия Козлова стала известна после хита “Айсберг” в исполнение примадонны российской эстрады. Кроме этого Лидию знают как супругу поэта Михаила Танича.

Молодость

Лидия появилась на свет в 1937 году в Москве. К сожалению, на детские годы Лидии пришлись годы войны. Окончив школу, девочка пошла учиться на строителя, в техникум. После окончания учебного заведения отправилась в Саратов.

Именно в Саратове девушка и встретила своего супруга Мишу. Спустя несколько лет супруги перебрались немного ближе к столице.

Литература

Лидия раскрыла творческий потенциал рядом с любимым мужем. Еще в детском возрасте научилась играть на многих музыкальных инструментах и сочиняла стихи. После того как девушка встретила Михаила, ее хобби переросло в профессиональную деятельность. Первая музыка Лидии была написана на стихи Михаила. В то время она была совсем юной 18-летней девчонкой.

История любви

Лидия давно была увлечена написанием стихов. У нее было масса идей. Ее растрогали истории раненых и вернувшихся с фронта военных. Большинство из которых – без руки, без ноги, не хотели становиться грузом для своей семьи, поэтому и не возвращались. Именно для таких граждан, настоящих защитников нашей Родины были созданы специальные дома. О таком приюте и написала одно из своих произведений Лидия.

После этого начинается затяжная пауза в творческой жизни девушки. И вот спустя несколько лет, Лидия проснулась с мыслью о том, что у нее есть огромное желание писать. Она также рассказала, что своеобразным толчком послужил ее же супруг.

Очень скоро появились композиции, которые исполняли такие известные артисты как Людмила Гурченко, Эдита Пьеха, Алла Пугачева, Филип Киркоров, Лайма Вайкуле и многие другие. За ее песнями исполнители становились в очередь, потому что каждая становилась настоящим хитом того времени. Именно благодаря песне “Айсберг” и прославилась Лидия. Со временем женщина начинает писать песни в соавторстве с другими композиторами. Среди которых Игорь Николаев и Давид Тухманов.

После смерти мужа женщина не позволила исчезнуть его детищу под названием “Лесоповал”. Лидия стала продюсером коллектива вместо своего мужа. Коллектив начал записывать новые альбомы. После смерти Михаила Лидия была принята в Союз писателей Российской федерации. Но, не смотря на свои успехи, женщина считает, что по сравнению с талантом своего мужа она просто школьница, которая только освоила орфографию.

Лидия и по сегодняшний день пишет стихи и занимается продюссированием. Кроме этого поэтесса занимается анализом всех стихов написанных Михаилом, женщина уверенна, что из них ей удастся сделать еще не один хит.

Личная жизнь

Лидия призналась, что Михаил был ее единственной любовью и самым дорогим человеком. После его смерти женщина так и продолжает жить одна. Пара прожила вместе более 50 лет. Далеко не все знают о том, что первые годы Лидия и Михаил жили в самой настоящей бедности. Они прошли долгий путь к славе и при этом не утратили теплое чувство друг к другу. Умирая Михаил признался, то он так и не смог выразить всю свою любовь к Лидии.

Лидия была для него настоящей музой. Она всегда поддерживала его в трудный момент и заставляла добиваться своего любой ценой. Женщине удалось реализовать себя как автора и при этом всегда оставаться в тени творчества Михаила.

Козлова призналась, что она была очень счастлива в браке. Она также рассказала, что Михаил ей снился еще до знакомства. И после встречи она сразу вспомнила того юношу. Лидия родила двоих дочерей. Ни одна из них не пошла по стопам родителей, потому что Михаил не желал им такой судьбы. У Лидии уже есть внуки и даже одна правнучка.

Лидия призналась, что Михаил щедро одаривал ее комплиментами и восхищался ею. И даже спустя двадцать лет признавался, что она самая прекрасная женщина на планете. Лилия призналась в одном из своих интервью, что научилась любить своего мужа таким, какой он есть, и смирилась со всеми его недостатками.

Лилия Козлова не стесняется заявлять на весь мир, что она счастлива. Лидия никогда не завидовала счастью других людей, а просто была рада тому, что есть у нее в жизни. Козлова очень мудрая женщина и никогда не жаловалась на свою жизнь. Она давно смирилась с тем, что ее муж был великим человеком. Существует много споров по поводу национальности Лидии. Известная поэтесса – русская.

Как живет известная поэтесса сейчас? В 2017 году Лидия приняла участие в телепроекте “Три аккорда” , где выступала в роли судьи. Суть конкурса заключалась в том, что конкурсанты представляли свое видение популярной музыкальной композиции, а жюри оценивало их. Весной этого года вышел новый сезон телепроекта, куда Лидия снова была приглашена.