КОЛЛОНТАЙ, АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВНА (1872–1952) (урожд. Домонтович) – деятельница российского женского движения, революционерка, феминистка марксистской ориентации, первая женщина – член ЦК социал-демократической партии, первая женщина-министр в советской истории, первая в дипломатической истории мира 20 в. женщина-посол.
Родилась 19 марта 1872 в Петербурге в семье полковника, с 1875 ставшего ген.-майором Генерального штаба российской армии. Ее отец, М.А.Домонтович, происходил из знатного дворянского рода (известного с 13 в.), был участником русско-турецкой войны и подписания Сан-Стефанского мира (1878). После освобождения от турок Болгарии он поселился вначале в Тырново (где был назначен генерал-губернатором), затем в Петербурге. Мать А.М.Коллонтай – также Александра (урожд. Масалина, в первом браке – Мравинская) вышла замуж за Домонтовича по любви, разорвав прежние брачные узы и имея на руках двоих детей от первого брака. Живя с мужем в Болгарии, участвовала в основании первой в этой стране высшей женской школы для женщин.
Рожденную в любви дочь Шуриньку обожали отец и мать. Она получила домашнее образование, когда отец возглавлял Русскую миссию в Болгарии. До 1879 генерал Домонтович участвовал вместе в А.Цанковым и П.Каравеловым в подготовке текста первой конституции независимой Болгарии. Затем семья перебралась в Петербург, девочка росла (вместе со сводными сестрами) под присмотром бонны-англичанки. Девочка владела несколькими иностранными языками (английским, немецким, французским, позже, уже во взрослом возрасте, шведским, норвежским, финским и др.), неплохо рисовала, с детства обнаружила дар слова. Будучи 16-лет, в 1888 она сдала экзамен на звание народной учительницы за гимназический курс в 6-й мужской гимназии в Петербурге.
Идеями революционно-освободительного движения увлеклась с 1890. В 1893 в Тифлисе, куда была отправлена на лето к родственникам, она познакомилась со своим троюродным братом инженером Владимиром Коллонтаем и вскоре вышла замуж за этого красавца, весельчака; на следующий год родила сына Михаила. В 1896, сопровождая мужа в командировке, посетила Кренгольмскую мануфактуру в Нарве: «Закабаленность 12 000 ткачей и ткачих произвела на меня ошеломляющее впечатление», – признавалась она позже, объясняя, почему заинтересовалась рабочим вопросом и социалистической литературой. Увлеченная идеями всеобщего равноправия, она пригласила в том же 1896 свою подруга Зою Шадурскую и друга мужа, Александра Саткевича «пожить коммуной». Саткевич влюбился в нее, образовался любовный треугольник, и в 1898 она, оставив одновременно мужа (отношения с которым назвала позже «воинской повинностью»), возлюбленного и сына (Миша был отдан на руки нянь в семью ее родителей, но Коллонтай никогда не теряла с ним связи), уехала в Цюрих. На прощанье она заявила: «Больше я к этой жизни не вернусь. У меня есть другие задачи в жизни, важнее семейного счастья». Вполне в духе «равноправок» того времени, она решила посвятить жизнь не «нежным чувствам», а политической борьбе. Ее супруг, В.Л.Коллонтай, в течение нескольких лет пытался вернуть жену, но безуспешно; после официального развода он женился вторично, впоследствии дослужился до генеральского звания, их с Александрой сына воспитала его вторая жена.
За границей Коллонтай самостоятельно изучала труды основоположников марксизма, посещала лекции проф. Геркнера в университете Цюриха, экономистов Беатрис и Сиднея Вебб в Лондоне, немало сил посвятила изучению положения рабочих в Финляндии.
В 1901 в Женеве она познакомилась с Г.В.Плехановым , в 1905 в Петербурге – с В.И.Лениным . Увлекшись ораторским искусством, она активно включилась в агитационную работу, на одном из собраний познакомилась с Петром Масловым – известным экономистом-меньшевиком, соредактором первой легальной социал-демократической газеты в России, ставшим новым увлечением Коллонтай.
В 1905–1907, во время первой революции в России Коллонтай была в Петербурге, занималась агитаторской работой среди женщин, призывая их вступать в РСДРП, участвовала в создании Общества взаимопомощи работниц. Действовавшее как рабочий клуб, оно объединило более 300 человек; в его составе были не только женщины, но и мужчины, разделявшие идею женского равноправия. В те же годы она написала одну из первых работ по проблемам этики, Проблема нравственности с позитивной точки зрения , опубликованную в журнале «Образование» (1905, № 9–10). В ней анализировались взгляды на мораль «позитивно-материалистического» и идеалистического направлений в философии и обосновывалась мысль о том, что наступит время, когда «надобность в искусственных предписаниях отпадет, и люди будут делать то, что соответствует интересам группового благополучия».
Находясь в России, Коллонтай не теряла связей с деятельницами европейского женского движения, вела переписку с К.Цеткин, Л.Браун, А.Поппе, А.Балабаноф. С 1906 до 1915 примыкала к меньшевикам. В 1907 вступила в созданный в Штуттгарте «Международный женский социалистический союз», а в 1910 была избрана в его руководящий состав.
Арестованная в конце 1907 за революционно-пропагандистскую деятельность, Коллонтай была выпущена на свободу под залог. Скрылась от полиции, жила у будущей писательницы Т.Л.Щепкиной-Куперник, отмечавшей в ней «какой-то мужской способ мышления – точный, ясный, несколько строгий, так контрастировавший с ее исключительно женственной внешностью и манерами».
Едва друзья обеспечили Коллонтай загранпаспортом, она уехала в 1908 из Петербурга на восемь с лишним лет. Вскоре за ней последовал Петр Маслов (вынужденный эмигрировать вместе с семьей, он был женат); их тайная любовь продолжалась в Берлине вплоть до встречи Коллонтай с социал-демократом большевистской ориентации А.Г.Шляпниковым. Несмотря на то, что Шляпников был моложе ее на 10 лет (ему было 26, ей почти 37), а также социальное происхождение (он был из рабочих), их гражданский и эмоциональный союз сплотили общие интересы и взгляды. В 1909 в Петербурге вышла первая большая книга Коллонтай – Социальные основы женского вопроса .
Находясь в эмиграции (Италия, Германия, Франция, Норвегия, Швеция, США), она познакомилась с Г.Каутским, Р.Люксембург, П. и Л.Лафаргами, стала членом социал-демократической партии Германии, работала во Французской социалистической партии, была делегаткой ряда конгрессов II-го Интернационала. Первая мировая война застала ее в Германии, в курортном городке Кольгруб, где она отдыхала с приехавшей к ней сыном. Вместе с Шляпниковым уехала в конце 1914 в Швецию.
В 1915 заняла большевистскую позиции по отношению к империалистической войне, вела антивоенную пропаганду (брошюра Кому нужна война , 1916), за которую была выслана из Швеции, переехала в Норвегию, а оттуда в США. Там с лекциями объехала за год 123 города, в поездках ее сопровождал сын. «Коллонтай покорила Америку!» – писали о ней американские газеты. Незадолго до окончания лекционного тура завершила свою вторую крупную работу – Общество и материнство (1916), в которой обосновывала необходимость государственной помощи и поддержки материнства и детства, создания оплачиваемых государством детских садов и яслей, впервые ввела понятие «двойной нагрузки» у работающей женщины (на производстве и дома).
Февральская революция и установившееся в России двоевластие заставило ее вернуться 18 марта 1917 в Петроград: революция объявила тотальную политическую амнистию. На вокзале ее встречал Шляпников, через три дня была введена в редколлегию газеты «Правда». От Военной организации при Петроградском комитете РСДРП была избрана делегаткой Петроградского Совета РСД, членом бюро большевистской фракции Совета. С большим вдохновением и энтузиазмом вела пропагандистскую работу среди женщин, 4 апреля 1917 участвовала в объединенном собрании большевиков и меньшевиков в Таврическом дворце (т.наз. Апрельская конференция РСДРП, на которой Ленин зачитал свои Апрельские тезисы , обосновывающие необходимость власти Советов) и поддержала на нем Ленина.
С середины апреля – член исполкома Петросовета. С докладами о решениях Апрельской конференции вела революционную агитацию среди солдат Петроградского гарнизона и женщин-работниц. Получив прозвище «Валькирия революции», стала одной из организаторов Союза солдаток при Петросовете. Писала статьи в газеты «Солдатская Правда», журнал «Работница»; большим спросом пользовалась ее брошюра Кто такие с.-д. и чего они хотят ?, выдержавшая в течение 1917 несколько изданий.
Активно сотрудничала с газетой «Волна» (в Гельсингфорсе), выступала на кораблях Балтфлота (Кронштадт, Гельсингфорс), где и познакомилась с матросом Центробалта П.П.Дыбенко, который стал сопровождать ее во всех поездках. Дыбенко был ее младше на 17 лет, был выходцем из неграмотной крестьянской семьи, отличался лихостью и импульсивностью. Коллонтай считала его «несомненным самородком», это положило начало длительным и тесным любовным отношениям, развитие которых убыстрялось бурными событиями в стране.
В начале июня 1917 Коллонтай была избрана делегаткой 1-го Всероссийского съезда Советов РСД, на котором она выступала по национальному вопросу и вопросу о самоопределении Финляндии, была избрана кандидатом в члены ВЦИК. Спустя 2 недели она уже участвовала в работе 9-го съезда социал-демократической партии Финляндии в Гельсингфорсе. В своей речи на съезде она связала самоопределение Финляндии с борьбой за власть Советов в России, призвала порвать со II-м Интернационалом и присоединиться к Циммервальдской левой группе эсдеков-интернационалистов. В конце июня вместе с В.В.Воровским участвовала в Информационном совещании Циммервальдского объединения эсдеков-интернационалистов.
При возвращении из Швеции была арестована по распоряжению А.Ф.Керенского , заключена в Выборгскую женскую тюрьму. На VI-м съезде РСДРП(б) 26 июля – 3 августа 1917 заочно избрана одним из почетных председателей съезда и членом ЦК, став первой женщиной, избранной в состав ЦК большевистской партии.
19 августа, незадолго до «корниловского мятежа», была выпущена из тюрьмы по ходатайству М.Горького и Л.Б.Красина под залог в 5 тыс. руб., жила под домашним арестом. Благодаря вмешательству Петросовета 9 сентября была окончательно освобождена.
В середине сентября в качестве делегатки от большевиков участвовала в Демократическом совещании. 20 сентября ЦК РСДРП(б) поручил ей создать группу для связи с заграницей и наладить эту связь. Избранная членом Финляндского отделения бюро РСДРП(б), была его представительницей в ЦК партии, редакции журнала «Работница», участвовала в разработке проекта новой Программы РСДРП(б).
Была участницей исторического заседания ЦК РСДРП(б), принявшего решение о вооруженном восстании 10 октября. В дни Октябрьской революции находилась в Смольном, была делегаткой и членом Президиума II-го Всероссийского съезда Советов 25–26 октября 1917. Там же была избрана членом ВЦИК, а 30 октября была назначена Лениным народным комиссаром общественного призрения; на этом посту пробыла до марта 1918, став первой женщиной на таком посту.
В ноябре 1917 участвовала в работе 1-й Петроградской конференции женщин-работниц (выступала с докладом об охране материнства и младенчества). Споря с представительницами либерального феминизма, присутствовавшими на конференции, объявила их «врагами работниц и крестьянок». После закрытия конференции большевистскими декретами конца 1917 – начала 1918 деятельность всех феминистских организаций в России была объявлена вне закона.
Убежденная сторонница «феминизма равенства», она стремилась обеспечить государственную помощь матерям из числа работниц; обеспечила создание в декабре 1917 «Отдела материнства и младенчества» при наркомате государственного призрения.
Ее, владевшую несколькими иностранными языками, в январе 1918 было решено послать за границу в составе делегации ВЦИК для установления связей Советской России с левыми интернационалистами, обеспечить созыв международной социалистической конференции по разоружению, борьбе за мир.
В феврале-марте 1918 выезжала в Финляндию, Швецию, Англию, Францию. Во время голосования по вопросу о заключении Брестского мира входила в группу «левых коммунистов», была против подписания, за ведение «революционной войны».
Все это время ее гражданский муж Дыбенко, ставший наркомом по военно-морским делам («наркомвоенмором»), находился на разных фронтах. Коллонтай видела его урывками, приезжая к нему, их отношения продолжились и укрепились после того, как она в феврале 1918 спасла его от ареста после провала наступления под Нарвой.
19 марта 1918 в знак протеста против заключения Брестского мира Коллонтай ушла с поста наркома государственного призрения. В дневнике тех лет она писала, что рабочие «жестоко разочарованы» революцией, но в статьях призывала работниц к новым усилиям на пути строительства новой жизни.
Сосредоточившись на идее создания женотделов при ЦК РКП (б), организационной и культурно-просветительской работе среди женщин, она весной – летом 1918 объехала по решению ЦК РКП(б) с лекциями районы Поволжья, осенью – Орехово-Зуево, Кинешму, Иваново-Вознесенск, везде ведя активную пропаганду новых взглядов на «освобождение женщин» и решение женского вопроса.
В ноябре 1918 на 1-м Всероссийском съезде работниц и крестьянок выступила с докладом Семья и коммунистическое государство , в котором обосновывала необходимость государственной поддержки женщин-работниц и освобождения их от «креста материнства» с помощью домовых кухонь, ясель и детских садов. Спустя несколько месяцев ее выбрали членом женской секции Коминтерна.
Летом 1919 была назначена наркомом пропаганды и агитации Крымской советской республики, начальницей политотдела Крымской армии. В это время по предложению Ленина зарегистрировала свои отношения с Дыбенко; записью об их браке была начата первая советская книга Актов гражданского состояния (им было выдано свидетельство о браке номер 1): «Мы оформили свой гражданский брак, ибо если революция потерпит поражение, мы вместе взойдем на эшафот!».
После смерти И.Арманд в сентябре 1920 возглавила женотдел при ЦК РКП(б) и находилась на этом посту до 1922, активно работая также в миссии по борьбе с проституцией при наркомате социального обеспечения.
Летом 1921 произошел разрыв с Дыбенко по причине его неверности («Как же так?! – записывала Коллонтай в дневнике, – всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывают со всех сторон те же самые чувства, против которых я восставала всегда….»). Эти события в жизни революционерки совпал с разгромом на X съезде РСДРП участников дискуссии о профсоюзах (1920–1921) и группы «рабочая оппозиция», одной из создательниц которой была Коллонтай. Полагая, что профсоюзы должны помогать рабочим в защите их интересов от бюрократизирующегося государства, она резко критиковала растущую бюрократизацию партийной жизни, выступала за отмену закрытых распределителей для партработников, призывала поручить экономическое управление страной Всероссийскому съезду производителей.
Все эти взгляды начали расходиться с генеральной «линией партии», и ее обретший большое влияние генеральный секретарь ЦК И.В.Сталин способствовал переводу Коллонтай с ноября 1922 на дипломатическую работу в Норвегию. В «почетной ссылке» определенную роль сыграла не просто независимость взглядов этой революционерки и ниспровергательницы старых устоев, но и их жесткое расхождение с идеями одного из активных деятелей тогдашнего ЦК Г.Н.Зиновьева.
В Норвегии она возглавляла советскую дипмиссию. Там ее другом, помощником и советником стал секретарь миссии Марсель Боди, французский коммунист. Очевидно, он, бывший на 21 год младше А.М.Коллонтай, был ее последним «сердечным другом». Из Норвегии Коллонтай направили послом Советской России в Швецию. В Стокгольм ей писали письма и Дыбенко, и Шляпников, но сердце ее уже принадлежало Боди. «Люди без фантазии – сухи и скучны, они живут только наполовину. Человек с фантазией живет сто жизней сразу. Он умеет жить за себя и за других, в прошлом и будущем» – размышляла она в те годы. Однако любовные переживания не заслонили ее главного дела. РСФСР в тот год практически находился в торговой блокаде, которую организовали английские консерваторы. Коллонтай добилась не только взаимовыгодных отношений в области торговли, но и установления двустороннего контакта между Москвой и Осло, юридического признания Советской России норвежским королевством.
На 1923–1925 приходится серия публикаций Коллонтай, вызвавших сильный общественный резонанс. В них она призывала не только к социальному раскрепощению женщины, но и утверждала ее право на свободный выбор в любви. Оригинально мыслящий аналитик, она предлагала синтез марксизма и формально не признаваемого ею феминизма с некоторой долей утопического фурьеризма. Взяв у Маркса и Энгельса идею распада буржуазной семьи и ее возрождения после революции; она заимствовала у А.Бебеля идею несомненного единения всех угнетенных женщин.
Идея знаменитой статьи Коллонтай Дорогу Крылатому Эросу! коренилась в противопоставлении любви возвышенной и любви низкой в философии Платона. Так как эта статья открыла многолетние общественные дискуссии о «половом вопросе», поэтому позже именно Коллонтай приписали авторство «теории стакана воды» («удовлетворить половую потребность при коммунизме будет так же просто, как выпить стакан воды»). На деле она ничего подобного не утверждала, а напротив: пропагандировала идею ответственности брака и любовных отношений («Само чувство любви сопряжено с внутренними обязательствами к тому, кого любишь; «обязательства» эти – чуткость и бережливость… «Право» на человека дается не браком и не своею любовью к нему, а его любовью к тебе»). Собственно, те же темы были подняты и в ее беллетристических произведениях (Любовь пчел трудовых , Большая любовь и др.)
В 1926 она была советским полпредом в Мексике, где была награждена главным почетным орденом страны – орденом Ацтекского орла, а в 1927–1930 была вновь направлена в Норвегию. В 1930–1945 посланница, затем посол СССР в Швеции. Это факт активно использовался советской пропагандой как показатель успешности «женской политики» большевиков.
Однако репрессии 1930-х уничтожили всех близких ей людей. В 1937–1938 были расстреляны Саткевич, Шляпников, Дыбенко, лишь Маслов умер своей смертью в 1946 в эмиграции. После запроса наркома НКВД Ежова о Марселе Боди она прервала с последним всякие отношения, послав ему последнее письмо, копию которого сохранила в своем дневнике: «Мы проиграли, идеи рухнули, друзья превратились в врагов, жизнь стала не лучше, а хуже. Мировой революции нет и не будет. А если бы и была, то принесла бы неисчислимые беды всему человечеству». Готовилось дело и против «дипломатов-изменников»; в списке была и ее фамилия. «Жить жутко», – записала она тогда. Но она выжила, единственная из всей когорты ленинских соратников избежавшая репрессий.
В 1944 по поручению советского правительства вела переговоры с Финляндией о ее выходе из войны. Ей было в то время уже за 70, и прибывший в Осло новый советник посольства записал: «небольшая сутуловатая старая женщина с лицом, покрытым крупными морщинами сидела на высоком стуле. Я много слышал об Александре Михайловне, о ее уме, красоте, необыкновенном революционном прошлом и бурной жизни. Теперь только яркие молодые глаза напоминали о ее былой красоте».
Как посол СССР, она все время работала до изнеможения; в результате ее неожиданно разбил частичный паралич. В марте 1945 В.М.Молотов сообщил телеграммой в Швецию, что она должна вернуться в Москву и пройти медицинское обследование. Во Внуково ее встретил внук, Владимир Михайлович Коллонтай. С того времени она жила на юго-западе столицы, до последнего дня продолжая работать почетным советником МИД СССР.
В то же время до сих пор печально известно ее противодействие награждению И.А.Бунина Нобелевской премией по литературе; она «до последнего» стремилась воспрепятствовать «прощению» эмигрантов. Подводя итог своей жизни, Коллонтай описывала в дневнике не свои успехи дипломата и общественной деятельницы, чему было посвящено свыше четверти века ее жизни: «Главное, что сделала – подняла в России и помогла двинуть разрешение вопроса равноправия женщин во всех областях, включая разрешения равноправия в сексуальной морали».
Умерла Коллонтай 9 марта 1952 в Москве, не дожив пяти дней до восьмидесятилетия. Ее похоронили рядом с Б.Н.Чичериным и М.М.Литвиновым на Новодевичьем кладбище. Спустя 20 лет после ее смерти был снят художественный фильм Посол Советского союза , изобразивший ее успехи на дипломатическом поприще, в СССР выпущено несколько ее биографий.
В 2002 феминистки всего мира отметили 150-летие со дня ее рождения.
Сочинения: Новая мораль и рабочий класс . М., 1918; Дорогу крылатому Эросу ! (Письмо к трудящейся молодежи ). – Молодая гвардия. 1923, № 3; Любовь пчел трудовых . Из серии рассказов Революция чувств и революция нравов . М. – Пг., 1923; Большая любовь . М. – Л., 1927; В тюрьме Керенского . М., 1928; Избранные статьи и речи . М., 1972; Из моей жизни и работы. Воспоминания и дневники . М., 1974; Воспоминания об Ильиче . М., 1971.
Наталья Пушкарева
«Маленькая девочка, две косички, голубые глаза. Ей пять лет. Девочка как девочка, но если внимательно вглядеться в её лицо, то замечаешь настойчивость и волю. Девочку зовут Шура Домонтович . Эта девочка - я», - так написала о своём детстве Александра Коллонтай .
Александра Коллонтай в детстве. 1872 год. Фото: РИА Новости
Бесперспективная
Кто бы мог подумать, что маленькая Шура из обеспеченной дворянской семьи, которая гордилась принадлежностью к роду средневекового князя Довмонта Псковского , вырастет в валькирию революции. Да ещё и напишет опус под названием «Дорогу крылатому Эросу!».
Как только девушка созрела, в женихи к ней выстроилась целая очередь высокопоставленных мужчин. Но Шурочка и не думала связывать свою судьбу с «большими деньгами». Она отказала адъютанту Александра III Тутолмину . Иван Драгомиров (сын извест-ного генерала) застрелился из-за неразделённой любви к Александре. Сама Шурочка так оправдывала свою недоступность: «Мне безразличны блестящие перспективы. Я выйду замуж за человека, которого полюблю». А полюбила она своего дальнего родственника, выпускника Военно-инженерной академии Владимира Коллонтая .
«Среди беззаботной молодёжи, окружавшей меня, Коллонтай выделялся не только выдумкой на весёлые шутки, затеи и игры, не только тем, что умел лихо танцевать мазурку, но и тем, что я могла с ним говорить о самом важном для меня: как надо жить, что сделать, чтобы русский народ получил свободу... Кончилось тем, что мы страстно влюбились друг в друга», - вспоминала она первые дни их знакомства. Родители Шурочки были против этого союза - Коллонтай был беден. Но Александра поступила по-своему. Любила ли она мужа? Наверное. Но эта любовь быстро иссякла. «Я хотела быть свободной, - признавалась она. - Маленькие хозяйственные и домашние заботы заполоняли весь день, и я не могла больше писать повести и романы... Как только маленький сын засыпал, я шла в соседнюю комнату, чтобы снова взяться за книгу Ленина».
Тогда у Шурочки появилась ещё одна отдушина - друг мужа, офицер Александр Саткевич. Он временно поселился в их семейном доме. «Я уверяла обоих, что их обоих люблю - сразу двух», - вспоминала Коллонтай свой любовный тре-угольник. Она ушла от мужа, а вскоре и от Саткевича. А дальше один роман сменял другой. Отношения с редактором первой российской легальной газеты социал-демократов экономистом Петром Масловым начались бурно, но закончились в один миг. Маслов был женат, а Шурочку сильно тяготило то, что после их свиданий он, боясь жены, во весь опор мчался домой. Роман с 26-летним Александром Шляпниковым завязался у 39-летней Коллонтай… на похоронах. Но как только Шляпников захотел более серьёзных отношений, намекнув, что неплохо бы Александре вести себя дома не как революционерке-феминистке, а как нормальной женщине, жене, пыл Коллонтай тут же иссяк.
«...Меня прямо пугает мысль о физической близости. Старость, что ли? Но мне просто тяжела эта обязанность жены. Я так радуюсь своей постели, одиночеству, покою... Если бы он мог жить тут как товарищ!.. Но не супружество! Это тяжело». Чтобы избавиться от назойливого поклонника Александра решила поехать с сыном Мишей в Америку.
Шляпников предложил отправиться «всей семьёй». Коллонтай его одёрнула: «Я хочу побыть с сыном, я так давно его не видела». Но Шляпников не отступал, купил билет на тот же рейс, но Коллонтай поменяла свои билеты на более ранний выезд. «Так надо. Когда-нибудь ты поймёшь мои материнские чувства. Если хочешь, приезжай. Но потом» - такую записку она написала Шляпникову перед отъездом.
Плошки и горшки
«Не думайте, что женщина так крепко держится за свои ложки, плошки и горшки», - постоянно уверяла соратников по революции Коллантай. Она активно писала статьи и призывала народ к сексуальной революции: изобрела теорию «стакана воды», в которой заявила, что в свободном от буржуазной морали обществе каждый может удовлетворять свои половые потребности так же легко, как выпить стакан обычной воды. В 1913 г. Коллонтай опубликовала исследование под названием «Новая женщина», где заявила, что женщина должна бороться со своими эмоциями и отказаться от ревности. Знала бы Александра, что придёт время и она откажется от своих же идей!
Шурочка и Павел Дыбенко. Фото: РИА Новости Нарком по морским делам Павел Дыбенко вошёл в историю, отдав приказ матросу Железняку разогнать Учредительное собрание. Он с первого взгляда произвёл впечатление на неё. Новый фаворит был моложе Шурочки уже на 17 лет. Коллонтай была влюблена в молодость и бесстрашие Дыбенко, он же разглядел в ней умную и привлекательную женщину. Но в марте 1918-го Дыбенко был арестован за «беспричинную сдачу Нарвы». Коллонтай обивала пороги высокопоставленных лиц, а однажды, придя на свидание к Дыбенко, предложила ему стать её мужем. Это была первая запись о браке в первой книге актов граждан-ского состояния советской России. Дыбенко оправдали. Он уехал воевать в Крым. Но внезапно на поборницу мужской свободы обрушилось известие - супруг, которого она спасла от смерти, завёл другую. Коллонтай отправилась в Симферополь. В кармане френча мужа отыскала письмо с подписью: «Твоя, неизменно твоя, Нина»… «Умом понимаю, - написала она в своём дневнике, - а сердце уязвлено. Самое больное - зачем он назвал её голубкой? Ведь это же моё имя! Он не смеет его никому давать, пока мы любим друг друга. Но... Выпрямись, Коллонтай! Не смей бросать себя ему под ноги! Ты не жена, ты человек!»
Она, возможно, впервые в жизни по-настоящему страдала. Попросила, чтобы её отправили на работу за границу. И, оказавшись в Норвегии, тут же закрутила роман с французским коммунистом, секретарём советской миссии Марселем Боди. Француз был младше революционерки уже на 21 год… Однако товарищи по партии мягко намекнули Шурочке, что хоть её новый любовник и коммунист, но всё же француз. А посему негоже поборнице революции связывать себя с выходцем из капиталистической Европы.
Коллонтай осталась одна. В 1937-м ей сообщили, что её бывший возлюбленный Шляпников был арестован и расстрелян, Саткевича ждала та же участь, Дыбенко был приговорён к высшей мере наказания в 1938-м… А Коллонтай всё чаще вспоминала первого мужа, прощавшего ей всё.
| Народный комиссар государственного призрения РСФСР |
как министр Временного правительства -
Николай Михайлович Кишкин
Санкт-Петербург,
Российская империя
Москва, СССР
Александра Михайловна Коллонтай на Викискладе
Алекса́ндра Миха́йловна Коллонта́й (урождённая - Домонто́вич ; 19 (31) марта 1872, Санкт-Петербург - 9 марта 1952, Москва) - русская революционерка, государственный деятель и дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол СССР. Член ВКП(б) с 1915 года.
Ранние годы
Павел Ефимович Дыбенко и Александра Михайловна Коллонтай
Александра Михайловна Домонтович родилась в Петербурге в обеспеченной дворянской семье. Отец Александры Михайловны, высокопоставленный генерал Михаил Домонтович, принимал участие в русско-турецкой войне 1877-1878 и был Тырновским губернатором в Болгарии в 1878-1879; мать, Александра Массалин-Мравинская, была дочерью финского фабриканта, торгующего лесоматериалами.
Сводная сестра Е. К. Мравинская - известная оперная певица (театральное имя Е. Мравина).
Получила разностороннее домашнее образование. Владела несколькими иностранными языками (английский, немецкий, французский, шведский, норвежский, финский и другие), интересовалась литературой. В 1888 сдала экзамены за курс гимназии в 6-й мужской гимназии в Санкт-Петербурге. Посещала Школу поощрения художеств, брала частные уроки рисования. Была введена в великосветское общество. В круг юношеского общения Александры Домонтович входил её троюродный брат Игорь Северянин. В автобиографической поэме «Роса оранжевого часа» поэт вспоминал:
Наш дом знакомых полон стай:
И математик Верещагин,И Мравина, и Коллонтай.
С юных лет Александра пользовалась огромным успехом у мужчин и отличалась разборчивостью в них. Так, она отказалась выйти замуж за генерала И. Ф. Тутолмина, который сделал ей предложение в первый же вечер знакомства. Один из воздыхателей Александры, Иван Драгомиров (сын известного генерала) не выдержал её обращения и застрелился. Впоследствии это же сделал один из её поклонников, когда узнал о том, что она «спуталась с матроснёй».
В молодости Александра Домонтович выступила против решения родителей выдать её за адъютанта императора и вышла за дальнего родственника, выпускника Военно-инженерной академии, бедного офицера Владимира Коллонтая (1893). Через пять лет она оставила мужа и сына, чтобы участвовать в революционном движении: «Я хотела быть свободной, - признавалась она. - Маленькие хозяйственные и домашние заботы заполоняли весь день, и я не могла больше писать повести и романы… Как только маленький сын засыпал, я шла в соседнюю комнату, чтобы снова взяться за книгу Ленина».
К участию в социалистическом движении Александра Коллонтай пришла в 1890-х годах благодаря знакомству с Е. Д. Стасовой. Дружба связывала её с Т. Л. Щепкиной-Куперник, в доме которой Коллонтай скрывалась от полиции.
В 1898 году, оставив мужа, уехала в Швейцарию, где поступила в Цюрихский университет к профессору Геркнеру. По совету профессора в 1899 отправилась в Англию изучать английское рабочее движение. В Англии познакомилась с Сиднеем Веббом и Беатрисой Вебб. После этого в 1899 возвратилась в Россию.
В 1901 отправилась за границу, в Женеве познакомилась с Г. В. Плехановым.
Во время расстрела демонстрации 9 января 1905 года была на петербургских улицах. В 1905 году в Петербурге познакомилась с В. И. Лениным. После раскола Российской социал-демократической партии на большевиков и меньшевиков на II съезде партии (1903) Коллонтай не примкнула ни к одной из противоборствующих фракций. Тем не менее, в это время по своим убеждениям она стояла ближе к Плеханову, который, вначале поддержав большевиков, постепенно переходил на сторону меньшевиков.
У меня были друзья в обоих лагерях. По душе ближе мне был большевизм… но обаяние личности Плеханова удерживало от разрыва с меньшевиками.
В европейском революционном движении
Во время Первой русской революции в 1905 Коллонтай инициировала создание «Общества взаимопомощи работницам». После поражения революции эмигрировала в 1908, так как против неё были выдвинуты обвинения в призыве к вооружённому восстанию в брошюре «Финляндия и социализм». В эмиграции вначале примыкала к реформистскому крылу РСДРП, поддерживала ликвидаторов, затем перешла к отзовистам, читала лекции в основанной группой «Вперёд» фракционной школе в Болонье. Посетила целый ряд стран Европы (Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Норвегию, Францию, Швейцарию, Швецию), где налаживала связи с местным социал-демократическим и суфражистским движениями, принимая в них активное участие. Дважды посещала США. Делегировалась РСДРП на международные социалистические конгрессы в Штутгарте (1907), Копенгагене (1910) и Базеле (1912).
После начала Первой мировой войны 1914-1918, находясь в Швеции, отошла от меньшевиков и правого крыла европейской социал-демократии, поддержавшего войну. Осуждение империалистического характера войны сблизило Коллонтай с большевиками, к которым она окончательно присоединилась в 1915. За активную антимилитаристскую пропаганду, в частности, за публикацию антивоенной статьи в одном из шведских журналов в ноябре 1914, она была арестована шведской полицией, доставлена в крепость Мальмё и выслана из страны по личному указу короля Густава V. Поселившись в Копенгагене, Коллонтай наладила тесную связь с Лениным и выполняла его специальные поручения.
Революция и Гражданская война
В Россию вернулась после Февральской революции 1917, вскоре став членом Исполкома Петроградского совета. Участвовала в работе 7-й (Апрельской) конференции РСДРП(б) 1917 года от большевистской военной организации, была в числе немногих делегатов, полностью поддержавших позиции Ленина, изложенные в «Апрельских тезисах». На I Всероссийском съезде Советов была избрана членом ЦИК от большевиков. В период «двоевластия» вела организованную агитацию в среде солдат и матросов, что повлекло за собой преследования Временного правительства. Возвращаясь с совещания левого антивоенного Циммервальдского объединения в Стокгольме, в июле 1917 Коллонтай была арестована Временным правительством. Содержалась в Выборгской женской тюрьме, была освобождена под денежный залог, внесенный писателем Максимом Горьким и инженером Б. Б. Красиным. Всё ещё пребывая под арестом, на VI съезде РСДРП(б) в 1917 заочно избрана одним из почётных председателей съезда и членом ЦК партии.
Принимала участие в заседании ЦК РСДРП(б) 10 (23) октября 1917, принявшем решение о вооружённом восстании, и проведении Октябрьского восстания в Петрограде. Член президиума проводившегося параллельно II съезда Советов (25 - 26 октября 1917 года). После установления власти большевиков и левых эсеров избиралась во ВЦИК и 30 октября лично от Ленина получила пост народного комиссара общественного призрения в первом составе Совета народных комиссаров. При наркомате Коллонтай создала Отдел по охране материнства и младенчества и Коллегию по охране и обеспечению материнства и младенчества. «Политика этих структур строилась на том постулате, что охрана материнства как специфической функции женщины является прямой обязанностью государства».
13-21 января (ст. ст.) 1918 года с помощью отряда матросов предприняла попытку реквизировать Александро-Невскую лавру в Петрограде, что спровоцировало массовое сопротивление верующих; реквизицию Лавры пришлось отложить. Эксцессы (включая убийство протоиерея Петра Скипетрова) вокруг реквизиции Лавры стали непосредственной причиной издания Патриархом Тихоном 19 января (ст. ст.) «Воззвания», анафематствовавшего «безумцев»; 22 января работавший тогда в Москве Священный Собор Православной Российской Церкви одобрил патриаршее воззвание.
В марте 1918 года, стоя на позициях Николая Ивановича Бухарина и «левых коммунистов», выступила против Брестского мирного договора и в знак протеста вышла из состава правительства. Во время Гражданской войны была направлена на Украину, где возглавила наркомат агитации и пропаганды Крымской советской республики, а также политический отдел Крымской армии.
Будучи наиболее заметной женщиной в советском руководстве, Коллонтай была инициатором создания и заведующей (с 1920) женотделом ЦК РКП(б), целью которого была борьба за уравнение в правах женщин и мужчин, борьба с неграмотностью среди женского населения, информирование о новых условиях труда и организации семьи. Женотдел был распущен в 1930. Одновременно с руководством Женотдела Коллонтай читала лекции в Свердловском университете и работала в секциях Коминтерна.
Критика
Иван Алексеевич Бунин вспоминал в своих записках «Окаянные дни»:
«О Коллонтай (рассказывал вчера Н. Н.):
Я её знаю очень хорошо. Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы - „на работу“. А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку - и шмыг с коробкой конфет в кровать к подруге: „Ну давай, дружок, поболтаем теперь всласть!“
Судебная и психиатрическая медицина давно знает и этот (ангелоподобный) тип среди прирожденных преступниц и проституток».
Дискуссия о профсоюзах
В марте 1921 во время дискуссии о профсоюзах, развернувшейся после выступления Троцкого относительно необходимости расширения прав профсоюзов, Коллонтай совместно с А. Г. Шляпниковым возглавила «рабочую оппозицию». «Рабочая оппозиция» предлагала передать управление всем народным хозяйством всероссийскому съезду производителей, объединённых в профсоюзы, считающиеся высшей формой организации рабочего класса. Программа «рабочей оппозиции» была представлена в выпущенной к X съезду РКП(б) брошюре Коллонтай «Рабочая оппозиция», осуждённой в ленинской резолюции «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии». Несмотря на постановление X съезда партии о единстве партии, продолжала защищать идеи «рабочей оппозиции». После последнего предупреждения, вынесенного на XI съезде РКП(б) в 1922, и окончательного разгрома группы, Коллонтай была вынуждена отказаться от платформы «рабочей оппозиции». Резкое ухудшение отношений с Лениным явилось тяжёлым ударом для Коллонтай.
Дипломатическая служба
С 1923 года находилась на дипломатической работе. Причинами для первого в мировой истории назначения женщины послом послужили прочные связи Коллонтай с европейским социалистическим движением (как реформистским, так и революционным), а также опыт работы на должности секретаря Международного женского секретариата при Коминтерне в 1921-1922 гг. В 1923-1926 и 1927-1930 гг. работала советским полпредом и торгпредом в Норвегии, во многом поспособствовав политическому признанию СССР этой страной. В 1926-1927 гг. некоторое время работала в Мексике, где также добилась определённых успехов в улучшении советско-мексиканских отношений. В 1927 году Коллонтай снова становится полпредом в Норвегии, совмещая этот пост с исполнением поручений в торговом представительстве в Швеции.
В 1930-1945 гг. Коллонтай - посланник (постоянный поверенный) и посол в Швеции (кроме того, она входила в состав советской делегации в Лиге Наций). Одной из важнейших задач, стоящих перед новым советским послом в Швеции, была нейтрализация влияния гитлеровской Германии в Скандинавии. Когда в ходе «зимней» советско-финской войны Швеция, поддерживаемая Великобританией, отправила в Финляндию два батальона добровольцев и стояла на грани открытого вступления в войну против СССР, Коллонтай добилась от шведов смягчения их позиции и посредничества в советско-финских переговорах. В 1944 году в ранге чрезвычайного и полномочного посла в Швеции она вновь взяла на себя роль посредника в переговорах о выходе Финляндии из войны.
Могила на Новодевичьем кладбище в Москве
В силу тяжёлой болезни, приковавшей её к инвалидному креслу, в 1945 году Коллонтай оставила должность посла, продолжая числиться советником МИД СССР. На этом посту её сменил И. С. Чернышёв, продолживший в основном её политику в отношениях со Швецией.
Награды
- орден Ленина (1933, за успешную работу среди женщин)
- орден Трудового Красного Знамени (4. 4. 1942)
- орден Трудового Красного Знамени (1945, за многолетнюю дипломатическую деятельность)
- орден Ацтекского орла (1944, Мексика, вручён 13 апреля 1946)
- Большой крест ордена Святого Олафа (Норвегия)
В 1945 году группа депутатов норвежского стортинга выдвигала кандидатуру А. М. Коллонтай на получение Нобелевской премии мира. Выдвижение поддержали женские организации Швеции и Норвегии, а также видные общественные деятели этих стран. Нобелевский комитет не поддержал эту инициативу.
Марксистский феминизм
Основная статья: Новая женщина
Основная статья: Марксистский феминизм
В 1913 году Александра Коллонтай опубликовала статью «Новая женщина», в которой развивала взгляды на женщину нового, передового общества. Новая женщина по Коллонтай стремится стать полноправным членом общества и поэтому руководствуется следующими принципами:
- Победа над эмоциями, выработка самодисциплины.
- Отказ от ревности, уважение свободы мужчины.
- Требует от мужчины не материального обеспечения, а бережного отношения к своей личности.
- Новая женщина - самостоятельная личность, её интересы не сводятся к дому, семье и любви.
- Подчинение разуму любовных переживаний.
- Отказ от фетиша «двойной морали» в любовных отношениях. Новая женщина не скрывает своей сексуальности.
Развитию концепции новой женщины Коллонтай посвятила также свою беллетристику, например повесть «Большая любовь». Повесть рассказывает о любви молодой незамужней революционерки Наташи и женатого революционера Семёна. Хотя Семён и марксист, он не может расстаться со старыми взглядами на женщину как лишь объект любовных утех, Наташа же ему подчиняется. В финале повести Наташа всё же сбрасывает с себя оковы такой связи и обретает свободу.
Коллонтай относилась к семье крайне скептически, полагая, что женщины должны служить интересам класса, а не обособленной ячейке общества. В статье «Отношения между полами и классовая мораль» она писала: «Для рабочего класса большая „текучесть“, меньшая закреплённость общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса».
Подобные свободные взгляды Коллонтай привели к тому, что её объявили автором теории стакана воды. На самом деле, отношение Коллонтай к этой теории не установлено. В отличие от примитивных представлений этой теории, Коллонтай всё же писала о необходимости любви во взаимоотношении полов.
Память
- В честь А. М. Коллонтай названа малая планета (2467) Коллонтай (en:2467 Kollontai).
- Село Коллонтай Малоярославецкого района Калужской области
- Улица Коллонтай (Санкт-Петербург).
- Улица Коллонтай (Новошахтинск).
- Улица Коллонтай (Днепропетровск).
- Улица А.Коллонтай (Николаев).
- Улица Коллонтай (Нальчик).
- Переулок Коллонтай (Харьков).
- В 1969 году режиссёр Георгий Натансон снял художественный фильм «Посол Советского Союза» (по пьесе П.Л. и А.С. Тур "Чрезвычайный посол"), прообразом главной героини в котором послужила Коллонтай (её роль сыграла актриса Юлия Борисова).
- Образ революционерки также использовался в советских фильмах «Первый посетитель», 1965 (в роли Руфина Нифонтова), «Штрихи к портрету В. И. Ленина», 1969 (Маргарита Юрьева), «Доверие», 1975 (Маргарита Терехова), «Красные колокола», 1983 (Елена Финогеева), «Девять жизней Нестора Махно», 2006 (Людмила Смородина), «Тухачевский. Заговор маршала» (Алиса Богарт), финском фильме «Sodan ja rauhan miehet», 1978 (Рауни Икахеймо), немецком (ФРГ) «Rote Liebe», 1981-1982 (Ольга Димитриеску), английском «Волна страсти. Жизнь Александры Коллонтай», 1994 (Гленда Джексон), франко-грузинском «Тысяча и один рецепт влюблённого кулинара», 1996 (Хатуна Иоселиани), югославском «Госпожа Коллонтай», 1996 (Рада Джуричин).
- В конце 1960-х вышла детская повесть З. Воскресенской «Девочка в бурном море» (текст), в которой одним из главных действующих лиц является А. М. Коллонтай.
- В 1972 г. к 100- летию Коллонтай почта СССР выпустила почтовую марку.
- В 2012 г. Григорий Ряжский издал роман "Натурщица Коллонтай". Роман написан в форме писем Александре Михайловне Коллонтай от её внучки - тоже Александры Михайловны Коллонтай.
Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. Сын, Михаил Владимирович Коллонтай (1894-1958), работник МИД СССР, похоронен там же, на Новодевичьем кладбище.
Труды
- Коллонтай А. М . Положение женщины в эволюции хозяйства. М., Гиз, 1923. - 208 с.
- Отрывки из дневника. 1914 г., Ленинград, 1924.
- Коллонтай А. М. Дорогу крылатому Эросу! (Письмо к трудящейся молодежи) // Молодая гвардия. - 1923. - № 3 - C.111-124
- Коллонтай А. М. Воспоминания об Ильиче. - М.: Госполитиздат, 1959. - 8 с.
- Коллонтай А. М. Воспоминания об Ильиче. - М.: Политиздат, 1969. - 15 с. То же. М., 1971.
- Коллонтай А. М. Избранные статьи и речи. - М.: Политиздат, 1972. - 430 с.: портр.
- Коллонтай А. М. Из моей жизни и работы: Воспоминания и дневники. - М.: Сов. Россия, 1974. - 416 с.: ил.
- Коллонтай А. М. Любовь и новая мораль
- Встречи с прошлым: Сб. неопубликованных материалов ЦГАЛИ СССР / Редкол.: И. Л. Андроников и др. - 2-е изд., испр. - М.: Сов. Россия, 1972. - 382 с.
- Коллонтай А. М. Новая мораль и рабочий класс.
- Коллонтай А. М. Кто такие социал-демократы и чего они хотят? (1906)
- Коллонтай А. М. К вопросу о классовой борьбе (1904)
- Коллонтай А. М. И в России будет женский день!
- Коллонтай А. М. Великий борец за права и свободу женщины
- Коллонтай А. М. Женщина-работница в современном обществе
Документальные фильмы
- «Победительницы» - Александра Коллонтай
- «Александра Коллонтай. Между долгом и чувством»
Этой женщиной восхищались почти полвека. Блистательный оратор, пламенная революционерка, талантливый дипломат - такой видели Александру Коллонтай на протяжении ее долгой жизни. Но мало кто знал ее с другой стороны - Александра Михайловна, поистине, была роковой женщиной.
Есть такие женщины, которым Бог не дал таланта быть хранительницей семейного очага. Хотя, казалось бы, всем остальным природа их наградила: и красотой, и грацией, и обаянием, и умением любить, и умом... Но желанием создать семейный уют Шурочка Коллонтай была обделена так же, как бывает иногда человек начисто лишен слуха или голоса. Тогда гороскопами не увлекались, большинство просто не подозревало об их существовании. Если бы Александра родилась в наше время, в своей автобиографии она бы написала проще: я - Овен! И этим было бы все сказано...
Александра Коллонтай родилась в 31 марта 1873 года в Петербурге в богатой и уважаемой генеральской семье, своими корнями уходящей к средневековому князю Довмонту Псковскому. В своей автобиографической книге Коллонтай написала так: "Маленькая девочка, две косички, голубые глаза. Ей пять лет. Девочка как девочка, но если внимательно вглядеться в ее лицо, то замечаешь настойчивость и волю. Девочку зовут Шура Домонтович. Это - я".
Ибо у генеральской дочки было все, что полагалось детям привилегированного сословия: своя комната, няня-англичанка, приходящие учителя. И будущее у нее было вполне определенное: блестящая партия, дети, балы и поездки в усадьбу или за границу. Михаил Домонтович души не чаял в дочери. Женился он только в 40 лет, взяв в жены женщину с тремя детьми, так что Александра стала его первым родным ребенком. Он дал ей блестящее образование. Доказательством служит тот факт, что экзамены на аттестат зрелости Александра, которая находилась на домашнем обучении, сдала лучше всех гимназистов.
В числе страстных увлечений Шуры были танцы, с Ваней Драгомировым они составляли прекрасную пару. Юношеская любовь закончилась трагически. Когда Ваня предложил Александре завязать более серьезные отношения, она только рассмеялась. Этот беззаботный смех привел к самоубийству молодого человека.
Трудно сказать, почему пример собственной счастливой семьи не вдохновил нашу героиню, но сама она с юности мало ценила домашний уют, тёплую заботу и добрый мир близких людей. В семнадцать лет Александра отказала молодому генералу, императорскому адъютанту Тутолмину. "Мне безразличны его блестящие перспективы. Я выйду замуж за человека, которого полюблю". Ни тогда, ни впоследствии слова Александры не расходились с делом.
Отправляясь по делам в Тифлис, отец взял Шуру с собой. Здесь она проводила время с троюродным братом - черноволосым красавчиком и весельчаком, молодым офицером Владимиром Коллонтаем. Говорили они о политике и о социальной несправедливости, читали Герцена. Владимир покорил сердце и ум юной красавицы. Шура вернулась в столицу, но Коллонтай приехал следом и поступил в Военно-инженерную академию. Родители мечтали о другой партии для дочери и не разрешили видеться влюбленным, что, естественно, только разогрело страсть. Чтобы охладить дочь, отец отправил ее развеяться в Париж и Берлин под присмотром ее сводной сестры. Но переписка между влюбленными не прекращалась, а в Европе Шура узнала про профсоюзы, Клару Цеткин, "Коммунистический манифест", - про все то, что в России было запретным. И именно сладость запретного плода заставила ее заявить: выхожу замуж за Коллонтая!
В.Коллонтай
Спустя год после свадьбы Александра Коллонтай родила сына, назвав его в честь деда Михаилом. Родители немного успокоились: дочь пристроена, правда, не так, как хотелось, но человек вроде бы попался порядочный, да еще боготворил свою жену. Обычная женщина довольствовалась бы этим простым семейным счастьем - только не Александра. Через 5 лет она развелась с мужем...
Они были счастливой и красивой парой. Муж был мягок и добр, старался во всем ей угождать, он был горазд на выдумки и забавы. Упрекнуть его было не в чем, но она хотела чего-то другого. Чего? Она сама не знала. Шура начала работать в публичной библиотеке, где собирались столичные вольнодумцы. Ее сыну, Мише, не исполнилось еще и полугода, а его мать, нахватавшись первых сведений о том, что не все в этом мире гармонично и справедливо, уже была одержима жаждой участвовать в избавлении человечества от вселенского зла. Но пока она ставила перед собой цели попроще. Например, выдать замуж ближайшую подругу Зою Шадурскую за друга мужа офицера Александра Саткевича. Ради этого она даже придумала жить "коммуной", пригласив и Зою, и Саткевича в свой дом. Надо сказать, что в средствах молодая семья не была стеснена - отец выделил замужней дочери значительное содержание. Вечерами собирались вчетвером, читали вслух социальную публицистику, отобранную Шурой. Зоя слушала страстно, Саткевич внимательно, муж, зевая. Заходили новые друзья хозяйки дома - учителя, журналисты, артисты - и до хрипоты спорили о политике.
Семья Коллонтай
Саткевич не пленился Зоей, но зато хозяйка дома полностью и безраздельно завладела его чувствами. Образовался мучительный любовный треугольник. С этого времени Шуру Коллонтай начали безраздельно волновать проблемы свободы любви, семейного счастья, долга, возможности любви к двоим мужчинам. Она теоретизировала, но ни на что не могла решиться. Ей нравились оба. Зоя ушла из "коммуны" и снимала квартиру, где Шура тайно встречалась с Саткевичем. Наконец, она покинула супружескую квартиру, сняла комнаты для себя, сына и няни, но вовсе не для того, чтобы расторгнуть брак с Коллонтаем и вступить в новый. Она не хотела семейного уюта, дом ей нужен был, чтобы делать дело - читать и писать. Саткевич был в ее квартире желанным, но редким гостем.
"Мое недовольство браком началось очень рано. Я бунтовала против "тирана", так называла моего мужа". Еще одно любопытное признание, сделанное годы спустя: "...Любила своего красивого мужа и говорила всем, что я страшно счастлива. Но мне все казалось, что это "счастье" меня как-то связало. Я хотела быть свободной. Маленькие хозяйственные и домашние заботы заполняли весь день, и я не могла больше писать повести и романы, как делала это, когда жила у родителей. Но хозяйство меня совсем не интересовало, а за сыном могла очень хорошо ухаживать няня Анна Петровна. Но Аннушка требовала, чтобы я сама занималась домом. Как только маленький сын засыпал, я целовала его мокрый от пота лобик, плотнее закутывала в одеяльце и шла в соседнюю комнату, чтобы снова взяться за книгу Ленина".
Постепенно Коллонтай приходит к выводу, что любовь к сыну - простой эгоизм, а любовь к мужу - ненужная роскошь. И решается на развод. Она не колеблясь сообщает об этом мужу. "Мы разошлись не потому, что разлюбили друг друга, - писала Александра. - Меня увлекала волна нараставших в России революционных событий".
13 августа 1898 года Шура Коллонтай отправилась за границу, оставив сына на попечение родителей. Ей было двадцать шесть.
Коллонтай выбрала Швейцарию, чтобы получить образование. Но она заболела нервным расстройством, уехала в Италию,"где писала статьи для газет и журналов, которые никто не печатал. Нервное расстройство усилилось, врачи посоветовали вернуться домой. Тогда она в последний раз попыталась жить нормальной женской жизнью в семье. Муж заболел, она ухаживала за больным. Но роль заботливой жены ей наскучила, а возобновившиеся свидания с Саткевичем ставили перед ней неразрешимые проблемы. Коллонтай снова уехала в Швейцарию.
Она записалась в семинар профессора Геркнера, много читала, ее статьи появились в солидных журналах. Она писала о Финляндии - о проектируемых реформах, об экономике, о рабочем движении, и стала авторитетным экспертом по этой стране. Шура быстро приобретала новые связи: подружилась с Розой Люксембург, с Плехановым и его женой. Изредка она приезжала в Петербург, встречалась с другом, но не с мужем. Мать умерла, сын жил с дедом. Саткевич мечтал жениться на Шурочке, потому что гражданский брак для полковника был неприемлем. Но она была категорически против. Она уже приспособилась к другой жизни. Она познакомилась с Каутским и Лафаргами, стала знатоком русского рабочего движения и специалистом по Финляндии.
Когда умер отец, возникло множество бытовых проблем. Ей в наследство перешло имение, которое приносило большие доходы, позволявшие безбедно жить в Европе. Ей нужны были деньги, но заниматься их добыванием, обременять себя финансовыми отчетами не хотелось. Она поручила все дела по имению Саткевичу. К тому времени к их отношениям привыкло даже строгое начальство полковника, и Шура и Александр уже ни от кого не таились. Дом отца продали, Коллонтай сняла хорошую квартиру, верная подруга Зоя жила с ней в качестве домработницы. Она готовила, стирала, гладила и шила, а кроме того, писала для газет очерки, фельетоны, рецензии. Шура Коллонтай предпочитала только творчество: она была уже автором трех книг по социальным проблемам, много писала о женском движении, о пролетарской нравственности, которая придет на смену буржуазной.
В 1905 году А. Коллонтай обнаружила в себе еще один талант - талант оратора. Включившись в агитационную работу нелегалов, она с пафосом выступала на рабочих собраниях. На одном из них она познакомилась с соредактором первой легальной газеты социал-демократов в России Петром Масловым, которого отчаянно критиковал Ленин. Пухленький, рано начавший лысеть русский экономист произвел на Шуру неизгладимое впечатление. Она говорила только о нем, и Петр Маслов - степенный, расчетливый - бросился в омут любви, хотя и состоял в законном браке.
Маслов получил возможность прочитать цикл лекций в Германии. Коллонтай приехала на учредительный съезд социал-демократов в Мангейм, где круг ее знакомых в высшей элите европейской социал-демократии значительно расширился. Но, главное, в Берлине, где она остановилась на несколько дней, ее ждал Маслов. А в Петербурге Петр смертельно боялся огласки, тайные свидания радости не приносили. Но популярного экономиста снова пригласили в Германию, а Коллонтай - на конгресс Интернационала. Личное сочеталось с общественным.
Тем временем бурная революционная деятельность Коллонтай не осталась без внимания властей. Ее арестовали, но выпустили под залог. Пока она укрывалась у писательницы Щепкиной-Куперник, друзья приготовили ей заграничный паспорт, и она сбежала. Ее разлука с Петербургом на этот раз растянулась на восемь лет. Вскоре за ней последовал Петр Маслов, правда, ему пришлось взять с собой семью. Тайная любовь продолжилась в Берлине. Но Шура, как и большинство русских эмигрантов, не могла усидеть на одном месте. Для Коллонтай домом была она сама, крыша над головой и стол для работы. Но, главное, она великолепно знала несколько европейских языков и легко адаптировалась в любой стране.
Роман с Петром Масловым начал тяготить Шуру Коллонтай, поскольку превратился в тривиальный адюльтер, а о браке с ним она и слышать не хотела. Она уехала в Париж, сняла комнату в скромном семейном пансионе. Но Петр бросился за Шурой, прихватив, как всегда, свое семейство. Он приходил к ней каждый день, но ровно в половине десятого торопился домой. Ее это угнетало.
На траурном митинге у могилы Лафаргов Коллонтай заметила на себе пристальный взгляд молодого мужчины - прямой, открытый, властный взгляд. После похорон он подошел, похвалил ее речь, поцеловал ручку. "Он мне мил, этот веселый, открытый, прямой и волевой парень", - писала она немного позже. Тогда они долго бродили по городу, зашли в бистро. Она спросила, как его зовут. Александр Шляпников, революционер-пролетарий. Ночью он привез ее в пригород, в скромный дом для малоимущих, где снимал убогую комнату. Ему было двадцать шесть, ей - тридцать девять. Утром последовали объяснение и разрыв с Петром Масловым. Решили с Санькой уехать в Берлин, но она еще задержалась в Париже: прибыл муж, Владимир Коллонтай. Не читая, Шура подписала заготовленные его адвокатом документы о разводе, где всю вину брала на себя. Теперь ее бывший муж мог спокойно жениться на любимой женщине, с которой давно жил и которая любила их с Шурой сына Мишу.
Коллонтай писала Зое, что безмерно счастлива с новым другом. Только с ним она по-настоящему почувствовала себя женщиной. Теперь, живя с пролетарием, она считала, что стала лучше понимать жизнь и проблемы рабочих. Шляпников выполнял ответственные поручения Ленина, поэтому не часто бывал дома. Когда же им удавалось подольше жить вместе, Шура замечала, что друг начинает ее раздражать. Мужчина, который при всей непритязательности все-таки требовал минимального ухода и внимания, был обузой. Он мешал ей работать, писать статьи и тезисы лекций. Имение давало все меньше денег.
Мировая война застала Коллонтай с ее сыном, Мишей, в Германии. Они вместе отдыхали в это лето в курортном городке Коль-груб. Их арестовали, но через два дня ее выпустили, так как она была врагом того режима, с которым Германия вступила в войну. С трудом удалось вызволить Мишу, и они выехали из страны. Шура отправила сына в Россию, а сама уехала в Швецию, где был в то время Шляпников. Но из Швеции ее выслали за революционную агитацию без права возвращения когда-либо. Выгнали навсегда. Она остановилась в Норвегии. Наезжавший иногда Шляпников тяготил ее, кроме того, Саткевич сообщил о своей женитьбе. Ее это расстроило. Сказывались и долгая разлука с Россией, и бездеятельность. У нее началась депрессия, она писала о своем одиночестве и ненужности. И в этот момент ее пригласили с лекциями в США, к тому же сам Ленин поручил ей перевести его книгу и попытаться издать в Штатах. Коллонтай выполнила его задание, да и лекции имели бешеный успех. Она объехала 123 города, и в каждом прочитала по лекции, а то и по две. "Коллонтай покорила Америку!" - писала газета.
Она устроила Мишу, через своих знакомых, на военные заводы США, что освободило его от призыва в действующую армию. Мать решила поехать вместе с сыном. Шляпников хотел присоединиться - она не позволила ему. Это был разрыв.
Коллонтай находилась в Норвегии, когда в России царь отрекся от престола. Ленин сам написал Шуре, чтобы она спешно возвращалась на Родину, а потом дал ей через своих людей деликатное поручение. На вокзале в Петербурге ее встретил Шляпников, сразу взял один из чемоданов. Предполагалось, что в нем были деньги, которые Ленину выделило Германское правительство на революцию в России. Вскоре приехал и сам Ленин в пресловутом запломбированном вагоне в окружении ближайших соратников. Коллонтай уже была избрана в исполком Петроградского Совета, поэтому, узнав о болезни бывшего мужа, она едва нашла время его навестить, но прийти на его похороны она не смогла: была целиком поглощена революционной работой. Газеты следили за каждым ее шагом, называя ее Валькирией Революции. Про ее вдохновенные речи на митингах складывались легенды. Толпа всюду встречала ее восторженными криками. Ее ошеломительный ораторский успех побудил Ленина доверить ей самое трудное: воздействовать на матросов, которые совершенно не поддавались большевистской агитации.
Коллонтай отправилась на военные корабли. Ее встретил председатель Центробалта матрос Павел Дыбенко, богатырь и бородач с ясными молодыми глазами. Он на руках перенес Шуру с трапа на катер. С этого дня он сопровождал ее во всех поездках, но роман развивался довольно медленно. Вряд ли ее смущала разница в возрасте - он был на семнадцать лет моложе. Все говорили, что в двадцать пять она выглядела на десять лет старше, а когда ей стало за сорок, она казалась двадцатипятилетней. Дыбенко был выходцем из неграмотной крестьянской семьи, он отличался лихостью, буйным темпераментом и импульсивностью. Она решила, что встретила человека, предназначенного ей судьбой.
Это была странная пара: аристократка Коллонтай, элегантная светская дама, и высокий плечистый крестьянский сын с грубыми чертами лица и соответствующими манерами. Противоположности сходятся? Возможно, ей недоставало "чернозема", а ему страстно хотелось узнать, как же любят эти белотелые петербургские "чистюли". Но существовала еще одна причина взаимного притяжения: оба были партийными функционерами. Он - председатель Центробалта, она - народный комиссар. Молва о пылкой любви Валькирии Революции со знаменитым вождем балтийских матросов дошла едва ли не до каждого российского гражданина. "Это человек, в котором преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия, - писала Коллонтай про Дыбенко. - В нем, в его страстно нежной ласке нет ни одного ранящего, оскорбляющего женщину штриха". Однако она писала о нем и другое: "Дыбенко несомненный самородок, но нельзя этих буйных людей сразу делать наркомами, давать им такую власть... У них кружится голова".
"Я не намеревалась легализовать наши отношения, но аргументы Павла - если мы поженимся, то до последнего вздоха будем вместе - поколебали меня, - писала Коллонтай. - Важен был и моральный престиж народных комиссаров. Гражданский брак положил бы конец всем перешептываниям и улыбкам за нашими спинами..."
Они соединили свои судьбы первым гражданским браком в Советской России. Она поехала к нему на фронт. Дыбенко переводили из одной части в другую - Шура следовала за ним. Но быть "при ком-то" она не хотела, это ранило ее самолюбие. Дыбенко получил приказ разгромить Колчака, Коллонтай вернулась к своей работе в женотделе ЦК и женской секции Коминтерна заместителем Арманд.
В ноябре 1918 года на первом Всероссийском съезде работниц и крестьянок Коллонтай выступает с докладом "Семья и коммунистическое государство". Затем выходят написанные ею брошюры "Новая мораль и рабочий", "Работница за год революции" и другие. На партийном съезде в марте 1919 года она говорит: "Не нужно забывать, что до сих пор, даже в нашей Советской России, женщина трудового класса закрепощена... бытом, закабалена непроизводительным домашним хозяйством, которое лежит на плечах. Все это мешает ей отдаться... активному участию в борьбе за коммунизм и строительной работе. Мы должны создавать ясли, детские садики, строить общественные столовые, прачечные, то есть сделать все для слияния сил пролетариата - мужского и женского, чтобы совместными усилиямии добиться общей великой цели завоевания и построения коммунистического общества".
Коллонтай призывала не только к социальному раскрепощению женщины, но и утверждала ее право на свободный выбор в любви. Об этом она писала в своих беллетристических произведениях - сборнике "Любовь пчел трудовых” и повести "Большая любовь". Наиболее ярко идеи Александры Коллонтай прозвучали в нашумевшей в те годы статье "Дорогу крылатому Эросу!" В 1917 году Коллонтай призывала революционных солдат и матросов не только к радикализму, но и к свободной любви. Шесть лет спустя, уже в мирное время, она бросила клич не сдерживать своих сексуальных устремлений, раскрепостить инстинкты и дать простор любовным наслаждениям.
В 1924 году издательство Коммунистического университета им. Свердлова выпустило брошюру "Революция и молодежь", в которой были сформулированы 12 "половых" заповедей революционного пролетариата. Вот лишь две из них. "Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально-полового завоевания". И "не должно быть ревности".
Они еще долго были вместе, но все хорошее когда-то кончается.
В то время Коллонтай уже очень многое поняла в революции. В дневнике она писала, что рабочие жестоко разочарованы, но в статьях призывала работниц к новым усилиям на пути строительства новой жизни. И несмотря на все намерения порвать с Павлом, она продолжала с ним встречаться. Но ее мучила ревность. Ей скоро пятьдесят, и она чувствовала молодую соперницу рядом с ним. Однажды она ждала его до поздней ночи, а когда он пришел, упрекнула его. Павел пытался застрелиться, ранил себя. Оказывается, та девушка поставила ультиматум: "Или я, или она". Коллонтай выходила друга и простилась с ним навсегда.Спустя годы Дыбенко пытался возобновить отношения с Коллонтай, но она уже выкинула его из своего сердца.
Коллонтай давно не нравилось то, что творилось в большевистской партии. Она чувствовала, что внутрипартийная борьба добром не кончится, и решила спрятаться. Ее люто ненавидел Зиновьев. По его просьбе Сталин отправил Шуру в Норвегию, по сути, в почетную ссылку.
Дипломатическая работа Александры Коллонтай началась 4 октября 1922 года, когда она отправилась торговым советником в Норвегию. В мае следующего года она была назначена главой полномочного и торгового представительства СССР в этой скандинавской стране. Манто, шляпки, переговоры, верительные грамоты - новая жизнь мадам Коллонтай увлекала ее. Дело спорилось, у нее явно были дипломатические способности.
В сентябре 1926 года Коллонтай получила назначение в Мексику, но местный климат оказался слишком тяжелым для ее здоровья, и она вернулась в Норвегию. Нигде её талант не раскрывался с такой силой, как на дипломатической работе. Коллонтай в полной мере использовала своё обаяние, умение говорить, желание нравиться окружающим. За первые годы работы Александра Михайловна успешно налаживает экономические связи с норвежскими промышленниками, заключив договор на поставку сельди в Россию, добивается признания Норвегией Советской России. Её девизом становятся слова, которые она потом любила повторять молодым: «Дипломат, не давший своей стране новых друзей, не может называться дипломатом».
В Норвегии ее другом, помощником и советником стал Марсель Боди, французский коммунист, секретарь советской миссии. Очевидно, он и был последней любовью Александры Коллонтай. В нем был европейский лоск и почтительность, и он был на двадцать один год младше Шуры.
А.Коллонтай среди норвежских моряков
Очередной разговор со Сталиным, и в апреле 1930 года Александра Михайловна - полпред в Швеции. Ее встретили очень настороженно, и тем не менее шведы закрыли глаза на собственный указ от 1914 года о высылке госпожи Коллонтай из страны. Посол Советского Союза сумела доказать шведам, что ныне она уже не пламенная революционерка, а вполне респектабельный дипломат.
30 октября 1930 года при вручении верительных грамот Александра Коллонтай обворожила старого шведского короля Густава V, а газетчики, все как один, отметили броский туалет советского посла: русские кружева на бархатном платье. Муза Канивез, жена Федора Раскольникова, вспоминала о встрече с Коллонтай. "В то утро в Стокгольме я увидела ее впервые. Передо мной стояла невысокая, уже немолодая, начинающая полнеть женщина, но какие живые и умные глаза!.." Во время обеда Коллонтай пожаловалась: "Во всем мире пишут о моих туалетах, жемчугах и бриллиантах и почему-то особенно о моих манто из шиншилл. Посмотрите, одно из них сейчас на мне". И мы увидели довольно поношенное котиковое манто, какое можно было принять за шиншиллу только при большом воображении..."
В Швецию ей писали и Дыбенко, и Шляпников. Иногда она ездила на тайные, тщательно законспирированные встречи с Боди. В России свирепствовал террор. Письма друзей были полны уныния.
В один из приездов в Москву ее вызвал Ежов - спрашивал о Боди. Она оборвала с французом всякую связь. Потом Коллонтай узнала об аресте Шляпникова и даже не пыталась помочь, понимала - бесполезно. Его расстреляли в 1937 году. Потом арестовали Саткевича. Семидесятилетнего профессора казнили по постановлению, подписанному Ежовым. Дыбенко арестовали как "участника военно-фашистского заговора" и расстреляли в июле 1938 года. "Жить - жутко", - писала Коллонтай. Готовилось дело об "изменниках-дипломатах", в списке была и ее фамилия. Но громкого процесса не последовало, дипломатов "убирали" тихо. Коллонтай почему-то уцелела...
Когда весной 1945 года ее срочно вызвали в Москву, она была уверена,что пришла ее очередь. Но дело было в другом: зашло в тупик дело
видного шведского аристократа Рауля Валленберга - в его судьбе были заинтересованы виднейшие люди Швеции. Коллонтай, которая была дружна с дядей Рауля, крупнейшим шведским банкиром Маркусом Валленбергом, старалась, как могла, выяснить его участь. А Рауля пытались завербовать в ГПУ, но просчитались. Его пришлось расстрелять. Опасаясь международного скандала, который неминуемо поднялся бы, Сталин решил убрать Коллонтай с поста посла.
В марте 1945 года Молотов сообщил телеграммой в Швецию, что за послом прилетит специальный самолет и 18 марта 1945 года Коллонтай на военном самолете увезли в Москву. Ее, более четверти века представлявшую СССР в Скандинавии, вывезли из страны так быстро, что даже не дали попрощаться с самыми близкими людьми. Ей было 73 года. Во Внуково Шуру встретил внук Владимир.
В Москве ее встретили более чем скромно. Поселили в трехкомнатной квартире с казенной мебелью - своей она так и не обзавелась. Коллонтай жила там вместе с секретарем Эми Лоренсон. Оставшиеся в живых друзья - Петр Маслов, Елена Стасова, Татьяна Щепкина-Куперник, - навещали ее, хотя годы и разрушенное здоровье сделали их визиты затруднительными.
Приезжал из Ленинграда племянник Евгений Мравинский, ставший выдающимся дирижером. С трудом удалось выхлопотать Александре Михайловне пенсию - удивительно, но не нашлось данных о ее партийном стаже. Даже ее имя практически забыли.
Левая рука и нога были у нее парализованы. Но Александра Михайловна продолжала работать и выполняла функции советника в МИДе. В доме на Калужской улице допоздна горел свет. "Мой отдых вечером - книги по истории, монография или исследование античного мира. Факты, факты, я по ним делаю свои выводы о прошлом и будущем человечестве... В мире очень тревожно..."
Некогда активная, неугомонная женщина была прикована к инвалидной коляске. "Но в общем, - записывает она в заветной тетради, - я очень приспособилась". В последние годы она выезжала на улицу лишь изредка на инвалидной коляске. Завидев коляску, милиционер - регулировщик останавливал движение, отдавал честь и, лишь когда она пересекала улицу, разрешал движения транспорта. Накануне смерти-9 марта она получила массу поздравлений с международным женским днем. Она не дожила до своего 80-летия несколько дней. Крылатый Эрос закончил свой полет. Жизнь, полная страсти, оборвалась.
Александра Коллонтай готовилась к своему 80-летию. 9 марта, не дожив нескольких дней до юбилея, она скончалась от инфаркта и похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. Как заметил Илья Эренбург, "ей посчастливилось умереть в своей постели".
Бывают счастливые, самодостаточные люди, жизнь которых прошла в относительной гармонии с самим собой, да и судьба оберегала их как могла. По видимому, Коллонтай принадлежала к числу этих баловней фортуны, иначе чем объяснить её поразительное долгожительство, многолетнюю активную, ничем не стеснённую жизнедеятельность, в то время как рядом погибали друзья, были репрессированы соратники, умирали в забвении коллеги. Только ли её обаянием или умом? А может быть, её способностью выжить?..А,может быть, наивность и чувства, которые она однажды выразила в наброске к так и не написанной повести: «Голова моя гордо поднята, и нет в моих глазах просящего взгляда женщины, которая цепляется за уходящее чувство мужчины. Не в твоих глазах я ищу оценки себя. Мою ценность отражают глаза тех, кому я даю богатство моего творчества, ума, души. Как хороша жизнь! Жизнь в работе, в преодолении, в успехах и даже трудностях. Хорошо просто жить. Я улыбаюсь жизни и не боюсь её… Хочу разработать тему об отрыве любви от биологии, от сексуальности, о перевоспитании чувств, эмоций нового человечества. И расширение самой чудесной эмоции — любви — до общечеловеческого обхвата».
(1872-1952) русский революционный деятель, дипломат
И друзья, и враги говорили о ней как о человеке исключительной, неповторимой судьбы. Она была самой популярной женщиной среди большевиков, первой в мире женщиной-министром, первой в мире женщиной-послом. Теперь мы можем сказать, что Александра Михайловна Коллонтай стала единственным деятелем оппозиции, уцелевшим во время сталинских репрессий.
Она родилась в семье одного из самых уважаемых русских генералов, получила превосходное образование, научилась разговаривать на шести языках. В двадцать один год генеральская дочь вышла замуж за офицера Владимира Коллонтая и вскоре родила ему сына. Однако положение дамы из общества ее не устраивало, и через пять лет супруги расстались.
Александра Коллонтай стала активным деятелем движения феминисток, а в начале девятисотых годов она вступила в социал-демократическую партию, примкнув к меньшевикам.
Активная пропагандистская деятельность привела к тому, что вскоре на нее завели уголовное дело, а несколько позже арестовали. Выйдя из тюрьмы, она была вынуждена уйти в подполье и вскоре по фальшивым документам уехала за границу.
Вначале Александра поселилась в Германии, где стала активным деятелем социал-демократической партии и ближайшей сподвижницей Розы Люксембург. С началом Первой мировой войны Коллонтай перебралась в Швецию, где в ноябре 1914 года выступила с антивоенной статьей. За эту публикацию Александра Коллонтай была арестована и после краткого тюремного заключения навечно выслана из страны.
Она поселилась в Копенгагене, поскольку и в России уже был выдан ордер на ее арест. Вернуться в Россию она смогла только после Февральской революции. Однако Временное правительство тоже распорядилось арестовать ее. Избежать ареста ей удалось только по той причине, что она стала членом ЦК партии большевиков.
Александра Михайловна Коллонтай была одним из популярнейших большевистских пропагандистов. Ее выступления постоянно собирали многочисленные аудитории. Любопытно, что в те годы в ее жизни произошло романтическое приключение, казалось бы не свойственное женщине, полностью посвятившей себя революции. Она влюбилась в человека намного моложе ее, из крестьянской семьи, получившего только начальное образование. Тем не менее семья нового мужа приняла ее и уважительно к ней относилась. Мужем Коллонтай стал «железный матрос» Павел Дыбенко, погибший позднее в сталинских застенках. Их брак продолжался пять лет, после чего они разошлись, сохранив дружеские отношения.
Александра Коллонтай продолжала свою революционную деятельность. По указанию Ленина она была направлена на дипломатическую работу. Ее назначили советским послом вначале в Мексику, затем в Норвегию. А в 1930 г. возникла любопытная ситуация. Коллонтай была назначена послом в Швецию, ту самую страну, где не имела права появляться по закону. Впервые в истории шведским властям пришлось отменить свое решение. Во время вручения верительных грамот Александра Коллонтай осмелилась сидеть в присутствии шведского короля. В ответ на сделанное ей замечание она подчеркнула равенство между мужчиной и женщиной, напомнив, что в минуту досуга король занимается вышиванием, а в остальное время должен быть джентльменом по отношению к даме, которая имеет право сидеть в присутствии мужчины.
Подобный характер, безусловно, был редкостью в то время. Обладая умом, красотой и редкой образованностью, Коллонтай в жизни была достаточно резкой и нетерпимой. Она презирала все женские занятия, не любила готовить и все свое свободное время посвящала наукам и языкам. Советское посольство при ней стало культурным центром, вокруг которого сплотились все сторонники молодой советской страны в Швеции. Во многом благодаря ее усилиям удалось не допустить вступления Швеции в войну.
Общественная деятельность всегда стояла для Александры Коллонтай на первом плане. Любопытно, что в качестве посла она проработала около двадцати лет.
Александра Михайловна Коллонтай вернулась в Москву весной 1945 года, когда весь мир праздновал окончание войны. Она была назначена советником министерства иностранных дел. Однако независимость ее суждений вскоре привела к тому, что Коллонтай оказалась в опале. Только огромный авторитет и весьма преклонный возраст спасли ее от возможной гибели. 9 марта 1952 года она умерла у себя дома, находясь практически в полной изоляции.