Сегодня боевые подразделения экстремистской группировки ИГ (запрещена в ряде стран мира, в том числе и в России) используют разные образцы вооружения. Более широкий перечень оружия, боеприпасов и военной техники едва ли можно встретить в какой-либо армии. Нередко в одном и том же подразделении «Исламского государства» используется оружие разного калибра, произведенное в разных государствах, что может создать неудобства при ведении боевых действий и пополнении боезапаса. Тем не менее исламисты продолжают атаки.
«Калаши» и М16 в одной роте
В ходе боевых действий боевиками ИГ было захвачено множество складов правительственных вооруженных сил Сирии и Ирака.
Это произошло во время военной кампании 2014 года.
Армия Асада тогда использовала оружие советского, китайского и, в значительно меньшей степени, югославского производства. Иракские солдаты после свержения американскими войсками режима Саддама Хусейна получали оружие, сделанное в США. Таким образом, в одной боевой группе «Исламского государства» могут быть бойцы, вооруженные советским или китайским АКМ, американской винтовкой М16 или бельгийской FN-FAL.
Также в разное время из разных источников к боевикам попало небольшое количество пистолетов-пулеметов «Скорпион» чешского производства, немецких Heckler & Koch MP5 и израильских «Узи». На некоторых фотографиях бойцы ИГ вооружены и вовсе экзотическими видами стрелкового оружия - например, винтовкой Мосина-Нагана с оптическим прицелом.
Аналогичную «сборную солянку» можно наблюдать в артиллерии и бронетехнике исламистов. С одной стороны, они располагают советскими Т-55 и Т-62, захваченными у сирийских военных, а также как минимум 20 боевыми машинами БМП-1. С другой, в ходе кампании лета 2014 года «Исламское государство» смогло заполучить в качестве трофеев множество образцов американской военной техники. Сюда относятся порядка 20 американских танков «Абрамс», более 40 бронетранспортеров M1117 и более 2300 бронемашин HMMWV (или легендарных «Хамви», как их часто называют). Потерю последних в большом количестве в 2014 году признал премьер-министр Ирака . По его словам, эти автомобили были захвачены именно ИГ при штурме Мосула. Несколько образцов американских систем вооружения боевики захватили в ходе сражений с бойцами так называемой умеренной сирийской оппозиции - «Сирийской свободной армией» (), которой поставляли оружие США.
Сирийские источники утверждают, что в качестве трофеев бойцы «Исламского государства» получили не менее трех истребителей МиГ-21 ВВС Сирии, порядка шести иранских беспилотников «Мухаджер-6» и несколько вертолетов Ми-8. Представители сирийского военного командования утверждают, что армия сбила как минимум два исламистов и не менее трех БПЛА в ходе боев под Кобани.
Эксперт по вооружению российской частной военной компании Moran Security Group Борис Чикин считает, что наличие в воинском формировании оружия разных калибров постепенно перестает быть проблемой. По его словам, ситуация с разномастностью оружия берет начало еще в 1930-х годах, когда производители стрелкового оружия разных стран создавали патроны разных калибров.
«Сделано это было специально: если начнется война и противнику удастся захватить некоторое количество стволов, которые состоят на вооружении вашей армии, у него нет шансов использовать оружие против вас долго. Но сейчас американцы производят патроны для наших образцов, мы занимаемся тем же самым. Более того, под другим названием они делают наши гранатометы РПГ-7. Так что если вам не продал боеприпасы к определенному типу оружия его производитель, можно попытаться купить это в другом государстве», — сказал Чикин в беседе с «Газетой.Ru».
Военный эксперт, писатель, ветеран боевых действий в Югославии считает, что пестрота калибров боеприпасов — это проблема, но она пока решается в ИГ за счет захваченных складов со снарядами и минами определенного типа. Он привел пример времен своей службы в Югославии (1993-1995 годы). По его словам, в те времена использовались артиллерийские системы как советских, так и натовских стандартов - 105, 122, 130, 152, 155 мм.
«Когда я там был, проблему боеприпасов решали, используя запасы со складов, созданных во времена социалистической Югославии. Полагаю, что тут такая же ситуация: видимо, ИГ захватило достаточно много складов со снарядами иракской и сирийской армии. Зачастую это боеприпасы к советским пушкам, гаубицам и минометам», — сказал эксперт «Газете.Ru».
По его словам, боеприпасы к артиллерийским системам, воюющим в Сирии, могут закупать и за рубежом, поставляя «Исламскому государству» через Турцию.
«Я могу только предполагать, но проходила информация о поставках в ИГИЛ через другие страны определенного количества заграничных боеприпасов. Не исключено, что их закупили где-то в Восточной Европе и поставили в ИГИЛ», — отметил Поликарпов.
«Кроме того, интенсивность боев там сейчас не очень высокая — и расход снарядов не такой большой», — сказал он, отметив, что это подтверждают и кадры из деблокированной авиабазы сирийских правительственных войск Кувейрис.
«Там видно, что бои за нее шли ожесточенные, но стороны применяли в основном стрелковое орудие и зенитки. Следов попадания снарядов тяжелой артиллерии не заметно», — сказал эксперт.
Союз французов и узбеков
Другой проблемой для боевых подразделений «Исламского государства» является наличие в них большого количества бойцов из разных стран мира. В начале декабря международная экспертно-аналитическая организация The Soufan Group выпустила доклад, где приводятся подробные данные по этническому составу боевиков группировки.
В документе говорится, что в настоящее время на стороне ИГ воюют от 27 тыс. до 31 тыс. иностранцев, приехавших из 86 стран мира. В данном отчете также сообщается, что число воюющих на стороне ИГ граждан стран Западной Европы удвоилось, граждан России и Центральной Азии - утроилось.
Ссылаясь на официальные источники, The Soufan Group сообщает, что в рядах ИГ воюют 2400 россиян (эти данные недавно подтвердила и ), 300 казахстанцев и 386 граждан Таджикистана.
По данным неофициальных источников исследовательского центра, в рядах экстремистской группировки насчитывается 500 граждан Узбекистана, 500 граждан Киргизии и 360 граждан Туркмении. Общее число граждан из стран СНГ, воюющих в рядах исламистов, составляет 4,7 тыс. человек.
Согласно отчету, самая большая группа иностранцев в ИГ приехала из Туниса (7 тыс. человек), Иордании (2,5 тыс. человек), Саудовской Аравии (2,5 тыс. человек), России (в основном из Чечни и Дагестана — 2,4 тыс. человек), Турции (2-2,2 тыс. человек), Марокко (1,5 тыс. человек) и Египта (1 тыс. человек). В составе ИГ также граждане Новой Зеландии, Катара и Португалии. Помимо этого в документе говорится, что в группировку входят около 5 тыс. боевиков из стран Западной Европы — в основном это выходцы из Франции, Великобритании и Германии.
На итоговой коллегии Минобороны РФ 11 декабря 2015 года глава ведомства заявил, что зоны влияния «Исламского государства» расширяются. «Боевиками захвачено около 70% территории Сирии и большинство районов Ирака. Численность террористов составляет более 60 тыс. человек», — сообщил Шойгу, подчеркнув, что существует «угроза переноса их действий в Центральную Азию и на Кавказ».
Военный эксперт Михаил Поликарпов считает, что решить проблему наличия в подразделениях ИГ большого количества боевиков из других стран, жители которых не говорят по-арабски, командованию экстремистов довольно сложно. «Во-первых, в каждом таком подразделении может быть араб-переводчик. Во-вторых, вероятнее всего, там есть подразделения, составленные по этническому принципу. Например, узбекская рота в составе арабского батальона. И я не исключаю, что многие из таких моджахедов в качестве рабочего языка используют ломаный русский», — сказал Поликарпов.
Американские ракеты идут через Турцию
Из различных источников в СМИ поступают сведения о том, что кроме трофеев в ИГ поступает и оружие, закупленное специально для данной организации.
По словам заведующего отделом евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ Владимира Евсеева, зарубежное оружие для ИГ закупает Саудовская Аравия, а переправляют его боевикам в Сирии с территории Турции.
«Закупают не только стрелковое оружие, но и американские противотанковые ракетные комплексы TOW.
Недавно взрыв одной из таких ракет ранил журналистов из России. Кроме того, проходила информация о поставках из Ливии переносных зенитно-ракетных комплексов. Вероятнее всего, они ранее были похищены со складов армии Каддафи, это — оружие советского производства», — сказал специалист.
Евсеев отметил, что из Турции в Сирию оружие поставляют по двум основным маршрутам, которые оба находятся в провинции Алеппо. Он считает, что если авиация международной коалиции подвергнет эти пути более интенсивным бомбардировкам, это серьезно затруднит получение ИГ различных типов вооружения и боеприпасов. «Конечно, что-то они будут перебрасывать в Сирию скрытными маршрутами небольшими партиями, но объемы получения исламистами вооружения и комплектующих к военной технике существенно снизятся», — сказал эксперт.
По его словам, в обнаружении складов и транспортных маршрутов ИГ серьезную помощь могут оказать сирийские спецслужбы, имеющие в среде «Исламского государства» свою агентуру. «Впрочем, у ИГ есть серьезная контрразведка, осложняющая создание агентурного аппарата внутри «Исламского государства». В этой контрразведке служат бывшие офицеры спецслужб Саддама Хусейна, и они неплохие специалисты своего дела», — подытожил Евсеев.
По словам эксперта, часть патронов и боеприпасов участники ИГ производят сами на предприятиях, которые им удалось захватить в Сирии и Ираке. Это касается, в частности, патронов к некоторым видам стрелкового оружия. Кроме того, во многих видеороликах, посвященных действиям «Исламского государства», видно, как боевики этой организации используют самодельные системы залпового огня и самодельные минометы.
Когда к сирийскому торговцу оружием Абу Али, известному в его родном городе поставщику боеприпасов повстанцам, воюющим с ИГИЛ, пришли два полевых командира-джихадиста, тот решил: ему конец. Но ему сунули в руки бумажку, на которой было напечатано: «Этот человек имеет право покупать и продавать все виды средств вооружения на территории Исламского государства». Абу Али вспоминает: «Там даже штамп был – «Мосульский центр». (Мосул – город на севере Ирака, с июня 2014 года оккупирован боевиками Исламского государства - прим. переводчика.)
Когда в прошлом году джихадисты захватили Восточную Сирию, Абу Али, как и все дельцы сирийского черного рынка, боялся, что его посадят за решетку или вообще выгонят из страны. Однако боевики Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), наоборот, включили торговцев оружием в сложную систему снабжения, обеспечивающую потребности в вооружении самой богатой в мире джихадистской террористической группировки на всей территории самопровозглашенного «халифата», образовавшегося за счет половины Сирии и трети Ирака.
«Они покупают как бешеные. Покупают ежедневно: утром, днем, ночью», – рассказывает о нужде террористов в боеприпасах Абу Али. Он, как и остальные торговцы, «работающие» на подконтрольной ИГИЛ территории, с которыми разговаривал FT, попросил, чтобы его называли вымышленным именем.
Когда ИГИЛ летом 2014 года захватило второй за важностью иракский город Мосул, в его руках оказалось оружие стоимостью несколько сотен миллионов долларов. И с тех пор в каждом бою, где побеждали джихадисты, они каждый раз захватывали амуницию. В их арсенале – американские танки «Abrams», винтовки M16, 40-миллиметровые гранатометы MK-19 (отбитые у иракской армии) и русские 130-миллиметровые пушки полевой артиллерии (захваченные у сирийской армии).
Но, несмотря на это, утверждают дилеры, ИГИЛ постоянно нуждается в боеприпасах. Самый высокий спрос – на патроны для автоматов Калашникова, среднекалиберных автоматов и 14,5 - и 12,5-миллиметровых зениток. ИГИЛ также скупает активно-реактивные гранаты и снайперские патроны, хотя и в меньших количествах.
Объемы многомиллионного рынка вооружения ИГИЛ трудно оценить в точных цифрах. По информации, полученной от бойцов и торговцев оружием, только для вооруженных столкновений, происходивших ранее в этом году у линий фронта около города Дейр-эз-Зор на северо-востоке Сирии (и это только одно из многих полей боя ИГИЛ!), ежемесячно требовалось боеприпасов, по меньшей мере, на 1 миллион долларов. В еще 1 миллион долларов обошелся в декабре прошлого года недельный штурм аэропорта вблизи упомянутого города.
Потребность ИГИЛ в боеприпасах отображает ее боевую тактику: группировка полагается на заминированные автомобили, пояса шахидов и самодельные взрывные устройства – как во время наступления, так и при отступлении. Но в стремительных коротких столкновениях, когда боевики используют «калашниковы» и закрепленные на автомобилях пулеметы, они за один-единственный день могут тратить десятки тысяч патронов. Бойцы утверждают, что боеприпасы на линии фронта подвозятся ежедневно целыми грузовиками.
Чтобы обеспечить бесперебойное поступление боеприпасов, ИГИЛ осуществляет сложную логистическую деятельность, которая, по словам боевиков, учитывая ее важность, контролируется высшим военным советом, входящим в состав командования группировки. Похожим образом ИГИЛ контролирует торговлю нефтью – основной источник своего дохода.
Но самым лучшим каналом получения вооружений являются... враги ИГИЛ. Проправительственная милиция в Ираке продает часть амуниции на черном рынке, с которого она попадает к дилерам – поставщикам ИГИЛ.
Больше всего боевики ИГИЛ полагаются на своих противников в сирийской трехсторонней войне между силами президента Башара аль-Ассада и повстанцами, которые пытаются разбить и Ассада, и ИГИЛ. И в этом жизненно важная роль отводится сирийским торговцам оружием. Абу Али сбежал, когда ему приказали присоединиться к этой деятельности, а вот Абу Омар, шестидесятилетний ветеран черного рынка, ринулся тогда в этот бизнес без колебаний.
«Мы можем покупать у режима (ассадовского – прим. переводчика), у иракцев, у повстанцев. Да если бы мы даже у израильтян покупали, им (джихадистам) наплевать – лишь бы оружие было», – рассказывает Абу Омар журналисту Financial Times. Сидя в баре в Турции, он за стаканом виски вспоминает, как продавал контрабандное оружие ИГИЛ. Абу Омар бросил этот бизнес в августе, когда понял, что ИГИЛ, как сам говорит, «жестокое».
Командиры ИГИЛ обеспечивают проштампованные документы каждому торговцу, чью кандидатуру официально одобрили два члена подразделений безопасности группировки. А затем выдвигают условие: делец может свободно передвигаться и заниматься бизнесом – при условии, что ИГИЛ становится его единственным покупателем.
Противники джихадистов удивляются их способности чрезвычайно быстро перебрасывать с места на место во время боев огромные количества боеприпасов. В Северном Ираке, например, курдские боевики как-то раз захватили документы, среди которых нашлись бумаги о поставках оружия и боеприпасов для только что прекратившихся боев.
«Боеприпасы отправили им машиной в течение 24 часов после заказа!» – рассказывает один из работников иракской спецслужбы, пожелавший остаться неизвестным.
Боевики и дилеры утверждают, что такая оперативность обеспечивается коммуникационными системами джихадистов. Передвижной «комитет», назначенный высшим военным советом в Ираке, держит постоянный контакт с «центрами вооружений» в каждой провинции, а те, в свою очередь, принимают заказы от военных эмиров.
Информационный обмен между эмирами и «центрами» на радиочастотах PMR-диапазона (на котором работают рации) иногда подслушивают их враги. Курдские повстанцы с ирако-сирийской границы собираются вокруг радиоприемника, настроенного на частоту ИГИЛ, и слушают, как боевики заказывают «кебаб», «куриную тикку» и «салат». «Кебаб, наверное, – тяжелый пулемет, – объясняет Абу Ахмад, командир повстанцев из Восточной Сирии, который сражался с ИГИЛ, но летом вынужден был сбежать в Турцию. – Салат может означать боеприпасы к «калашниковым». Вы получаете разрывные и бронебойные заряды – микс, салат».
Абу Омар рассказывает, что общался с «центрами» при помощи мобильного текстового сервиса WhatsApp. Каждые несколько дней передвижной «комитет» выпускает для «центров» прайс-листы для заказа зарядов и гранат, пользующихся самым большим спросом. «Центр», к которому обращался Абу Омар, посылал ему текстовыми сообщениями все обновления этих прайс-листов. Дилеры говорят, что их комиссия варьировалась от 10 до 20%.
Как рассказал FT Абу Ахмад, по мере того как поддерживаемая американцами коалиция оттесняет ИГИЛ от турецкой границы, отрезая при этом потенциальные каналы поступления контрабанды, цены на вооружение растут. Чтобы увеличить конкуренцию и немного сбить цены, ИГИЛ выпустила дополнительные лицензии на торговлю оружием, порой вынуждая нескольких дилеров соревноваться за один и тот же заказ, – пожаловался один контрабандист.
Большинство боеприпасов поступают из Сирии. В настоящее время она – источник оружия для более широкой «аудитории». Группы повстанцев получают от своих сторонников из стран Персидского залива через турецкую границу боеприпасы целыми грузовиками. Коррумпированные повстанцы продают часть местным торговцам. Пограничные провинции Идлиб и Алеппо сейчас стали крупнейшим черным рынком в стране, говорят местные.
После пяти лет войны о какой-либо идеологии уже и речи быть не может, рассказывает Абу Ахмад: «Некоторые (дилеры) искренне ненавидят ИГИЛ. Однако это не важно, когда вопрос стоит о получении прибыли».
Дилеры используют сеть водителей и контрабандистов, чтобы прятать боеприпасы в грузовиках, перевозящих гражданские товары, такие как овощи или строительные материалы. «Грузовики мотаются туда-сюда как бешеные. Они всегда используют (как прикрытие) то, что вне подозрений, – говорит Абу Ахмад. – Часто используются автоцистерны для горючего, потому что они должны возвращаться на территорию ИГИЛ порожняком».
Еще одним источником снабжения боеприпасов на черный рынок, в частности в таких районах, как южная часть провинции Ас-Сувайда, являются... Москва и Тегеран. Боеприпасы, предназначенные для войск Ассада, тоже ополовиниваются конечными получателями. «Они любят русские изделия, – говорит Абу Омар о джихадистах. – Правда, иранские тоже купят, но только задешево».
В регионе, где возможностей для бизнеса маловато, положить конец такой торговле чрезвычайно сложно. Каждый раз, когда один торговец оружием бросает свой бизнес и убегает, на его место приходят несколько новых, в отчаянной надежде заработать.
«Сегодня все, что интересует людей, – это деньги. Им наплевать, кто ты. Не наплевать только на доллар», – говорит Абу Омар.
Бомбы ИГИЛ
Бомбы, «прославившие» ИГИЛ, – это еще и часть цепочки снабжения, которую сложнее всего разорвать.Эксперты британской Группы изучения вопросов вооруженных конфликтов (CAR, Conflict Armament Research), которые, совместно с Советом безопасности Курдистана в Ираке, отслеживают вооружение ИГИЛ, утверждают, что ИГИЛ покупает и использует для производства бомб практически все что угодно.
«Мы видели все – от мобильных телефонов и раций «Motorola» до устройств для открытия гаражных ворот и компьютерных микросхем», – рассказывает Джеймс Бивен, директор CAR, занимающийся поиском вооружений и взрывчатки ИГИЛ на брошенных полях боев при содействии Совета безопасности Курдистана в Ираке.
Многие из товаров, которые скупает группировка (например, электроника, которую переделывают в детонаторы для взрывных устройств), на вид такие безобидные, что их перевозку почти невозможно контролировать. Другие материалы, такие как оксид алюминия или минеральные удобрения, нередко закупаемые террористами (как выяснили специалисты CAR) за рубежом, абсолютно легально используются в добывающей или сельскохозяйственной деятельности.
И эти материалы поступают со всего мира, говорит один из иракских чиновников: «Просто ткните наугад пальцем в карту – оттуда они тоже что-то завозят».
Чтобы все это «сырье» добралось до Исламского государства, используется сеть посредников. Крупнейший – Турция. CAR выяснила, что некоторые турецкие компании покупают материалы, используемые для снесения зданий и в добывающей промышленности, и перепродают их своим клиентам, которые, в свою очередь, тайком передают их группировке джихадистов.
Ассортимент материалов, к которым таким образом получает доступ ИГИЛ, дает представление о том, насколько сложно перекрыть поток снабжения. FT стало известно о случае с бизнесменом из города Аксакале (юг Турции). Он исчез четыре месяца назад, когда власти узнали, что он скупал сантехнические трубы и удобрения и, по словам его подчиненных, пересылал в ИГИЛ.
© AP Photo, Khalid Mohammed
Откуда берется оружие у ИГИЛ
«Хабиби! Алюминий!»
Громкий возглас эхом разносится по захламленному двору дома в городе Талль-Афар, который находится далеко на севере Ирака. Сейчас конец сентября, но на улице все еще жарко. Кажется, жара струится отовсюду, даже поднимается с земли. Сам город пуст, если не считать одичавших бродячих собак да молодых людей с оружием в руках.
«Хабиби!» — снова кричит Дэмьен Сплитерс (Damien Spleeters). Так он ласково на арабском языке зовет своего иракского переводчика и местного коллегу Хайдера аль-Хакима (Haider al-Hakim).
Сплитерс — выездной следователь финансируемой ЕС международной организации Conflict Armament Research (CAR), которая отслеживает незаконный оборот оружия в зонах военных действий. Ему 31 год, у него усы Фредди Меркьюри из 1980-х годов, а его быстро загоревшие под южным солнцем тонкие руки покрыты татуировками. В другой обстановке его можно было бы принять за хипстера-бармена, а не за следователя, который последние три года занимался тем, что следил за контрабандной торговлей гранатометами в Сирии, автоматами типа АК-47 в Мали и сотнями видов других вооружений и боеприпасов, которые разными путями попадают в зоны военных действий, иногда в нарушение действующих международных соглашений. Ту работу, которой занимается Сплитерс, обычно выполняют секретные государственные службы, такие как Отдел опознания военных материалов Разведывательного управления Министерства обороны, известный как Chuckwagon (походная кухня). Но если слово Chuckwagon в гугле можно найти с большим трудом, то подробные отчеты Сплитерса для CAR всегда присутствуют в интернете в открытом доступе, и в них можно найти гораздо более полезную информацию, чем все те разведсведения, которые я получал, командуя в 2006 году в Ираке подразделением по обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов.
На той войне боевики подрывали американских солдат самодельными взрывными устройствами. Те устройства, которые я встречал во время своих командировок, боевики в основном зарывали в землю или приводили в действие, положив в автомобиль, который в таком случае превращался в большую движущуюся бомбу. Такие автомобили подрывали на рынках и у школ, и после взрывов сточные канавы заполнялись кровью. Но в основном это были грубо сделанные примитивные приспособления, детали которых склеивали скотчем и эпоксидной смолой. Те немногочисленные реактивные снаряды и мины, которые попадали к боевикам, были старые, низкого качества, зачастую у них не было нужных детонаторов, и они не всегда взрывались.
Многие руководители ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер. ) были ветеранами этого повстанческого движения, и начиная войну против иракского правительства в 2014 году, они прекрасно понимали, что для захвата территорий и создания своего независимого исламского государства одних только самодельных взрывных устройств и автоматов Калашникова им будет недостаточно. Для серьезной войны нужно серьезное оружие, такое как минометы, ракеты, гранаты, но ИГИЛ, будучи изгоем на международной арене, не мог это купить в достаточном количестве. Кое-что они отняли у иракских и сирийских правительственных войск, но когда у них закончились боеприпасы к этому оружию, исламисты поступили так, как до них не поступала ни одна террористическая организация: они начали конструировать свои собственные боеприпасы, а потом приступили к их массовому изготовлению, применяя довольно современные производственные технологии. Нефтяные месторождения Ирака стали для них производственной базой, поскольку там были инструменты и штампы, высококачественные режущие станки, машины для литья — а еще квалифицированные рабочие, которые знали, как быстро выточить сложные детали по указанным размерам. Сырье они получали, разбирая трубопроводы и переплавляя металлолом. Инженеры ИГИЛ штамповали новые взрыватели, новые ракеты и пусковые установки, а также маленькие бомбы, которые боевики сбрасывали с беспилотников. Все это делалось и собиралось в соответствии с планами и чертежами, которые делали ответственные функционеры ИГИЛ.
Контекст
Из России с кровью
Foreign Policy 18.10.2010 The National Interest 12.12.2017 The National Interest 07.12.2017 The National Interest 05.12.2017С начала конфликта CAR провела 83 инспекционных поездки в Ирак, собирая информацию об оружии, и Сплитер участвовал почти во всех расследованиях. В результате была создана детальная и обширная база данных, куда внесли 1 832 единицы оружия и 40 984 боеприпаса, найденных в Ираке и Сирии. CAR называет это «самой полной на сегодня коллекцией образцов оружия и боеприпасов, захваченных у ИГИЛ».
Вот так этой осенью Сплитерс очутился в неряшливом доме в Талль-Афаре, где он сидел над 18-литровым ведром пасты из алюминиевой пудры и ждал, когда появится его помощник. Аль-Хаким — лысый, хорошо одетый мужчина, чем-то напоминающий утонченного городского сноба, из-за чего он порой кажется инородным телом в замусоренной мастерской ИГИЛ. Мужчины легко наладили контакт и взаимопонимание, но при этом Аль-Хаким выступает в качестве хозяина, а Сплитерс — всегда почтительный гость. Их задача состоит в том, чтобы замечать мелочи. Там, где другие видят мусор, они находят улики, которые Сплитерс потом фотографирует и исследует в поисках малозаметных заводских номеров, которые могут рассказать о происхождении находки.
Например, что касается алюминиевой пасты, то мастера ИГИЛ смешивают ее с нитратом аммония и получают мощное взрывчатое вещество для мин и боезарядов реактивных снарядов. Сплитерс находил такие же ведра, от тех же самых производителей и продавцов, в Фаллудже, Тикрите и Мосуле. «Мне нравится, когда я вижу один и тот же материал в разных городах», — говорит он мне. Дело в том, что повторяющиеся находки позволяют ему выявлять и описывать различные звенья в цепочке снабжения ИГИЛ. «Это подтверждает мою теорию о промышленной революции терроризма, — заявляет Сплитерс. — А еще то, зачем им нужно сырье в промышленных масштабах».
Сплитерс постоянно ищет новые образцы оружия и боеприпасов, дабы понять, как развивается экспертный потенциал и профессионализм инженеров ИГИЛ. Приехав в Талль-Афар, он уцепился за новый многообещающий след: серию модифицированных реактивных снарядов, появившихся в пропагандистских видеофильмах ИГИЛ, которые эта организация показывает на YouTube и в других социальных сетях.
Сплитерс подозревал, что трубки для взрывателей, механизмы детонации и оперение для новых ракет делали инженеры ИГИЛ, однако он считал, что боевые заряды поступали откуда-то из других мест. Обнаружив за последние шесть месяцев несколько видов похожих боеприпасов, он пришел к выводу, что ИГИЛ мог захватить боевые заряды у сирийских антиправительственных сил, которым тайно поставляли оружие Саудовская Аравия и Соединенные Штаты Америки.
Но чтобы доказать это, ему нужны были дополнительные улики и свидетельства. Сплитерс считает, что если ему удастся найти больше пусковых установок и боезарядов, он сумеет впервые получить достаточное количество доказательств того, что «Исламское государство» использует поставленные из США мощные боеприпасы в боевых действиях против иракской армии и ее американских партнеров из сил специального назначения. Сам ИГИЛ вряд ли мог делать такие современные боеприпасы. Это означало бы, что у него появились новые и очень серьезные возможности и устремления. Эти обстоятельства также дают тревожное представление о будущем характере войн, когда любая группировка где угодно может начать доморощенное производство оружия, воспользовавшись материалами из интернета и 3D-печатью.
Почти все военные боеприпасы, начиная от патронов для винтовок и кончая авиационными бомбами, независимо от страны происхождения определенным образом маркируются. Обычная маркировка позволяет определить дату изготовления, завод-производитель, тип взрывчатого вещества, используемого в качестве наполнителя, а также наименование оружия, которое называют номенклатурой. Для Сплитерса эта маркировка является документом, «который невозможно подделать». Штампованные оттиски на закаленной стали очень трудно удалить или переделать. «Если там написано, что боеприпас из такой-то страны, это на 99% соответствует действительности, — говорит он. — А если нет, то все равно можно определить, что это подделка. А это нечто совсем другое. Каждая деталь имеет значение».
Как-то раз Сплитерс на иракской военной базе в Талль-Афаре ближе к вечеру расставлял патроны калибра 7,62 мм, чтобы сфотографировать маркировку на каждой гильзе. В этот момент я сказал ему, что никогда не встречал человека, который так любит боеприпасы. «Воспринимаю это как комплимент», — с улыбкой сказал он.
Это любовь началась, когда Сплитерс был еще новоиспеченным репортером и работал в газете в своей родной Бельгии. «В то время шла война в Ливии», — говорит он о гражданской войне 2011 года. Ему очень хотелось понять, каким образом винтовки бельгийского производства попадали к повстанцам, которые боролись против Каддафи. Он считал, что если раскрыть эту связь, бельгийская публика заинтересуется данным конфликтом, к которому она не проявляла никакого внимания.
Сплитерс начал просматривать бельгийскую дипломатическую переписку в поисках дополнительной информации о секретных государственных сделках, но это мало что дало ему. Он решил, что единственный способ разобраться в сути происходящего заключается в том, чтобы поехать в Ливию самому и лично проследить путь этих винтовок. Он купил билет на самолет, воспользовавшись деньгами от полученного гранта, и принялся за работу. «Знаете, это было немного странно, — говорит он. — Я взял отпуск, чтобы поехать в Ливию».
Сплитерс нашел те винтовки, которые искал. А еще он обнаружил, что поиск такого рода вызывает у него гораздо большее удовлетворение, нежели чтение материалов об этом оружии в интернете. «Об оружии можно очень многое написать, — сказал он. — Оружие развязывает людям языки. Оно даже мертвых может заставить говорить». В Бельгию Сплитерс вернулся уже журналистом-фрилансером. Он написал несколько статей о торговле оружием для франкоязычных газет, а также пару докладов для аналитических центров, таких как женевский Small Arms Survey. Однако жизнь фрилансера оказалась очень нестабильный, и поэтому Сплитерс отложил в сторону журналистское перо и в 2014 году пришел на работу в Conflict Armament Research в качестве штатного следователя.
Мультимедиа
В освобожденных от исламистов сирийских поселках
ИноСМИ 10.09.2013Сувенир из Сирии
The Associated Press 06.05.2016Во время одной из своих первых командировок по линии этой организации в сирийский город Кобани он работал среди убитых боевиков ИГИЛ, тела которых были брошены прямо на поле боя, где они гнили и разлагались. Сплитерс нашел один автомат типа АК-47 с ошметками гниющего мяса, застрявшего в изгибах и углублениях цевья и деревянной рукоятки. Повсюду стоял сладковатый запах разложения и тлена. Среди трупов он также обнаружил патроны калибра 7,62 мм, пулеметы ПКМ и поеприпасы к гранатомету РПГ-7. Часть этого оружия была украдена у иракской армии. Эти находки убедили его в огромной ценности полевых работ. Он говорит, что имеющуюся у него информацию невозможно получить, следя за новостями и видео в онлайне. «Во всех этих социальных сетях, когда я вижу боеприпасы или стрелковое оружие издали, иногда может возникнуть впечатление типа „ну да, это М16". Но если посмотреть вблизи, то становится понятно, что это китайская винтовка CQ-556, являющаяся копией М16. Но чтобы понять это, нужно смотреть вплотную», — говорит он мне, добавляя, что камера скрывает гораздо больше, чем показывает. А если рассматриваешь оружие лично, может оказаться, что оно от другого производителя, и таким образом, имеет иное происхождение. Об этом вряд ли можно догадаться, смотря зернистое видео на YouTube.
Война между формированиями ИГИЛ и правительственными войсками Ирака представляет собой целую серию напряженных боевых действий, которые ведутся на улицах городов от дома к дому. В конце 2016 года, когда правительственные войска сражались с боевиками ИГИЛ за северный город Мосул, иракцы обнаружили, что «Исламское государство» производит боеприпасы большого калибра на тайных предприятиях, расположенных по всему району. Чтобы изучить эти заводы по производству боеприпасов в Мосуле Сплитерс поехал туда еще в то время, когда там велись боевые действия. Как-то раз, когда Сплитерс под свист летающих пуль фотографировал оружие, он увидел, как иракский телохранитель, который должен был охранять его, пытается мясницким ножом отрезать голову мертвому боевику ИГИЛ. Лезвие у ножа было тупое, и солдат расстроился. Наконец, он отошел прочь от трупа.
Из Мосула Сплитерс привез кое-какую важную информацию. Но из-за авиаударов коалиции значительная часть города была разрушена, и к тому времени, когда в июле правительственные войска объявили о своей победе, значительная часть улик уже была уничтожена или потеряна. Когда ИГИЛ начал терять свои позиции в Ираке, Сплитерс забеспокоился, считая, что система производства оружия этой группировки может быть уничтожена еще до того, как он или кто-то другой сумеет задокументировать весь ее потенциал. Ему нужно было попасть на эти заводы до того, как их уничтожат. Лишь в этом случае он мог описать их содержимое, понять их происхождение и выявить цепочки поставок.
В конце августа боевые отряды ИГИЛ были очень быстро выбиты из Талль-Афара. В отличие от других стертых с лица земли городов, в Талль-Афаре разрушений было относительно немного. Там был уничтожен лишь каждый четвертый дом. Чтобы найти дополнительные улики и сведения о тайном производстве и поставках оружия, Сплитерсу нужно было очень быстро попасть в этот город.
В середине сентября Сплитерс прилетел в Багдад, где встретился с Аль-Хакимом. Потом он под охраной иракского военного конвоя из грузовиков с пулеметами в течение девяти часов ехал в северном направлении по шоссе, которое лишь недавно очистили от самодельных взрывных устройств. Последний отрезок дороги до Талль-Афара был пустынный, изрытый взрывами. Выгоревшие поля вокруг дороги были черного цвета.
Иракская армия контролирует южные районы Талль-Афара, а пользующиеся поддержкой Ирана ополченцы (в основном это шииты) из организации «Хашд аль-Шааби» (Силы народной мобилизации) удерживают под своим контролем север города. Отношения между ними очень напряженные. Мой водитель был курд, и он плохо говорил по-английски. Когда мы приблизились к первому блокпосту, и этот человек увидел флаг боевиков «Хашд аль-Шааби», он с тревогой повернулся ко мне.
«Я нет курди. Ты нет Америка», — сказал он. На блокпосту мы молчали, и нас пропустили.
В Талль-Афар мы приехали жарким вечером. Первую остановку мы сделали на огороженной территории, где, по словам Аль-Хакима, могла располагаться мечеть. Там у входа лежало несколько снарядов для бомбометной установки. На первый взгляд, у них очень простая конструкция, и они похожи на стандартные американские и советские боеприпасы для минометов. Но если у мин стандартные калибры (60 мм, 81 мм, 82 мм, 120 мм и так далее), то эти снаряды имеют калибр 119,5 мм, чтобы соответствовать внутреннему диаметру стальных труб, которые ИГИЛ использует в качестве пусковой установки. Такое отличие может показаться мелочью, однако снаряд должен очень плотно ложиться в пусковую трубу, чтобы там возникало достаточное давление пороховых газов для его выброса. У ИГИЛ очень строгие допуски и требования по качеству, порой до десятых долей миллиметра.
В задней части здания стояло несколько резервуаров, соединенных стальной трубой, а также большие бочки с черной жидкостью. Из одного резервуара что-то капало, и на нем образовались какие-то отвратительные наросты. «Ты думаешь, это ржавчина?» — спрашивает Сплитерс Аль-Хакима. Понятно, что жидкость токсична. Она похожа на рвотные массы пьяного, которого стошнило прямо на рубашку. Но Сплитерс не может взять образцы и сделать анализы. У него нет ни лабораторных приборов, ни защитного костюма, ни противогаза.
«Мне глаза щиплет», — говорит Аль-Хаким. Во дворе стоит едкий раздражающий запах, как будто там только что разлили краску. Поблизости лежат мешки с каустической содой для обеззараживания.
«Да уж, здесь все как-то подозрительно», — соглашается с Аль-Хакимом Сплитерс. Вскоре мы уходим. Черная жидкость может быть зажигательным веществом типа напалма или каким-нибудь ядовитым промышленным химикатом, однако Сплитерс не может уверенно сказать, что производится в этих резервуарах. (Позднее он узнает, что смог бы опознать производственный процесс, если бы сделал больше качественных фотографий манометров и их серийных номеров. По словам Сплитерса, какие бы сведения он ни собрал на местах, у него всегда остается такое ощущение, что он что-то забыл.)
После непродолжительной поездки по тихим, изрытым снарядами улицам мы подъезжаем к ничем не примечательному зданию, похожему на все остальные дома в квартале. Каменная стена, железные ворота, отдельные комнаты вокруг внутреннего дворика, тенистые, дающие отрадную прохладу деревья. Посреди брошенной обуви и постельного белья валяются стволы минометов и артиллерийские снаряды. Сплитерс со знанием дела небрежно отодвигает их в сторону.
В задней части двора он замечает нечто необычное. В бетонной стене пробито аккуратное отверстие — сразу видно, что оно проделано вручную, а не снарядом. За стеной большое открытое пространство, где много инструментов и наполовину собранных боеприпасов. Оно накрыто брезентом, чтобы скрыть содержимое от вражеских беспилотников. В воздухе стоит запах машинного масла.
Сплитерс сразу понимает, что это за место. Это не склад, какие он видел и фотографировал в больших количествах. Это производственный цех.
На столе он замечает мелкие бомбы, какие делает ИГИЛ. У такой бомбы пластмассовый корпус, изготовленный литьем под давлением, и небольшое хвостовое оперение для стабилизации в воздухе. Эти бомбочки можно сбрасывать с беспилотников, что мы часто видим на видеозаписях в интернете. Но ими можно также стрелять из подствольников автоматов типа АК-47.
Рядом участок для изготовления взрывателей. На полу возле токарного станка лежат кучи блестящей стружки в виде спирали. Чаще всего взрыватели ИГИЛ напоминают серебристую пробку конической формы с предохранительной чекой, продетой сквозь корпус. Конструкция взрывателя отличается элегантным минимализмом, хотя он далеко не так прост, как кажется. Неординарность этого устройства в его взаимозаменяемости. Стандартный взрыватель ИГИЛ приводит в действие все его реактивные снаряды, бомбы и мины. Таким образом, боевикам удалось решить серьезную инженерную проблему. В интересах безопасности и надежности США и большинство других стран создают отдельные взрыватели для каждого типа боеприпасов. Но у ИГИЛ взрыватели модульные, безопасные, и по словам некоторых специалистов, они довольно редко дают осечку.
Сплитерс продолжает свою работу в задней части двора-завода. И тут он замечает нечто особенное — те переделанные реактивные снаряды, которые он искал. Они на самых разных стадиях изготовления и подготовки, а на стенах фломастером написаны инструкции по сборке. Десятки боевых частей разобранных боеприпасов ждут своей очереди на переделку. Они лежат в темной пристройке на длинном столе рядом с кронциркулями и маленькими емкостями для самодельного взрывчатого вещества. Каждое отдельное рабочее место само по себе является кладезем информации, которая дает наглядное представление о программе ИГИЛ по созданию оружия и боеприпасов. Но рабочих мест здесь множество, а поэтому от изобилия улик возникает нечто вроде сенсорной перегрузки. «Боже мой, взгляни на это. И посмотри сюда. Боже, подойди вон туда. Боже, Боже, вот это да», — бормочет изумленный Сплитерс, переходя от одного рабочего места к другому, Он как Чарли, попавший на шоколадную фабрику.
Статьи по теме
Русские снайперы пробивают американские бронежилеты
The National Interest 16.12.2017Новые американские способы ведения войны
Time 05.12.2017Однако на Талль-Афар опускается ночь, а электричества в городе нет. Значит, Сплитерс уже не сможет изучать свои сокровища и фотографировать образцы при естественном свете. Вскоре наш конвой возвращается на иракскую военную базу, находящуюся неподалеку от разрушенного городского аэропорта. Она представляет собой небольшой форпост из отремонтированных трейлеров, половина которых изрешечена пулями. В трейлере рядом с нами спят двое задержанных боевиков, которых подозревают в принадлежности к ИГИЛ. Это юноша и мужчина постарше. Похоже, они единственные, кто попал в плен во время битвы за Талль-Афар. Сплитерс проводит вечер в нетерпении, смотря спутниковое телевидение. За все то время, что мы провели вместе, он почти ничем не занимался, кроме работы и еды, а спал всего по несколько часов.
Рассвело довольно рано, и когда солдаты проснулись, Сплитерс возвращается в сопровождении конвоя в цех. Он достает 20 желтых стикеров, обозначающих места преступления — по одному на каждый стол. Затем он рисует схему, чтобы позднее восстановить конфигурацию этого помещения. На одном месте в этой схеме он обозначает сварочные электроды, на другом шлифовальный станок. «Нет, это не поточный процесс, — размышляет он вслух. — Скорее всего, это разные рабочие участки для изготовления разных вещей».
Затем Сплитерс начинает фотографировать, но вдруг все помещение заполняют офицеры иракской разведки, узнавшие об этом маленьком заводе. Они открывают все ящики, вынимают каждую электроплату, пинают стружку и обрезки металла, забирают бумаги, дергают за рукоятки. Неиспользованные боеприпасы довольно безопасны, если не бросать их головкой взрывателя вниз, однако разобранные снаряды и мины весьма непредсказуемы. Кроме того, внутри цеха могут находиться мины-ловушки. Но Сплитерса тревожит не это. Он приходит в отчаяние из-за другого.
«Хабиби, — заявляет он, — надо, чтобы они ничего здесь не трогали и не уносили. Важно, чтобы все было вместе, потому что весь смысл в том, чтобы изучать это заодно. Если они что-то заберут, все будет бессмысленно. Ты можешь им это сказать?»
«Я говорил им», — отвечает Аль-Хаким.
«Они могут делать что хотят, когда я закончу», — устало говорит Сплитерс.
В маленьком помещении, примыкающем к участку для изготовления пусковых труб, Сплитерс начинает изучать десятки гранат различных моделей для гранатометов. Некоторые из них были изготовлены еще много лет тому назад, и на каждой имеется некий опознавательный знак. На гранатах болгарского производства в двойном кружке стоит цифра «10» или «11». Зеленая краска, используемая Китаем и Россией, немного различается по оттенкам. «В Ираке мы воюем со всем миром», — похвастался мне двумя днями ранее один солдат, имея в виду многочисленных иностранных боевиков, завербованных ИГИЛ. Но точно такое же впечатление возникает, когда смотришь на оружие из самых разных стран, сосредоточенное в одном помещении.
Сплитерс внимательно осматривает сложенные в ряды боевые части реактивных снарядов, и наконец находит то, что ему нужно. «Хабиби, я нашел снаряд ПГ-9», — восклицает он, глядя в сторону Аль-Хакима. Это румынский реактивный снаряд, имеющий номер партии 12-14-451. Сплитерс весь прошлый год искал именно этот серийный номер. В октябре 2014 года Румыния продала американским военным 9 252 гранаты ПГ-9 с номером партии 12-14-451 для гранатометов. Купив эти боеприпасы, Соединенные Штаты подписали сертификат конечного пользователя. Это документ, подтверждающий, что данные боеприпасы будут использоваться только в американской армии, и не будут передаваться никому. Румынское правительство подтвердило факт продажи, предоставив CAR сертификат конечного пользователя и документ о доставке товара.
Однако в 2016 году Сплитерс увидел видеозапись, сделанную ИГИЛ, на которой был показан ящик со снарядами ПГ-9. Ему показалось, что он заметил номер партии 12-14-451. Эти боеприпасы были захвачены у группировки сирийских боевиков «Джейш Сурия Аль-Джадид». Каким-то образом ПГ-9 из этой партии попали в Ирак, где техники из ИГИЛ отделили украденные гранаты от стартового порохового заряда, а потом усовершенствовали их, приспособив к бою в городских условиях. Гранатометными выстрелами нельзя вести стрельбу внутри зданий из-за опасной реактивной струи. Но прикрепив к гранате балласт, инженеры создали такой боеприпас, который можно использовать при ведении боевых действий внутри зданий.
Так как же американское оружие оказалось в руках у ИГИЛ? Сплитерс пока не может точно сказать этого. 19 июля 2017 года газета написала, что американские власти тайно готовили и вооружали сирийских повстанцев, делая это с 2013 до середины 2017 года, когда администрация Трампа прекратила программу подготовки, отчасти опасаясь того, что американское оружие может оказаться не в тех руках. Правительство США не ответило на многочисленные просьбы прокомментировать эту ситуацию и рассказать, как данное оружие очутилось у сирийских повстанцев и на заводе ИГИЛ по изготовлению боеприпасов. Правительство также отказалось сообщить, нарушили или нет Соединенные Штаты условия своего сертификата конечного пользователя и, соответственно, выполняют ли они условия договора ООН о торговле оружием, который они подписали наряду со 130 другими странами.
Контекст
Из России с кровью
Foreign Policy 18.10.2010Российские пистолеты нужны для кровавых войн
The National Interest 12.12.2017АК-47 против штурмовой винтовки M16
The National Interest 07.12.2017NI: всем нужны смертоносные российские пулеметы
The National Interest 05.12.2017Похоже, что другие страны тоже покупают и перепродают оружие. CAR проследила, как Саудовская Аравия покупала различные образцы вооружений, которые потом находили в отрядах боевиков ИГИЛ. В одном из случаев Сплитерс проверил план полета одного самолета, который должен был доставить в Саудовскую Аравию 12 тонн боеприпасов. Документы показывают что этот самолет не садился в Саудовской Аравии, а долетел до Иордании. Имея общую границу с Сирией, Иордания, как это хорошо известно, является точкой передачи оружия повстанцам, ведущим борьбу с режимом Асада. Хотя саудовцы могли заявить, что это оружие было украдено или захвачено, они этого не сделали. Отвечавшие за полет люди настаивают, что самолет с оружием сделал посадку в Саудовской Аравии, хотя полетные документы это опровергают. Правительство Саудовской Аравии не откликнулась на просьбу дать комментарии о том, как его оружие оказалось в руках ИГИЛ.
«Это война, — говорит Сплитерс. — Это чертовская неразбериха. Никто не знает, что происходит, и поэтому всегда возникают теории заговоров. Мы живем в эпоху постправды, когда факты уже ничего не значат. А я, делая эту работу, могу порой ухватиться за неопровержимые факты».
Большей частью терроризм нового поколения и сценарии будущих войн предусматривают использование искусственного интеллекта, беспилотных летательных аппаратов и самодвижущихся автомобилей со взрывчаткой. Но это лишь часть истории, отражающая страхи американских инженеров перед многочисленными возможностями по использованию новых технологий. Другая, намного более опасная часть этой истории относится к техническим специалистам ИГИЛ. Эти люди уже показали, что могут изготавливать оружие, не уступающее тому, что делает военная промышленность государств. А со временем им будет еще проще налаживать производственный процесс, поскольку в мире находит широкое распространение 3D-печать. Преподаватель машиностроения из Мичиганского технологического университета Джошуа Пирс (Joshua Pearce) является экспертом по открытому аппаратному обеспечению, и он говорит, что производственный процесс у ИГИЛ отличается «очень коварными особенностями». В будущем схематические чертежи оружия можно будет скачивать на тайных сайтах в интернете, либо получать через популярные социальные сети с кодированием, такие как WhatsApp. Затем эти файлы можно будет загружать в 3D-принтеры, работающие с металлом, которые в последние годы находят широкое применение и стоят не более миллиона долларов, включая наладку. Таким образом, оружие можно будет делать простым нажатием кнопки.
«Делать оружие с применением технологии послойной печати гораздо легче, чем кажется», — говорит директор проекта Art Of Future Word Огест Коул (August Cole), работающий в (Atlantic Сouncil). Темпы распространения интеллектуального капитала ИГИЛ зависят от количества молодых инженеров, вступающих в ряды его филиалов. По данным исследователей Оксфордского университета, как минимум 48% рекрутов джихадистских группировок из незападных стран учились в колледжах, и почти половина из них обучалась инженерным наукам. Из 25 участников терактов 11 сентября по меньшей мере 13 человек учились в вузах, и восемь были инженерами. Среди них два главных организатора терактов Мухаммед Атта и Халид Шейх Мохаммед. Мохаммед получил диплом инженера-механика в Университете Северной Каролины. сообщала, что он, находясь в американской тюрьме, получил разрешение на создание с нуля пылесоса. Что это — бессмысленное хобби, как утверждают сотрудники ЦРУ, или отличительная черта изобретателя? Чертежи пылесоса Мохаммед скачал в интернете.
У Сплитерса было всего два дня на изучение заводов боеприпасов в Талль-Афаре. В последний вечер он очень спешил, пытаясь сделать как можно больше работы. ИГИЛ пользуется методами распределенного производства. Каждый участок специализируется на определенной задаче, как на автомобильном заводе. И Сплитерс пытался описать и задокументировать все эти участки и рабочие места. «У нас остался всего один час», — сказал он, глядя на солнце, неумолимо клонившееся к горизонту. На первом заводе Сплитерс нашел огромную плавильную печь, вокруг которой лежало сырье, ждущее своей очереди на переплавку: агрегаты двигателей, металлолом, кучи медной проволоки. Там же стояли тиски с пресс-формами для взрывателей, рядом с ними лежало оперение для минометных снарядов. Все это ожидало своей очереди на сборку в следующем цехе. Эти работы производились на нижнем этаже трехэтажного здания, которое когда-то было рынком. Печь тоже была установлена на нижнем уровне, потому что от нее шел невероятный жар. Весь город Талль-Афар был превращен в производственную базу.
Сплитерс быстро заканчивает сбор улик. «Что-то еще осталось?» — спрашивает он майора иракской армии. «Да, есть», — отвечает майор, подходя к следующей двери. Там в фойе стоит большая печь, которую боевики ИГИЛ покрыли отпечатками своих рук, обмакнув их в краску. Это было похоже на детскую картинку первоклашек. В коридорах лежали глиняные формы для массового производства снарядов калибра 119,5 мм. В следующем дворе находится нечто вроде научно-исследовательской лаборатории. Везде лежат боеприпасы, новые и старые, осветительные снаряды, макеты в разрезе. Столы завалены разобранными взрывателями и огромными боеприпасами калибра 220 мм. Это самый крупный калибр, созданный инженерами ИГИЛ. Кроме того, там лежали большие трубы, используемые в качестве пусковых установок. Размером они были с телефонный столб.
Солнце начинает садиться. Сплитерс снова спрашивает, есть ли что-то еще. Майор снова отвечает утвердительно. За 24 часа мы побывали на шести предприятиях, и я понимаю, что сколько бы Сплитерс ни задавал свой вопрос, ответ будет всегда один и тот же. Но наступает вечер, и время у Сплитерса заканчивается. Остальные заводы останутся необследованными, по крайней мере, до следующего раза.
Брайан Кастнер — писатель, бывший офицер ВВС и ветеран иракской войны, занимавшийся обезвреживанием боеприпасов и взрывчатых веществ.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
А если бандитам не удалось что-то захватить или купить, приходится проявлять смекалку - кустарные мастерские обеспечивают инсургентов артиллерийским и даже ракетным вооружением.
О самых необычных образцах оружия повстанческих группировок рассказывает «Звезда».
М16А4
Искореженная винтовка с надписью на ствольной коробке «Property of US government» (то есть, «собственность Соединенных Штатов»), безусловно, была самым любопытным экземпляром экспозиции трофейного оружия на выставке «Армия-2017». Каким образом современная американская винтовка попала к боевикам? Скорее всего, М16 была захвачена боевиками ИГИЛ (организацией, запрещенной в России) на складах иракской армии, которой они официально поставлялись.
Р-40
Если бы первобытному дикарю посчастливилось найти ружье, он бы наверняка обрадовался такой хорошей, прочной дубине. На фотографии - примитивная ракетная установка. Только вот установленная на ней ракета далеко не примитивная - это советская Р-40, предназначенная для вооружения истребителя-перехватчика МиГ-25П. Гиперзвуковой снаряд, выполненный из титана, с тепловизорной головкой наведения, устойчивый к радио-электронному противодействию, используется ИГИЛ в установке, по сравнению с которой древняя «Катюша» БМ-13 - венец инженерной мысли.
RBG 40mm/6M11
Еще один образец, который вызывает множество вопросов - сербский револьверный гранатомет. Он совсем недавно появился на вооружении отрядов оппозиции и боевиков ИГИЛ. Само по себе оружие не слишком примечательно, тем более что оно является копией южноафриканского Milkor MGL 40x46mm. Однако об экспортных продажах RBG 40mm/6M11информации нет, гранатомет вообще мало распространен в мире. Это косвенно указывает на теневые каналы поставок оружия в Сирию из Юго-восточной Европы.
Крепостное ружье
Дефицит современного высокоточного оружия вынуждает боевиков конструировать настоящих монстров. На фото что-то вроде крепостного ружья 17-18 века, то есть - нечто среднее между мушкетом и пушкой. Конечно, в более современном обличье: это стационарное орудие наверняка сделано под патрон тяжелого советского пулемета ДШК. Кроме того, обращает внимание дешевый оптический прицел снятый, скорее всего, с пневматической винтовки.
Экземпляр посерьезней: австрийская высокоточная винтовка, состоящая на вооружении стран НАТО. Она была продемонстрирована среди прочих трофеев на выставке «Армия-2017». Разработанная в начале 70-х, винтовка SSG-69 и сегодня остается серьезным аргументом в руках подготовленного стрелка - для серии из 10 выстрелов поперечник рассеивания на 800 метрах составляет не более 40 см. То есть, на этой дистанции опытный снайпер все еще может поразить ростовую фигуру. При этом на 300 метрах разброс не превысит 9 см. Возможно, это высококлассное оружие вначале было предоставлено сирийской оппозиции, откуда оно и попало в ИГИЛ.
Газобаллонные минометы
На войне все средства хороши, тем более - изначально огнеопасные. Бытовые газовые баллоны давно уже полюбились террористам ИГИЛ в качестве снарядов для кустарных крупнокалиберных минометов (от 218 до 305 мм). Однако нельзя сказать, что прогресс стоит на месте: в последнее время к баллонам стали приваривать стабилизаторы. Едва ли это серьезно улучшило точность метания бытовых контейнеров, с другой стороны - стрельба по жилым кварталам и не требует скрупулезного расчета.
Химическое оружие
Пожалуй, самый пугающий образец, захваченный российским спецназом в Сирии, это установка для синтеза отравляющих веществ в полевых условиях. Она представляет собой бетономешалку, куда засыпаются реактивы - сами по себе они относительно неопасны, но при смешивании образуют фосфороорганические отравляющие вещества (ОВ) типа табун или зарин. Отметим, что такого рода бинарный способ получения ОВ долгое время использовался США - скажем, артиллерийские снаряды снаряжались прекурсорами, которые смешивались в процессе выстрела, образуя
нервно-паралитический V-газ.
Как устроена система поставок боеприпасов «Исламскому государству».
Абу Али торговал оружием, поставлял боеприпасы повстанцам, воюющим с ИГИЛ (запрещенная в России группировка) в его родном городе на востоке Сирии. Поэтому, когда год назад рядом остановился джип и два джихадистских командира направились к нему, он решил, что дни его сочтены.
Однако ему передали отпечатанный на принтере листок со следующим текстом:
«Этому человеку разрешается покупать и продавать все виды оружия внутри „Исламского государства“».
«Там даже стояла печать „Mosul Centre“», - вспоминает Али.
В прошлом году, когда ИГИЛ захватил многие земли в восточной Сирии, торговцы черного рынка оружия вроде Абу Али опасались, что будут изгнаны или убиты, однако этого не произошло. Вместо этого они встроились в сложную систему , которая снабжает «Исламское государство» боеприпасами на всей зоне халифата, охватывающего половину Сирии и треть Ирака.
Абу Али, который, как и многие, кому приходится действовать на территории, контролируемой ИГИЛ, просит не называть его настоящего имени, говорит:
«Они непрерывно покупают оружие - утром, днем и ночью».
Летом 2014 года бойцы «Исламского государства», захватив Мосул, получили оружия на сотни миллионов долларов. И каждая выигранная битва увеличивает их оснащенность. В их арсенале есть американские танки Abrams, винтовки M16 и гранатометы MK-19, отнятые у иракской армии и российские 130-миллиметровые полевые орудия М-46, захваченные у сирийцев.
Но, по словам дилеров , боеприпасы нужны постоянно. Наибольшим спросом пользуются патроны для автоматов Калашникова, среднекалиберных пулеметов и зенитных орудий 14,5 и 12,5 мм. Также ИГИЛ покупает реактивные гранаты и патроны для снайперских винтовок, но в меньших количествах.
Трудно подсчитать точные обороты этой торговли. Судя по интервью с бойцами и дилерами, только на стычки вдоль линии фронта в районе города Дейр эз-Зор - а это лишь одна из точек, где идут бои, - должно уходить боеприпасов на 1 млн долларов в месяц. По их словам, недельное наступление на близлежащий аэропорт в декабре прошлого года должно было стоить еще миллион.
Недостаток боеприпасов отражается на приемах ведения войны: боевики ИГИЛ используют заминированные грузовики, «живые бомбы» и самодельные взрывчатые вещества. Но постоянно вспыхивающие перестрелки, где обычно используются автоматы Калашникова и пикапы с пулеметами в кузове, могут потреблять десятки тысяч патронов в сутки, и грузовики снабжения ежедневно подвозят боеприпасы на разные участки фронта.
Для обеспечения этого потока патронов в ИГИЛ выстроена сложная логистическая система , которой придается большое значение - за ней наблюдает непосредственно высший военный совет, то есть часть руководства группировки. Подобным образом управляется торговля нефтью - главный источник доходов «Исламского государства».
Лучший источник боеприпасов - это противник. Например, проправительственное ополчение продает оружие на черном рынке, откуда оно попадает к джихадистам.
Но прежде всего в этом вопросе бойцы ИГИЛ полагаются на своих непосредственных оппонентов в Сирии - правительственные войска Асада и повстанцев. Здесь важную роль играют дилеры . Когда Абу Али предложили стать одним из них, он бежал, но другой делец, ветеран черного рынка Абу Омар - ему за шестьдесят, - остался и с головой окунулся в торговлю. Он говорит:
«Мы покупаем у войск Асада, у повстанцев, у иракцев... если бы мы могли покупать у израильтян, игиловцев это бы тоже устроило - им все равно, откуда оружие».
Сейчас, попивая виски в турецком баре, Омар рассказывает, как прошел год его работы на джихадистов. В августе он решил отказаться от торговли, решив, что ИГИЛ - слишком жестокий для него режим.
Командование исламистов обеспечивает дилера удостоверением с печатью, заверенным двумя членами органов безопасности ИГИЛ. Группировка требует эксклюзивности: дилер может свободно перемещаться и торговать, но «Исламское государство» хочет быть единственным клиентом.
Противники джихадистов удивляются их способности оперативно перемещать огромные запасы боеприпасов во время сражений. В северном Ираке курдские бойцы обнаружили подробные документы по поставкам оружия и боеприпасов для только что закончившегося нападения. Сотрудник службы безопасности в Ираке, который попросил не называть его имени, говорит:
«Они получали боеприпасы автомобильным транспортом в течение 24 часов после запроса».
Бойцы и дилеры отдают должное скорости коммуникаций джихадистов. Они объясняют, что мобильный «комитет», назначаемый высшим военным советом в Ираке, постоянно общается с «оружейными центрами» в каждой провинции, а те, в свою очередь, принимают запросы от военных эмиров.
Иногда радиообмен между эмирами и «центрами» слышен противнику. Например, на границе Ирака и Сирии курдские бойцы слышат на частотах ИГИЛ разговоры про «кебаб», «курица тикка» или «салат».
Абу Ахмад, мятежный командир из восточной Сирии, воевавший под началом ИГИЛ до побега в Турцию этим летом, говорит, что «кебаб» - это, вероятно, крупнокалиберный пулемет. «Салат - патроны для Калашникова. Там смесь: разрывные пули, проникающие», - смеется он.
Абу Омар говорит, что с «центрами» он связывался через систему мгновенных сообщений WhatsApp. Каждые несколько дней мобильный комитет рассылает по «центрам» прайс-лист с ценами на наиболее распространенные виды гранат и патронов. «Центр», к которому был прикреплен Абу Омар, писал ему о любых изменениях цен. Дилеры говорят, что их комиссия колеблется от 10% до 20%.
Абу Ахмад объясняет, что, по мере того как коалиция при поддержке США оттесняет группировку от турецкой границы, ограничивая возможности контрабанды, цены растут. По словам одного из торговцев, чтобы увеличить конкуренцию и снизить цены, ИГИЛ выдает дополнительные лицензии, и дилеры начинают перетягивать друг у друга сделки.
В целом в настоящее время основным источником оружия для региона выступает Сирия. Спонсоры из стран Персидского залива шлют поддерживаемым ими группам повстанцев грузовики с боеприпасами через турецкую границу, а недобросовестные бойцы сбывают его местным дилерам; пограничные провинции Идлиб и Алеппо, по словам местных жителей, превратились в крупнейшие черные рынки в стране. Абу Ахмад говорит, что после пяти лет войны идеология уже не имеет значения:
«Некоторые из дилеров ненавидят ИГИЛ. Но какая разница, если это приносит прибыль».
Дилеры используют водителей и контрабандистов, чтобы провозить оружие под видом овощей и строительных материалов. Абу Ахмад рассказывает:
«Движение сумасшедшее, и это всегда какие-то с первого взгляда безобидные вещи. Часто используются бензовозы, поскольку они идут обратно на территорию ИГИЛ пустыми».
Еще один источник оружия - боеприпасы из Москвы и Тегерана, предназначенные для Асада. Это типично, например, для Эс-Сувайды. Абу Омар говорит:
«Русское оружие они любят больше, а иранское идет дешевле».
В регионе, где возможностей заработать осталось немного, прекратить нелегальную торговлю невозможно. Каждый раз, когда очередной дилер сбегает, находится масса желающих занять его место.
Абу Омар говорит: «Всем плевать, кто ты. Значение имеют только деньги».