This post is also available in:

Как удалось выяснить The Insider, деньги, которые близкие к Кремлю «авторитетные» бизнесмены зарабатывают на российских портах, продолжают отмываться в Монако и Лихтенштейне — прежние «прачечные», уже засветившиеся в коррупционных скандалах, лишь сменили название и менеджеров. Речь идет о деньгах Тамбовской ОПГ и авторитетах Илье Трабере и Сергее Васильеве, контролирующих Петербургский нефтяной терминал, через который уходят нефтепродукты на экспорт с Киришского НПЗ. Оба они, как свидетельствуют источники, пользуются особым доверием президента и бывали почетными гостями на его днях рождения. При этом подставные лица, базирующиеся в Монако и Лихтенштейне, активно сотрудничают с бизнесом друзей Владимира Путина - в том числе Геннадием Тимченко и Владимиром Якуниным. В отмывочных схемах засветились и такие авторитетные организации, как Bank of New York. Громкие коррупционные скандалы лишь немного потревожили главных фигурантов — Трабер оказался в розыске Интерпола, куда его объявила Испания по подозрению в участии в криминальном сообществе (при этом Генпрокуратура РФ шлет в Испанию по этому поводу протесты), а Сергей Васильев, по данным источника The Insider, беспрепятственно посещает Европу по итальянской визе.

Как в Монако искали деньги Путина

12 февраля 1999 года из российского отделения Интерпола в полицию Монако поступила радиограмма. В ней россияне просили в связи с уголовным делом об отмывании денег идентифицировать два телефонных номера в Монако. Оказалось, что номера принадлежали компании Sotrama, и тогда полиция Монако стала изучать реальных владельцев компании.

19 мая 2000-го правительство Монако приняло решение №00-62 запретить Дмитрию Скигину, как де-факто управляющему Sotrama, въезд на территорию княжества. Совладелец Петербургского нефтяного терминала и компании ОБИП Дмитрий Скигин, по данным полиции Монако, поддерживал тесные взаимоотношения с Ильей Трабером, связанным с Тамбовской ОПГ.

Между Трабером и Скигиным и правда существовала тесная связь: Скигин контролировал Петербургский нефтеналивной терминал (ПНТ), а Илья Трабер его возглавлял в 1996 году (сегодня ПНТ руководит сын Дмитрия Скигина — Михаил Скигин, а официально ПНТ принадлежит нескольким кипрским офшорам). Кроме того, Илья Трабер бывал в гостях у Дмитрия Скигина по месту его жительства на Лазурном берегу, о чем полиция Монако составила справку 4 февраля 2000 года (отчеты полиции о проверке Sotrama имеются в распоряжении редакции). Всего полицией было составлено несколько отчетов о предполагаемых связях Sotrama с «организованной преступностью стран СНГ». Тем временем французская пресса рассказывала о роскошной вилле Трабера на Лазурном берегу.

Илья Трабер

В 2002 году наследный принц Альбер (будущий князь Монако) нанял на работу Роберта Эринджера, американского журналиста, который принялся за изучение деятельности в Монако зарубежных преступных группировок. В каком качестве он это делал, до сих пор неясно - сам он позже говорил, что был главой разведки Монако, князь Альбер со своей стороны утверждал, что официально разведывательной службы в Монако не существовало, а Эринджер «по собственной инициативе» взялся составлять отчеты об известных ему «слухах». Так или иначе, документы свидетельствуют о том, что Эринджер регулярно получал зарплату от княжеского дворца, и опубликованные им документы и свидетельства вызывают большой интерес и подтверждаются другими источниками.

Эринджер утверждает, что изучал нефтетрейдинговую компанию Sotrama с 2005 года, поскольку подозревал, что она обслуживает интересы с одной стороны, преступных сообществ, а с другой — лично Владимира Путина.

В целом в схеме отмывания денег через экспорт природных ресурсов нет ничего необычного: российские преступные сообщества пытаются завладеть легальными предприятиями в Европе, чтобы затем использовать разницу между внутренними и экспортными ценами, а также отмывать деньги через реальные или фиктивные поставки ресурсов при многоступенчатых перепродажах. Таково, например, дело Измайловской ОПГ в Испании (подозреваемые - Олег Дерипаска, Искандер Махмудов; дело было передано в Россию на следствие в 2011-м и окончательно закрыто в Испании в 2016-м). В отчете спецслужб Швейцарии упоминается , что к экспорту российского газа имел отношение криминальный авторитет Семен Могилевич, а в Испании от имени «Лукойла» выступал Захар Калашов (Шакро Молодой), впоследствии осужденный как в Испании, так и в России.

В процессе расследования один из источников (его настоящее имя Эринджер не приводит) связался с Эринджером:

«MARTHA сообщил, что Sotrama задекларировала налоговым органам Монако доход в €100 тыс. в месяц, а это только сумма, необходимая для окладов и операций и небольшая прибыль. Но фактически эта компания по торговле нефтью отмывала «миллионы и миллионы» евро в месяц для своей материнской компании „Горизонт“. MARTHA присутствовал на вечеринке в Кап-Ферра <Лазурный берег, место проживания Скигина - The Insider>, на котором главный исполнительный директор Sotrama предложил тост за российского президента и сказал: „Без Путина ничто из этого не было бы возможно“» .

Сбор информации о Sotrama облегчился после смерти Дмитрия Скигина в Ницце в 2003 году, когда его вдова наняла испанского адвоката Пабло Себастьяна, борясь за доказательства прав собственности на имущество, оставшееся от мужа в разных странах.

В 2011 году в интервью «Новой газете» адвокат описывал ситуацию так: «Sotrama, Horizon International Trading и целый ряд других фирм номинально управляются двумя юристами - Грэхемом Смитом и Маркусом Хаслером. Их офис располагается в Лихтенштейне, в городе Руггеле. Но за ними стоят очень высокопоставленные люди. Кто они - мы можем только догадываться».

В отчетах полиции Монако, на которые ссылался Эринджер, Sotrama оказывается лишь одной компанией из цепочки юридических лиц, подозреваемых в отмывании грязных денег тамбовской ОПГ параллельно с торговлей нефтью. Сама фирма существовала с 1972 года, называлась Aermar и была перерегистрирована, согласно официальному регистру Монако, в декабре 1990-го. По-видимому, «питерские» покупают ранее существовавшее предприятие именно в это время.

Офшоры петербургского нефтяного терминала

Реальная финансовая деятельность компании велась в Лихтенштейне. Управляющая компания Sotrama - Caravel Estamblishment, представленная итальянцем Микеле Теккиа (до 2016 года) - существовала в Руггеле, Лихтенштейн, по адресу Industriestrasse 105A и была закрыта только 12 июля 2017 года. По тому же адресу находится (за исключением литеры А) и дочерняя компания Horizon International Trading - она была основана в Лихтенштейне в 1992 году и работает до сих пор. Компания до сих пор упоминается в списке партнеров «Петербургского нефтяного терминала». Формально она управляется лично Маркусом Манфредом Хаслером (о том как, как Хаслер связан с Владимиром Якуниным и Геннадием Тимченко - ниже).

Петербургский нефтяной терминал

«Реально контролируют Horizon International Trading и Caravel Establishment отец и сын Эдуард и Дмитрий Скигины, — говорится в отчете полиции Монако, — в свою очередь за этими фигурами стоит Илья Трабер». Деятельность этой группы лиц распространялась на Италию и Ниццу. Так, в Ницце Трабер, по данным полицейских отчетов, контролировал SARL Horizon <существовало в реестре Ниццы с 1994 по 2009 гг. - The Insider >. Кроме того, Скигин от имени Трабера управлял Санкт-Петербургским нефтяным терминалом и ОБИП (ЗАО «Объединение банков, инвестирующих в порт»), говорится в документах полиции Монако.

В отчете полиции Монако утверждается, что «Sotrama управляет компаниями Petroruss, Petrovision и United Jet Service Company Establishment из Лихтенштейна». Первые две из этих компаний зарегистрированы все по тому же адресу в Лихтенштейне, а третья - по другому адресу в той же стране: Аuring 52, 9490 Vaduz, и этот адрес тоже примечательный: он совпадает с адресом лихтенштейнской компании Nasdor, которая владела 50% компании ОБИП. Кроме того, Nasdor был основным акционером Петербургского морского порта вместе с мэрией Петербурга до продажи порта Владимиру Лисину в 2004 году.

Иными словами, все эти лихтенштейнские компании, зарегистрированные по одним и тем же адресам - «почтовые ящики», как называют их в Европе, - связанные с Sotrama, действительно входили в одну сеть (см. схему ниже), управлялись одними и теми же людьми, включая наследника Дмитрия Скигина Михаила, и при этом одна из них официально работает с «Петербургским нефтяным терминалом», торгующим нефтепродуктами Киришского НПЗ до сих пор.

Схема отмывания денег в Монако (не доступна в формате Instant Articles в Facebook):

Микеле Теккиа на скачках в 2017 году (второй справа)

Неизвестно, насколько удалось очистить репутацию Микеле Теккиа, Михаила Скигина и Грэхема Смита с помощью SERM, но компания Sotrama в 2016 году решила поменять название и руководителя.

Название она в ноябре 2016 года сменила на CINPIT (по-французски это читается как «Сенпит», что фонетически совпадает с используемым сокращением для «Санкт-Петербурга»). Новыми руководителями, согласно выписке, полученной The Insider в Управлении по экономическому развитию Монако, стали гражданин России Владимир Бельковский (уроженец Петербурга), а также гражданин Швейцарии Ули Амбауэн (Ueli Ambauen). Оба указали адрес в Швейцарии — Бельковский указал домашний адрес в Абтвиле.

Похоже, усилия по очистке репутации Sotrama есть и на русском языке. Поиск публикаций по ее точному адресу в Монако отсылает к «политическому детективу» под названием «Охота за золотом Путина», изданному в 2015 году. Автор книги — бывший корреспондент газеты «Правда» Владимир Большаков, в советские годы издававший такие книги, как «Сионизм на службе антикоммунизма», а ныне публикующий в конвейерном режиме трэш-литературу в поддержку Путина и против «пятой колонны». По сюжету «Охоты за золотом Путина» некий агент американских спецслужб ищет «состояние Путина» ради деятельности по подрыву российской государственности, но не может разыскать офис компании Sotrama в Монако, потому что по указанному адресу находится здание с тысячами компаний, а по телефонам якобы никто не отвечает.

Как Skype помешал замести следы

В июне 2017 года корреспондент The Insider лично навестил офис компании CINPIT, бывшей Sotrama, в Монако (по адресу, 7 rue du Gabian, bloc C). Компания занимает два офиса на 5-м этаже под номером 20 и 21: в одном из них дверь не открыли, а во втором не оказалось никого, кроме двух русских сотрудниц. Сотрудницы поправили произношение корреспондента «The Insider » («не Мишель, а Микеле Теккиа»), однако заявили, что ничем помочь не могут, связать с Теккиа не могут, электронного адреса или факса для официального запроса СМИ предоставить также не могут. Единственное, в чем они проговорились – одна из сотрудниц является бывшей помощницей Микеле Теккиа.

Выяснить, что актуальный управляющий компании Владимир Бельковский – знакомый Михаила Скигина, помогла случайность. 26 августа 2017 года скайп-аккаунт Михаила Скигина поразил вирус, который создал группу со всеми его контактами. Ссылку на эту группу получил и корреспондент The Insider. В группе оказались члены семьи Михаила Скигина, деловые партнеры (среди них встречаются и имена лоббистов российского бизнеса в Швейцарии), немецкий прокремлевский политолог Александр Рар, который стал старшим советником президента компании Wintershall AG - партнера «Газпрома» по «Северному потоку», Роман Белоусов (подробнее о нем — ниже), а также Владимир Бельковский. В России знакомый Скигина Владимир Бельковский учредил компанию «Нефтеоргсинтез», находящуюся в процессе ликвидации. Уставная деятельность — «Предоставление услуг по добыче нефти и газа».

Скигин: «Я просто оптимизировал налоги»

Ранее Михаил Скигин отрицал, что вообще как-то связан с бизнесом его отца и компанией Sotrama (официально он в ней не участвовал). Однако же в интервью The Insider он неожиданно признал, что владел компанией, заявив, что теперь от нее избавился. Сотрудничество с Хаслером и Грэхемом Смитом он объяснил желанием «оптимизировать налоги». При этом он отрицал какое-либо участие в отмывочных схемах: «Я снимаю фильмы, занимаюсь детскими проектами, но это никому неинтересно, потому что это с коррупцией не связано". На вопрос о связи с Трабером и Васильевым Скигин заявил: «Далеко не факт, что отчеты Монако, попавшие в интернет, являются официальными и я недавно начал с этим разобраться и наметил шаги, но рано говорить о конкретике. Обвинения в отмывании денег - это чушь. Там сейчас другой человек, другие люди. Дело в том, что новую компанию в Монако открыть не так просто - и мой отец купил ранее существовавшую, и ее перепродали потом Владимиру <Бельковскому>. Компанию давным-давно бы закрыли, если бы она чем-то таким занималась. С Владимиром Бельковским я знаком с Санкт-Галлена, где я снова начал ходить в университет, который я бросил в 2003 году в связи с тем, что мой отец скончался. Пару лет назад у меня снова появилось время, чтобы вернуться и попробовать доучиться. Это город маленький, там русских мало, мы начали общаться с Владимиром Бельковским, который там жил и работал, и он оказался заинтересован в монакской компании. Так получилось, что он снял с меня «головняк», переехал в Монако, но вот ваш звонок свидетельствует о том, что я ошибся».

Михаил Скигин

Бельковский в разговоре с The Insider предложил примерно ту же интерпретацию: «Я в курсе, безусловно. что компания была упомянута в отчетах полиции Монако как занимавшаяся отмыванием денег. Когда я решил приобрести ее, мы с Михаилом это обсуждали, я смотрел, что есть разная информация в интернете, и безусловно эту информацию попытался уточнить, но, как я понял, формального подтверждения ее нет, и меня это на тот момент успокоило. В момент, когда покупалась компания, честно сказать, из-за этих слухов удалось договориться недорого. Может, я на это купился. Но сейчас вы меня спрашиваете, и я думаю, не рано ли я успокоился».

Бельковский уточнил, что он владеет компанией с прошлого года. «Бывшая Sotrama, а теперь CINPIT заинтересовала меня, потому что очень сложно новую компанию открыть в Монако, причем Монако это не бизнесовая юрисдикция, но так совпало. Компания занимается оказанием профессиональных услуг в сфере построения логистических цепочек: подбор поставщиков, логистических услуг, отслеживание того, как поставщики работают, согласование различных видов транспорта. Оборот — пара сотен тысяч евро в месяц. Я достаточно хорошо знаю мультимодальную логистику нефтехимических грузов. Это все, что связно с commodities, то, что от точки производства до точки потребления двигается на достаточно большие расстояния, включает в себя несколько видов транспорта, когда нужно соблюсти требования, не знаю там, к цистернам, к грузовикам, кораблям, чтобы ни на одном этапе не было нарушения».

Удивительно, впрочем, как компания с оборотом в несколько сотен тысяч евро и такими масштабными проектами управляется только с двумя сотрудниками в офисе. Еще большее удивление вызывает, что как минимум одна из этих двух сотрудниц «логистической компании» — осталась со времен Sotrama (которая к логистике не имела никакого отношения). Бельковский пояснил, что «как раз сейчас нанимает новых, около десяти человек», но что «в Монако очень трудно найти профессионалов» и он «как раз сегодня проводил собеседование».

Стоит отметить, что в интернете следов глобальной логистической компании CINPIT почти нет. Нет сайта или рекламы логистических услуг. Также непонятно, какие грузы все-таки она перевозит.

Что еще важнее, CINPIT — именно CINPIT, а не Sotrama — сегодня указана как штаб-квартира для компании Horizon International Trading AG, зарегистрированной Маркусом Хаслером и Грэхемом Смитом с 2002 года в Панаме. Похоже, что, CINPIT — это все-таки не новая компания, а переименованная старая контора, сохраняющая свою связь со Скигиным и всей остальной цепочкой.

«Новые люди — старые операции» — так прокомментировал The Insider появление CINPIT на месте Sotrama Роберт Эринджер.

«Селебритиз из Монако» делят бизнес с Якуниным и Тимченко

О том, какого уровня связи имеются у деятелей CINPIT (Sotrama) и Horizon International Trading, говорит тот факт, что их управляющие оказались бенефициарами трех статусных и при этом скандальных российских проектов - двух портов и платной дороги.

Имя Маркуса Хаслера появляется в списке аффилированных лиц порта Усть-Луга на Балтике, где лихтенштейнский поверенный был членом совета директоров до 2015 года. О сооружении порта в Усть-Луге власти говорили еще с 90-х. В разное время портом и нефтеналивными терминалами для него занимались люди Владимира Якунина через лихтенштейнскую структуру Investport Holding Establishment и Геннадий Тимченко. Сооружение терминалов привело к протестным письмам европарламентариев в адрес Ангелы Меркель и Владимира Путина и депутатскому запросу в Бундестаге в 2012 году. Парламентариев интересовало экологически грязное строительство и обрушение конструкций, наносящее вред охраняемой акватории Балтийского моря. Глава порта Усть-Луга Валерий Израйлит в 2016 году был арестован и оставлен под стражей до 27 декабря 2017. Его обвиняют в хищении 1,5 миллиарда рублей.

Владимир Якунин и Геннадий Тимченко

Кроме того, Маркус Хаслер и Грэхем Смит неожиданно оказались дорожными строителями Петербурга. Власти Санкт-Петербурга планируют потратить 8 миллиардов рублей на строительство платных дорог, для чего летом 2017 заключили договор с никому неизвестной в России компанией ООО «Санкт-Петербургская платная дорога». Учредителем «Платной дороги» является кипрская компания Tollway Limited, принадлежащая в равных долях гражданину России Роману Белоусову (он же является гендиректором «Платной дороги») и панамской Magalo Investments, которую возглавляют лихтенштейнские поверенные Маркус Хаслер и Грэхем Смит.

В июне 2009 года Маркус Хаслер, указав адрес: Raben Anstalt, Industriestrasse, 26, Руггель, подписал договор сдачи в аренду виллы в Италии на полуострове Монте Арджентарио. Копия договора имеется в распоряжении The Insider. Съемщиком указан чешский лоббист Марек Далик, осужденный в 2016 году городским судом Праги на 5 лет тюрьмы за получение «отката» при поставках бронетранспортеров чешской армии.

Питерские пришли на Сахалин: обвинения в рейдерском захвате порта

Недавно группа питерских инвесторов во главе со Скигиным-младшим также добралась до Сахалина, где со скандалом завладела портом Поронайска.

В июне 2015-го Алексей Ферт, представившийся новым директором, не попал на рабочее место, столкнувшись с противодействием охраны. Роман Белоусов, представившийся СМИ председателем совета директоров порта, заявил, что причиной замены прежних гендиректоров на Алексея Ферта стали «неэффективность предыдущего менеджмента, отсутствие финансовых результатов, постоянные убытки, постоянные конфликты со всеми контрагентами, отсутствие перспектив развития порта».

За цепочкой компаний с Кипра и Британских островов, получивших контроль за портом благодаря задолженности, которую, как заявили прежние владельцы, «они же и создали», стоит Михаил Скигин. Об этом РБК сообщил начальник юридической службы Петербургского нефтеналивного терминала и по совместительству один из новых инвесторов порта Поронайска Михаил Белов. «Михаил Дмитриевич Скигин осуществляет много инвестиций в России, и это один из его проектов. Не сказать, что самый лучший», - заявил РБК Михаил Белов. Мэр Поронайска Александр Радомский порадовался , что в процессе захвата порта новыми инвесторами в 2015-м «не дошло до стрельбы»

Лидер «тамбовских» Сергей Васильев: как с тремя классами образования управлять портом

Как заявил Максим Фрейдзон в разговоре с корреспондентом The Insider, в марте 2015 года «Михаил Скигин являлся легальным представителем «старших товарищей» — Ильи Трабера и Сергея Васильева». А вот что рассказывал другой знакомый Васильева в разговоре с The Insider на условиях анонимности:

«Васильев иногда прямо так трогательно и говорил: «Начальник отдела в порту <Морской порт Санкт-Петербурга - The Insider> - доктор экономических наук. Он приходит ко мне с какой-то бумагой, говорит «Сергей Васильевич, вот этот подпункт надо исправить.» А я смотрю на эту бумагу - у меня три класса образования, я ни х... не понимаю. И я на него смотрю, брови сдвигаю, делаю умное лицо и говорю «вы знаете, этот вопрос требует серьезного осмысления». Фрейдзона я встречал со Скигиным, потому что они тусовались все время с Васильевым. Скигин, когда приезжал из Монако в Петербург, был постоянно с Сережей (тот жил в люксе в гостинице «Европейская»), ну и Фрейдзон был иногда с ним. Когда Васильева расстреляли <за покушение на него осужден бывший лидер Тамбовскогой ОПГ Владимир Кумарин - The Insider> , я навещал его в больнице вместе с Трабером».

Сергей Васильев

Также, по словам знакомого Васильева, Васильев называл в последних разговорах Фрейдзона «дурачком, который долго не проживет». Сам Максим Фрейдзон заявил об угрозах себе в Facebook; сведения об анонимных звонках с угрозами содержатся в его иске в американский суд.

Во время своей работы в Монако Роберт Эринджер утверждал, что совладелец Петербургского нефтеналивного терминала Сергей Васильев путешествовал в Монако вместе с Микеле Теккиа на вертолете из Италии, чтобы избежать иммиграционного контроля французских властей:

«MARTHA связалась со мной со срочной новостью: Сергей Васильев, россиянин, который, как мы подозревали, был связан с фирмой «Горизонт», нефтеналивным терминалом в Санкт-Петербурге и Sotrama , прибыл в Монако для встреч с исполнительным директором Sotrama, Микеле Теккия. Способ, которым Васильев прилетел, заинтриговал меня: его привез частный вертолет из Италии в Монако. Это была уловка, чтобы избежать контроля французскими иммиграционными властями. Васильев связан с организованной преступной Тамбовской группировкой в Санкт-Петербурге. По-видимому, в гараже в Монако у него была «Бентли» и, как говорят, он искал брешь в порту, чтобы незаметно пришвартовывать тут яхту, которую он надеялся купить».

Вертолетом, по свидетельству очевидца, Васильев пользуется и в Петербурге для отъезда к своей даче в Вырице.

Вертолет Сергея Васильева, Петербург.

Геннадий Тимченко и Bank of New York

Илья Трабер и Сергей Васильев - не единственные «старшие товарищи», с которыми связан Скигин. Так, фирма Sovex (а значит, и ее совладелец Horizon International Trading) брали авиационное топливо с Киришского НПЗ, где за экспорт с 1987 года и в 90-е при различных юридических лицах отвечал Геннадий Тимченко, давний знакомый Владимира Путина. ПНТ с Киришским НПЗ связывал нефтепровод, и через него поступала нефть на экспорт.

Напомним, что в процессе расследования деятельности фирмы Sotrama полиция Монако получила некие сведения о Геннадии Тимченко от французских спецслужб 4 июля 2005 года. Однако, что это за сведения, из имеющейся полицейской сводки не ясно.

Свет на это помогает пролить еще одно название — Petrotrade, где был задействован компаньон Тимченко. Эту компанию Роберт Эринджер упомянул в блоге как еще одну фирму в Монако, занимающуюся хищением части средств от продажи нефти за рубеж «в интересах Путина».

В 1999 году, по данным Эринджера, правоохранительные органы Польши направили запрос в Монако в отношении компании Petrotrade в рамках расследования дела об отмывании денег дочерней компанией BMG Petrotrade-Poland. Контролировал головную компанию Petrotrade в Монако бывший совладелец Bank of New York Брюс Раппапорт, израильтянин с русскими корнями, обвиненный в 1999-м году в отмывании денег российской организованной преступности в иске, поданном другими акционерами в суд Южного округа штата Нью-Йорк (по итогам разбирательства BoNY заплатил штраф 38 миллионов долларов в 2005 году). Раппапорту был запрещен на шесть месяцев въезд в Монако в 2001 году. В 2000-е филиалом Petrotrade в Швейцарии управляли дети Раппапорта - Ирит и Нога, как следует из коммерческого регистра Швейцарии, доступного в открытых источниках.

Petrotrade SAM (Монако), имела филиал в Женеве где, с 1994 по 1996 год одним из администраторов филиала был швед Торбьорн Торнквист, бывший компаньон, после введения санкций в отношении Геннадия Тимченко ставший основным владельцем компании Gunvor.

По свидетельству Максима Фрейдзона, Дмитрий Скигин познакомился с вице-президентом Bank of New York, отвечавшей за работу с Восточной Европой, эмигранткой из России Натальей Гурфинкель в 1992 году в Нью-Йорке. Фрейдзон утверждает, что лично видел их вместе. В советское время Гурфинкель занималась работой с Внешэкономбанком СССР. По словам Фрейдзона, Дмитрий Скигин помогал Гурфинкель открывать компании в Лихтенштейне через Грэхема Смита для перевода туда отмытых перед этим через BoNY денег. Обвинения в преступлениях, связанных с переводом 7 миллиардов долларов через BoNY были предъявлены трем физическим лицам: эмигрантам из России Люси Эдвардс, Петру Берлину и Алексею Волкову, а Гурфинкель подала в отставку на волне скандала. В отчете контрразведки Швейцарии от 2007 года говорится, что за отмыванием денег через BoNY стояли структуры Григория Лучанского, а также спецслужбы России, однако ни в этом отчете ни в соответствующем уголовном деле Скигин или Horizon International Traiding не упоминаются

В настоящее время компанией Petrotrade в Монако, согласно выписке, полученной The Insider, управляют англичанин Джон Рандалл и швейцарец Яром Офир. В 90-е Джон Рандалл управлял женевским филиалом Petrotrade вместе с Торбьорном Торнквистом.

4% Путина

Как говорится в иске Фрейдзона в американский суд, компания Sovex через Horizon International Trading стала частью операций по отмыванию денег тамбовской ОПГ через Bank of New York. После отмывания средства частично вкладывались в ОБИП и обратно в ПНТ. За 2007—2011 год оборот Sovex достиг 1,26 миллиарда долларов, а прибыль - 131 миллиона. Максим Фрейдзон обвинил Путина в том, что ему принадлежало 4% компании Sovex, что было условием регистрации и работы компании в Петербурге. Именно столько акций Sovex в 2012 году принадлежали людям Трабера Александру Уланову и бывшему сослуживцу Путина по КГБ Виктору Корытову. Об этом Фрейдзон заявил в интервью Радио Свобода, после чего депутат от Яблока направил запрос в Генпрокуратуру России. Но позже публикация была удалена . «Би-Би-Си» перед публикацией интервью Максима Фрейдзона в программе «Панорама» под заголовком «Тайные богатства Путина» (2016) со схожим содержанием направила запрос Владимиру Путину о том, желает ли президент прокомментировать свое участие в компании Sovex, занимавшейся отмыванием денег, однако ответа не последовало.

В интервью «Новой газете» в 2011 году Дмитрий Песков заявил, что «Путин никогда не имел отношения ни к компании Sotrama, ни к созданию нефтетрейдерских компаний где бы то ни было». При этом на вопрос, был ли знаком Путин с Дмитрием Скигиным и Ильей Трабером, Песков ответил, что они «в свое время работали в Санкт-Петербурге над проектом по строительству нефтеналивного терминала, в связи с чем неоднократно официально обращались к руководству мэрии Санкт-Петербурга».

Возможно, контакты у Путина с Трабером были не только в мэрии: бывший охранник Ильи Трабера Сергей Косырев заявил в видео на YouTube, что видел Владимира Путина в 1991 году в офисе Ильи Трабера в антикварном магазине на улице Лаврова (ныне Фурштатская), служившем, по словам Косырева, и для других целей.

Отметим, что функционирование таких компаний, как Sovex и ее совладельца Horizon International Trading было невозможно без контрактов, подписанных непосредственно Владимиром Путиным. 17 мая 1996 года Владимир Путин подписал распоряжение №488-р о передаче топливно-заправочного комплекса Пулково в аренду ЗАО «Совэкс». Sovex обладал монополией на заправку самолетов в Пулково до 2013 года.

Реальные совладельцы Петербургского нефтеналивного терминала Илья Трабер и Сергей Васильев присутствовали на днях рождения Владимира Путина, причем сидели они на почетных местах. Никакие другие «авторитеты» такой чести не удостаивались

Согласно двум источникам The Insider, реальные совладельцы Петербургского нефтеналивного терминала Илья Трабер и Сергей Васильев присутствовали на днях рождения Владимира Путина. Это было как минимум в 2004 и 2016 годах, причем сидели они на почетных местах. Никакие другие «авторитеты» такой чести не удостаивались, например, Петрова там не было, утверждает источник, присутствовавший на праздновании.

Сегодня Илья Трабер находится в международном розыске, куда его объявила Испания в 2016 году, заверил The Insider следственный прокурор специальной Прокуратуры по борьбе с коррупцией и оргпреступностью Испании Хосе Гринда. При этом российская прокуратура пыталась напрямую передавать сообщения о «нарушениях прав Трабера», фактически беря на себя функцию адвокатов Трабера, в связи с чем испанская сторона заявила протест.

Сергей Васильев, по данным его знакомого, пообщавшегося с The Insider, продолжает посещать Европу по итальянской визе.

Что касается князя Монако Альбера II, не увидевшего в докладе Эринджера о цепочке компаний в Монако и Лихтенштейне, связанных с тамбовской ОПГ и Путиным, «ни намека на зацепку», он путешествовал вместе с Владимиром Путиным в Туву в 2007 году, принимал в 2014 году участие в эстафете Олимпийского огня в Сочи, наконец, наградил Владимира Путина высшей наградой Монако — орденом Святого Карла.

Объемы перевалки российских нефтяных терминалов упадут в 2016 году на 50%. Производителям нефтепродуктов невыгодно их экспортировать из-за налогового маневра. Об этом «Фонтанке» в день встречи представителей нефтедобывающих стран в Катаре, где обсуждается заморозка объемов экспорта нефти, рассказал владелец Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин.

Независимо от договоренностей 15 нефтедобывающих стран, которые встречаются в Катаре, нефть не вырастет выше $50, а доллар не упадет ниже ₱62. Этому помешают добытчики сланцевой нефти, которые при цене более $50 зальют рынок. Так считает владелец и председатель совета директоров Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин, который дал «Фонтанке» первое в своей жизни интервью.

17 апреля представители около 15 нефтедобывающих стран встречаются в Дохе (Катар), чтобы договориться об объемах добычи нефти в 2016 году. Предварительная позиция экспортеров известна. Россия, Саудовская Аравия, Венесуэла и Катар хотят заморозить добычу нефти на уровне января. Иран будет, наоборот, наращивать добычу, чтобы компенсировать простой вследствие санкций, наложенных из-за ядерной программы (США и Евросоюз в январе отменили санкции). Но это не помешает стабилизации нефтяных цен к концу года или началу 2017-го, заявлял министр энергетики России Александр Новак.

В своем первом интервью владелец Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин рассказал «Фонтанке», какие проблемы испытывают экспортеры, как изменится рынок и каков будет курс рубля.

Михаилу Скигину 36 лет, родился в Ленинграде, в 10 лет родители отправили учиться в Германию. Он не закончил Университет международных отношений в Швейцарии, так как вернулся после смерти отца в 2003 году. Основной актив - Петербургский нефтеналивной терминал. На вопрос, сколько вы стоите, Скигин отвечает: «По последней независимой оценке, актив оценивается в 400 миллионов долларов». Увлечен разнообразными гуманитарными и научными проектами. Например, имеет компанию, разрабатывающую вакцину против СПИДа. Вегетарианец. Поэтому в Петербурге на улице Пестеля открыл кафе «Ботаника».

— Чего ждать от встречи нефтедобытчиков?

— Нефтедобывающие страны встречаются для того, чтобы договориться о количестве экспортируемой нефти для получения оптимального уровня цен на нефть. При этом будет учтен, по-моему, один из важнейших факторов ценообразования - добыча сланцевой нефти. При цене более $50 рынок начинают насыщать предложением добытчики сланцевой нефти, и экспорт в этой ситуации уже контролировать невозможно, так как появляется слишком много игроков. Это и произошло летом 2014 года, когда нефть полетела вниз.

— То есть независимо от того, о чем договорятся нефтедобывающие страны, цена на нефть не поднимается выше $50?

— Да, поскольку сланцевая нефть послужит элементом сдерживания дальнейшего роста цен.

— Но говорят, что сланцевая революция в США провалилась и никто там уже эту нефть не добывает.

— Разница между добычей сланцевой нефти и традиционной состоит в том, что традиционную сложно найти, в то время как сланцевую — проще и капитальных затрат меньше. При этом добычу традиционной нефти, особенно в Сибири, сложно остановить. Там все замерзает, в отличие от Саудовской Аравии. А сланцевую нефть можно отключить в любой момент без проблем, распродать оборудование и так далее. Но как только цена на нефть превысит $50, оборудование можно снова купить и быстро начать добычу.

— Соответственно, при стоимости нефти около $50, мы можем примерно понимать, каков будет курс доллара в России. Это около 62 - 63 рублей.

— Абсолютно верно.

— Как все эти глобальные события влияют на жизнь производителей нефтепродуктов и терминалов, через которые их экспортируют?

— Влияет крайне неблагоприятно. В последние месяцы произошло резкое снижение экспорта мазута. Соответственно, мы недозагружены, корабли простаивают.

— Это связано с низкой стоимостью нефти?

— Отчасти да. Западные страны покупают мазут в качестве заменителя нефти для своих нефтеперерабатывающих заводов. Дело в том, что из мазута они могут вытащить больше дизельного топлива, чем наши заводы, так как у них НПЗ пока более технологичные. Но когда нефть стоит $30 - 40, иностранцы мазут покупают неохотно, так как нефть и так дешевая. Проще ее купить. Но это не единственная причина падения экспорта.

До сих пор государство получало доход от экспорта нефти в виде пошлин, которые уплачивали нефтяные компании. Сейчас благодаря росту налога на добычу полезных ископаемых этот доход перенесен на скважину. Поэтому себестоимость добычи нефти с учетом НДПИ подорожала на 30%. Естественно, она подорожала и для НПЗ, которым стало невыгодно продавать мазут и даже элементарно везти в порт. Все, что они продают, — дизельное топливо, бензин, мазут — не покрывает стоимость нефти и перевозки. Даже вертикально интегрированные компании на совещаниях просят перенести налоговый маневр. Почти все мини-НПЗ в России, в том числе Волховский, Гатчинский НПЗ, стоят на профилактике. Но всем понятно, что истинная причина в отрицательной экономике.

— При какой цене на нефть НПЗ было бы выгодно продавать мазут?

— Сейчас нефть стоит $44. В принципе, при этой цене и выше заводам становится более-менее выгодно.

— Как упали объемы Петербургского нефтяного терминала?

— По четырем месяцам этого года мы видим, что годовой объем упадет с 10 миллионов до 6 миллионов тонн, на 40 процентов.

— И как вы компенсируете это падение?

— Из-за налогового маневра и значительных вложений в переработку НПЗ снижают производство мазута и наращивают выпуск дизельного топлива. В связи с этим мы перестраиваем терминал, чтобы повысить возможности его приема. По моему прогнозу, в ближайшее время будет огромная волна дизельного топлива на Европу и Азию. В России половина добываемой нефти — около 260 миллионов тонн — перерабатывается в нефтепродукты, и в их составе 100 - 130 миллионов будет дизельного топлива.

— Михаил, в США живет гражданин Израиля Максим Фрейдзон, который также хотел перестроить Петербургский нефтеналивной терминал. В недавнем фильме BBC «Who is mr. Putin» он рассказывал историю бизнеса вашего отца, у которого вы унаследовали ПНТ.

— Можете не продолжать.

Cправка

В фильме «Who is mr. Putin» и в последующих интервью Максим Фрейдзон рассказывает о Скигине-старшем как о связи Владимира Путина, говоря о коррупционной составляющей.

Согласно информации сайта судебной системы США, 23 марта 2016 года Апелляционный суд Второго округа США отказал гражданину Израиля Фрейдзону в исках к компаниям ПАО «Газпром», ПАО «Газпром нефть», ЗАО «Газпромнефть-Аэро», ПАО «Лукойл». Его основные претензии были основаны на незаконном, по его мнению, отчуждении принадлежавших ему активов и сводились к требованию о возмещении убытков, включая убытки, возмещаемые по Закону США «О попавших под влияние рэкетиров и коррумпированных организаций», на сумму не менее 540 900 000 долларов и признании судом того факта, что он является законным акционером компании «СОВЭКС» и компании «СИГМА», до 2003 года принадлежащей отцу Михаила Скигина Дмитрию.

— Фрейдзон действительно был компаньоном с вашим отцом?

— Если так это интересно, то отец Максима, Роберт, который был математиком, пользовался уважением у моего отца. По просьбе Роберта отец был вынужден пристроить Максима на их общее предприятие, занимавшееся онлайн-библиотеками, гендиректором. Его подчиненные вспоминают то время, когда на столе директора в основном были видны его ноги вперемешку с объедками. Все о себе он рассказал в подробном интервью на "Радио Свобода". Кто хочет - может почитать на "Радио Свобода".

К 2001 году Максим придумал проект и обещал, что он принесет не менее полумиллиона долларов за короткий срок. Назывался он "Метроплюс". Тогда Максим предполагал или делал вид, что предполагал, что петербуржцы будут покупать жетон в метро с некой небольшой надбавкой. То есть за дополнительную плату могут поучаствовать в лотерее, где какой-то автомат методом подбора случайных цифр будет назначать победителя. Я узнал о том, что мой отец дал на это серьезную сумму, что проект уже работает, и решил сам спуститься в метро. Но там ничего подобного не было. Я отцу передал, что это фантастика.

— А отец?

— У отца это был один из мелких проектов. К тому же он тогда уже редко приезжал в Россию, он же болел серьезно. Так что дискуссия наша закончилась, отец все понял, а компания Максима не собиралась возвращать сумму.

— А почему возникли претензии на сумму в полмиллиарда долларов к «Газпрому», «Лукойлу» и заодно к вам как к наследнику?

— Его логику мне тяжело восстанавливать. Если говорить юридическим языком, то утверждения Фрейдзона о том, что он учреждал или когда-то был акционером совместного предприятия «Совэкс», - ложь. Привязка Владимира Путина к нашему совместному предприятию только на том основании, что Путин в начале 90-х был председателем комитета Смольного по внешним связям и санкционировал создание этого СП, - уловка. Действительно, ЗАО «Сигма», к которому имел отношение отец, держало акции «Совэкс», но после того, как бизнес «Совекс», а это была заправка топливом самолетов в Пулково, был продан, то «Сигма» стала лишь оболочкой. Вот тогда Фрейдзон с позволения моего отца и использовал «Сигму» для придуманного им же проекта с лотереей в метро. Он пару лет назад мне звонил, а я даже не стал с ним спорить. Сказал: отдай долги перед моим отцом, тогда я и выслушаю следующий вопрос. Наверное, он мыслит тегами - Путин, миллиарды. Это привлекает внимание.

— Президент предлагал торговать нефтью за рубли, чтобы избавиться от долларовой зависимости. Что нам мешает перейти на рублевые расчеты?

— Рублевая стоимость нефти в пересчете в доллары должна быть сопоставима с ценами конкурентов. Поэтому нет смысла переходить на рубли. Но с другой стороны, есть крупнейший потребитель нефти — Китай, для которого конечной валютой является юань. Если бы заключить с Китаем долгосрочный контракт для расчетов в юанях, это было бы выходом из ситуации и избавлением от доллара.

— Да, но в цепочке физических поставок все равно образовывались бы долларовые расчеты. С вашего, например, терминала нефтепродукты уходят в порт Роттердама, откуда распределяются по европейским странам и в тот же самый Китай. Транспортировщики ведь работают за доллары.

— Вместо Роттердама в случае с Китаем распределительным центром можно было бы сделать Северо-Запад с его портами — Усть-Луга, Санкт-Петербург, Приморск, Высоцк. С исключением доллара из экспорта нефти и нефтепродуктов это стало бы первым шагом к той мегаидее, о которой так много говорят. Я имею в виду освобождение от зависимости расчетов в долларах за нефть и нефтепродукты.

Александр Аликин, «Фонтанка.ру»

В 2003 году Дмитрий Скигин, знаковая фигура Санкт-Петербурга периода постперестройки, оставил наследство 23-летнему сыну. Спустя 15 лет Михаил Скигин рассказал, как он распорядился полученным состоянием.

"Денег в принципе не было никаких, но зато был велосипед"

Да, с Ильей Трабером, и там были еще какие-то другие участники. И в конечном итоге каждый получил что-то свое. Отец отдал, например, [топливно-заправочную компанию] «Совэкс Пулково», другие активы плюс еще много денег этому человеку, Траберу. При этом отец остался с нефтяным терминалом, который на тот момент был в плачевном состоянии. Думаю, что ему было намного важнее избавиться от каких-либо неприятных встреч и какой-либо зависимости в пользу возможной свободы. И он был достаточно смелым человеком по тем временам - поверил в актив, который стал приносить существенные деньги только после 2004–2005 годов.

- С Трабером вы лично когда-то пересекались?

Один раз в жизни я его видел, и это получилось совершенно случайно. Офис, где сидят [юристы семьи] Грэхем Смит и Маркус Хаслер, находится в Лихтенштейне, а Санкт-Галлен, где я тогда жил, - это 25 минут езды на машине. Отец приезжал в эти края [к юристам], и в один из таких визитов мы договорились, что я за ним заеду в этот офис к определенному времени. Я приехал, но пришлось его ждать три часа, меня к нему даже не пускали. И уже поздно вечером он вышел с каким-то человеком. Я увидел, что мой отец был совершенно усталый, выжат как лимон. Человеком, с которым он встречался, был как раз Илья Трабер. Наверное, это был тот момент, когда они все (все совместные активы) разделили.

- Шлейф, связанный с Трабером, Кумариным и прочими криминальными авторитетами, сказывался на вашей деятельности?

Этот шлейф появился только в 2008–2009 годах. Поначалу я понятия не имел, что может быть создан какой-то шлейф. Так получилось, что одна из бывших жен моего отца пыталась что-то от него получить, пока он еще был жив, а после его смерти эти претензии передали мне с братом. Мы эти претензии погасили, потому что лучше худой мир, чем хорошая война. Но потом оказалось, что выплаченных денег недостаточно, хотя сумма была обозначена той стороной, и начались всякие разные грязные мероприятия, в том числе с вовлечением [бывшего советника князя Монако по безопасности Роберта] Эринджера.

- Вы с ним встречались?

Нет, никогда. У меня есть от него e-mail, в котором говорится: «Если вы сейчас не пойдете с нами на переговоры, то вам будет плохо». То есть определенный шантаж. Тогда [князь Монако] Альбер только готовился получить корону, и Эринджер всеми правдами и неправдами пытался его очернить, а мой отец попался под руку: его бывшая жена связалась с этим человеком [Эринджером], и началось... (В 2007 году Эринджер начал публикацию документов, в которых утверждалось, что через монакскую компанию Sotrama Дмитрия Скигина производилась легализация денег «русской мафии». По его словам, принц Альбер получал информацию о сомнительных операциях Скигина, но не предпринимал никаких действий). Они украли диск с фотографиями с моего 30-летия, начали выставлять их в интернете с неприятными заголовками. Потом Альбер выиграл суд у этого человека в Париже в 2011 или 2012 году, и его сайт закрылся.

Но Эринджер открыл новую колонку и снова стал выставлять эту неправдивую историю про нас, а СМИ - перепечатывать за ним. Поливание грязью моего отца и моей семьи стало раздражать, и я обратился в прокуратуру Монако, чтобы проверить достоверность информации о том, что мой отец и компания Sotrama причастны к каким-то криминальным действиям. И я получил ответ от прокуратуры, что отец ни к чему не причастен (письмо прокуратуры датировано 9 января 2018 года).

И как вы доказывали свою непричастность к криминальным авторитетам? Партнеры проводили due diligence ваших активов?

Конечно. И из него видно, что мы никакого отношения к этому не имеем. Понятное дело, что мы все предоставляем. На сегодняшний день невозможно заниматься делом и не предоставить всю информацию от А до Я, и каждый раз доказываем, что ничего нет. В банки я предоставляю этот ответ прокуратуры Монако.​

- В ПНТ кто-то еще остался из старых партнеров отца после выхода Трабера?

Там еще был Сергей Васильев . Общение с ним было достаточно дружественно-спокойное. Но и он с 2003 года не участвовал в управлении бизнесом.

По версии следствия, покушение на Васильева в 2006 году было связано с борьбой за ПНТ. Действительно ли это так? Опасались ли вы за свою жизнь после этого покушения?

Это была совершенно беспредельная история, стрельба средь бела дня перед самым саммитом «Большой восьмерки» в Петербурге, да еще и недалеко от школы. Я спускался с Килиманджаро, когда позвонили из ПНТ и рассказали о покушении. До этого в марте 2006 года ПНТ подвергся рейдерской атаке - была попытка подделать подписи и изменить собственников в ЕГРЮЛ, классическая для 1990-х годов схема. Но мы отбились чисто юридическими способами. Все было очень непонятно, и я предпочел, чтобы моя семья в это время находилась вне России. Так мы и осели в Швейцарии.

Насколько активно Васильев участвовал в деятельности ПНТ, когда вы унаследовали долю отца? Он к вам пришел с предложением выкупить его долю или это было ваше предложение?

После смерти отца управлял терминалом я, иногда слушая чужие советы. А решение о выкупе доли было взаимным.

- Сейчас ПНТ - это полностью семейный бизнес?

Мажоритарный пакет у семьи. В 2015 году после реализации проекта «Нефтеоргсинтеза» Роман Спиридонов вошел в состав акционеров и стал миноритарным партнером. [...]

Ирина Парфентьева
Тимофей Дзядко
Денис Пузырев

«Новая газета» продолжает изучать бизнесы ближайшего окружения премьер-министра Владимира Путина. Сегодня мы постараемся выяснить, как связаны знакомые премьера с теми, кто подозревался полицией Монако в отмывании денег.

Напомним, в 38-м номере «Новой газеты» за 11 апреля 2011 года мы рассказывали о том, что спецслужбы и полиция Монако, расследуя факты отмывания денег, вышли, в частности, на компанию Sotrama, которая, по мнению шефа разведки княжества, была «связана с тамбовской преступной группировкой и с Путиным лично». «Новая газета» начала собственное расследование, в ходе которого нам удалось получить оперативные файлы отдела уголовных расследований департамента внутренних дел княжества Монако (копии - на сайте «Новой газеты»), в них говорилось, что бенефициаром компании Sotrama являлся умерший в Ницце в 2003 году Дмитрий Скигин - «руководитель группировки, занимающейся отмыванием доходов». В файлах полиции Монако также упоминался Илья Трабер, который «связан с тамбовской преступной группировкой» и вместе со Скигиным стоит за несколькими компаниями, «занимающимися перепродажей нефти», - говорилось в оперативных отчетах отдела уголовных расследований. В отчете также перечислялись дочерние структуры монакской Sotrama, одна из которых - Horizon International Trading из Лихтенштейна - заключала контракты на сотни миллионов долларов с крупнейшими российскими нефтяными компаниями. Как удалось выяснить «Новой газете», номинальным управлением этих нефтетрейдерских фирм занимались два юриста из города Руггель в Лихтенштейне - Маркус Хаслер и Грэхам Смит. Они, как рассказывал знакомый с ними юрист из Европы, имели когда-то «отношение к распространению коммунистической литературы» на страны Запада, а с развалом Советского Союза занялись трастовым управлением бизнесов, в том числе принадлежавших российским предпринимателям.

От экспорта леса и антиквариата до заправки самолетов

Пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков заявил «Новой газете», что «Путин никогда не имел отношения ни к компании Sotrama, ни к созданию нефтетрейдерских компаний где бы то ни было». При этом на вопрос, был ли знаком Путин с Дмитрием Скигиным и Ильей Трабером, Песков ответил, что они «в свое время работали в Санкт-Петербурге над проектом по строительству нефтеналивного терминала, в связи с чем неоднократно официально обращались к руководству мэрии Санкт-Петербурга».

Бывший российский партнер Дмитрия Скигина на условиях анонимности также рассказал «Новой газете», что Скигин был близко знаком с Владимиром Путиным и даже «не раз виделся с ним с глазу на глаз» в Кремле. А испанский адвокат Пабло Себастьян, давно знающий семью Скигина и представляющий сегодня интересы его первой жены, уверен, что Владимир Путин в бытность председателем Комитета по внешним связям (КВС) Санкт-Петербурга регистрировал немало компаний, принадлежавших Дмитрию Скигину.

Согласно положению о КВС, подписанному тогдашним мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком, на комитет возлагалась обязанность регистрировать все компании с иностранными инвестициями. Среди зарегистрированных тогдашним председателем КВС фирм нам удалось обнаружить и те, что принадлежали Дмитрию Скигину.

КВС зарегистрировал как минимум пять компаний, связанных с Дмитрием Скигиным. АОЗТ «Вингс оф Америка» было зарегистрировано в 1992 году КВС мэрии Санкт-Петербурга (регистрационный номер АОЛ-2449). Основными акционерами этой фирмы были Дмитрий Скигин и Horizon International Trading, которую полиция Монако считала дочерней структурой Sotrama. В том же году было зарегистрировано АОЗТ «Невская инвестиционная компания» (№АОЛ-3350) - среди ее акционеров были Дмитрий Скигин и все та же Horizon International Trading. В 1994 году КВС зарегистрировал АОЗТ «Совэкс Ко» (№АОЛ-6877), 50% которого принадлежало Дмитрию Скигину. В том же году председателем КВС было зарегистрировано АОЗТ «Петробилд» (№АОЛ-8040), которое занималось недвижимостью. Эта компания примечательна тем, что партнерами Дмитрия Скигина в ней были авторитетный в Санкт-Петербурге предприниматель Сергей Васильев, в покушении на которого сегодня обвиняется Владимир Кумарин (Барсуков), и Александр Крылов - нынешний начальник департамента региональных продаж «Газпром нефти». Александр Крылов в ответе на запрос «Новой газеты» подтвердил, что он был учредителем компании «Петробилд», «занимавшейся проектами по управлению недвижимости», и что был знаком с Дмитрием Скигиным и Сергеем Васильевым - они «осуществляли совместные проекты в рамках «Петробилда». Крылов также пояснил, что деятельность «Петробилда», «как любого совместного предприятия, курировалась Комитетом по внешним связям Санкт-Петербурга в рамках законодательства», но «совместных проектов с руководителем комитета Путиным компания не вела».

Пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков сообщил «Новой газете», что «через Путина как председателя комитета проходили документы о регистрации всех компаний с иностранными инвестициями». При этом Песков затруднился ответить, были ли среди них те, что удалось найти «Новой газете». «В настоящее время установить не представляется возможным», - заявил пресс-секретарь Владимира Путина.

Дмитрий Скигин начинал с экспорта леса в Карелии, однако по-настоящему богатым стал после того, как занялся нефтяным бизнесом, - с тех пор он имел отношение ко многим ключевым активам Санкт-Петербурга. Согласно отчетам об итогах выпуска ценных бумаг, Дмитрию Скигину в середине 90-х годов принадлежала компания «Сигма», которая, в свою очередь, владела 66% в ЗАО «Совэкс». Другие 34% «Совэкса» принадлежали лихтенштейнскому офшору Horizon International Trading. ЗАО «Совэкс», как и остальные фирмы, было зарегистрировано КВС.

«Совэкс» был создан на базе имущественного комплекса горюче-смазочных материалов аэропорта «Пулково», говорится на сайте аэропорта. То есть если раньше заправкой самолетов занималась простая служба, то с образованием «Совэкса» служба превратилась в фирму, а прибыль от заправки авиаперевозчиков стала доставаться не государству - на тот момент стопроцентному акционеру «Пулково» - а Дмитрию Скигину и лихтенштейнскому офшору Horizon International Trading. С тех пор «Совэкс» стал практически монопольным заправщиком всех самолетов в санкт-петербургском аэропорту, а в 2008 году компания была приобретена «Газпром нефтью» и ЛУКОЙЛом.

С развитием нефтяного и топливно-заправочного бизнеса Дмитрий Скигин вошел в тот избранный круг санкт-петербургских предпринимателей и чиновников, среди которых было множество знакомых нынешнего премьер-министра Владимира Путина. В нефтяном бизнесе Дмитрий Скигин, видимо, познакомился и с Ильей Трабером - одним из самых влиятельных бизнесменов Санкт-Петербурга.

Илья Трабер, о котором в файлах полиции Монако говорится, что он «связан с тамбовской группировкой», - хорошо известен не только в России, но и в Европе. Широкую огласку его имя обрело во время операции «Тройка», в ходе которой были задержаны предприниматели Геннадий Петров и Александр Малышев, по мнению испанской полиции, руководители тамбовско-малышевской группировки. Из материалов расследования и «прослушек» телефонов обвиняемых, которые есть в распоряжении «Новой газеты», видно, что Илья Трабер имел тесные деловые и дружеские отношения с арестованными. Трабер не ответил на вопросы «Новой газеты», переданные более месяца назад представляющим его интересы адвокатам в России.

Илья Трабер начинал свой бизнес с антиквариата - он имел отношение к ОАО «Реставрационно-коммерческий центр «Антиквар», которое решением Ленсовета в 90-х годах стало практически монополистом на рынке санкт-петербургского антиквариата. Исключительному положению компании, как считали эксперты, во многом способствовали городские власти, и в особенности тогдашний мэр Анатолий Собчак, с которым Илья Трабер был хорошо знаком. И, видимо, благодаря тесным отношениям с Собчаком Трабер мог познакомиться и с тогдашним вице-мэром Санкт-Петербурга Владимиром Путиным.

Согласно базе данных о российских предприятиях СКРИН, учредителями ОАО «Реставрационно-коммерческий центр «Антиквар» был Комитет по управлению городским имуществом (КУГИ), «Малое предприятие «Петербург» и «Информационно-юридическое бюро «Петер» («ИЮБ «Петер»).

Как говорилось в одном из постановлений арбитражного суда Северо-Западного округа за 2003 год, участниками «ИЮБ «Петер» были четыре физических лица: Илья Трабер, Виктор Корытов, Александр Уланов и Борис Шариков. Они же вместе с центром «Антиквар» были учредителями в охранном предприятии «ВИАБ». У каждого из четырех партнеров любопытная биография: достаточно отметить, что Борис Шариков - бывший сотрудник правоохранительных органов и судья, а Виктор Корытов сегодня - заместитель председателя правления Газпромбанка. Как сообщил «Новой газете» пресс-секретарь премьер-министра Дмитрий Песков, Корытов «примерно в одно время с Путиным работал в Ленинградском управлении КГБ СССР». Правда, при этом Песков подчеркнул, что они «с тех пор отношений не поддерживают». Виктор Корытов не ответил на отправленный более двух недель назад запрос «Новой газеты».

Начав с антикварного и охранного бизнесов, партнеры стали постепенно завоевывать и более крупные сектора экономики, и к середине 90-х годов «ИЮБ «Петер» уже владело долями во многих крупнейших и ключевых предприятиях Ленинградской области, в которых среди партнеров можно было найти немало близких знакомых премьер-министра Владимира Путина.

Дмитрий Скигин, Илья Трабер и друзья Путина

По данным ЕГРЮЛ, «Совэкс» Дмитрия Скигина и «ИЮБ «Петер» Ильи Трабера владели по 25% в ЗАО «Балтийская бункерная компания» (ЗАО «ББК»). Еще четверть ЗАО «ББК» принадлежала «Финансовой компании «Петролиум», аффилированной с Геннадием Петровым - авторитетным предпринимателем, арестованным в 2008 году в Испании в ходе операции «Тройка».

Принадлежавшее Петрову, Траберу и Скигину ЗАО «ББК», в свою очередь, владело 25% в «Петербургском нефтяном терминале», говорилось в отчетности последнего за 1998 год. История создания этого терминала, через который шла значительная часть российского нефтяного экспорта, весьма любопытна.

После развала Советского Союза основные мощности по перевалке нефтепродуктов оказались в странах Балтии. В связи с чем в начале 90-х годов было принято решение построить в Санкт-Петербурге современный нефтяной терминал, и проект получил название «Золотые ворота». Учредителями «Золотых ворот» стала мэрия Санкт-Петербурга, в которой тогда трудился Владимир Путин, и «Киришинефтехимэкспорт», в котором работал давний знакомый премьер-министра Геннадий Тимченко - сегодня совладелец Gunvor. Было выпущено специальное распоряжение правительства, однако «Золотые ворота» по непонятным причинам так и не открылись. Зато в 1996 году в качестве нового оператора для реализации проекта было выбрано ЗАО «Петербургский нефтяной терминал». Как рассказывал президент «Газпром нефти» (а в те времена - генеральный директор терминала) Александр Дюков, «очень серьезную помощь и поддержку» новому оператору оказывал вице-мэр Владимир Путин.

И в итоге, согласно отчетности компании, совет директоров ЗАО «Петербургский нефтяной терминал» возглавил Илья Трабер, а вместе с ним в совет вошел и Дмитрий Скигин. Интересно, знал ли в то время вице-мэр Владимир Путин, оказывая «серьезную поддержку» новому оператору нефтяного терминала, что оказывает он ее людям, один из которых будет впоследствии арестован в Испании, а двое других будут упоминаться в оперативных сводках отдела уголовных расследований полиции Монако?

Благодаря столь весомой административной поддержке терминал заработал и стал использоваться нефтетрейдерами, в том числе и Геннадием Тимченко, торговавшим в то время нефтью Киришского НПЗ, от которого был проложен нефтепровод к нефтяному терминалу в Санкт-Петербурге. «Компании, принадлежащие Геннадию Тимченко, пользуются услугами санкт-петербургского терминала более 15 лет», - рассказал «Новой газете» представитель совладельца Gunvor. Имя Геннадия Тимченко вместе с именами Дмитрия Скигина и Ильи Трабера также упоминается в оперативных файлах полиции Монако, однако Тимченко через своего представителя заявил, что он был знаком с Дмитрием Скигиным, но не осуществлял с ним никаких совместных проектов.

Благоволил вице-мэр Владимир Путин и другой ключевой компании Санкт-Петербурга, к которой имели непосредственное отношение те, кто находился в поле зрения полиции Монако. «Петербургская топливная компания» («ПТК») создавалась по инициативе мэрии Санкт-Петербурга, а в 1995 году, как говорится на сайте компании, мэрия уполномочила «ПТК» «осуществлять снабжение нефтепродуктами предприятия городского хозяйства, обеспечивать хранение городского резерва и мобилизационного запаса нефтепродуктов». В марте 1995 года Владимир Путин подписал распоряжение мэрии, согласно которому «ПТК» поручалось «приобрести и хранить городской резерв автомобильного топлива», что практически сделало «ПТК» монополистом на бензиновом рынке.

При создании «ПТК» в 1994 году, как говорится на сайте компании, среди ее акционеров был банк «Россия», совладельцы которого - давние знакомые нынешнего премьер-министра, учреждавшие с ним кооператив «Озеро», - Юрий Ковальчук и Николай Шамалов. Любопытно, что в 1998–1999 годах совладельцем банка «Россия» был и арестованный в Испании Геннадий Петров, которого один из обвиняемых по «испанскому делу» называл «другом Путина». Другим акционером «ПТК» при создании, как говорится на сайте компании, было принадлежавшее Илье Траберу и сослуживцу Путина Виктору Корытову «ИЮБ «Петер».

После 1996 года структура собственности и управления «ПТК» поменялась. Согласно отчетности компании, генеральным директором, а затем и председателем совета директоров стал другой давний знакомый Владимира Путина - Владимир Смирнов (руководитель кооператива «Озеро»), а вице-президентом стал находящийся сегодня под следствием Владимир Кумарин (Барсуков).

5% «ПТК» стали принадлежать однокурснику Владимира Путина - Виктору Хмарину через компанию «Вита-Х». А более крупные пакеты акций достались ЗАО «Петролиум» (12%), аффилированному с Геннадием Петровым, и «Балтийской бункерной компании» (13%), которую контролировали фирмы Дмитрия Скигина и Ильи Трабера. И несмотря на то, что крупнейший пакет «ПТК» (14 %) держал город в лице КУГИ, если сложить доли, принадлежавшие через различные структуры Геннадию Петрову, Илье Траберу и Дмитрию Скигину, можно предположить: именно они вместе с Владимиром Кумариным (хотя он официально в число акционеров и не входил) владели бензиновым монополистом, который пользовался весомой поддержкой мэрии Санкт-Петербурга и Владимира Путина.

Однако вскоре пути бывших партнеров по «Петербургской топливной компании» разошлись. И камнем преткновения, видимо, стал более ценный актив - Петербургский нефтяной терминал. В конце 90-х - начале 2000-х годов Дмитрий Скигин и Илья Трабер, став гражданами Греции, перебрались за границу. Как рассказывал «Новой газете» бывший партнер Скигина, он уезжал, чтобы быть поближе к центрам управления бизнеса в Монако и Лихтенштейне. И, как считали участники рынка, совладельцем нефтяного терминала стал влиятельный питерский бизнесмен и давний партнер Дмитрия Скигина Сергей Васильев.

В 2006 году на Сергея Васильева было совершено покушение, в его организации сегодня обвиняется находящийся под следствием Владимир Кумарин (Барсуков). Газета «Ведомости», ссылаясь на мнение двух предпринимателей, знакомых с Сергеем Васильевым и Геннадием Тимченко, предполагала, что это совладелец Gunvor «мог убедить» Владимира Путина изолировать Владимира Кумарина от общества. Кумарин, по словам собеседников газеты, не смог договориться с Сергеем Васильевым по поводу терминала, после чего на последнего было совершено покушение. Оправившись, Васильев, по версии «Ведомостей», мог попросить помощи у Геннадия Тимченко в обмен на долю в терминале. Геннадий Тимченко заявил «Новой газете», что «эти утверждения не соответствуют действительности» и что ни он сам, ни принадлежащие ему компании не владеют долей в терминале. Владимир Кумарин (Барсуков) на вопросы «Новой газеты» не ответил.

Как бы то ни было, нетрудно догадаться, кто вышел победителем в этом конфликте. Некогда самый влиятельный бизнесмен Санкт-Петербурга Владимир Кумарин сегодня под следствием, а ЗАО «Петербургский нефтяной терминал», согласно отчетности компании за 2008 год, принадлежит пяти офшорам с Кипра. Совет директоров предприятия возглавляет Михаил Скигин - старший сын Дмитрия Скигина. Михаил Скигин на запрос «Новой газеты» не ответил.

Изучая многочисленные бизнесы знакомых Владимира Путина, безусловно, невозможно обнаружить те, что связаны с премьером лично, в связи с чем всегда возникает вопрос: действительно ли премьер заинтересован в том, чтобы бизнес был поделен между теми, кому он доверяет, или это кто-то очень удачно использует его имя для решения собственных вопросов?

В 2003 году Дмитрий Скигин, знаковая фигура Санкт-Петербурга периода постперестройки, оставил наследство 23-летнему сыну. Спустя 15 лет Михаил Скигин рассказал РБК, как он распорядился полученным состоянием

Михаил Скигин (Фото: Владислав Шатило / РБК)

«Денег в принципе не было никаких, но зато был велосипед»

​ — Вашего отца Дмитрия Скигина называют «знаковой фигурой» петербургского бизнеса 1990-х. При этом информация о его семье практически не появлялась в СМИ. Можете рассказать о своем детстве?

— Мы жили в совершенно обычном ленинградском спальном районе, на проспекте Энергетиков, д. 60, в квартире на первом этаже. Я даже успел до пионеров дойти в пятом классе. Между кружками и школой я видел, что отец чем-то занимается: слово «бизнес» еще не существовало, было слово «кооператив». После тренировки в бассейне «Спартак» я мог приходить в маленький офис отца, расположенный рядом, поиграть в компьютер.

Но к концу 1980-х, каждый раз когда меня отправляли в магазин, даже я — ребенок (Михаил родился в 1980 году. — РБК ) — замечал, что еды на полках становится все меньше. ​И было совершенно неважно, сколько у тебя денег, все равно не было возможности что-то купить.

У отца в тот момент начались взаимоотношения по бизнесу с Германией. По-моему, это был экспорт леса, и там наладились определенные связи. Благодаря этим связям мы с мамой и братом (мне тогда было десять, брату — шесть лет) в одночасье перебрались в Германию. Это было 24 или 25 декабря 1990 года. Нам особо ничего не говорили, просто — собираем чемоданы, улетаем в ФРГ. Когда мы очутились там после Советского Союза, это было как на другой планете.

— Как выглядела ваша жизнь в Германии?

— В Германии мы жили в городе Бонн. Вскоре после переезда состоялся развод моих родителей. Мы остались с мамой и жили в очень маленькой квартире, ходили в обычную общественную школу. Была очень забавная адаптация: советский мальчик, который привык сидеть прилежно за партой, которому вдруг надо было перестроиться и становиться «своим».

Жили скромно, в школе мы с братом были единственными в классе, кто питался за счет специальных «марок» от службы по безработице. Денег в принципе не было никаких, но зато был велосипед, баскетбольный мячик — полное счастье, и больше ничего не нужно.

Чем известен Дмитрий Скигин

Дмитрий Скигин родился в 1956 году в Ленинграде, окончил местный Горный институт им. Плеханова. С конца 1980-х годов занялся бизнесом — экспортом лесопродуктов. В 1995 году стал соучредителем фирмы «Совэкс», которая контролировала заправку самолетов в аэропорту Пулково. Его бизнес-партнерами стали Илья Трабер и Сергей Васильев. В 1996 году Скигин, Трабер и Васильев вошли в совет директоров ЗАО «Петербургский нефтяной терминал» (ПНТ) — оператора терминала для экспорта нефтепродуктов, построенного в морском порту города. Через ПНТ на Запад пошел поток российских нефтепродуктов, в том числе с Киришского НПЗ.

Топ-менеджером компаний «Совэкс», а затем и ПНТ был нынешний председатель правления «Газпром нефти» Александр Дюков. Со Скигиным работал и нынешний председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер: в 1998-1999 годах он был уполномоченным представителем компании ОБИП, которая управляла портом Петербурга. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков подтверждал «Новой газете», что Владимир Путин во время работы в мэрии Петербурга общался со Скигиным и Трабером: «[Они] в свое время работали в Санкт-Петербурге над проектом по строительству нефтеналивного терминала, в связи с чем неоднократно официально обращались к руководству мэрии Санкт-Петербурга».

В 2003 году Дмитрий Скигин скончался в Ницце от онкологического заболевания. От трех браков у него остались четверо детей — сыновья Михаил, Евгений и Давид и дочь Полина.

— С 16 до 19 лет я получал [в Швейцарии] так называемую матуру (Matura, или Swiss Federal Maturite, — федеральная образовательная программа. — РБК ). Получив «матуру», ты имеешь право пойти в любой швейцарский университет — они обязаны тебя взять. Я пошел в Университет Санкт-Галлена (Universität St. Gallen. — РБК ), выбрал международные отношения. Отец, правда, хотел, чтобы я поехал в Америку или в Англию. Но у меня всегда было свое понимание, чего я хочу, и никто под руку ничего не говорил.

Университет Санкт-Галлена (Фото: cems.org)

— В таком возрасте вы уже могли получать информацию о том, чем занимается ваш отец. Что вы знали о его бизнесе?

— Я практически ничего не знал, а отец особо ничего не рассказывал. Я старался каждый год приезжать в Россию, чтобы навещать бабушку и дедушку. И в один из таких приездов, кажется, в 1996 году, отец, который гораздо чаще приезжал в Россию, взял меня с собой на ПНТ (Петербургский нефтяной терминал. — РБК ). Там, конечно, была полная разруха, это предприятие было в ужасающем состоянии. Единственное, что я понял из этого визита, — отец, наверное, имеет какое-то отношение к этому предприятию.

«Я спускался с Килиманджаро, когда позвонили из ПНТ и рассказали о покушении на Васильева»

— 2003 год, вы учитесь в Швейцарии, у вас впереди — карьера, допустим, дипломата. Но умер отец, и вы вернулись в Россию, при этом особо не понимая, что собой представлял его бизнес. Как было принято это решение?

— Я сам решил. Бывает, что незнание спасает. И я об этих всех вещах, которые связаны с портом, узнал только спустя год-полтора. Только тогда я понял, в какую историю попал, что у этого предприятия есть определенный имидж, который совсем не соответствует моим представлениям.

— Ваш отец, который жил в свои последние годы во Франции, готовил вас к тому, что в какой-то момент вы станете наследником и вам придется принять управление?

— Пожалуй, лучшей его подготовкой было воспитание. Он воспитал во мне именно человечность, показывал своим примером, как обращаться с людьми. Я для себя понимал, что он сильно болен и на кого-то эта ответственность должна упасть, и этот кто-то, наверное, я. Он не готовил меня, не говорил: «Когда меня не будет, вот тебе ключ от двери — воспользуйся им разумно». Такого вообще не было.

— Со своим окружением он вас знакомил, например, когда вы приезжали в Россию?

— Как-то на каникулах в 2001 году или в 2002-м, сейчас точно не помню, я оказался на одном из корпоративов, отец познакомил меня с Александром Валерьевичем [Дюковым] (сейчас гендиректор «Газпром нефти». — РБК ). Это было просто рукопожатием, и я на самом деле не понимал, что вообще происходит и, соответственно, не мог должным образом воспринимать тех людей, с которыми меня отец знакомил. Еще с [Виталием] Южилиным (бывший совладелец Национальной контейнерной компании, состояние по оценке Forbes — $600 млн. — РБК ) мы даже как-то были одновременно на горнолыжном курорте, было такое поверхностное знакомство. И особо больше ни с кем [отец не знакомил].

— А другие люди, которых часто называют в связи с именем вашего отца, в том числе Владимир Путин, они как-то в вашей жизни появлялись до переезда или сразу после?

— Владимир Владимирович [Путин] вообще никогда не появлялся в моей жизни, кроме как на экране.

— На кухне у вас чай не пил?

— У меня точно нет. У моего отца — я не знаю точно. Когда [Путин] стал президентом, уже точно нет. До того, может быть, я не исключаю, но вряд ли тоже.

— Еще один герой легенд и историй, тесно связанный с вашим отцом, — Геннадий Николаевич Тимченко.

— Относительно тесно, поскольку он являлся одним из первых поставщиков на ПНТ. Благодаря Геннадию Николаевичу, который смог организовать поставки с Киришского завода на ПНТ, был отгружен первый танкер. Это сотрудничество было обусловлено наличием трубы, которая была между Киришами и ПНТ. Это самый ближайший НПЗ для ПНТ и наоборот, то есть тут получается экономическая выгода для обеих сторон. И пока Кириши поставляли нам нефтепродукты, определенный контакт [с Тимченко] был. Но я не могу сказать, что [он] оказывал прямо какую-то сумасшедшую помощь. С ним были нормальные деловые контакты по определению ставок, и то только один раз [он лично этим занимался], потом этим занимался его трейдер.

До смерти отца я видел его раз или, может быть, два. Но меня никто всерьез не воспринимал. Я был маленьким сыночком, тенью своего великого отца. Я лично для них появился на горизонте в 23 года. И то не думаю, что я для них был личностью.

— Отец оставил вам с братьями и сестрой наследство на €600 млн, если верить иску вашей матери, которая оспаривала распределение его активов после смерти.

— Это совершенно выдуманная цифра.

— Тогда вы можете перечислить, какие активы вам достались?

— Это был [пакет акций] ПНТ — достаточный, чтобы контролировать [компанию].Еще один актив — участие в Усть-Луге ( по созданию нефтепродуктового терминала на берегу Финского залива был уже при Михаиле Скигине возвращен компании «Усть-Луга» Валерия Израйлита, а затем продан «Зарубежнефти» в 2004 году. — РБК ), недвижимость — офисы в Петербурге и дом на Лазурном Берегу, в Кап-Ферра, и яхта Sweet Doll. От последних мы избавились достаточно быстро, еще в 2005-м, потому что я этими излишествами не пользуюсь и не получаю никакого удовольствия.

Вид на ПНТ (Фото: Антон Ваганов / ТАСС)

— Почему вы решили не продавать ПНТ и променяли спокойную жизнь в Швейцарии на это все — с бандитским прошлым и малопонятной перспективой?

— Спокойная жизнь в Швейцарии — это не значит хорошая жизнь, особенно в 23 года. На самом деле ретроспективно понимаешь, что жизнь на Западе для русского человека — это совсем не просто, есть определенные барьеры, сквозь которые мы не можем пройти. Я 13 лет пробыл в относительно чужой стране и полностью адаптировался, но даже с идеальным немецким я чувствовал определенную дистанцию. Я чувствовал, что есть некоторое недопонимание, чего-то не хватает. И потом уже с возрастом я выработал для себя аксиому: в Швейцарии отдыхает тело, а в России — душа. Здесь [в России] для тела все очень брутально, зато есть интересные люди и понимание, что можно что-то поменять и исправить.

— Вы наняли себе охрану, когда переехали в Петербург? Ведь с борьбой за контроль над портом связывали несколько резонансных убийств в городе, и рядом с этим объектом работали структуры, которые связаны с «тамбовской» преступной группировкой.

— Нет. Мой отец, наверно, понимая, что болен, и будучи свободолюбивым, не любил ни от кого зависеть в принципе. Ни от советской власти, ни от каких-либо групп 1990-х годов. В какой-то момент, похоже, он был вынужден вступить в некий союз, но при первой же возможности в 1999-2000 годах он отошел от всего этого. У них был определенный обмен активами.

Чем известен Илья Трабер ​

Илья Трабер родился в 1950 году. В 1991 году при содействии Ленинградского горисполкома создал реставрационно-коммерческий центр «Антиквар». В 1995 году «Коммерсантъ» называл Трабера монополистом на рынке торговли антиквариатом в Санкт-Петербурге: ему принадлежали четыре салона, аукционный зал, реставрационный центр, ювелирные мастерские и галерея академической живописи. В качестве мецената Трабер участвовал в мероприятиях мэрии Петербурга.

В 1993 году Трабер вместе с Виктором Корытовым (сейчас зампред правления Газпромбанка) зарегистрировал информационно-юридическое бюро «Петер», через которое он вместе с Дмитрием Скигиным стал совладельцем компании ПНТ, получившей контроль над нефтебазой в порту Петербурга. Еще одним совладельцем ПНТ стала Петербургская топливная компания (ПТК), подконтрольная лидеру тамбовской ОПГ Владимиру Кумарину. Трабер также приобрел контроль над «Морским портом «Санкт-Петербург» и возглавил совет директоров компании ОБИП, которая управляла портом Петербурга. По данным расследования «Новой газеты», Трабер до сих пор через своих доверенных лиц является совладельцем целого ряда предприятий, связанных с экспортом топлива из России. Трабер стал фигурантом громкого дела о «русской мафии» в Испании в 2008 году, но местной полиции не удалось его арестовать, потому что во время ее операции он находился за пределами этой страны. Объявлен Испанией в розыск.

— С Ильей Трабером?

— Да, с Ильей Трабером, и там были еще какие-то другие участники. И в конечном итоге каждый получил что-то свое. Отец отдал, например, [топливно-заправочную компанию] «Совэкс Пулково», другие активы плюс еще много денег этому человеку, Траберу. При этом отец остался с нефтяным терминалом, который на тот момент был в плачевном состоянии. Думаю, что ему было намного важнее избавиться от каких-либо неприятных встреч и какой-либо зависимости в пользу возможной свободы. И он был достаточно смелым человеком по тем временам — поверил в актив, который стал приносить существенные деньги только после 2004-2005 годов.

— С Трабером вы лично когда-то пересекались?

— Один раз в жизни я его видел, и это получилось совершенно случайно. Офис, где сидят [юристы семьи] Грэхем Смит и Маркус Хаслер, находится в Лихтенштейне, а Санкт-Галлен, где я тогда жил, — это 25 минут езды на машине. Отец приезжал в эти края [к юристам], и в один из таких визитов мы договорились, что я за ним заеду в этот офис к определенному времени. Я приехал, но пришлось его ждать три часа, меня к нему даже не пускали. И уже поздно вечером он вышел с каким-то человеком. Я увидел, что мой отец был совершенно усталый, выжат как лимон. Человеком, с которым он встречался, был как раз Илья Трабер. Наверное, это был тот момент, когда они все (все совместные активы. — РБК ) разделили.

— Шлейф, связанный с Трабером, Кумариным и прочими криминальными авторитетами, сказывался на вашей деятельности?

— Этот шлейф появился только в 2008-2009 годах. Поначалу я понятия не имел, что может быть создан какой-то шлейф. Так получилось, что одна из бывших жен моего отца пыталась что-то от него получить, пока он еще был жив, а после его смерти эти претензии передали мне с братом. Мы эти претензии погасили, потому что лучше худой мир, чем хорошая война. Но потом оказалось, что выплаченных денег недостаточно, хотя сумма была обозначена той стороной, и начались всякие разные грязные мероприятия, в том числе с вовлечением [бывшего советника князя Монако по безопасности Роберта] Эринджера.

— Вы с ним встречались?

— Нет, никогда. У меня есть от него e-mail, в котором говорится: «Если вы сейчас не пойдете с нами на переговоры, то вам будет плохо». То есть определенный шантаж. Тогда [князь Монако] Альбер только готовился получить корону, и Эринджер всеми правдами и неправдами пытался его очернить, а мой отец попался под руку: его бывшая жена связалась с этим человеком [Эринджером], и началось... (,>В 2007 году Эринджер начал публикацию документов, в которых утверждалось, что через монакскую компанию Sotrama Дмитрия Скигина производилась легализация денег «русской мафии». По его словам, принц Альбер получал информацию о сомнительных операциях Скигина, но не предпринимал никаких действий. — РБК ). Они украли диск с фотографиями с моего 30-летия, начали выставлять их в интернете с неприятными заголовками. Потом Альбер выиграл суд у этого человека в Париже в 2011 или 2012 году, и его сайт закрылся. ,>

Но Эринджер открыл новую колонку и снова стал выставлять эту неправдивую историю про нас, а СМИ — перепечатывать за ним. Поливание грязью моего отца и моей семьи стало раздражать, и я обратился в прокуратуру Монако, чтобы проверить достоверность информации о том, что мой отец и компания Sotrama причастны к каким-то криминальным действиям. И я получил ответ от прокуратуры, что отец ни к чему не причастен (письмо прокуратуры датировано 9 января 2018 года. — РБК ).

Фото: Владислав Шатило / РБК

— И как вы доказывали свою непричастность к криминальным авторитетам? Партнеры проводили due diligence ваших активов?

— Конечно. И из него видно, что мы никакого отношения к этому не имеем. Понятное дело, что мы все предоставляем. На сегодняшний день невозможно заниматься делом и не предоставить всю информацию от А до Я, и каждый раз доказываем, что ничего нет. В банки я предоставляю этот ответ прокуратуры Монако.​

— В ПНТ кто-то еще остался из старых партнеров отца после выхода Трабера?

— Там еще был Сергей Васильев. Общение с ним было достаточно дружественно-спокойное. Но и он с 2003 года не участвовал в управлении бизнесом.

Покушение на Васильева

5 мая 2006 года на совладельца ПНТ Сергея Васильева было совершено покушение — его автомобиль расстреляли из автоматов, было выпущено 50 пуль. Васильев получил ранения, один из его охранников был убит, еще двое — ранены. Это покушение следствие связывало с рейдерской атакой на ПНТ, которая была предпринята группой Владимира Барсукова (Кумарина) — лидера тамбовской ОПГ. В августе 2016 года Санкт-Петербургский городской суд Кумарина виновным в организации покушения на Васильева и приговорил его к 23 годам лишения свободы.

— По версии следствия, покушение на Васильева в 2006 году было связано с борьбой за ПНТ. Действительно ли это так? Опасались ли вы за свою жизнь после этого покушения?

— Это была совершенно беспредельная история, стрельба средь бела дня перед самым саммитом «Большой восьмерки» в Петербурге, да еще и недалеко от школы. Я спускался с Килиманджаро, когда позвонили из ПНТ и рассказали о покушении. До этого в марте 2006 года ПНТ подвергся рейдерской атаке — была попытка подделать подписи и изменить собственников в ЕГРЮЛ, классическая для 1990-х годов схема. Но мы отбились чисто юридическими способами. Все было очень непонятно, и я предпочел, чтобы моя семья в это время находилась вне России. Так мы и осели в Швейцарии.

— Насколько активно Васильев участвовал в деятельности ПНТ, когда вы унаследовали долю отца? Он к вам пришел с предложением выкупить его долю или это было ваше предложение?

— После смерти отца управлял терминалом я, иногда слушая чужие советы. А решение о выкупе доли было взаимным.

— Сейчас ПНТ — это полностью семейный бизнес?

— Мажоритарный пакет у семьи. В 2015 году после реализации проекта «Нефтеоргсинтеза» Роман Спиридонов вошел в состав акционеров и стал миноритарным партнером.

— Как ухудшение взаимоотношений с Западом и введение антироссийских санкций сказывается на деятельности ПНТ, который является участником экспортных операций?

— Ситуация двоякая. С одной стороны, нашим поставщикам становится сложнее работать с Западом, а с другой стороны, легче работать в России, потому что есть установка на то, чтобы все российские перевалочные мощности были заполнены.

​​«Очень может быть, что скоро попаду в список Forbes»

— Помимо терминала, который вы получили в наследство, у вас есть другие активы. Расскажите, как появился проект по строительству платных дорог.

— В 2003 году, когда я приехал в Санкт-Петербург, я познакомился с ключевыми сотрудниками ПНТ, многие из которых вскоре покинули компанию. Один из них был Роман Белоусов, он входил в управляющий холдинг, который я тогда решил упразднить. У нас с ним возобновился контакт в 2008 году, когда мы с другим моим партнером Андреем Чириковым искали финансирование для завершения строительства танкеров на «Красном Сормово» и обратились к Роману — он тогда владел консалтинговым бизнесом и занимался в том числе организацией финансирования. Общение продолжилось, и он вернулся ко мне позже с проектом строительства автодорожного моста через реку Упу в Туле.

Я туда поехал и увидел, что город, правда, страдает из-за того, что инфраструктуры не хватает, и спрос на дополнительный мост уж точно будет. И мы начали развивать проект в Туле. Одновременно у нас на столе лежал проект строительства путепровода в Наро-Фоминске. Но он был очень дорогим — около $25 млн. Когда курс рубля в декабре 2014 года упал почти до 80 руб. за доллар, проект в Наро-Фоминске стал сопоставим по стоимости с Тулой и мы приняли решение заниматься также Наро-Фоминском. Т​ам было проще, местные власти очень хотели очистить город от ужасных заторов и улучшить ситуацию с трафиком. Этот проект предполагает строительство объезда центра города и строительство нового моста через реку. В этому году планируем начать подготовку территории, в следующем начнем строительство.

Фото: Константин Чалабов / РИА Новости

— Но ведь говорят, что на строительстве дорог в России вечно все воруют деньги и результат получается не самый удовлетворяющий.

— Мы как предприниматели заинтересованы снизить стоимость строительства дороги, чтобы окупаемость была быстрее, у нас нет никакого интереса воровать у самих себя. Мы инвесторы, а не подрядчики. Тем более что мы не используем в проекте бюджетные средства: мы собираемся реализовать этот проект за счет собственных и кредитных средств.​

— А кроме вас еще кто-то есть там в акционерах?

— Мой брат [Евгений].

— Как появился третий проект по строительству путепроводов в Петербурге через железнодорожные пути?

— Когда мы начали проекты платных дорог и путепроводов, на нас стали выходить самые разные люди из разных регионов с предложениями поучаствовать в аналогичных проектах.​

— Расскажите, как вы стали акционером порта Поронайск на Сахалине.

— Впервые мы там были с Романом [Белоусовым], он мне его показал. Сначала я отказался. Потом, насколько я помню, там была смена собственников (в результате акционерного конфликта. — РБК ), и он мне снова предложил: «Миша, есть такой вот актив, это по твоему профилю. Может, все-таки возьмешься?» Я согласился, и с тех пор мы с братом там акционеры и пытаемся это все реанимировать, развивать.

Бывшие владельцы оставили этот порт в каком-то ужаснейшем состоянии. Он мне чем-то напомнил ПНТ в 1996 году, даже хуже. Это актив, который постоянно требует дополнительных вложений, чтобы его держать на плаву. Сейчас мы все приводим в порядок — по документации, по всем долгам, которые там были.

Роман Белоусов получил 10% в проекте «Поронай Холдинг» в 2013 году в счет оплаты своих услуг по поиску инвесторов, а в мае 2015 года незаконно сменил советы директоров в его дочерних компаниях на Кипре и в России и произвел рейдерский захват порта Поронайск, заявил РБК Сергей Сварчевский, который был основным владельцем порта. «Никаких денег я ни от Романа Белоусова, ни от Михаила Скигина за долю в активе не получал. При этом захваченное имущество в 2015 году было продано ООО «Порт Поронайск», связанное со структурами Скигина, добавил он. Впрочем, Скигин все это отрицает. Так, решение совета директоров об отстранении Сварчевского от должности гендиректора в одной из компаний, работавших в порту, связано с неэффективностью его работы, указывает он. По этому поводу есть вступившее в силу решение суда в трех инстанциях (у РБК есть копии). «Я приобретал компанию ООО «Порт Поронайск» в декабре 2015 года, которая уже консолидировала активы порта. На тот момент суды со Сварчевским уже были выиграны, законность приобретения активов подтверждена», — подчеркнул он.

— Зачем он вам? Какой в нем потенциал? ​

— Это единственный международный морской порт на восточном берегу Сахалина. У него очень хорошая бухта, фактически незамерзающая, и она находится рядом с нефтегазовыми платформами [проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2»]. Плюс сейчас с севера будет проходить достаточно хороший поток СПГ-танкеров [НОВАТЭКа] по Северному морскому пути. Поэтому я зацепился за эту точку.

Мы заказали в двух разных институтах проекты развития этого порта. Сейчас вырисовывается четыре варианта. Самый очевидный — строительство универсального порта для снабжения нефтегазовых платформ и обслуживания судов обеспечения. Иначе им приходится двое суток идти туда, двое суток обратно до ближайших существующих баз. А тут получается буквально несколько часов. Второй вариант — это СПГ-терминал. Сам по себе продукт СПГ интересен тем, что нужно газ доставить туда, где нет трубы. На Сахалине вроде бы добываются миллиарды кубометров газа, но остров топится на угле и на мазуте, в том числе город Поронайск. Третий вариант — насыпные грузы: там рядом есть песчаный карьер, и можно сделать так, чтобы оттуда экспортировать песок в Японию, в Китай. Четвертый — угольный терминал, который может быть реализован, если будет построен мост, соединяющий Сахалин с материком.

По предварительным расчетам, на все четыре этапа понадобится от 60 млрд до 90 млрд руб.

Порт Поронайск (Фото: portporonaysk.ru)

— По какому принципу вы выбираете проекты?

— Много зависит от людей, с которыми идешь в проект, — обычно я долго присматриваюсь. Потом смотрю на сам проект, имеет ли смысл и будет ли спрос, смотрю на экономику, риски, и тогда принимается решение. Мне очень нравится заниматься разными проектами, потому что тогда ты становишься экспертом в совершенно разных сферах, и можно делать международные, межконтинентальные, кросс-платформенные проекты.

— Вы считаете, что эффективно распорядились наследством?

— Могло быть лучше, могло быть и хуже. Я приложил все усилия, чтобы максимально все сделать для удержания и активов, и взаимоотношений, чтобы были минимальные потери от того вакуума, который возник при уходе моего отца. Мне кажется, что он полностью восполнен или даже переполнен сейчас.

— Можно оценить ваши активы, сколько это примерно может стоить?

— Я думаю, несколько сотен [миллионов долларов].

— По оценкам аналитиков, только ПНТ сейчас может стоит около $150 млн.

— Наверное, $200 млн.

— В список Forbes, где нижняя граница составляет $500 млн, вы попадете?

— Нет, я туда не попадаю. Но очень может быть, что скоро попаду, просто об этом никто знать не будет.

В какие еще проекты инвестирует Скигин

СПГ-терминал в Латвии

По словам Скигина, несколько лет назад у него с латвийскими друзьями возникла идея построить в Вентспилсе электростанцию, работающую на сжиженном природном газе (СПГ) и СПГ-терминал: «Производить электричество из СПГ значительно дешевле, чем из дизельного топлива». В 2018 году запускается «совсем маленький проект», а в следующем году уже пойдет стройка большого СПГ-терминала. Глобальная идея Скигина — создать три точки приема СПГ в Лиепае, Вентспилсе и Риге и возить СПГ на разные сателлитные станции, чтобы из него производить электричество. В латвийский проект вложено $6-7 млн.

Вакцина из Франции

Французский доктор, профессор Жон Мари Андрие, который лечил отца Скигина от рака и продлил ему жизнь на 2,5-3 года, придумал «революционный» ​метод лечения от ВИЧ еще в 1980-1990-е годы, но не мог найти финансирования для своих экспериментов, рассказывает Михаил Скигин. «Отец поддержал его идею, и потом мы с братом приняли флаг финансирования на себя. Вакцина сработала на обезьянах, сейчас мы на стадии того, чтобы провести эксперимент на людях. Но это произойдет только в 2020 году», — добавляет он. По его словам, в этот проект уже вложено около €14-15 млн. С этой же командой ученых сейчас разрабатывается средство от подагры.

Геологоразведка в Африке

В Африке, в Гвинее, у Скигина есть доля в компании «Геопроспект», которая выполняет поисково-оценочные и геолого-разведочные работы на бокситы, железо и другие полезные ископаемые. На Гвинею приходится 50% мировых запасов бокситов, среди клиентов «Геопроспекта» местная CBG, Rio Tinto, Valea.

Фонд Sattva

Фонд Sattva поддерживает различные детские проекты. «Все началось [в 2014 году] с проекта Babystep Айнара Абдрахманова — это создание контента для родителей: более 1 тыс. роликов о том, как воспитывать детей на восьми языках. Одна минута — один совет. После России, мы с этим контентом пошли в Китай, где начался «бэби бум» после отмены ограничения по количеству детей в семье. Помимо Babystep мы еще вложились в проект [по производству одежды для младенцев] «Бамбинезон» и HelloBaby — сервис, который помогает родителям составлять разные календари и фотографии. Это развлекуха для родителей по организации жизни с детьми», — рассказывает Скигин.

Дистрибуции велосипедов Electra

«Мне нравятся велосипеды бренда Electra, и когда я увидел возможность войти в капитал дистрибьюторской компании, оценил рынок и вошел», — говорит Скигин. По его словам, сейчас очень динамично идет развитие дистрибуции Electra в Китае. «Менталитет китайцев в некоторой степени схож с российским. Они помешаны на продуктах, которые подчеркивают статусность. А велосипеды Electra как раз являются таким продуктом», — делится он. Он уверен, что команда, которая сумела отстроить продажи этого luxury-бренда в России, сможет это повторить в Китае. «Мы только девять месяцев присутствуем в Шанхае, но уже видно, что там есть потенциал и может получиться хороший бизнес. Мы единственные в сегменте велосипедов, которые предлагают что-то эксклюзивное», — заключает Скигин.