Сегодня этой яркой певицы уже нет с нами, однако песни этой исполнительницы все также любимы миллионами слушателей в разных уголках СНГ. В какой-то мере именно поэтому рассказ о жизни и творчестве одной из самых необыкновенных певиц в истории советской эстрады представляется настолько интересным. Ведь Анна Герман – это певица, которая навсегда останется с нами. Ведь песни этой исполнительницы всегда будут звучать в сердцах миллионов людей.
Ранние годы, детство и семья Анны Герман
Наша сегодняшняя героиня происходила из немецко-голландской семьи, которая через отца также имела тесную связь с Польшей. Ее мама – Ирма Мартенс – происходила из рода голландских переселенцев, долгое время живших в Германии, а затем еще в екатерининские времена переехавших в Россию. Она была учителем по профессии и преподавала немецкий язык в одной из местных школ. Весьма примечательно, что по признанию самой Анны Герман, ее мама говорила дома всегда исключительно по-немецки.Анна Герман: песня Надежда
В жилах отца будущей певицы - Ойгена Хёрманна (адаптированный вариант - Евгений Герман) также преобладала западноевропейская кровь. По национальности он был немцем, а по профессии – простым бухгалтером. Однако толком познакомиться с ним наша сегодняшняя героиня так и не успела. Еще в 1938-м году по ложному обвинению в шпионаже он был отправлен в лагеря, а затем расстрелян.
После этого Ирме Мартенс и маленькой Анне Герман пришлось много скитаться. Некоторое время они жили в Киргизии, Узбекистане, Казахстане, а также в других регионах СССР. В конечном итоге семья будущей певицы переехала в Джамбул (Казахская ССР). Именно здесь мама нашей сегодняшней героини вышла замуж во второй раз. Таким образом, отчимом Анны Герман стал польский офицер Герман Бернер. Свадьба прошла в 1942-м году, а уже в 1943-м Германа не стало: в боях за освобождение Беларуси он был серьезно ранен, что в конечном итоге оказалось для него приговором.
Однако даже несмотря на свою скоропостижную кончину, отчим Анны Герман очень помог ее семье, предоставив Ирме Мартенс возможность переехать в Польшу в качестве вдовы польского офицера. Таким образом, в 1946-м году Анна оказалась в Новой Руде, а затем – во Вроцлаве.
Здесь, в Польше, Анна Герман начала посещать общеобразовательную школу, а также заниматься рисованием и музыкой. После уроков она часто подрабатывала, чтобы помочь своей матери деньгами, однако столь серьезная занятость не помешала нашей сегодняшней героине успешно поступить на геологический факультет Вроцлавского факультета.
В некоторой мере именно этот ВУЗ стал для нее ступенькой к музыкальной сцене. Здесь она активно участвовала в художественной самодеятельности и даже стала одной из ведущих актрис студенческого театра «Каламбур». Наверное, именно в этот период Анна Герман всерьез решила стать эстрадной певицей. Успешно сдав экзамен в Министерстве культуры Польши, Анна Герман получила официальное разрешение на профессиональную певческую деятельность, которым вскоре не преминула воспользоваться.
Звездный путь Анны Герман: первые песни и большой успех
В 1963-м году Анна Герман выступила на знаменитом фестивале в Сопоте, в рамках которого заняла третье место. После этого молодая певица выступила также на Всепольском Фестивале эстрадных коллективов и, в конце концов, стала его главным триумфатором. После этого были другие конкурсы и фестивали, которые позволили Анне Герман уже в молодости стать известной польской певицей.В 1966-м году певица выпустила своей первый альбом «Tańczące Eurydyki», а уже три года спустя – его русскоязычную версию «Танцующие Эвридики». С этого момента певица начинает медленно покорять Советский союз. Она часто появляется на телевидении и часто выступает на различных музыкальных фестивалях. В этот период ярыми поклонниками ее таланта становятся такие известные композиторы как Александра Пахмутова, Оскар Фельцман, Владимир Шаинский , Арно Бабаджанян, Ян Френкель, Евгений Птичкин и многие другие. Благодаря написанным им композициям, певица приобретает большую популярность в Советском союзе и начинает фактически жить «на два города», чередуя поездки во Вроцлав с визитами в Москву. В этот период пластинки певицы выходят одна за другой. При этом стоит отметить, что многие из них были записаны не только на польском, но и на русском языке.
Анна Герман Лев Лещенко Эхо любви
В середине семидесятых годов Анна Герман стала одним из символов «стран социалистического лагеря». В этом статусе она объехала множество стран. Так, в частности, ее концерты прошли в США, Канаде, Франции, Италии, Западной Германии, Австралии, Венгрии, Португалии и многих-многих других государствах. Весьма примечательно, что в каждой из стран певица хотя бы один раз исполняла песни на родном языке данного государства.
За свой многолетний труд Анна Герман была удостоена Ордена за возрождение Польши, а также многих наград в СССР.
Блистательная карьера польской певицы прервалась в начале восьмидесятых годов. В 1982-м году у Анны Герман была обнаружена саркома, которая в конечном итоге и стала причиной ее смерти. Женщина скончалась в ночь на 26-е августа в одном из варшавских госпиталей. Некоторое время спустя известная певица была похоронена на Кальвинистском кладбище в Варшаве.
Личная жизнь Анны Герман
Завершая рассказ на позитивной ноте, отметим тот факт, что всю свою жизнь женщина была замужем за одним единственным мужчиной. Избранником Анны Герман был простой польский инженер Збигнев Тухольский, с которым она познакомилась еще будучи студенткой. После долгого романа влюбленные поженились. В 1975-м году Анна родила своему мужу сына Збигнева, который в настоящий момент довольно известен в научных кругах Польши. 
После гибели певицы муж и сын участвовали во многих траурных мероприятиях, посвященных певице. Приезжали они даже в далекий Ургенч, где в восьмидесятые годы была открыта мемориальная доска в память о великой певице. Весьма примечательным представляется и тот факт, что в этом городе в честь известной эстрадной исполнительницы названа улица.
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СУДЬБА
Воспоминания Ирмы Мартенс, матери певицы
Далек тот день, когда мы повстречались,
Года, как птицы, в дальний край умчались.
Но с той поры, но с той весны
Друг другу мы всегда верны.
Пускай у глаз морщинки набежали,
Прошедших лет минувшие печали.
Но с той поры, но с той весны,
Друг другу мы всегда верны.
Александр Жигарев. «Далек тот день»
Спустя несколько десятков лет, которые минули со времени моего выезда из Советского Союза, я возвращаюсь в воспоминаниях к минутам, там проведенным. Я пишу о моих предках - голландских эмигрантах, которые, руководствуясь великой надеждой, переселялись в Россию - прекрасную и огромную страну. Пишу о счастливом детстве, годах учения, работы, о времени великого беспокойства и странствий, вызванных бегством и розысками.
И когда я думаю о России, я думаю о песне:
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек;
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек!
У меня перед глазами - в то время Великая Сибирь - край, который сердечно всех принимал.
За тех, кто попадал туда, власть была спокойна. Мало кто оттуда возвращался.
Когда мне было шесть или семь лет, мать рассказала мне о нашем происхождении. Тогда я и узнала, что родиной моих предков была Фризия - местность на севере Голландии, откуда мой предок по материнской линии эмигрировал в Россию около 1850 года.
Предок этот, меннонит, мой прапрадед граф Йохан Фризен, покинул Голландию вместе с тремя сыновьями. Четвертый сын остался во Фризии, чтобы управлять хозяйством и заботиться о банковском счете. Увы, все имение он проиграл в казино. Прапрадед, узнав об этом, сказал: «Теперь обратного пути нет и нет графского титула!» На счастье, он привез в Россию тринадцать возов наиблагороднейших семян, саженцев, а также немало движимого имущества и людей, которые работали у него в имении. Там, где он поселился, он вскоре распространил высокоразвитую голландскую культуру земледелия.
Предки по отцовской линии тоже были переселенцами из Голландии, но о них сохранилось меньше сведений.
Благодаря рассказам матери я поняла, почему в доме говорили не по-русски, а по-голландски.
Семья наша жила в колонии Великокняжеское, основанной голландскими переселенцами в 1863 году. Было это в прекрасном кубанском краю, недалеко от Невинномысска. Кубанская область граничила на севере со Ставропольской губернией, на юге достигала Кавказа, а на западе ограничивалась побережьем Азовского моря.
Я родилась 15 ноября 1909 года в Великокняжеском. В 1911 году на свет появился мой брат Вильмар, а в 1920-м - сестра Герта. Были у меня еще старшие родственники со стороны отца: Катарина, Давид, Генрих и Ханс. Вместе с родными было нас девятеро. Мой отец - Давид Петрович Мартенс родился в 1863 году, а мать - Анна Мартенс, урожденная Фризен, - 18 января 1886 года в Великокняжеском.
В мое детство и отрочество еще были живы дед и бабка со стороны матери, которые незадолго до революции вступили в общину адвентистов.
Бабка Катарина Ивановна (1859-1922), в девичестве и по мужу Фризен, - суровая, степенная и бережливая, была родней немецким Сименсам.
Дед - Абрам Яковлевич Фризен (1857-1929) одно время владел гостиницей на Украине, строил элеваторы прирасположенной недалеко от Великокняжеского железнодорожной станции Богословская. Еще он собственноручно делал очень красивую мебель. Помню его фотографию - во фраке и шелковом жилете с золотыми пуговицами и с цилиндром на голове. Мама рассказывала, что, управляя гостиницей, он укрывал в ее подвалах евреев во время погромов.
Вокруг колонии раскинулась до самого горизонта степь. В больших садах возле домов с весны до осени росло множество сортов цветов, запах которых перемешивался с запахом степных трав. В ясные дни на заре сверкали нежные, безупречно белые, как бы висящие над горизонтом, далекие вершины Кавказа. Зимой тридцатиградусный мороз сковывал степь и жилища, а укрывающий все снег придавал окрестностям сказочный облик.
Да. Прекрасно было в Великокняжеском.
Мы жили в небольшом каменном доме, скромном, стоящем на Почтовой улице. Были в доме три комнаты и кухня, в покои эти входили через пристроенную переднюю. В самой большой комнате висела прекрасная керосиновая лампа на тридцать свечей с абажуром. С другой стороны дома располагались, по старинному голландскому обычаю, конюшни и хлев. Туда входили прямо с кухни. Напротив дома был выстроен каретный сарай, вмещавшийразные средства передвижения тех времен: карету, линейку, двуколку, бричку и фаэтон - отец служил волостным курьером. Еще у нас было небольшое хозяйство. Родные арендовали, кроме этого, десять десятин земли, платя по пять рублей за одну десятину в год, чтобы был корм для коней и основные продукты - мука и масло. В саду росли абрикосы, вишни, сливы, несколько персиковых деревьев. Все владение было окружено, как изгородью, шелковицами, а перед домом, где был цветник с розами, стояли три ясеня, очень высокие, которые казались бодрствующими над жильцами дома верными стражами.
Недалеко от нашего дома, на пригорке, был построен большой дом из красного кирпича - Народный дом, в котором проходили игры, встречи, театральные представления, также и школьные. Я выступала там неоднократно. В спектакле о французской революции я, одетая в розовое платье и черную шляпку, играла даму.
Еще в Народном доме показывали фильмы. Часто вместе со школьными подругами мы смотрели сквозь стекло в зал, завороженные действием, плывущим на экране. Во время революции в доме том разместился полевой госпиталь. Поблизости стояла евангелическая церковь, к которой вела аллея. Очень мне нравилась эта церковь -белая, простая, с высокими ступенями. Среди знатных последователей веры евангельской выделялось богатое семейство Эвертов. Одна из их дочерей, очень красивая, была женой пастора.
Колония Великокняжеское, основанная голландскими переселенцами, а может быть, их потомками, рожденными уже в России, становилась местом, где охотно селились люди других народов - немцы, поляки, русские. Скорей всего, привлекали их к этому лад, порядок, достаток и хорошая организация жизни работящих людей. Знаю, что так было и в других голландских колониях. Я помню фамилии и семьи некоторых поляков, живших в Великокняжеском. Напротив нашего владения держал маленький магазин пан Гюнтер. Немного дальше, тоже на улице Почтовой были дома двух братьев Жаков - Рудольфа и Хенрика. Помню еще семью Дылеских и главу семейства, вправлявшего кости, если кто-то вывихнул руку, ногу, или повредил позвоночник. Мы, потомки голландцев, выговаривали эту фамилию как «Деляшце». Жило в великокняжеском еще семейство Кочмарков, а в недальнем Невинномысске принимал пациентов доктор Венцковский - «Frauenarat», пользовавшийся огромным уважением. Мужем моей тетки был поляк Радовский, а у мамы был двоюродный брат - лекарь Петр Завадский. Он тоже пользовался большим признанием, и когда приезжал к нам, с визитом, это было событием. В Великокняжеском и окрестностях жили, вместе с католиками и православными, адвентисты и католики - прихожане костела, бывшего в двенадцати километрах в станице Рождественской. Все эти люди жили согласно, независимо от национальности и вероисповедания относясь с уважением и пониманием друг к другу. С течением лет изменялся и стирался первоначальный голландский характер колонии.
Последствия революции 1917 года не раз охватывали тихое Великокняжеское. Зловеще дали о себе знать они в 1919 году, когда Советская власть арестовала двоих моих братьев - Давида и Генриха. Их обвиняли в том, что они, работая в волостной управе, выдали человеку, которого разыскивали революционные власти, пропуск для проезда в ближайший поселок Невинномысский. Постановление о смертной казни для братьев указывало, что они помогли известному человеку, может быть, генералу или дворянину, который скрывался. Случайные встречи с такими людьми, бродящими в изношенной одежде, заросшими, неопрятными, с нарочито грязными, как бы натруженными ладонями, не были в то время редкостью.
Помню день, когда я с родными ехала на суд над братьями в лежащую километрах в двадцати станицу Казминка. И сейчас еще неясно вижу лица родных людей, не знающих, чем закончится разбирательство. Только благодаря предусмотрительности, смелым и решительным действиям отца, знавшего местные власти, братья избежали расстрела.
В апреле 1922 года умер от тифа отец. Вместе с его уходом мы утратили основы нашего существования - маленькое домашнее хозяйство не могло обеспечить средств для жизни семьи. Немного раньше смерти отца дом покинули двое старших братьев и старшая сестра.
Все больше работала мама. Я поехала в Армавир в надежде получить работу в тамошней аптеке. Аптекарь посмотрел на наивную девушку, развел руками и сказал, что не может дать мне даже должность помощницы. Вернулась домой.
И так начался этап моей жизни, наполненный наукой, трудом и заботой о выдержке и терпении.
В 1928 году я окончила пятилетнюю гимназию - Александродарскую школу второй ступени колонии Великокняжеское. 15 июня я получила аттестат зрелости, в котором значилось, что во время учения «обнаружила особую любовь к литературе». Наверное, это была заслуга учительницы русского языка - Ольги Диевны Мазаевой, которая организовала также и наш школьный театрик. А муж ее, Фрезе, был учителем физики. Хотя я уже давно не лелеяла мечту стать доктором, решила найти работу, чтобы помогать семье - учиться не могла по той же, материальной причине. Окончание гимназии давало мне возможность поступить на учительскую должность, поэтому я решилась ехать в Западную Сибирь, где всегда было много работы. В тот же самый год в Сибирь уехали мои подруги Ольга Феттер, Анна Конрад и друг Генрих Фишер. Покидая родной дом, добавляла себе храбрости, призывая образ отца, часто повторявшего по-голландски: «Sie jeracht on fercht die fer seenem» («Поступай справедливо и ничего не бойся».) Мать и сестра простились со мной на железнодорожной станции «Невинномысск», откуда я поехала в Славгород - далеко за Омск. Оттуда - еще километров сорок до меннонитской деревни Редкая Дубрава. Деревенька была небольшая, окруженная полями и березовыми рощами. Все дома ее выстроились вдоль однойдороги-улицы: жилые дома, школа, костел, небольшой магазин и деревенское управление - дом, в котором заседал секретарь Кляссен. Я поселилась в одном из самых больших домов в нанятой небольшой комнате с отдельным входом. Одна из стен комнаты была целиком стеной печи, топка которой находилась в помещении хозяев. Зимой в этой комнате всегда было очень тепло.
Школа была трехклассной и располагалась в одном доме. Как удавалось учить одновременно двадцать восемь детей? На первой скамье сидели ученики первого класса, дальше - второго и третьего. Уроки проходили, насколько я могу судить, с хорошим результатом. Это доставляло мне много радости. Плата за мою работу была 38 рублей в месяц, из которых я высылала маме 15, ак Рождеству - 25 рублей. Посылала еще посылки с бельем и одеждой, игрушки и сладости для сестры. Мама потом часто вспоминала, как ценна была эта помощь.
Был 1929 год. Занятия в школе кончились, и я поехала на каникулы в Великокняжеское. А там в это время появился представитель создаваемого в Одессе Педагогического института, который подбирал кандидатов на четырехлетний курс. Посоветовавшись с мамой, я решила сдавать экзамен. И была принята.
Я училась на литературном факультете, который готовил учителей для немецких школ. В студенческие годы явственно чувствовалось проникновение сталинской системы во все области жизни. В то время был лозунг: «Пятилетку - в четыре года!» Об этом я должна была подготовить статью в стенную газету. По невнимательности я совершила фатальную ошибку, написав: «Четырехлетний план - за пять лет!» Легко вообразить себе, какая была реакция. Только благодаря доброжелательности преподавателей я осталась студенткой. Однако меня требовалось наказать. И от этого защитил меня наш самоотверженный декан Качоровский. Взволнованный этой историей, он сказал представителям властей несколько слов: «А вы бы хотели, чтобы она ползала перед вами на коленях?»
Родители Анны Герман - Ирма и Ойген
30 июня окончилось мое учение, и я получила диплом. Получила работу учителя немецкого языка и литературы в средней немецкой школе в селении Чебриково -около ста километров на северо-западе от Одессы. Это была типичная немецкая деревня, в центре ее стояла лютеранская церковь. Мне очень там нравилось. В Чебриково царили порядок и спокойствие.
В ту пору мама, не в силах больше управляться с домашним хозяйством, вместе с младшей дочерью Гертой оставила Великокняжеское и приехала ко мне.
Настал 1934 год. Из Чебрикова мы перебрались за тысячи километров - в лежащую у восточных рубежей Узбекистана Фергану, где служил в армии брат Вильмар. Я получила работу в школе рабочего поселка, расположенного неподалеку от местности Чимион, где были нефтяные промыслы. Судьба распорядилась так, что на этих нефтяных промыслах работал мой будущий муж Евгений Герман. Он был родом из Лодзи, где родился 25 марта 1909 года в семье евангелического пастора. Высокий, ладный, с серо-голубыми глазами и вьющимися темными волосами. Когда-то он был дирижером хора. Отлично говорил по-немецки, по-голландски и по-русски. Он читал множество книг, знал на память неимоверное количество стихов, пел, играл на гитаре и скрипке. Он рассказал мне, что бежал из Донбасса, где был занесен в «черный список»...
Наше счастье и желанный покой не продлились долго. «О вашем муже спрашивали!» - сообщила мне телефонистка. - Не слышали? В Ленинграде убили Кирова!» «Что общего имеет мой муж с этим убийством?» - подумала я. Но все стало так пронзительно и ясно - любой гражданин этой страны мог быть обвинен. Такое было время. Мы решили как можно быстрей уехать подальше, где нас не знают и не найдут. Подались в Ургенч, расположенный в северо-западной части Узбекистана, забрав и мать с сестрой. В Ургенче после армии жил мой брат Вильмар - он работал зоотехником. Сначала грузовиком мы доехали до Чарджоу, где пересели на колесный пароход. Я называла его «ковчегом». Пароход этот плыл, приводимый в движение громадным деревянным колесом. Когда он садился на мель, мужчины закатывали рукава и большими рычагами сталкивали его. На ночь ковчег причаливал к берегу. Трудности путешествия я переносила, будучи беременной. Мы добрались до Ургенча, в котором надеялись обрести покой и безопасность. Нелегко было нанять жилье -комнату в глинобитном домике с окном в потолке. Комната была очень неудобной. Мы быстро отыскали работу: я - в школе, учительницы немецкого, муж - в городской пекарне - бухгалтера. Узбеки очень уважали и ценили труд Евгения.
В день 14 февраля 1936 года родилась наша доченька. Мы дали ей имена Анна-Виктория. Радость наша не знала границ, Анечка была здоровым и красивым ребенком. Я повязала ее головку белым платочком, «выглядит, как маленькая колхозница», - писала в то время матери из больницы. Через несколько дней приехал Евгений. Шел дождь. Двухколесной «каретой» перевез нас на новую - лучшую -квартиру. Она тоже была глинобитной, но большой и с нормальными окнами - в стене. Была она на холме, вблизи пекарни. После короткого отпуска я должна была вернуться к работе. Мама приносила Анечку в школу, чтобы я могла ее покормить. Мои ученики кричали в этот момент: «Ала, Ала, оуе кельды! Сенеке кизимка чорайлек!» (Госпожа, госпожа! Бабушка пришла! Твоя девочка очень красивая!) Они радовались, видя мою девочку - светловолосую и беленькую.
Следующие полтора года текли достаточно спокойно. Я, проработав три года, получила звание учителя средней школы. Наступило жаркое лето 1937 года. Анечка заболела. Она буквально таяла на глазах. Мы всей семьей выехали в Ташкент к доктору. Диагноз: паратиф. Я решила остаться с дочкой, матерью и сестрой в Ташкенте. Мы наняли жилье в старой части города, у узбека. Когда хозяин увидел Анечку, он сказал: «Это паратиф. Я сейчас принесу лекарство».
Он дал мне плод граната, шкурку которого, по его рецепту, нужно было залить тремя стаканами воды и варить, пока не останется один стакан. Вот этот отвар мы давали Ане пить. Очень скоро дочка начала возвращаться к жизни. Хвала Богу! Муж и брат тем временем уехали в Ургенч, чтобы, устроив неотложные дела, вернуться к нам. Мы все решили осесть в Ташкенте - город этот, как и сейчас, был ухоженным, там был прекрасный и большой парк Пушкина, в котором, как в Лондонском Гайд-парке, стояли трибуны. Узбеки, одетые в яркие шелковые халаты, искусно вышитые тюбетейки, пели с них любовные песни: «Ой оподзон тента керень сыз джуда чорайлек!» (Дорогая госпожа, посмотри на меня, ты очень хороша!) Возле губ они держали фарфоровую тарелку, и обращали ее в разные стороны, а отраженный от нее голос звучал необыкновенно - вибрировал и достигал слушателей с разных сторон, а временами смолкал вовсе.
Уже в августе 1937 года я начала работать учителем немецкого языка в средней школе им. Чапаева. Мама заботилась об Ане. Мы с нетерпением ждали приезда Евгения и Вильмара. Увы - 25 сентября 1937 года муж и брат на волне общих репрессий были арестованы. Многие дни и месяцы я жила надеждой, что отыщу их, в какой бы тюрьме они ни были. Я ждала в ту пору второго ребенка и очень хотела услышать добрую весть о Евгении. Но прокурор объявил самое жестокое: «Ваш муж сослан на десять лет без права переписки с родными». «За что?» Ответа я не получила. Мне не позволили даже ни одного свидания. О брате тоже не получила никаких сведений. Настал день 28 февраля 1938 года. Опоздавшая карета «Скорой помощи» везла меня в больницу. Пришлось ей остановиться, ибо уже начались роды. Тамя и родила здорового и большого сына. Назвали его Фридрих - в честь свекра. Потом я шутила, что, когда сын пойдет в армию, то напишет в биографии: «Родился в Ташкенте на улице». Биография в СССР всегда должна была быть очень подробной.
Анечка Герман в младенчестве
И вот мне сказали, что в Москве есть контора, где можно узнать обо всех арестованных со всего СССР. «Это, должно быть, огромный дом, куда вмещается картотека миллионов арестованных, сосланных и убитых». Решила туда ехать. Малюток оставила под опекой мамы и сестры. В Москве, конечно, я ничего не узнала, хотя часами стояла в толпе женщин со всей России в очереди за информацией.
Вы откуда?
Из Ташкента.
Тами ищите, - ответили мне из окошка.
Возвращалась поездом в полном смятении. Проводницы, угощая меня чаем и хлебом, спросили, зачем я ездила в Москву.
Ты не плачь. Ты молодая, а Москва слезам не верит. Молись и проси Бога о помощи. Приезжай к нам в Сталинск. Вокруг тайга и недалеко лагерь на восемнадцать тысяч заключенных. Может, и твои там? Пойдешь и узнаешь.
Дома мы приняли решение - всей семьей ехать из Ташкента в Сталинск, расположенный в Восточной Сибири где-то между Обью и Енисеем. К сожалению, Фридрих начал в это время болеть, скорее всего, из-за жаркого климата. Полная сомнений, я в августе 1939 года оставила работу. Дирекция на прощание объявила мне благодарность и подарила дамскую сумочку.
Уникальное фото, сделанное в школе Ургенча в 1936 году. Во втором ряду сверху -родители Анны Герман: Ирма и Ойген
Итак, мы двинулись в Сибирь. По мере удаления от жарких районов Узбекистана и Казахстана сынок чувствовал себя все лучше, а около Новосибирска начал улыбаться. Анечка тоже была здорова. Мы добрались до городка Осинники в Новосибирской области, недалеко от Сталинска, где меня приняли на работу в среднюю школу № 30. Теперь нужно было как можно скорее начать искать Женю и Вильмара, пользуясь коротким летом. Я собрала посылку. Специальной железнодорожной веткой через тайгу добралась до конечной станции в районе лагеря, откуда могла дойти до лагерной администрации. В поисках канцелярии я наткнулась на человека, как оказалось, бывшего заключенного.
Я уже отсидел свое, вызвал жену из Крыма и работаю здесь. Я вам помогу увидеть списки сосланных.
В большом волнении я ждала хоть какой-то весточки от него, и вот узнала, что Вильмар - в восьмой колонии, а Евгения в лагере нет.
А в канцелярии коротко и официально, даже не взглянув на меня, ответили:
Если ваши в лагере, посылку передадим, а свидания не получите! Все!
Я боялась и рот раскрыть. Выйдя из канцелярии, я встретила того самого человека. Он предложил мне рискованную возможность перевести брата в ближнее поселение. Разумеется, за большие деньги. Намекнул и на нелегальное свидание - тоже за деньги. Пройти на территорию я могла под видом санитарки. Благодарю Бога, что этого не случилось - яне смогла бы хорошо сыграть эту роль, и, может быть, обрекла бы и себя на ссылку.
Когда настала зима, в лагерь двинулась мать - в надежде на свидание с сыном. В канцелярии услышала от начальника: «Мать, возвращайся обратно. Свидания с сыном не получишь, а посылку передадим».
Справка Туркестанского военного округа от 26 июля 1960 года о посмертной реабилитации Германа Евгения Фридриховича.
Из архива Збигнева Тухольского
Наступил 1940 год. Мы праздновали его начало в школе. И это был счастливый день. В большом зале Аня и Фридрих зачарованно смотрели на огромную украшенную и зажженную елку и слушали пение детей. В одну из этих минут Аня обняла братика и поцеловала его. Господи, Боже! Мои сироты!
Весной мы решили, что мама с Фридрихом и Аней вернутся в Ташкент. Там было много фруктов и овощей. Лучше был и климат, кроме лета, когда не шли дожди, и надо было беречь детей от зноя. Я с сестрой оставалась в Осинниках до конца учебного года. Утешала только мысль, что Вильмар получил наши посылки и понял, что мы отыскали его. Позднее он писал сестре об этом - когда смог отослать несколько писем. В Ташкенте дети заболели скарлатиной и попали в больницу. Неожиданно я получила телеграмму: «Срочно приезжай, дети больны». Я тут же выехала к матери, оставив в Осинниках сестру - вто время ученицу. Добралась я до Ташкента за пять дней, но опоздала. Когда вошла домой, увидела только Анечку. Мать с плачем воскликнула: «Сыночек не живой!». Крик и плач. Я не могла вымолвить и слова. Анечка, бледная после болезни, прижалась ко мне. Фридрих умер в больнице в мае 1940 года в день, когда его должны были выписать из больницы вместе с Аней. Мама как раз принесла одежду, и, когда вошла в палату, Фридрих был уже мертв. Похоронить его она должна была немедля. Наняла узбека, который на ослике, запряженном в возок, отвез гроб на кладбище.
Пани Ирма с Анечкой
В Осинники я больше не вернулась. Нашла работу в школе, в которой работала до отъезда в Сибирь. Неожиданно вечерний Педагогический институт пригласил меня провести занятия по лексике, фонетике и грамматике немецкого языка. Я не хотела браться за эту работу - боялась обратить на себя внимание. «Может быть, они знают, что я искала в лагерях близких, и хотят, чтобы я была перед глазами?» Но, по совету матери, я все-таки с сентября 1940 года начала работать в институте, ректором которого был Доос. Через некоторое время меня пригласили преподавать немецкий в Ташкентский университет. Я начала готовиться в аспирантуру и учить английский. Мы спокойно себя чувствовали в нанятой у доброжелательных улыбчивых узбеков квартире. Вокруг господствовал порядок, и все было, или казалось, длинным - дом, двор, вся усадьба. Хождение улицей, по обеим сторонам которой тянулись дувалы, было похоже на путешествие по ущелью. Однажды я возвращалась домой узкими улочками, полная тревожных предчувствий. Впереди медленно ехала машина - яне могла ее обойти. Рядом шел мужчина в кожаном плаще. Все двигалось в сторону, где жили мы. Я была взволнована. Однако наш дом миновали. Да. С тех пор, как не было вестей о Евгении, я жила в постоянном страхе. Мама придавала мне силы, а огромной радостью была маленькая спокойная Аня. Когда ей минул пятый годик, мы с ней пошли в магазин с игрушками. Доченька от радости целовала мне руки и выбрала только одну игрушку. В этом мнимом спокойствии я, благодаря студенту Владиславу Краузе, была предупреждена о грозящем аресте. «А несчастье не спит - всегда меня найдет». Появились опасения: «Что будет с Аней, мамой и сестрой?» Обычно детей в таких ситуациях отбирали у матерей и отдавали в детский дом, меняя им даже имена и фамилии. Но вместо этого в январскую ночь 1942 года меня разбудил стук в дверь.
Мне предъявили постановление об аннулировании нашей прописки и выселении. В этот момент Аня с мамой были в Фергане - из-за того, что не было билетов на поезд, они не могли ко мне тотчас вернуться.
Нельзя, нельзя! - крикнула проводница, когда мама с Аней хотели войти в пустой вагон. Поезд тронулся, а они остались стоять на перроне. «Я поняла, что нас выселяют», - говорила потом мама. Сидевшие в пустом вагоне проводницы открыли двери.
Мы покинули Ташкент вместе с группой жителей. Товарными вагонами нас вывезли за Бухару, в район Рометан. Поселились мы в землянке с чужими людьми. Не было работы и не было еды. Маме удалось продать немного белья за стакан крупы. Когда нашлась работа в школе, в пятнадцати километрах, оказалось, что ученики, как и их родители, не знают русского. Я не знала узбекского. Опять без работы. Вдобавок заболела Аня. Я сидела возле нее и читала сказки.
Мамочка, читай, только читай, - просила Аня. Думаю, так она забывала о голоде. В Рометане чуть не погибла моя сестра, когда отказалась сотрудничать с НКВД.
Энкавэдэшный чин хотел ее тут же застрелить - у свалки во внутреннем дворе. Сестра, парализованная страхом, медленно выходила из помещения, но в последний момент выскочила на улицу. Она немедленно решила выехать из Рометана. Добралась до Бухары, где тамошний офицер, узбек, позволил поселиться в Ургенче, где она нашла работу на аэродроме. Сестре удалось узнать, что стало с Евгением и Вильмаром. Жене достался тяжкий жребий: в 1938 году он был расстрелян и похоронен в общей могиле. «Десять лет без права переписки» - был в то время смертный приговор, о чем мы узнали через несколько десятков лет. Вильмара допрашивали непрерывно 82 часа, добиваясь безуспешно, чтобы он подписал признание в том, что он шпион. Сосланный в Сибирь, он, после получения от нас посылок, был переведен в лагерь в Котлас. Я тоже, по совету матери, покинула Рометан. Бежала с Аней в Орловку, деревню в Киргизии, где жили потомки голландских переселенцев. Получила работу в школе. Но везде были страшные бедность и голод. В Орловке я познакомилась с поляком Германом Бернером. Он помог нам пережить самые тяжелые дни, делясь всем тем, что имел сам. 4 апреля 1942 года мы поженились. Но уже в декабре меня мобилизовали в «Трудармию», то есть на принудительные работы. Как можно скорее мы должны были явиться в Ленинполе - районный центр. Мною снова овладело отчаяние. «Нет рядом матери, что будет с Аней?» Мне была дана маленькая повозка, на которую я посадила дочку, и мы путешествовали так до райцентра, в котором застали толпы женщин под охраной конной милиции. Анечка, одетая в бежевый плащик, запела грустную песню тех лет: «Мы простимся с тобой у порога, и, быть может, навсегда...» «О чем думает этот ребенок, Боже?» Вскоре мы действительно должны были расстаться. На счастье, доченька оставалась под опекой знакомой женщины. Когда мы прощались, Аня страшно плакала и кричала. До сего дня я помню это, и не могу об этом писать.
Вместе с другими женщинами меня увезли в Узбекистан, на станцию Чимион, где мы работали на строительстве дороги. Я не могла вынести тамошних квартирных условий: огромного грязного караван-сарая, где, вдобавок, останавливались узбеки со своими ослами, когда приезжали на базар. Поэтому спала на улице, где меня с легкостью обокрали.
Ты с этим пришла? Если бы корову украли - я понимаю, но тряпки? Иди себе! -услышала в отделении милиции.
Что до строительства, то я быстро заметила, что там слишком много людей. Благодаря доброжелательности и пониманию доктора, я смогла вернуться в Орловку, где уже ждала меня привезенная опекуншей Анечка, а также мама и Герман. Муж вскоре уехал, чтобы вступить в создаваемое на территории СССР Войско Польское.
Мы прощались, не предчувствуя, что больше не встретимся. Герман пропал на войне. Мы жили в такой страшной нужде, что я отважилась украсть с колхозного поля соломы, чтобы обогреть холодную комнату. Мама пекла тогда лепешки из отрубей. Мне удалось в то время выменять запас тетрадей - бумага была товаром дефинитным -на одежду. С этого времени вместо пальто у меня была военная шинель. Осенью 1943 года Аня пошла в первый класс, однако, вскоре заболела. Доктор, карачаевец, выселенный с Кавказа, посоветовал сменить климат. Мы хотели вернуться в Ташкент, но меня предупредили, что это грозит арестом, ибо обязательной была усиленная система контроля документов. Нам позволили поселиться в недалеком Джамбуле, расположенном сразу за границей, в Казахстане. Я работала учителем немецкого языка.
В 1944 году неожиданно дошла, до нас весть о смерти Вильмара. Он умер от туберкулеза 25 декабря 1943 года в лагере около Котласа. Похоронен в братской могиле, которую никогда не дано мне посетить.
В Джамбуле, где мы так и жили дальше вместе с Аней и матерью, застал нас конец войны. Как жена поляка, я собрала, вместе с матерью, документы на репатриацию. Боже, как радовались мы получению разрешения на эмиграцию. 30 марта 1946 года нам вручили постановление, разрешающее выезд в Польшу на постоянное жительство. И снова на станции - красно-бурые товарные вагоны. В этот раз мы сели в них с радостью, и 5 мая ехали на новую родину. На границе, на стороне советской, услышала напоследок: «Вы еще узнаете, что там не так уж хорошо». А я молчала и знала свое: теперь мы свободны. В Польше мы поселились сначала в Щечине-Столчине, оттуда в июле 1946 года выехали в Нижнюю Силезию в Нову-Руду. Только в 1949 году я приняла решение переехать во Вроцлав, где легко могла найти работу преподавателя иностранных языков. Аня уже бегло говорила по-польски.
Перевод Ольги Чернятьевой
Литературная обработка Збигнева Ендрыховского
14-летняя Анна Герман с одноклассницей в польском городке Шклярска Поремба. 1950 г.
Фото из архива Анны Качалиной
Из книги В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста автора Кегель ГерхардСудьба матери Но вернемся снова в 1945 год. Как-то в сентябре меня в редакции газеты «Берлинер цайтунг» посетил родич из Рансдорфа. Он принес письмо от моей матери, его двоюродной сестры. Из письма, которое едва можно было разобрать, следовало, что мать тяжело больна и что она
Из книги Знаменитые писатели Запада. 55 портретов автора Безелянский Юрий НиколаевичЧеловеческая комедия Возможно, равенство - это право, но никакая сила на земле не сделает его фактом. Оноре де Бальзак Трудно измерить влияние французской литературы на русскую жизнь. От Вольтера до Пруста, от Расина до Сент-Экзюпери. От… Тут надо остановиться, чтобы не
Из книги Фатьянов автора Дашкевич Татьяна1. Старший дворник и горничная певицы Василий Павлович Соловьев-Седой называл Алексея Ивановича «сынком». «Как они чувствовали друг друга! Если могут быть соавторы, которые созданы для того, чтобы работать вдвоем - это были два таких человека», - писал Лев Ошанин. Они
Из книги Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. автора Петелин Виктор ВасильевичС. Бондарчук1 «Судьба человеческая – судьба народная» Режиссер Сергей Бондарчук поставил три фильма – «Судьбу человека», четырехсерийную «Войну и мир» и «Ватерлоо», идущий на экране два с половиной часа. Каждый из них становился событием в искусстве, собирал десятки
Из книги "Рот Фронт!" Тельман автора Минутко Игорь Александрович(Из воспоминаний Ирмы Тельман об отце) В сочельник отец рассказал мне еще и о таком происшествии:«Когда я был ребенком,предрождественскиедни были для меня особенно тяжелыми. У меня тогда было много работы - ведь твой дедушка наряду с извозным промыслом и продажей фруктов
Из книги Мы долгое эхо автора Герман АннаЧеловеческая судьба Воспоминания Ирмы Мартенс, матери певицы Спустя несколько десятков лет, которые минули со времени моего выезда из Советского Союза, я возвращаюсь в воспоминаниях к минутам, там проведенным. Я пишу о моих предках – голландских эмигрантах, которые,
Из книги Роден автора Шампиньоль БернарЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ Роден не отказался от идеи создать памятник Виктору Гюго для Пантеона. Два года спустя после первой неудачи он снова приступил к работе. Он решил, что постарается удовлетворить требования заказчиков - сделает фигуру писателя во весь рост, в полном
Из книги Жизнь и судьба: Воспоминания автора Тахо-Годи Аза АлибековнаЖизнь и судьба: Воспоминания Аза Тахо-Годи 18/07–05, Обретение мощей преподобного Сергия Радонежского, преподобномучениц Елисаветы и Варвары, а 17-го - царственные страстотерпцы святые Николай, Александра, Алексий, Ольга, Татиана, Мария, Анастасия Когда я вспоминаю свою
Из книги Везучий автора Таривердиев Карен МикаэловичСудьба человеческая Был у меня приятель. Был он чуточку постарше нас всех и звали его "Евгенич". И был Евгенич командиром первой роты. Хорошим командиром, надо сказать. Мы с ним не то, чтобы дружили, но отношения были достаточно теплые. Даже женщины у нас были подружками. Так
Из книги Мистика в жизни выдающихся людей автора Лобков Денис Из книги Лидия Русланова. Душа-певица автора Михеенков Сергей ЕгоровичГлава шестая СЦЕНИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ПЕВИЦЫ «Каждая песня превращалась у Руслановой в маленькое представление, где были свои завязка, кульминация и развязка…» Наряд её никогда не походил на сценический костюм. Русланова одевалась так, как по праздникам и в церковь одевались
Из книги Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие автора Оболенский Игорь ВикторовичОльга Мчедлидзе (внучка певицы Веры Давыдовой) Правда о «любовнице Сталина» ИЗ ДОСЬЕ: «Вера Давыдова - выдающаяся оперная певица. Ее дебют на сцене состоялся благодаря атаманше-анархистке Нине Киашко в Николаевске-на-Амуре в 1917 году. Одиннадцатилетняя Вера Давыдова
Из книги Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна автора Лубченков Юрий НиколаевичОтвет певицы В 1765 году императрица Екатерина II пригласила знаменитую Габриэли в Петербург и ангажировала ее на два месяца. Когда речь зашла о вознаграждении, Габриэли потребовала пять тысяч червонцев.– Пять тысяч?! – удивилась императрица. – Помилуйте, мои
Из книги Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 1 автора Кулиш Пантелеймон АлександровичI. Предки Гоголя. - Первые поэтические личности, напечатлевшиеся в душе его. - Характерические черты и литературные способности его отца. - Первые влияния, которым подвергались способности Гоголя. - Отрывки из комедий его отца. - Воспоминания его матери В малороссийских
Из книги La Divina – Божественная Мария Каллас автора Штейнберг АлександрIV. Переезд в Петербург. - Инстинкт таланта. - Письмо к матери о петербургской жизни. - Значение матери в жизни Гоголя. - Просьбы к ней о материалах для сочинений. - Первые попытки в стремлении к известности. - Сожжение поэмы в стихах. - Выписки из нее. - Неудавшееся желание
Из книги автораРОЖДЕНИЕ ПЕВИЦЫ Пароход под звучным именем Saturnia плавал под итальянским флагом. Бравый капитан, как и полагается итальянцу, был страстным любителем оперы. Даже во время плохой погоды он старался развлекать пассажиров своим пением. Лиза считала, что ей с девочками повезло,
Анна Герман – советская певица, Народная артистка РСФСР. Артистка выступала в Польше и на советском пространстве, была регулярной участницей международных музыкальных фестивалей в Каннах, Монте-Карло, Сан-Ремо и других городах. Слушатели по всему миру с удовольствием подпевали популярным песням Анны Герман: «Надежда», «Когда цвели сады», «Эхо любви», «Случайность», «Гори, гори, моя звезда» и «Опустела без тебя Земля».
Детство и юность
Анна Герман – этническая немка, родилась в Узбекской ССР, а прославилась как польская певица. Она появилась на свет 14 февраля 1936 года. Через год после рождения Анны ее отца арестовали по обвинению в шпионаже и приговорили к 10 годам без права переписки. Уже в годы перестройки родственникам удалось выяснить, что Ойген Герман был расстрелян в 1938 году в Ташкенте. Реабилитировали его двадцать лет спустя – посмертно.
Спустя год после ареста Ойгена в семье случилось еще одно горе – умер Фридрих, младший брат Анны. Мать забрала дочь и, спасаясь от боли, переезжала из города в город. Они жили в Новосибирске, Красноярске, Ташкенте, Джамбуле. В Джамбуле Анна пошла в школу и окончила 3 класса. В 1943 году ее мать вышла замуж во второй раз, а через три года они переехали в Польшу, на родину мужа.
Анна Герман хорошо училась, увлекалась рисованием и мечтала учиться в Высшей школе изящных искусств, но мать советовала ей выбрать земную профессию. После гимназии Герман поступила на геологический факультет университета и успешно окончила его.
В студенческие годы девушка выступала на сцене молодежного театра «Каламбур» и всерьез увлеклась эстрадой. После университета Анна Герман получила разрешение на эстрадную деятельность и начала выступать с концертами в небольших польских городах.
Музыка
В 1963 году в Сопоте проходил Международный песенный фестиваль, в котором участвовала и Анна Герман. На конкурсе она заняла III место. За ним последовал еще один фестиваль, после которого песни Герман начали крутить в эфире радиостанций. Триумфальным для начинающей певицы стал Сопот 1964 года. Она исполнила композицию «Танцующие Эвридики» и заняла I место среди польских исполнителей и II место в международном рейтинге.
В этом же году Анна Герман дала свои первые концерты в Москве, Бельгии и других странах – о ней заговорила вся Европа. Итогом большого гастрольного тура стал первый диск, который разошелся многомиллионным тиражом. В 1965 году певица записала ставшую популярной композицию «Город влюбленных».
В 1966 году Анна впервые появилась в кино. Певица сыграла эпизодическую роль в польском фильме «Морские приключения». Актерская карьера Анны Герман не задалась: как актриса женщина появилась еще в трех фильмах и только в эпизодических ролях.
В 1966 году Анна Герман подписала контракт с итальянской студией звукозаписи и уехала в Рим. Через год она достойно представила Польшу на фестивале в Сан-Ремо. Затем были фестивали и победы в Каннах, Неаполе, Монте-Карло.
Весной 1967 года певица тяжело пострадала в автомобильной аварии. Автомобиль с певицей врезался в бетонное заграждение на дороге между Форли и Миланом из-за того, что менеджер Анны заснул за рулем. Певицу выбросило на дорогу через лобовое стекло. Герман получила переломы и травмы внутренних органов и больше недели не приходила в сознание. Певица полгода лежала неподвижно, а затем проходила реабилитацию, вновь обучаясь ходить. В 1970 году артистка вернулась на сцену.
Пик популярности певицы в Советском Союзе пришелся на 70-е годы – студия «Мелодия» записала и выпустила 5 пластинок Анны Герман. Песни для польской певицы писали , и другие мэтры советской эстрады. Ее «Надежда», «Эхо любви», «Нежность» звучали на радио и телевидении, их знали наизусть и подпевали. Также любимым стало исполнение Анной Герман знаменитой военной песни «Катюша» и лирической композиции «Колыбельная».
В 1975 году на экраны вышел цикл телепередач «Поет Анна Герман», а певица совершила гастрольный тур, в ходе которого была впервые исполнена композиция «А он мне нравится».
В 1976 году Анна познакомилась с молодыми и , а также с рядом поэтов и композиторов. предложил Анне записать песню «Белая черемуха», и певица записала вокальную часть трека с первого раза.
В 1977 году Анну Герман пригласили на «Песню года», где она исполнила песню «Когда цвели сады», более знаменитую по рефрену «Один раз в год сады цветут». Зрители рукоплескали и не хотели отпускать артистку со сцены. Организаторам концерта пришлось согласиться с тем, чтобы певица выступила на бис. На концерте Анна также исполнила песню «Эхо любви» в дуэте со .
Впоследствии на эту песню артисты записали музыкальный клип. За свою карьеру певица презентовала больше десяти музыкальных клипов. В ее песнях была душевная трогательность и огромная сила, их тексты были близки и понятны каждому слушателю - за это Анну Герман и любили в СССР.
Личная жизнь
Личная жизнь Анны Герман складывалась хорошо. С будущим мужем Збигневом Тухольским она познакомилась во Вроцлаве в 1960 году. Он работал научным сотрудником и приехал в город по работе.
Познакомились они прозаично: Збигнев попросил Герман присмотреть за вещами, пока он искупается в реке. Молодые люди разговорились, в разговоре певица пригласила его на концерт. Несколько лет пара жила в гражданском браке. Узаконили они отношения только после того, как Анна Герман попала в автокатастрофу.
Ей было 39, когда она впервые забеременела. Врачи отговаривали звезду от родов, учитывая возраст и серьезность перенесенных травм, но она не согласилась на аборт. В ноябре 1975 года Анна Герман родила сына Збышека. Мальчик пошел по стопам отца: окончил университет в Варшаве и занимается научной деятельностью.
Смерть
У Анны Герман было все, о чем мечтают женщины: муж, сын, дом, любимая работа. Но счастье рухнуло в один день. В конце 70-х врачи озвучили ей страшный диагноз – саркома.
Певица обратилась в больницу с жалобами на боли в ноге, которые усилились в последнее время. Как раз в это время ей предстоял гастрольный тур, который артистка отменять не стала. Превозмогая боль, певица выходила на сцену и пела в Австралии, Казахстане, Москве. Однажды на концерте она потеряла сознание.
В Польше Анне Герман сделали несколько операций. Врачи долго боролись за ее жизнь, но победить болезнь не смогли. 25 августа 1982 года певицы не стало. Ее похоронили в Варшаве.
С 1982 года начали выходить фильмы и телепередаче о жизни певицы. В 2012 году на телеэкраны вышел последний на сегодня сериал «Анна Герман. Тайна белого ангела», основанный на биографии певицы. В основу сюжета многосерийного фильма лег эпизод с автокатастрофой, когда Анна оказалась на пороге смерти. Сериал показывает жизнь певицы, через воспоминания бессознательной женщины. Роль Анны Герман исполнила .
Дискография
В дискографию Анны Герман входит полсотни альбомов и сборников, выпущенных звукозаписывающими компаниями СССР и Польши. Наиболее знаменитые из них:
- «На тот берег»
- «Танцующие Эвридики»
- «Когда цвели сады»
- «Невеста»
- «Последняя встреча»
- «Recital piosenek»
- «Anna German»
- «Мой бубен»
- «Znaki zapytania»
- «Wiatr mieszka w dzikich topolach»
Культура 12 Января 2014
Анна Герман – популярная певица в Советском Союзе, которая великолепно исполняла свои песни как на польском, так и на русском языках. Абсолютно каждый знал эту великолепную певицу по несравненному голосу из большого числа исполнителей того времени.
Из многосерийного фильма «Анна Герман. Тайна белого ангела» можно узнать много информации о жизни и карьере великой певицы в период с 1960 начала эстрадной карьеры и начала 1980-х годов. Получить звание Народной артистки СССР Анна Герман не смогла, но всё равно осталась самой лучшей певицей для своих поклонников. Певица популярна не только за счет великолепного воспроизведения песен, но и в качестве композитора.
В момент популярности певицы в 1967 году, с ней произошла не очень хорошая ситуация, а именно Анна попала в страшную катастрофу. Причиной аварии стал её личный водитель, который заснул за рулем. Машину выкинуло при высокой скорости на бетонную преграду, певица получила сотрясение мозга, перелом позвоночника и травмы рук и ног. Дальнейшее существование Анна провела в коме 12 дней. Все детали произошедших происшествий и трагических моментов можно узнать при просмотре фильма Анна Герман. Тайна белого ангела.
Фильм Анна Герман. Тайна белого ангела основывается только на воспоминаниях певицы, начиная от сурового детства и заканчивая тем, как у неё получилось добиться признания у своих поклонников. Родной город Анны Герман это Узбекистан, в котором она родилась в 1936 году. Суровое отношение к её отцу со стороны правительства, обвинение в шпионаже, в последующем арест. После ареста отца начались тяжелые времена для семьи Герман, репрессии со стороны вождя Сталина. Семье приходится странствовать по территории Средней Азии, для избежания наказания. В ходе странствий Анна Герман потеряла своего младшего брата, который умер от болезни. Анна Герман решила бежать в Польшу, у неё это получается. Она даже не могла предполагать, что именно Польша поможет ей стать успешной, и самое главное, счастливой от первой любви.Смотреть многосерийный фильм «Анна Герман. Тайна белого ангела.» можно в хорошем качестве. Последствия от аварии были печальными, врачи прогнозировали, что Анна будет прикована к постели. Анна Герман победила смерть и совершила невероятное - стала «„белым ангелом“» советской эстрады!»После приезда Анны Герман в Польшу, её мама выходит второй раз замуж за поляка Германа Бернера. Семейная жизнь длилась не так долго, так как в мире шла вторая мировая война. Любимый человек её мамы участвовал в военных действиях в дивизии Костюшко, он погиб на землях Белоруссии.
Анна имела хорошие способности в учебе, особенно в изучении языков. Больше всего ей давались такие языки, как голландский, итальянский и английский. На желании изучения иностранных языков Анна Герман не останавливается, а развивается в сфере рисования и пения. По окончанию школы Анна поступает на факультет геологии Вроцлавского университета. Где повстречала свою первую любовь. Её будущего мужа звали Паном Збигнев.
Во Вроцлав Пан Збигнев попал случайно, его послали в командировку Варшавский политехнический университет, по его любимой сфере металловедения. Поехал он во Вроцлав в 1960 году в мае месяце. По отъезду из города, на улице была очень жаркая погода, и Збигнев решил провести свободное время до отправки поезда на пляже. Он решил искупаться, а вещи оставил под присмотром красивой блондинки, которая отдыхала не далеко от него на пляже. По возвращению на берег, он увидел как белокурая блондинка читает книги по геологии, которые она достала из его чемодана. В ходе беседы, они начинают узнавать много интересного друг о друге, при этом схожесть интересов и них очень большая. Анне Герман нравилась тема геологии, так как она училась на это факультете. Самодеятельный театр «Каламбур», участие в котором был для Анны любимым занятием в свободное время от учебы. Их первая встреча закончилась обменом адресами, потому что Збигнев уезжал в Варшаву и у него не было времени. Збигнев постоянно думал об этой встрече, разные мысли не выходили у него из головы. Очень скоро он оказался во Вроцлаве, встретившись с Анной Герман. Анна захотела познакомить его со своей мамой и бабушкой. Пригласила к себе домой, где его тепло встретили, напоили чаем с вкусными пирожками. Особенно Збигневу понравилось, как Анна поёт. Талант в пении проявлялся и раньше. Пародии на разных популярных певиц и участие в самодеятельности придали особенного звучанию её голосу. Заметив юный талант, Анну стали приглашать на популярные проекты Польши, например «Вечера у микрофона». В ходе участия певицу зачислили в штат исполнителей песен в Жешувской эстраде.
В Кракове Анна Герман знакомится с композитором Ежи Гертом, с которым она в последующем начала работать над созданием песен. Исполнение первых песен у Анны получилось пока только на свадьбе своей хорошей подруги. Свадебный процесс проходил на Королевском острове, где Анна пела совместно с хором песню «Аве, Мария». Все гости замерли, когда происходило воспроизведение песни, кто-то даже пустил слезу.
В 1964 Анна Герман получила две премии за «Танцующие Эвридики» в Сопоте. Ей удалось занять первое место в конкурсе просмотра польской песни и третье место в международном конкурсе. Успешность певицы набирала большие обороты и её решают пустить на гастроли в Советский Союз, где у Анны получилось выступить на 60 концертах, при этом получив большую популярность у её поклонников. Редактор Анна Качалина студии грамзаписи «Мелодия» заметил Анну и решила познакомиться. Миньоне, именно так называлась первая пластинка Анны Герман, которую ей удалось записать в студии «Мелодии».
На студии «Мелодии» между девушками было очень много схожего, самое главное это творить что-то особенное, качественные песни для массового слушателя. На студии их называли «Аня светленькая» и «Аня темненькая». Подход к выбору репертуара со стороны Анны Николаевны был очень тщателен, выбирали именно композиции именно на русском языке. В ходе совместной работы Анна Герман выпускает ещё одну свою пластинку, только на этот раз большую. В Польше её не ждал такой успех как в Советском Союзе, так как там нет такого помощника схожего на Анну Качалину. В момент выпуска своей первой пластинки, Анна не совсем хорошо себя чувствовала, оттягивала на последний момент. Но договор с фирмой Polskie nagrania не давал ей такой возможности, и приходилось через силу записывать пластинку. Анна с одной стороны была рада, что теперь у неё есть что-то своё, но с другой, записывать песни в болезненном состоянии – это не лучший вариант для получения удовольствия от своей деятельности.
Анна Герман была очень честным и домашним человеком, которая любила что-нибудь делать по хозяйству или готовить пищу. Она давно мечтала вместе со своим мужем купить себе личный дом. Это у них получилось, дом находился недалеко от центра Варшавы, на Жолибоже, чему Анна не могла нарадоваться. Хоть сам по себе дом не был пригодным для жизни, Анна всё равно была рада, ведь это свое. В некоторых местах были дыры в стенах, не было пола и даже дверь не закрывалась нормально. Все эти проблемные места, Анна вместе с мужем, заделывали постепенно. В Польше не существовало такой певицы, которая была бы так популярна в Советском Союзе как она.
Советском Союзе проводились дни польской культуры, в процессе которого выступало много представителей Польши, помимо Анны Герман. Хоть у Анны был не такой большой опыт выступлений как у её польских товарищей, но у неё всё получалось как надо. Зритель только и ждал, когда будет выступать Анна Герман, польская певица с русскими корнями. Её отличительной чертой была манера выступления, которая явно отличала её от остальных польских звезд. Из-за таких моментов, теперь услышать песни Анны Герман практически невозможно, точно как и купить её произведения.Контракт Анны направил её в Италию в 1967 году, где она так хотела заработать денег для мамы с бабушкой. Она не могла предположить такого поворота событий. Первоначально всё происходило как в сказке, Анна была рада представлять певицу из социалистической страны в фестивале Сан-Ремо. Возможность петь с Доменико Модуньо, Шер, Адриано Челентано, Далидой, Конни Френсис и другими звездами музыкальной сферы. Анна Герман выглядела абсолютно по другому на фоне европейских звезд. За счет такого контраста её стали снимать в клипах, записывать пластинки, брать интервью, всё это привело Анну к особенному достижению – к премии Oscar della sympatia.1967 год был очень ярким в жизни певицы, произошло два момента. Негативный - самоубийство любовника Далиды, Луиджи Тенко, и наиболее значимый для Анны – сумасшедший успех. Всё шло гладко до 27 августа. Именно в этот день происходит страшная трагедия для Анны Герман – автокатастрофа вместе с её водителем Ренато, который заснул за рулем. Машину выкинуло при высокой скорости на бетонную преграду, певица получила сотрясение мозга, перелом позвоночника и травмы рук и ног. Ренато отделался легким испугом и мелкими ушибами. Анну выбросило через окно, и она пролетела метров 20 прямо на камни. Машину обнаружили только утром, Ренато отправили в больницу практически сразу, а про Анну никто и не догадывался, так как она находилась очень далеко от места аварии. Всем родственникам Анны сообщили страшное известие и дали возможность беспрепятственно приехать в Италию для присмотра за певицей.
Двенадцатидневная кома, потом постоянные переезды в разные клиники Италии, всё это продолжалось три месяца, после чего Анна Герман уехала в Польшу. Врачи не надеялись, что она выживет после таких повреждений, но Анна имела сильное желание жить, даже полная обмотка бинтами и гипсом не мешало Анне думать о жизни. Самым сложным этапом в восстановлении прежней жизни это было восстановление психологического состояния, потом нужно было опять учиться ходит, тренировать память после сотрясения. Анна пользовалась специальным аппаратом дома, который помогал ей восстанавливать свою походку, каждый шаг был очень сложным. Все передвижения и занятия приносили Анне страшную боль, но она понимала, что её жизнь певицы ещё не закончена.
Анна часто вспоминала веселую и насыщенную жизнь в Италии и решила написать ироничную книгу воспоминаний об Италии «Вернись в Сорренто?», сочиняя при этом стихи и обдумывала программу выступления. На сцену она вернулась с программой «Человеческая судьба», ее авторское сочинение как композитора на слова Алины Новак. У Герман был целый цикл песен философского содержания.
Когда Анна Герман вернулась на сцену в 1970 году, выступала на концерте в Варшаве, посвященный освобождению Варшавы, то зрители когда её увидели, встали и начали аплодировать. Аплодисменты закончились через 40 минут и Анна стала воспроизводить свои песни. Анну пригласили работать на радио для ведения программы на тему физики для детей. В ноябре 1975 года у Анны Герман рождается сын, мальчик родился крупный, как его родители. Назвали любимого сыночка – Збышек. Самое важное, что для малыша было так это еда. Кушать он очень любил, много и вкусно. Часто бывали моменты, когда Анна была вынуждена до ночи готовить еду для любимого сыночка. Збышек каждое утро, как будильник будил своих родителей. Для Анны необходимо было соорудить место для репетиций песен, чтобы не мешать малышу. Они совместно с мужем решили сделать подвал для таких вещей. Сделали комфортный интерьер для репетиций и гостей, в итоге получилась музыкальная гостиная.
Анна Герман любила сочинять сказки для своего сына, но очень часто они получались с философским смыслом. Философия в её творчестве занимает важную роль, основы она берет из стихов иранского поэта Ахмата Шамлу. Любимое занятие для Герман – выступление в концертах в качестве конферансье по написанному её конферансу. Весь процесс выступлений сопровождался смехом зрителей, на концертах с участием Анны Герман всегда было весело. В исполнении песен Анной, зрители чувствовали в её голосе грусть, хоть даже песни были веселыми и жизнерадостными.
Анне больше всего нравились блюда восточной направленности, использование чеснока и приправ, много зелени. Она могла спокойно кушать чеснок с хлебом, использовала разные варианты использования чеснока в бутербродах. Алкоголь она не употребляла, потому как ей нравилось натуральное состояние души и тела. Гости часто просили Анну спеть что-нибудь из её популярных песен, при этом она очень любила угодить своим любимым гостям. Анна не любила, когда кто-нибудь разговаривает, когда она играет за пианино и поёт.Здоровье Анны Герман было не в лучшем состоянии, при этом она не показывала свои проблемы, даже если было там всё очень плохо. На концертах Анна исполняла по 12-15 песен, при условии, что с ней выступают другие артисты. Чтобы скрыть слезы боли, Анна иногда выступала в темных очках. После завершения концерта, она сразу шла в номер, не желая участвовать в банкетах. Администраторы концертных залов предлагали Анне по несколько концертов, но она по состоянию здоровья отказывала.
Она понимала, что её боли будут обостряться с каждым годом. В 1980 в Москве в «Лужниках» в программе «Мелодии друзей» она почувствовала себя неважно, оказалось не спроста. В тот день у Анны случилось обострение тромбофлебита, она не могла двигаться. В больнице её поставили диагноз неизлечимой болезни. Полетев в Австрию на лечение, там всё только ухудшилось. Гастроли были отменены и Анна осталась лечиться дома.