Произведения английского писателя, создателя комических характеров Чарльза Диккенса считаются классикой мировой литературы. Творчество яркого социального критика относится к жанру реализма, но в его работах также отражены сказочные, сентиментальные черты.

Родители Диккенса по воле судьбы не могли обеспечить восьмерым детям безбедной жизни. Ужасная нищета, бесконечные долги, коснувшиеся юного писателя, впоследствии были выражены в его работах.

7 ноября 1812 года в Лэндпорте у Джона и Элизабет Диккенс родился второй по счету ребенок. В этот период глава семейства работал на Королевском флоте (военно-морская база), занимал должность чиновника. Через три года Джона перевели в столицу, а вскоре отправили в город Чатем (графство Кент). Здесь Чарльз получил школьное образование.

В 1824 году отец романиста попал в жуткую долговую яму, денег в семье катастрофически не хватало. Согласно государственным законам Великобритании того времени кредиторы отправляли должников в специальную тюрьму, куда и попал Джон Диккенс. Жена и дети каждые выходные также удерживались в месте заключения, считаясь долговыми рабами.

Жизненные обстоятельства заставили будущего литератора рано выйти на работу. На фабрике по производству ваксы мальчик получал мизерную оплату – шесть шиллингов в неделю, но фортуна улыбнулась несчастной семье Диккенса.

Джон унаследовал имущество дальнего родственника, что позволило расплатиться с долгами. Он получал адмиралтейскую пенсию, подрабатывал репортером в местной газете.

После освобождения отца Чарльз продолжил работать на фабрике и учиться. В 1827 году окончил Веллингтонскую академию, а после взяли в адвокатскую контору на должность младшего клерка (зарплата 13 шиллингов в неделю). Здесь парень трудился на протяжении года, а, освоив стенографию, выбрал профессию свободного репортера.

В 1830 году карьера молодого писателя пошла в гору, и его пригласили в редакцию «Монинг Хроникал».

Литература

Начинающий репортер сразу же привлек внимание общественности, читатели оценили заметки, что вдохновило Диккенса к масштабному писательству. Литература стала для Чарльза смыслом жизни.

В 1836 году напечатаны первые произведения описательно-нравственного характера, названные романистом «Очерки Боза». Содержание сочинений оказалось актуальным для социального положения репортера и большинства горожан Лондона.

Психологические портреты представителей мелкой буржуазии печатались в газетах и позволили их молодому автору заполучить славу и признание.

– русский писатель, назвал Диккенса мастером письма, искусно отражающим современную действительность. Дебютом прозаика XIX века стал роман «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837 год). В книге собраны жанровые зарисовки, описывающие особенности англичан, их добродушный, живой нрав. Оптимизм и легкость при чтении работ Чарльза привлекали интерес все большего числа читателей.

Лучшие книги

Последующие рассказы, повести, романы Чарльза Диккенса имели успех. С небольшим интервалом времени в свет выходили шедевры мировой литературы. Вот некоторые из них:

• «Приключения Оливера Твиста» (1838 год). В книге писатель выступил, как гуманист, показывая силу добра и честности, противостоящие всем жизненные трудностям. Главный герой романа – мальчик-сирота, который встречает на своем пути разных людей (порядочных и преступных), но в конечном итоге остается верным светлым принципам. После выхода в печать этой книги на Диккенса «высыпался» шквал скандалов и разбирательств от управляющих домов Лондона, где жестоко использовался детский труд.

• «Лавка древностей» (1840-1841 гг.). Роман входит в число популярных сочинений писателя. История маленькой Нелл, героини книги, и сегодня имеет место для желающих совершенствоваться в своем видении жизни. Сюжетная линия произведения пронизана вечной борьбой между добром и злом, где первое всегда побеждает. При этом подача материала построена с юмористическим уклоном, простым для восприятия.
• «Рождественская история» (1843 год). Великолепная история, вдохновившая в 2009 году режиссера снять детское видео - мультфильм-сказку по произведению английского классика, поразивший зрителей анимацией, трехмерным форматом, яркими эпизодами. Книга заставляет каждого читателя глубоко задуматься над прожитой жизнью. В своих рождественских повестях Диккенс обличает пороки господствующего общества в отношениях с обездоленными людьми.

• «Дэвид Копперфильд» (1849-1850 гг.). В данном сочинении романиста юмор прослеживается все меньше. Произведение можно назвать автобиографией английского общества, где ярко прослеживается протестующий дух граждан против капитализма, а на восхваляющийся план выходят мораль и семейные ценности. Многие критики и авторитетные литературы назвали этот роман величайшей работой Диккенса.
• «Холодный дом» (1853 год). Произведение является девятым по счету романом Чарльза. Здесь классик уже обладает зрелыми художественными качествами. Согласно биографии писателя, все его герои во многом схожи с ним самим. В книге отражены свойственные его ранним произведениям черты: несправедливость, бесправие, сложности социальных отношений, но способность персонажей противостоять всем невзгодам.

• «Повесть о двух городах» (1859 год). Исторический роман написан Диккенсом в период его душевных любовных переживаний. Параллельно у автора возникают мысли о революции. Все эти аспекты красиво переплетены, представившись перед читателями в образе интересных моментов согласно мотивам религиозности, драматизма и всепрощения.
• «Большие надежды» (1860 год). Сюжет данной книги экранизирован и театрализован во многих странах, что говорит о популярности и успешности произведения. Достаточно жестко и одновременно саркастично описал автор жизнь джентльменов (благородных аристократов) на фоне великодушного существования простых тружеников.

Личная жизнь

Первой любовью Чарльза Диккенса стала дочь управляющего банком – Мария Биднелл. На тот момент (1830 год) молодой парень был простым репортером, что не вызывало к нему расположения у богатого семейства Биднеллов. Испорченная репутация отца писателя (бывший долговой заключенный) также подкрепляла негативный настрой к жениху. Мария уехала учиться в Париж, а вернулась охладевшей и чужой.

В 1836 году романист женился на дочери своего приятеля-журналиста. Девушку звали Кэтрин Томсон Хогарт. Она стала для классика верной женой, родила ему в браке десятерых детей, но между супругами часто случались ссоры, разногласия. Семья стала для писателя обузой, источником забот и постоянных мучений.

В 1857 году Диккенс снова влюбился. Его избранницей стала молоденькая 18-летняя актриса Эллен Тернан. Воодушевленный прозаик снял для возлюбленной квартиру, где проходили их нежные свидания. Роман между парой длился до самой смерти Чарльза. Красивым отношениям творческих личностей посвящен фильм, снятый в 2013 году - «Невидимая женщина». Эллен Тернан стала впоследствии главной наследницей Диккенса.

Смерть

Совмещая бурную личную жизнь с интенсивным писательством, здоровье Диккенса становилось незавидным. Литератор не обращал внимания на тревожащие его недуги и продолжал усердно трудиться.

После путешествий по американским городам (литературное турне) проблем со здоровьем добавилось. В 1869 году у писателя периодически отнимало ноги и руки. 8 июня 1870 года в период его пребывания в поместье Гэйдсхилл произошло страшное событие – у Чарльза случился инсульт, а утром следующего дня великого классика не стало.

Чарльз Диккенс – величайший писатель похоронен в Вестминстерском аббатстве. После смерти слава и популярность романиста продолжала расти, а народ превратил его в идола английской литературы.

Знаменитые цитаты, книги Диккенса и сегодня проникают в глубину сердца его читателей, заставляя задуматься над «сюрпризами» судьбы.

• По своему характеру Диккенс был очень суеверным человеком. Пятницу считал самым счастливым днем, нередко впадал в транс, испытывал дежавю.
• После написания 50 строк каждой своей работы обязательно выпивал несколько глотков горячей воды.
• В отношениях со своей женой Кэтрин проявлял жесткость и строгость, указывая женщине на ее истинное предназначение – рожать детей и не возражать мужу, но со временем начал презирать супругу.
• Одним из любимых развлечений писателя являлось посещение парижского морга.
• Романист не признавал традицию воздвижения памятников, при жизни запретил воздвигать ему подобные скульптуры.

Цитаты

• Дети, кто бы их ни воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость.
• Видит Бог, мы напрасно стыдимся своих слез, - они как дождь, смывающий душную пыль, иссушающую наши сердца.
• Как печально видеть мелкую зависть в великих мудрецах и наставниках мира сего. Я уже с трудом понимаю, чем руководствуются люди - да и я сам - в своих поступках.
• В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
• Ложь, откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.

Библиография

• Посмертные записки Пиквикского клуба
• Приключения Оливера Твиста
• Николас Никльби
• Лавка древностей
• Барнеби Радж
• Рождественские повести
• Мартин Чезлвит
• Торговый дом Домби и Сын, торговля оптом, в розницу и на экспорт
• Дэвид Копперфильд
• Холодный дом
• Тяжёлые времена
• Крошка Доррит
• Повесть о двух городах
• Большие надежды
• Наш общий друг
• Тайна Эдвина Друда

Некоторые мифы напоминают упрямую русскую игрушку ванька-встанька: сколько их ни опровергай, они увёртываются и возвращаются на свою орбиту. К таким феноменам относится история встречи в июле 1862 года в Лондоне Чарльза Диккенса с Фёдором Достоевским.

Событие вроде вполне традиционное. Английскому классику доводилось не раз встречаться с коллегами из России, где, как он знал, его читают и любят ("от берегов Невы до отдалённых мест в Сибири", - сообщил из Петербурга Иринарх Введенский, переведший на русский роман "Домби и сын"). Чаще других общался с Диккенсом Тургенев. Он трижды присутствовал на его публичных чтениях, испытав "совершенно телячий восторг". А во время встречи в Париже преподнёс ему "Записки охотника" в переводе на французский с надписью: "Чарльзу Диккенсу от одного из его величайших поклонников".

Однако встреча Диккенса и Достоевского в редакции лондонского литературного журнала All the Year Round оказалась принципиально иной. Она была не "протокольной", как мы сказали бы сегодня, а близкой к исповеди. Словно британец, рванув по-русски рубаху на груди, решил выложить гостю всю правду-матку. Вот только Достоевский рассказал об этом почему-то лишь через 16 лет в письме к своему лечащему врачу и другу Степану Яновскому. Диккенс признался, что все хорошие, простые люди в его романах - это те люди, какими он сам хотел бы стать, а злодеи - те, кем он является на самом деле. Он замечает в себе их черты: жестокость, отчуждение от тех, кого он должен был бы любить, приступы беспричинной враждебности по отношению к тем, кто слаб и обратился к нему за утешением. "Во мне живут два человека, - сказал Диккенс. - Один испытывает те чувства, которые положено испытывать, а другой - прямо противоположные. С последнего я пишу своих злодеев. А по примеру первого пытаюсь жить".

Во мне живут два человека, - сказал Диккенс. - Один испытывает те чувства, которые положено испытывать, а другой - прямо противоположные. С последнего я пишу своих злодеев. А по примеру первого пытаюсь жить"

Процитированный текст в переводе с русского на английский был опубликован в 2002 году в лондонском журнале The Dickensian ("Диккенсиана"). И сразу же породил бурю споров, продолжающихся по сей день. Уж очень отличается этот "автопортрет" от традиционного представления о Диккенсе, подарившем читателям добрые и чистые, как слеза ребёнка, книги.

Происходила ли описанная встреча в действительности или это мистификация? Теоретически беседа двух классиков была возможна. В 1862 году Достоевский действительно приезжал в Лондон, провёл в нём восемь дней и встречался с Герценом, который вполне мог представить его Диккенсу. Британская столица, между прочим, гостю не понравилась. В статье "Зимние заметки о летних впечатлениях" он обозвал Лондон "современным Ваалом". О встрече же с Диккенсом, которого Достоевский высоко ценил, не упомянул.

История, похожая на детектив

Саморазоблачение Диккенса, идущего в британской табели о рангах сразу за Шекспиром, было мгновенно растиражировано. Особый вес этому придало мнение известного диккенсоведа Майкла Слейтера. Выпустив в 2009 году очередную биографию Диккенса, он включил в неё эту сенсацию. Эстафету подхватила Клэр Томалин, мастер литературных биографий. В книге "Жизнь Чарльза Диккенса", изданной в прошлом году, она заявила: "Только в разговоре с таким человеком, как Достоевский, Диккенс мог сбросить маску безгрешности, которую постоянно носил на публике. Это было самое глубокое признание, сделанное Диккенсом о его внутренней жизни". Авторитет этой дамы высок: она вице-президент Королевского литературного общества, основанного в 1820 году Георгом IV. По традиции каждый из 500 его членов вписывает своё имя в официальный реестр подлинным пером Байрона или Диккенса. Какое из них выбрала Клэр, угадать нетрудно.

И всё же тень сомнений оставалась. В канун 200-летнего юбилея Диккенса, под знаком которого в Англии проходит весь нынешний год, авторитетный специалист по английской литературе Майкл Холлингтон решил расставить все точки над i. Он выяснил, что текст письма Достоевского был заимствован автором публикации у некоего научного издания в Казахстане. Адрес неожиданный, но дело происходило в 1987 году, во время горбачёвской "перестройки", когда цензурные оковы ослабли и периферийные издания, случалось, в погоне за сенсациями опережали столичные. Так, запрещённые стихи Пастернака в то время можно было прочесть в "Литературной Грузии", а Мандельштама - в аналогичном армянском издании. Дотошный Холлингтон призвал на помощь лучших русистов из Кембриджа, чтобы отыскать мифический казахский журнал - по одной из версий, речь идёт о Вестнике Академии наук Казахской ССР. Но поиск ничего не дал. Следы окончательно затерялись, когда выяснилось, что автор публикации в журнале The Dickensian (из этических соображений Холлингтон его не назвал) попал в автомобильную аварию. Чистый детектив!

Я бы не стал ворошить эту историю, если бы не прочитал в апрельском номере "Иностранки" за нынешний год статью нашей соотечественницы, журналиста и переводчика Марины Ефимовой, живущей ныне в Нью-Йорке. Без тени сомнения она продолжает утверждать, в том числе в эфире радио "Свобода", что беседа Диккенса с Достоевским - реальность. И тогда, вспомнив о своём изрядно потрёпанном дипломе филолога, я решил провести собственное расследование.

Единственным объяснением, почему Диккенс решился на столь откровенные излияния, считается закрепившаяся за его гостем слава великого психолога. Похоже, Фёдор Михайлович должен был выступить в роли психоаналитика и помочь коллеге справиться с его комплексами. Однако в 1862 году, когда состоялось предполагаемое рандеву, ему ещё предстояло дорасти до оценки, данной скупым на похвалу Владимиром Набоковым, который назвал Достоевского "гениальным исследователем больной человеческой души". Главные его книги "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы", "Идиот", "Бесы" были ещё не написаны. К тому же переводить на английский Достоевского в Европе и Америке начали лишь в 80-х годах XIX века. Подозреваю, что к моменту маловероятной встречи с ним Диккенс не держал в руках ни одной его книги. И ещё одна деталь: гость из России владел немецким и французским, но не знал английского. А исповедь, транслируемая через переводчика, - скверный анекдот, как назвал один из своих рассказов Достоевский.

Истинный образ Диккенса далёк от его благостного канонического портрета

Можно спорить, имела или нет место описанная встреча, однако ясно, что истинный образ Диккенса далёк от его благостного канонического портрета. Если пресловутое письмо и подделка, то её изготовитель находился "в теме" и знал, что личная жизнь писателя далеко отстояла от нравственных норм, проповедуемых его книгами. Давайте же перелистаем некоторые из них.

Самая большая любовь писателя и её изнанка

Наиболее важным событием в жизни 17-летнего Чарльза оказалось увлечение его ровесницей Марией Биднелл, дочерью лондонского банкира. В книгах Диккенса перед читателями предстают две её реинкарнации. В "Дэвиде Копперфилде", любимой книге автора, она оживает в образе трогательно нежной, не желающей взрослеть Доры, которая, к умилению читателей, становится "девочкой-женой" главного героя. Тот влюбился в неё с первой встречи, увидев перед собой существо неземное, фею или сильфиду, ту, которую никто не видит, но о которой все мечтают. В мгновение ока Дэвид погружается в самую бездну любви, ту самую, которая поглотила и сочинителя этой истории.

Но родители реальной девушки Марии Биднелл не пожелали доверить свою дочь Чарльзу, сыну портового кассира, отсидевшего срок в долговой тюрьме. Да и сама девушка относилась к нему спокойно - так, ещё одна фигура в толпе поклонников. В общем, она не очень сопротивлялась, когда родители отправили её учиться в Париж.

А для Чарльза это стало страшным ударом. Он был без ума от Марии и никого в жизни больше так не любил. И вдруг через 24 года Диккенс, ставший знаменитым писателем, обнаружил у себя в кабинете среди груды невскрытых писем конверт, надписанный смутно знакомым почерком. Это была рука Марии!

Почему вдруг она через столько лет пожелала о себе напомнить, осталось загадкой. Но Диккенс, которому только что исполнилось 43 года, пришёл в страшное возбуждение. "Я распечатал Ваше письмо в каком-то трансе, совсем как мой друг Дэвид Копперфилд, когда он был влюблён", - написал он в ответном письме. В течение 12 дней он настрочил подруге юности три длиннющих письма (я прикинул: при переводе на современный счёт каждое послание по 6000-6500 символов на экране компьютера). "Хотя в былые годы, - писал Диккенс, - Вы, вероятно, и не подозревали, как страстно я Вас любил, всё же я надеюсь, Вы нашли в одной из моих книг отражение моего чувства к Вам и в отдельных чёрточках моей Доры, быть может, узнали чёрточки, характерные для Вас в те времена. И, быть может, Вы подумали: а ведь это что-нибудь да значит - быть так горячо любимой!"

Невероятно взволнованный Диккенс подробно изложил Марии хитроумный план свидания, которое он ей назначил: самое удобное, чтобы она пришла в его дом в воскресенье, между тремя и четырьмя часами, когда, кроме него, никого не будет. Но у горничной лучше спросить сначала миссис Диккенс, а уж потом, когда ответят, что её нет, мистера Диккенса. От того, что потом произойдёт, у писателя замирало сердце.

Юношей, пытаясь завоевать сердце Марии, Чарльз прибег к экстравагантному приёму: сочинил стихи, рассказывающие о чувствах, которые вызвала бы у него смерть возлюбленной. Судьба уберегла его от этого испытания, но ныне при встрече с Марией он пережил нечто ещё более страшное. Она позволила себе то, чего делать ни в коем случае нельзя, - она состарилась! В порядке самокритики добавлю от себя: это не лучшее из мужских качеств дожило до наших дней. Полу, незаслуженно именуемому сильным, дряхлеть можно, а слабому - нельзя.

Мария, надо заметить, честно предупредила Диккенса в письме, что время её изменило. Но он не поверил и отомстил ей за пережитое разочарование. В романе "Крошка Доррит" читатели встретились со второй реинкарнацией Марии Биднелл - писатель вывел её в карикатурном обличье Флоры Финчинг. Главный положительный герой книги Артур Клэннем "поднял голову, взглянул на предмет своей былой любви - и в тот же миг всё, что ещё оставалось от этой любви, дрогнуло и рассыпалось в прах". Его экс-возлюбленная, когда-то высокая и стройная, располнела и страдала одышкой. А речь была бессвязной трескотнёй. Она сыпала словами с завидной быстротой и из знаков препинания ограничивалась одними запятыми...

Его экс-возлюбленная, когда-то высокая и стройная, располнела и страдала одышкой. А речь была бессвязной трескотнёй. Она сыпала словами с завидной быстротой и из знаков препинания ограничивалась одними запятыми

Я бывалый читатель и способен понять, где кончается жизнь и начинается литература. Но меня шокирует самодовольство, с которым Диккенс писал об образе этой несчастной женщины своему доброму знакомому герцогу Девонширскому, меценату и попечителю Кембриджского университета: "Мне как-то пришло в голову, что у всех нас были свои Флоры (моя ещё жива и очень расплылась) и что эту полупечальную, полунасмешливую истину ещё никто не высказал вслух". Он сделал это первым и теперь имел право воскликнуть: "Ай да Диккенс! Ай да молодец!"

В сущности, в изложенном выше сюжете обозначен эскиз личной драмы писателя. В 24 года он женился на Кэтрин Хогарт, хорошенькой черноволосой девушке с голубыми глазами и кротким характером, призванной вытеснить из его памяти первую и самую сильную любовь - Марию Биднелл. А в 43 понял, что жена ему надоела. И Диккенс это не особо скрывал, хотя его жена была дочерью Джорджа Хогарта, редактора "Морнинг кроникл", помогшего будущему писателю приобщиться к журналистике. Он начинал парламентским репортёром- стенографом, что оказалось весьма полезным для его будущих литературных трудов.

Семейная жизнь Диккенса, который, выражаясь мягко, был не обделён темпераментом, сопровождалась чередой супружеских измен. И это при том, что Кэтрин была почти всегда беременна. Первый ребёнок появился в их доме строго в "конституционный срок" - через девять месяцев. А потом детвора пошла косяком. За 16 лет Кэтрин родила 10 детей, а ведь случались и выкидыши! Один из биографов Диккенса не без упрёка заметил, что она, производя на свет одного ребёнка за другим, всё более замыкалась в своей сонной апатии. А сам писатель, имевший некоторое отношение к детородному конвейеру, считал, что процесс зашёл слишком далеко. Лично ему четверых детей было бы вполне достаточно.

Причины напряжённости, которая всё заметней ощущалась в доме писателя, считавшего семейную жизнь своей этической цитаделью, объясняли по-разному. Бернард Шоу, например, в своей саркастичной манере объявил: "Он возненавидел жену лишь за то, что она не была Чарльзом Диккенсом в юбке". Сам же писатель, обращаясь к своему ближайшему другу Джону Форстеру в апреле 1856 года, доверительно сообщил: "Признаться, я чувствую, что скелет в моём домашнем шкафу причиняет мне всё больше и больше беспокойства". Этот кодовый оборот обозначил проблему, хорошо знакомую его ближайшему другу: нарастающий разлад в семье и новую фигуру, появившуюся в жизни Диккенса. Её звали Эллен Тернан. Тщательно скрываемый роман писателя с этой актрисой, которая была моложе его на 27 лет, всплыл только через 60 лет после его смерти.

Диккенс в юности собирался стать профессиональным актёром, но тяга к литературе победила. Однако, уже став всемирно известным писателем, он охотно и с неизменным успехом выступал на театральных подмостках как актёр и режиссёр. Именно там и пересеклись судьбы его и Эллен Тернан. Имея большой донжуанский опыт, Диккенс тщательно соблюдал конспирацию, но попался на чужой ошибке. В ювелирном магазине, где Диккенс приобрёл браслет для своей молодой любовницы, перепутали адрес и доставили именной презент к нему домой. Реакцию обманутой жены нетрудно понять. Но Диккенс сам перешёл в наступление; заявил, что это его правило - делать подарки молодым актрисам, занятым в любительских спектаклях. Кэтрин же, вскрыв чужой презент, проявила бестактность и должна теперь отправиться к мисс Тернан, чтобы лично доставить предназначенный ей подарок и принести извинения.

Диккенс сам перешёл в наступление; заявил, что это его правило - делать подарки молодым актрисам, занятым в любительских спектаклях

Покорная жена плача надевала шляпку в спальной, когда мимо проходила её дочь Кейт. Узнав, что происходит, она пришла в бешенство и объявила: "Никуда ты не поедешь!" Однако Кэтрин всё же выполнила требование мужа.

И всё же это стало концом брака. Развода не было, но после сложных переговоров было принято решение о раздельном проживании супругов.

Роковым днём для писателя стало 8 июня 1870 года. С утра и до середины дня он работал над третьей главой романа "Тайна Эдвина Друда" в загородном поместье в Гэдсхилле. Вечером, встав из-за обеденного стола, он неожиданно потерял сознание. Последними в его жизни словами стала незаконченная фраза "На землю...".

Единственной из близких людей в этот день в доме оказалась младшая сестра Кэтрин - Джорджина. В семье Диккенса она поселилась в 16 лет и осела в ней навсегда. Умная, деловитая и фанатично преданная Диккенсу, она в последние годы, по сути, заняла место Кэтрин в качестве хозяйки дома и как его доверенное лицо. Во всех конфликтных ситуациях свояченица безоговорочно поддерживала Диккенса. Некоторые особенно бдительные наблюдатели подозревали её в любовной связи с писателем. Но он привёл её к врачу, и тот засвидетельствовал: она девственница.

По вызову Джорджины в Гэдсхилл приехали дочери писателя, сын Чарльз, Кэтрин Диккенс, Джон Форстер, написавший первую биографию своего друга, и Эллен Тернан.

На следующий день, не приходя в сознание, Диккенс скончался от кровоизлияния в мозг. Похоронен он в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства в Лондоне.

Писатель, состояние которого к моменту смерти составило 93 тысячи фунтов стерлингов, внёс Эллен Тернан в завещание под первым номером, обеспечив её на всю жизнь и легализовав тем самым её статус. Любопытно, что через несколько лет в 37-летнем возрасте она вышла замуж за педагога, который был младше её на 12 лет.

Нажмите на фотографии для увеличения:

Исследование глубины человеческой души, стремление к познанию мира в его противоречии и разнообразии, анализ человеческих поступков - то, чему посвятил свое творчество Чарльз Диккенс.

Биография писателя

Чарльз Джон Хаффем Диккенс родился в Портсмуте 07.02.1812 года. Он был вторым ребенком в семье. Сестра Фанни старше его на два года. Отец, Джон Диккенс, мелкий служащий в Адмиралтействе, сын горничной и лакея, был очень щедрым и добродушным человеком. Любил прихвастнуть и рассказывать анекдоты. Все это сочеталось в нем со слабостью к джину и виски.

Он мечтал стать актером, но мечту осуществить так и не смог. Пристрастие к театру, жизнь не по средствам привели его в конце концов в тюрьму для должников. С ним вместе там оказалась и вся семья. Диккенс в романе «Крошка Дорит» превосходно опишет «долговую тюрьму». В 12 лет Чарльз Диккенс был вынужден работать на фабрике ваксы. Воспоминания об этом периоде жизни найдут отражение в романе «Дэвид Копперфилд», в эпизоде мытья бутылок.

Диккенса эти воспоминания мучили даже в зрелые годы. В его сознании навсегда остался страх перед нищетой. Шесть месяцев, что он работал на этой фабрике, Чарльз чувствовал себя беспомощным, униженным. В одном из своих писем он написал, что никто и не подозревал, как он горько и тайно страдал.

Семья. Отец

Тем не менее, Чарльз не скрывал, что отца он любил больше, чем мать. Мистер Джон старался ни в чем детям не отказывать, окружил их заботой и лаской. В частности любимца Чарльза. Для мальчика отец стал близким другом. Он частенько брал его с собой в Майтр-инн, где вместе с сестрой они пели песни завсегдатаям таверны.

От него Чарльз Диккенс унаследовал любовь к театру, богатое воображение, легкость слова. Диккенс интересовался театром настолько, что старался не упустить ни одной любительской постановки. Побывал несколько раз в королевском театре Рочестера. Дома они с удовольствием разыгрывали пьесы, читали стихи.

С восторгом вспоминает он прогулки за город, катанье с отцом по реке и волшебные картины, открывавшиеся с вершины холма. Отец всегда просил Чарльза рассказать о своих впечатлениях. Проходя мимо дома Гэдсхилл, он рассказывал отцу, как прекрасен и величественен этот дом. На что отец отвечал, что может статься, Чарльз сможет жить в этом доме, если будет упорно трудиться.

Семья. Мать

Мать Элизабет - добрая, честная женщина стояла по происхождению выше своего мужа. Среди ее родственников были и чиновники. Но мягкость ее характера не позволяла как-то повлиять на мужа. Чарльз рано научился читать и писать, в этом помогла ему мать. Она же научила его латыни. Времени на занятия с Чарльзом у нее не было, отвлекали хлопоты и заботы о младших детях. Няня, служившая в их доме, говорила, что миссис Диккенс превосходная женщина и заботливая мать.

В семье было восемь детей. Чарльз просто не понимал, что на плечи матери легли все заботы о благосостоянии семьи. Он, как зачастую и происходит с болезненными детьми, у которых нет полноценного общения со сверстниками, замыкался в себе. А материнская любовь казалась ему непрочной и непостоянной.

Детские годы

Хорошая память и необычная наблюдательность проявились у Чарльза, когда ему еще не было и двух лет. Будучи взрослым, он отчетливо помнил все, что происходило в то время: что творилось за окном, как его водили смотреть солдат, вспоминал сад, по которому топал маленькими ножками за старшей сестрой.

В 1814 году отец Чарльза занимает ответственный пост, и семья переезжает в Чатем. Первые несколько лет были счастливейшими для Чарльза. Он с наслаждением вспоминал эти дни, детство оставило в его душе яркий след. Вместе с сестрой мальчик разведал все чатемские доки, облазил кафедральный собор и замок, исходил все улицы и тропинки.

Он помнил до мельчайших деталей все, что происходило: каждое событие, каждую мелочь, случайно брошенное слово или взгляд. Маленький Диккенс рос болезненным ребенком, и поэтому не мог вдоволь играть с детьми, но любил, оторвавшись от чтения, наблюдать за ними. Соседский мальчик, чуть постарше Чарльза, стал его другом.

Диккенс уже в столь раннем возрасте подмечал привычки, странности и причуды людей. Позднее он отразил эти воспоминания в "Очерках Боза".

Первая школа

Когда мальчику исполнилось девять лет, семейные дела были настолько плохи, что просторный, светлый и веселый дом пришлось сменить на плохонький домик. Но жизнь мальчика настроилась на серьезный лад. Он поступил в школу, где молодой священник посоветовал ему как можно больше читать английских классиков, пишет в своих воспоминаниях Чарльз Диккенс. Книги стали для него самой большой отрадой и главной школой.

В начале 1823 года семья переезжает в Лондон. Чарльз, приехавший чуть позже, был опечален. Уйти из школы - для мальчика это был тяжелый удар. Диккенсы не могли себе позволить прислугу, и Чарльзу приходилось нянчить братишек и сестренок, бегать по поручениям, чистить обувь. Друзей у него не было. Оставило его и то радостное чувство, которое он испытывал в школе - приобщение к знаниям.

Сестра Фанни уезжала учиться в Королевскую музыкальную академию. Через много лет Чарльз пожалуется одному из друзей, насколько ему было больно провожать сестру и думать, что теперь до тебя никому нет дела. Вскоре дела стали совсем плохи. Чтобы рассчитаться с кредиторами, Диккенсы вынуждены сдать в ломбард все, что у них было. Семья оказалась в «долговой тюрьме».

Долговая яма

Чтобы хоть как-то помочь им, родственник матери берет Чарльза к себе на фабрику ваксы. Чарльз переживает этот период очень болезненно. В начале 1924 года мистер Джон получил небольшое наследство и выплатил долг. Вскоре семья перебралась в отдельный домик. Случайно отец Чарльза зашел на фабрику, где работал сын, и увидел чудовищные условия. Ему это не понравилось, мальчика немедленно уволили.

Мать была расстроена и пыталась договориться с хозяином, чтобы сына взяли обратно. Обида глубоко засела в душе мальчика. В своих воспоминаниях Чарльз пишет, что он никогда не забудет о том, как она хотела за 6 шиллингов в неделю обречь его снова на бесконечные муки. Но отец настоял на том, что ему необходимо учиться. И Чарльз становится приходящим учеником частной школы, в которой он проучился два года.

Школа и первая работа

В школе он быстро стал всеобщим любимцем - первый ученик в школе, приветливый, подвижный. Чарльз на тетрадных страничках стал выпускать еженедельную школьную газету, в которую писал сам. Ее он давал почитать в обмен на грифельные карандаши. В общем, он отлично проводил время. Это были счастливейшие годы его жизни.

На дальнейшее обучение в семье денег не было. После школы в 15 лет Чарльз поступает на работу к адвокату. Чтение книг, его наблюдательность и жизненный опыт сделали свое дело. Ему предложили должность репортера в местном суде. Параллельно сотрудничает с несколькими лондонскими журналами и газетами, получая гроши за свою работу. Но он упорно трудится, надеясь вскоре утвердиться в качестве журналиста.

Диккенс очень хорошо знал Лондон, каждую его улочку, со всеми трущобами, фабриками, рынками и роскошными особняками. Он был первый, кто описал город с глубоким знанием дела, ночную и преступную жизнь. Пожалуй, с этого и началась его литературная деятельность.

Начало литературной деятельности

В качестве репортера Диккенс посещал здание лондонского суда. Вскоре на страницы его романов вылилось то, что он там слышал и видел. В 1833 году Чарльз прочитал в журнале Monthly Magazine рассказ никому не известного автора «Обед в аллее тополей». Это был его литературный дебют. Диккенс создал цикл очерков о Лондоне и его обитателях под псевдонимом «Воз». Они понравились читателям, и издатель опубликовал их отдельной книгой «Очерки Воза».

В английскую литературу Чарльз Диккенс вошел с «Очерками Воза», но утвердился в ней с романом «Посмертные записки Пиквикского клуба». Роман публиковался по частям, был пронизан юмором и рассказывал о приключениях добродушного мистера Пиквика. В то же время в романе автор высмеивает английское правосудие. По жанру он был близок к распространенным в то время в Англии «спортивным новостям».

Диккенс не случайно выбрал этот жанр, так как он позволял ввести новые темы, героев, которым предоставлял большую свободу действий, позволял прервать повествование. Так, с первых страниц романа у Диккенса появляются дорогие его сердцу образы, утверждающие добро вопреки обстоятельствам.

Художественный мир Диккенса

Диккенс обладал богатейшим воображением. Именно это и знание неприглядных сторон Лондона, да и в целом Англии, помогли ему создать многоликий художественный мир. Истории Чарльза Диккенса были населены бессчетным числом драматических, комических и трагических персонажей. Его романы насыщены людьми всех сословий, бытом, нравами и деталями, выписанными с репортерской точностью.

С первых страниц внимание читателя приковывают веселые сценки и юмор по отношению к своим любимым героям - простым людям. Мир, созданный Диккенсом, театрален и представляет собой смесь реализма и фантастики. Он отличается яркостью и гиперболичностью. К примеру, образы Трухти Вэка, Скруджа, Ловкого Плута - гиперболичны, но тем не менее, несмотря на все преувеличения, они являются вполне реалистичными типами.

Ловкий Плут не просто смешон - он карикатурен. Но вполне типичен. Мальчишка, живущий в развращенном мире, мстит ему за все свои несчастья. На суде заявляет, что лавочка для правосудия не годна. Выросший в трущобах Лондона, Плут груб и смешон, но он заставляет осознать, насколько этот мир ужасен, - он породил его для того, чтобы растоптать.

Художественный мир писателя представляет извечную борьбу зла и добра. Противостояние этих сил определяет не только тематику романа, но и своеобразное решение этой проблемы. Диккенс-моралист утверждает в романе свой идеал - добро. Диккенс-реалист не может не любоваться своими героями, как олицетворяющими зло, так и олицетворяющими добро.

Основные периоды творчества

В многочисленных очерках, рассказах, заметках, эссе и в шестнадцати романах Диккенса перед читателем предстает образ Англии 19-го века, вступившей на путь экономического развития. Реалистическая картина Англии, созданная писателем, отражает процесс эволюции писателя-художника. В то же время, убежденный реалист, он всегда остается романтиком. Иными словами, реализм и романтизм тесно переплетает в своем творчестве Чарльз Диккенс. Книги и этапы его творческого пути делятся условно на четыре периода.

Период первый (1833-1837 годы)

В это время созданы «Записки Пиквикского клуба» и «Очерки Воза». В них отчетливо вырисовывается сатирическая направленность его творчества. И, конечно, этическое противопоставление «добра и зла». Оно выражается в споре между правдой (эмоциональное восприятие жизни, основанное на воображении) и кривдой (рациональным подходом к действительности, основанном на цифрах и фактах).

Период второй (1838-1845 годы)

В этот период писатель выступает реформатором жанра. Он расширяет никем серьезно не разрабатывающуюся нишу - детскую тематику. В Европе он первым стал отображать в своих произведениях жизнь детей. Здесь напрямую связывает две темы Чарльз Диккенс - «большие надежды» и детство. Она и становится центральной и в этом периоде творчества, и продолжает звучать в последующих произведениях.

• «Барнаби Радж» (1841) - обращение к исторической тематике объясняется попыткой автора осознать сквозь призму истории современный мир.
• «Лавка древностей» (1841) - попытка найти в сказочных сюжетах альтернативу злу.
• «Американские заметки» (1843) - постижение современной Англии. Поездка Чарльза в Америку расширила кругозор писателя, и у него появилась возможность взглянуть на Англию с "другой стороны".

В этот период творчества он также создал следующие произведения, которые глубоко затрагивают детскую тему, в которой трогательно и бережно автор раскрывал душу ребенка. Унижения, издевательства и тяжелый труд - это то, чем до глубины души был возмущен Чарльз Диккенс. Оливер Твист - герой его романа, печальный пример жестокости и бессердечия общественности.

• 1838 г. - «Оливер Твист».
• 1839 г. - «Николас Никклби».
• 1843 г. - «Мартин Чезлвит».
• 1843-1848 гг. - цикл «Рождественские рассказы».

Период третий (1848-1859 годы)

На этом этапе углубляется социальный пессимизм писателя. Заметно меняется техника письма, она становится более сдержанной и продуманной. Углубляется исследование автором детской психологии. Появляется и новая, ранее им неисследованная, нравственная пустота. В это время вышли следующие романы:

• 1848 г. - «Домби и сын».
• 1850 г. - «Дэвид Копперфильд».
• 1853 г. - «Холодный дом».
• 1854 г. - «Тяжелые времена».
• 1857 г. - «Крошка Доррит».
• 1859 г. - «Повесть о двух городах».

Период четвертый (1861-1870 годы)

В романах этого периода уже не встретишь мягкого юмора. Он сменяется на безжалостную иронию. И Чарльз Диккенс «большие надежды» превращает, по сути, в бальзаковские «утраченные иллюзии». Только больше иронии, скепсиса, больше горечи. Последние свои романы Диккенс подвергает глубокому философскому осмыслению - лицо и маска, его скрывающая. На этой игре «лицо-маска» построен его последний роман «Наш общий друг». Два последних шедевра Диккенса:

• 1861 г. -«Большие ожидания».
• 1865 г. - «Наш общий друг».

Роман «Тайна Эдвина Друда» остался незавершенным. Он и сейчас остается загадкой для литературоведов, критиков и читателей.

Три самых популярных романа

«Дэвид Копперфильд» - это во многом автобиографический роман, многие события здесь перекликаются с жизнью автора. Это роман-воспоминание. Это то, что пережил сам Чарльз Диккенс. Биография главного героя тесно переплетена с его собственной жизнью. Бережно доносит до читателя впечатления и суждения ребенка взрослый человек, сумевший сохранить в своей душе чистоту детского восприятия. Здесь рассказывается история мальчика, ставшего писателем.

Копперфильд рассказывает жизненную историю уже достигнутых высот. К концу повествования вера в победу справедливости сменяется усталостью - переделать можно только себя, а мир не переделаешь. К такому заключению приходит Чарльз Диккенс. Краткое содержание романа уже ясно показывает, как человек сумел остаться хорошим, хотя на его пути постоянно были несправедливость, ложь, коварство, утраты.

Герой романа, росший рядом с милой, доброй, но слабой матерью сталкивается со злом впервые, когда она выходит замуж. Жестокий отчим и сестра возненавидели мальчика, всячески унижали его и издевались над ним. Но худшее еще впереди. Умирает мать Дэвида, отчим не хочет платить за учебу и отправляет его работать на склад. Мальчик страдает от неподъемной работы, но больше всего от того, что его лишили возможности учиться. Но, несмотря на все трудности, Дэвид сохранил чистую душу ребенка и веру в добро.

Дэвид вспоминает свою жизнь и многие события в ней оценивает совершенно по-другому, не так, как оценивал их мальчиком. Сквозь повествование пробивается голос талантливого малыша, который много запомнил и понял.

Диккенс показывает, как ребенок учится отличать добро и зло, трезво оценивать силы, и даже в отрицательном персонаже пытается разглядеть что-то хорошее. Мягкий юмор автора спасает читателя от излишней назидательности. И читатель не просто извлекает жизненные уроки, но и проживает жизнь вместе с Дэвидом Копперфильдом.

"Приключения Оливера Твиста"

Оливер Чарльза Диккенса - мальчик, чья жизнь с самого рождения была жестокой. Родился он в работном доме, умирает после родов мать, а отца он никогда не знал. Едва появившись на свет, он сразу получает статус преступника, и его увозят на ферму, где большинство детей умирали.

В романе чувствуется ирония, когда автор рассказывает о том, какое воспитание получил там мальчик: сумевший выжить на ферме, «бледный, чахлый ребенок», значит, пригодный работать. Общественных попечителей Диккенс обличает, показывая всю их жестокость. У этих несчастных детей выбор был невелик. В частности у Оливера их было три: идти учеником к трубочисту, плакальщиком к гробовщику или в преступный мир.

Всем сердцем автор привязан к своему герою и помогает ему пройти испытания. Роман заканчивается благополучно, но читателю предоставляется возможность задуматься о несправедливых законах бытия, об унижениях и издевательствах, которым подвергается основная масса народа. Это то, с чем до конца своих дней не мог примириться Чарльз Диккенс. «Приключения Оливера Твиста» - это живой отклик на злободневные темы современности.

"Рождественская песнь"

Главный герой повести - скупой и безжалостный старик Скрудж. Ему чужды веселье и радость. Любит он только деньги. Старик готовится встретить на работе приближающееся Рождество. Вернувшись домой, он видит перед собой призрак компаньона, умершего несколько лет назад. Призрак рассказывает ему, как страдает от тяжести грехов, совершенных прежде. Не хочет, чтобы Скруджа постигла такая же участь. И сообщает ему, что его посетят три духа.

Первый, Святочный дух прошлых лет, переносит Скруджа в детство. Старик видит себя беззаботным молодым человеком, радуется жизни, любит, имеет надежды и мечты. После этого он переносит его в то время, когда он сосредотачивается на накоплении богатства. Где его возлюбленная уходит к другому человеку. Скруджу это тяжело видеть и он просит перенести его обратно.

Второй, Дух нынешних Святок, приходит и показывает, насколько все люди рады Рождеству. Они готовят кушанья, покупают подарки, спешат домой к близким, чтобы встретить праздник. Домашний очаг, семья, уют - то, чему придавал большое значение Чарльз Диккенс.

Рождественская предпраздничная суета всегда у него ассоциировалась с домашним очагом, где любой человек был в тепле и безопасности. Вот Дух переносит Скруджа в небогатый дом, где семья готовится к Рождеству. Веселье омрачается тем, что младший ребенок очень болен и до следующего Рождества, возможно, не доживет. Это дом клерка, который работает у Скруджа.

Третий, Дух будущих Святок, молчит и, не говоря ни слова, переносит старика по разным местам и показывает возможное будущее. Он видит, как в городе умирает известный человек, но это вызывает у всех плохо скрываемую радость. Скрудж понимает, что с ним может быть так же. Он взмолился, чтобы Дух позволили ему изменить настоящее.

Скрудж становится другим человеком, становится добрым и щедрым, проводит Рождество с племянником. Основная идея повести - это нравственное перерождение Скруджа. Он переосмыслил ценности, оживил свою когда-то живую душу, вспомнил, что такое радость и добрые дела. То, что происходит накануне Рождества, - это символ обновления и рождения нового.

Известный писатель, заботливый отец и муж

К середине тридцатых годов Чарльз Диккенс был известным писателем Англии. Произведения пользовались огромным успехом. Популярность Диккенса была настолько велика, что ему неоднократно предлагали баллотироваться в парламент. Его мнением интересовался весь мир, настолько известным стало имя Чарльза Диккенса. Когда он решил выступить с чтением романов и встретиться со своими читателями, вся Англия ликовала.

Новый роман Диккенса все ждали с нетерпением. Когда в Нью-Йорк приходило судно с его очередным шедевром, его уже встречали толпы читателей. В Америке люди брали приступом залы, где он выступал с чтением собственных романов. Люди спали в сильный мороз перед кассами. Залы все были малы, и в итоге писателю и его слушателям уступили для чтения Бруклинскую церковь.

Диккенс был прекрасным отцом для своих детей. Он и его супруга Мэри Хоггард вырастили и воспитали семь дочерей и трех сыновей. Дом Чарльза Диккенса буквально звенел от детского смеха. Он уделял им много внимания, несмотря на загруженность работой. Дети получили достойное образование и место в обществе. Всю жизнь они с теплотой вспоминали о своем отце и ценили ту любовь и доброту, которая их окружала.

Он был главным героем в литературном мире Англии эпохи королевы Виктории, стал первым мастером пера, который жил на деньги, заработанные писательским трудом. А еще он оказался первой английской знаменитостью в современном понимании этого слова — стал «звездой», которую боготворили восторженные поклонники. И в то же время Диккенс всегда вел двойную жизнь — публичного человека и человека, одержимого мучительными комплексами и страстями.

Темная сцена освещена лишь скудным светом фонаря, похожего на те, что с трудом пронизывают мглу на мрачных улицах Лондона. За небольшим столом едва различима фигура немолодого мужчины. Проходит мгновение, и его грубая брань разрывает тишину зала. В ответ слышится душераздирающий женский визг. Ссора набирает обороты до тех пор, пока женский голос внезапно не прерывается… В зале, среди публики, наблюдается необыкновенное волнение. Громкие всхлипывания перемежаются с истерическими возгласами. Кто-то падает в обморок. Наконец мужчина придвигается ближе к свету фонаря и с трудом, опираясь дрожащими руками на стол, встает.

Что же это было? Мастерски сыгранная сцена убийства из романа Чарлза Диккенса «Приключения Оливера Твиста». До невероятности правдоподобная. В главной роли — мистера Сайкса — сам знаменитый автор романа. Это он вот уже год изводит публику убийством Нэнси. Играет так, что зрители до последней минуты верят: на их глазах совершается жестокое преступление.

Этой сценой мистер Диккенс закончил свое последнее публичное выступление. Его голова словно стянута железным обручем из-за высокого кровяного давления, пульс стучит в висках так, что теряется ощущение реальности. Лечащий доктор встревожен. Он предупреждает мистера Диккенса, что тот сам может умереть прямо на глазах у своей аудитории.

Но тут, словно очнувшись от гипноза, публика разразилась криками и аплодисментами. Люди кричали и аплодировали до тех пор, пока писатель не заплакал…

Чарлз — старший из шести оставшихся в живых детей Джона и Элизабет Диккенс, родился близ Портсмута, портового английского города, 7 февраля 1812 года. Его отец был служащим Военно-морского казначейства. Несмотря на свое отнюдь не аристократическое происхождение, он был не чужд искусству. Последнее представлялось Джону Диккенсу непременным атрибутом джентльмена, которого он изо всех сил старался из себя изображать. Его супруга в свою очередь отличалась живостью и остроумием. В семье поощряли такие забавы, как исполнение комических куплетов и участие в любительских домашних спектаклях. Отец часто брал с собой Чарлза в местные пабы, где тот охотно пел и танцевал. Родители водили мальчика и в театры — его явные актерские способности льстили самолюбию старшего Диккенса. Правда, Чарлз отличался повышенной чувствительностью и способностью страдать по любому самому незначительному поводу так глубоко и болезненно, что нередко это выглядело в глазах окружающих актерской игрой.

Наделен он был и феноменальной памятью, в том числе на звуки, формы, краски и даже запахи. И, по всей видимости, Чарлз нисколько не кривил душой, когда спустя много лет подтвердил умирающей сестре Фанни, что тоже ощущает запах осенних листьев, когда она, привстав с кровати, уверяла его, что теперь эти листья устилают пол в ее комнате, как в том лесу, где они совершали долгие прогулки в детстве. Недаром память станет источником страданий для Диккенса.

Недолгая учеба в школе и безмятежное детство закончились в 10 лет. В 1822 году отца перевели в Лондон, в Адмиралтейство. В городе, слывшем Вавилоном, нелегко было сохранить тот же образ жизни, что и в провинции. В полной соблазнов столице Джон и Элизабет жили не по средствам, и вскоре их финансовое положение стало отчаянным. Решение пришло в голову Элизабет: Чарлз должен устроиться на работу. И вот, весь перепачканный, он наклеивает ярлыки на бутылки с ваксой. Казалось, ему никогда уже не удастся от нее отмыться. Но самое унизительное для Чарлза — зеваки за окном, которые, корчась в ужимках, наблюдают за его занятием. Но это было только начало кошмара. Вскоре после его трудоустройства отца посадили в долговую тюрьму, и мать вместе с детьми тоже отправилась в специальные тюремные апартаменты. Родители не только не позаботились о старшем сыне, но и ничуть не интересовались, как он живет. Правда, однажды отец позвал его к себе и назидательно сказал: «Если мужчина получает в год 20 фунтов и тратит из них 19, то у него есть шанс остаться счастливым. Потратив же неправедным образом последний фунт, он способен исковеркать себе жизнь». После этой встречи у вернувшегося на фабрику мальчика случился припадок: в полубессознательном состоянии он повалился на пол и пребывал несколько минут в судорожной агонии. Это была одна из первых панических атак, которые будут жестоко терзать его до конца жизни. Вопреки всем перипетиям судьбы Чарлзу удалось выстоять и не превратиться в одного из многочисленных малолетних преступников, которыми кишел Лондон.

Спустя три месяца после ареста отец получил наследство, и семья вновь воссоединилась на свободе. Но Элизабет боялась, что муж не сумеет удержаться от карточной игры и выпивки, что денег снова не хватит, и без жалости вновь отправила сына на работу. Диккенс никогда не простит ей этого. Отец был более милостив и разрешил ему вновь пойти в школу, после которой Чарлз устроился клерком в юридическую контору. За небольшую взятку он уговорил одного театрального антрепренера разрешить ему выступать в маленьких уличных театрах перед искушенной лондонской публикой. Однажды, впечатленный талантом перевоплощения юного актера, его мимикой и блестящей пантомимой, импресарио назначил ему встречу в театре Ковент-Гарден. Но у Чарлза в тот день случился один из приступов почечной колики, которыми он страдал с раннего детства, носившей наверняка нервический характер.

Не информировать, а развлекать

Диккенс решил заняться журналистикой. За три месяца освоил стенографию и поступил в одно из первых политических изданий Mirror of Parliament. Это было время начала расцвета политической журналистики, а он действительно был прирожденным репортером. Обладая вулканической энергией, Чарлз мог без устали, сна и еды бродить по городу, не теряться в оглушительном грохоте дебатов на галереях Парламента, где с сумасшедшей скоростью прямо на коленях строчил статьи. Тогда же Чарлз сочинил первые рассказы и скетчи, где превращал жизнь хорошо ему знакомых обитателей лондонского дна в сатирические зарисовки. Когда в 1836 году вышел первый сборник его рассказов, двадцатичетырехлетний автор получил лестное предложение от издательского дома «Чепмэн и Холл». Диккенс обязан был предоставлять им ежемесячные серии рассказов с продолжением. 20 тысяч слов в месяц на протяжении 20 месяцев, гонорар — 14 гиней. С тех пор Чарлз всегда будет писать для изданий, готовых к подобной «сериализации» его произведений, своего рода аналогу современной «мыльной оперы». Сначала — анонс и реклама, а с каждым новым выпуском читательская аудитория росла и ширилась. Ее неослабевающий интерес гарантировал автору не только известность, но и постоянные финансовые поступления, что было для него невероятно важно. И хотя имя Диккенса очень быстро превратилось в настоящий бренд, читатели готовы были скупить все издания, где обещали напечатать его новый роман, — он так и не смог чувствовать себя в финансовой безопасности.

Впервые «Записки Пиквикского клуба» вышли тиражом всего 400 экземпляров. Но уже вскоре их издавали — по частям и целыми томами — тиражом 40 тысяч экземпляров. Диккенс создал мир, вроде бы знакомый каждому англичанину, но феерическим образом его приукрасил, заставив публику хохотать от души. Шляпы Пиквика, сигары Пиквика — именем главного героя романа сразу же стали называть множество вещей. А Диккенс понял: публику нужно не информировать, а развлекать, заставляя попеременно то плакать, то смеяться. «Эффект хорошо приготовленного бекона с прослойками» — так он сам называл искусное сочетание комического и трагического, фарса и патетики в своем искусстве. Он, в отличие от большинства своих коллег, никогда не испытывал желания соорудить себе башню из слоновой кости, куда допускались бы только избранные.

Чарлз стоял под окнами спальни юной дочки банкира Марии Биднелл, которую почти 4 года назад случайно встретил у входа в театр на Друри-лейн, когда бежал мимо по репортерским делам. Его богатое воображение дорисовало ангельский характер, интеллектуальную широту и чувствительность этой девушки, в которой, похоже, не было ничего, кроме хорошенького личика и кокетливых ужимок богатой избалованной барышни. Но из любопытства Мария изредка прибегала на свидания к немного странному, но симпатичному юноше с правильными чертами лица, высоким лбом, красиво очерченным чувственным ртом, пышными и густыми волосами. Отвечала она и на его пылкие бесконечные письма. Чарлз же оказался, по его словам, одержим Марией.

В ту ночь рассвет уже приближался, но Мария так и не показалась в окне. Ее отец каким-то образом узнал о банкротстве Диккенса-старшего. Чарлз не получил ответа на свое последнее письмо: «Я так долго был подвержен страданиям, так долго привык жить в несчастье, что мои нынешние переживания лишь их жалкое подобие. Нет на свете женщины, от которой зависело бы мое существование больше, чем от вас, ведь даже дышу я лишь благодаря вам». Получив отказ, он испытал унижение, сравнимое лишь с тем, когда прохожие могли наблюдать за ним во время работы на фабрике. С тех пор Диккенс станет подавлять свою натуру и держать интимные переживания глубоко в себе. Вновь быть отвергнутым женщиной, будучи теперь публичным человеком, — такая перспектива казалась ему невыносимой, была сродни страху оказаться в нищете. Поэтому он добросовестно пытался «вписаться» в мораль и нравы общества викторианской Англии, с ее культом семейных ценностей и домашнего очага.

Кэтрин Хогарт, красивая черноволосая девушка с яркими голубыми глазами, была старшей дочерью приятеля Диккенса, журналиста Джорджа Хогарта, друга сэра Вальтера Скотта. Кэтрин с Чарлзом были помолвлены год, и за это время он убедил себя, что дружная семья Хогартов в меру буржуазная, добропорядочная, наделенная вкусом к жизни и искусству. А воображение уже нарисовало счастливый и правильный брак с Кэтрин: они будут поддерживать один другого морально и эмоционально, а их любовь станет соседствовать с дружбой. Где-то в глубине души Чарлз всегда завидовал семейной идиллии своих легкомысленных и непутевых родителей, которую на протяжении 40 лет не удалось нарушить никаким жизненным обстоятельствам.

Они поженились весной 1836 года. Медовый месяц 20-летней Кэтрин и 24-летнего Чарлза длился всего неделю: в Лондоне его ждали обязательства перед издателями.

Первые годы брака с четой Диккенс жила Мэри, младшая сестра Кэтрин. Диккенс обожал ее, живую, веселую, непосредственную. Она напоминала Чарлзу его сестру Фанни, с которой были связаны самые дорогие воспоминания детства. Ее невинность заставляла писателя испытывать чувство вины, присущее викторианским мужчинам... Но он всячески обуздывал свою природную страстность. Вряд ли Кэтрин нравилось подобное сосуществование, но она не имела привычки устраивать мужу сцены. Однажды они втроем вернулись из театра, и Мэри внезапно потеряла сознание. С этого мгновения Чарлз не выпускал девушку из своих объятий, и ее последние слова предназначались только ему. Она умерла от сердечного приступа. На могильной плите он велел выгравировать слова «Молодой. Прекрасной. Хорошей». И просил близких похоронить его самого в могиле Мэри.

Неподражаемый

В те годы Чарлз еще был привязан к Кэтрин. Мягкость и добросердечие жены служили надежной опорой в постоянной и неутомимой борьбе с жизнью. Эту борьбу Диккенс не мог прекратить ни на секунду. Неуемность и внутренний страх заставляли его постоянно перевозить семью из одного места в другое, и он негодовал, когда Кэтрин осмеливалась выражать свое неудовольствие. Дома писатель требовал железного распорядка. Когда работал — все ходили на цыпочках. Когда хотел веселиться — в доме появлялось огромное количество гостей, и Кэтрин должна была принимать участие во всех развлечениях. Довольно быстро их роли четко распределились: Чарлз был деспотом, домашним тираном, а жена должна была оставаться жизнерадостной и здоровой, несмотря на многочисленные беременности. Но Кэтрин так и не удалось заполнить пустоту, оставшуюся после смерти Мэри.

К 30 годам ее муж стал настоящей звездой, чья слава и популярность вполне сравнимы с популярностью современных кинозвезд. Самая богатая наследница в Англии Анжела Бардетт-Каутс выбрала именно Диккенса своим поверенным в благотворительных миссиях. Сиротские дома, школы для нищих, специальные приюты для раскаявшихся проституток были под опекой Диккенса. Его знание лондонской клоаки и неутомимость в сочетании с деньгами мисс Каутс давали неплохие результаты. Одним из таких приютов Диккенс занимался лично. Арендовал дом, подобрал мебель, следил за установкой канализационных труб и даже придумал униформу, которую полагалось выдавать прибывшим в заведение женщинам.

На торжественных ужинах и встречах с читателями его приветствовали стоя тысячи людей — Диккенс любил такие рекламные акции. Во время своего первого шестимесячного американского турне в 1842 году писатель выяснил, как велика его популярность и по другую сторону Атлантики. Говорили, что даже ковбои запоем читали его романы, собравшись у ночного костра. К примеру, так же как и английские жители, они скорбели над смертью их любимицы маленькой Нелл из «Лавки древностей» и возмущались тем, что автор смог решиться на ее убийство.

«Ты бы видел, как тысячи клерков, священников и юристов заполнили улицы, не давая пройти и приветствуя Неподражаемого», — писал Диккенс Джону Форстеру из Америки. С тех пор шутливый эпитет, которым писатель сам себя наградил, превратится в прозвище. И вот однажды пальто Неподражаемого поклонники разорвали в клочья. Зачем? Разумеется, чтобы взять кусочек ткани на память. В Америке уже тогда умели докучать знаменитостям… Избавляя себя от подобных встреч, Диккенс часто уходил из различных учреждений через черный ход или запирался от поклонников на ключ.

Известность, конечно, грела. Да и что может быть слаще славы? И Диккенс продолжал поддерживать свой имидж, пока не допустил ошибку, позволив себе публично возмутиться. Случилось так, что в газетах без его ведома опубликовали — не выплатив полагающийся гонорар — отрывки из речи писателя, посвященной проблемам авторского права. Аудитория взорвалась: его немедленно подвергли публичной «порке», Неподражаемого обозвали «жадным и неотесанным кокни», обвинили в «типично английской узколобости и неумении вести себя в рафинированном обществе».

Терапия кризиса

В семейной жизни все складывалось иначе. Кэтрин была очень стойкой женщиной, никогда не жаловалась мужу, не перекладывала на него семейные заботы, но ее послеродовые депрессии и головные боли все сильнее раздражали Чарлза, не желавшего признавать обоснованность страданий жены. Домашняя идиллия, рожденная его воображением, не соответствовала реальности. Стремление стать добропорядочным семьянином шло вразрез с его природой. Приходилось многое подавлять в себе, что лишь усугубляло чувство неудовлетворения.

С детьми Чарлз тоже проявлял характерную для своей натуры двойственность. Был нежен и предупредителен, развлекал и поощрял, вникал во все проблемы, а потом внезапно охладевал. Особенно когда они достигали того возраста, когда закончилось его собственное безмятежное детство. Он чувствовал постоянную необходимость заботиться прежде всего о том, чтобы дети никогда не испытали тех унижений, что выпали на его долю. Но в то же время эта забота слишком тяготила его и мешала дальше быть страстным и нежным отцом.

В 1843 году Диккенс написал первое произведение из серии «Рождественские рассказы». «Рождественская песнь» имела такой успех у публики, что одно издательство напечатало ее пиратским образом. Чарлз подал в суд, выиграл дело, но судебные издержки оказались многим больше, чем он ожидал. Больше писатель никогда не станет защищать в суде свои авторские права. Кончилось все тем, что боязнь нищеты довела его до нервной лихорадки. Он вновь, даже не посоветовавшись с женой, собрался в дорогу, решив временно переехать в Европу.

В старый холодный палаццо в Генуе Диккенс привез не только свою семью, но и Джорджину, еще одну младшую сестру жены, назначив ее гувернанткой своих детей. Джорджина была немного похожа на Мэри, но Диккенс отказывался признаваться в своем увлечении — он всеми силами старался устоять перед молодой красивой девушкой.

После 7 лет брака Диккенс все чаще стал флиртовать с женщинами. Первый открытый бунт Кэтрин по этому поводу поразил его до глубины души. Растолстевшая, с поблекшими глазами, едва оправившись от очередных родов, она глухо рыдала и требовала, чтобы он немедленно прекратил свои визиты к «другой женщине». Скандал разразился из-за дружбы Диккенса в Генуе с англичанкой Августой де ля Руа. Августа страдала нервным заболеванием, которое Фрейд, скорее всего, определил бы как истерию. Диккенс предложил ей свои услуги в качестве «доктора». Во время визитов во Францию он увлекся месмеризмом — модным учением врача Антона Месмера. Неудивительно, что, обладая мощной энергетикой, писатель обнаружил в себе дар подавлять чужую. Посылая «энергетические флюиды», он вводил Августу в состояние «магического сна» и, пока она находилась под гипнозом, задавал ей вопросы. Она призналась, что ее посещает, угрожая, некий «фантом». Диккенс был уверен, что фантом всего лишь признак психического расстройства, и попытался выявить его происхождение. Возможно, психоанализ, который, в сущности, начал применять Диккенс, и помог бы его «пациентке», не подчинись он требованиям жены прекратить эти «терапевтические» отношения с Августой. Кэтрин не зря забила тревогу — связь ее мужа с привлекательной соотечественницей была платонической, но в то же время гораздо более интимной, чем даже физическая близость… Диккенс подчинился требованиям жены, но эти «терапевтические» отношения свидетельствовали не только о желании удовлетворить любопытство в отношении всяческих патологий и психических отклонений…

В тот день, когда Диккенс мучительно размышлял над судьбой жены Дэвида Копперфилда Доры и наконец все-таки умертвил ее, его собственная жена рожала девятого ребенка — девочку. Чарлз назвал ее Дорой, повинуясь какому-то непреодолимому импульсу. Через 8 месяцев девочка умерла. Диккенс изнемогал от чувства вины — он не мог не признать, что подсознательно желал дочери смерти, потому как тяготился ее рождением.

Теперь Диккенс был по-настоящему богат и успешен, диктовал свои условия издателям, справедливо полагая, что те зависят от него больше, чем он от них. Осуществил «детскую» мечту — купил поместье Гэдсхилл-плейс в Кенте. Этот старинный замок (в нем разыгрывалась одна из сцен с участием Фальстафа в шекспировском «Генрихе IV») когда-то ребенком показал ему во время прогулки отец и сказал, что если сын будет правильно себя вести, то когда-нибудь сможет стать его хозяином.

С писателем Эдвардом Булвер-Литтоном (автором «Последних дней Помпеи») Диккенс создал Гильдию литературы и искусства для поддержки людей, чьи артистические карьеры складывались не очень удачно. Деньги решили собирать, давая антрепризные представления. На спектакль по пьесе Уилки Коллинза «Замерзшая бездна» он пригласил самую главную персону в Англии — королеву Викторию. После этого народ валом валил в театр. В этой мелодраме писатель играл главную роль и в конце умирал на руках у некогда любимой, но отвергнувшей его женщины, так и не найдя себе достойную подругу. И вот Диккенсу представили актерское семейство Тернан — мать, Фрэнсис, ее дочерей Фанни, Мэри и младшую Эллен восемнадцати лет. На третий день представлений Диккенс признался за кулисами своему приятелю Уилки Коллинзу, что «помешался» на Эллен. Вернувшись из турне, он устроил ей ангажемент в Лондонском театре Хэймаркет, но любовниками они стали не сразу. Новая женщина в его жизни требовала уважительного отношения и ухаживаний, к ней нельзя было предъявлять требования, как к жене, а свое неудовлетворение приходилось скрывать. Следовательно, ярость и обида вылились на ту, которая больше не вызывала страсти, а лишь раздражение.

Дома он велел служанке жены разделить их спальню ширмой, чтобы больше не делить с ней постель. Предлагал Кэтрин уехать во Францию, оставив его с детьми и Джорджиной. В ответ миссис Диккенс обвинила супруга в желании избавиться от нее, чтобы остаться наедине с ее сестрой. Но кульминацией семейной драмы стала вполне банальная сцена ревности. Увидев браслет, купленный Чарлзом для Эллен, Кэтрин устроила истерику и уехала вместе со старшим сыном к родителям. Муж не позволил ей забрать остальных детей и не разрешал им видеться с ней. Только старшие дочери изредка навещали мать. Одна из них — Кейт поспешила выйти замуж без любви за человека много старше. Диккенс пытался помешать и плакал в комнате дочери в день ее свадьбы. Другая — Мэйми замуж не вышла. Никто из его детей не унаследовал ни талантов, ни энергии отца. Атмосфера несчастья и семейных неурядиц, перепады его настроения, разрыв родителей, тяготы последствий популярности и славы отца — все это не могло не сказаться на их жизни.

Джорджина Хогарт

Джорджина стала хозяйкой в доме — ей было нелегко, но привычка преклоняться перед Диккенсом заставила девушку пренебречь горем сестры и гневом родителей. Ему почти удалось договориться с Кэтрин о раздельном проживании и выплате ей 600 фунтов в год. Но Хогарты стали распространять слухи о связи зятя с их младшей дочерью, вероятно, рассчитывая открыть глаза Эллен. Диккенс привел Джорджину к доктору, и тот засвидетельствовал ее девственность. Получилось, что Диккенса обвинили напрасно, когда он впервые в жизни решился на выражение своих чувств в отношении молодой и невинной женщины. Его ярость от случившегося выражалась в приступах, которые дочери называли «безумными». С этого момента он почувствовал себя жертвой Хогартов и перестал сдерживаться, ввергнув себя в грандиозный публичный скандал. Писатель опубликовал в своем еженедельнике «Домашнее чтение» письмо, получившее название «гневного». До сих пор публика ничего и не подозревала о событиях в личной жизни писателя, теперь он все рассказал сам. Основные тезисы этого послания таковы: в их разрыве с женой виновата сама Кэтрин, это она оказалась неприспособлена к семейной жизни с ним, к роли жены и матери. Джорджина — вот кто удерживал его от разрыва. Она же воспитывала детей, так как Кэтрин, по версии супруга, была никудышней матерью («Дочери превращались в ее присутствии в камни»). Диккенс не лгал — его чувства к женщинам всегда отличались особой либо негативной, либо позитивной интенсивностью. Все их поступки, которые они совершали с того момента, как он награждал их негативным «образом», лишь подтверждали в его сознании собственную правоту. Так было с матерью, а теперь — с Кэтрин. Значительная часть письма была посвящена Джорджине и ее невинности. Признавался он и в существовании женщины, к которой «испытывает сильное чувство». Своей публичной исповедью, ставшей после долгой привычки хранить свои душевные секреты, экстремальной по своей форме и содержанию, он словно выиграл еще одну «битву с жизнью». Завоевал право порвать с прошлым. Почти все друзья отвернулись от писателя, встав на сторону Кэтрин. Этого он не простил им до конца своей жизни. Тогда же сочинил еще одно письмо, чтобы опровергнуть поднявшуюся бурю сплетен и слухов. Но большинство газет и журналов отказались его опубликовать…

Смертельный номер

Тогда же ему пришла в голову мысль выступить с публичным чтением своих романов. Это был способ заработать деньги и вместе с тем проверить отношение к себе читателей, людей, которые еще ни разу его не предавали. Он начал читать свои произведения давно, в узком кругу друзей. Тогда никто не оставался равнодушным к этому чтению, но ему не советовали ронять свое достоинство, выступая перед широкой публикой. Теперь же общество, в которое он так и не сумел «вписаться», могло порицать его сколь угодно, но публика встречала аплодисментами. Люди занимали с вечера очередь, чтобы купить билет, полицейские создавали оцепление, чтобы не допустить давки. Диккенс выходил на сцену со свежим цветком в петлице и ждал, пока смолкнет гул. И начинал читать — якобы заглядывая в книгу. Говорят, что он помнил все свои романы наизусть, волшебным образом преображался в их героев. Между автором и сидящими в зале происходил контакт сродни мистическому. Ходили слухи, что Диккенс вводил публику в состояние транса.

С 1857 года Чарлз начал жить двойной жизнью — публичного человека и тайного любовника. Он поселил Эллен вместе с ее матерью в отдельном доме и наносил ей тайные визиты. На сцену она больше не вернулась. Но и в этом романе, длившемся 14 лет, Диккенс не обрел ни покоя, ни удовлетворения.

Эллен не хотела упустить свой шанс когда-нибудь выйти замуж. В тайной жизни для Диккенса, несмотря на разочарование, по крайней мере, сохранялся драматизм, накал страстей. Он все время жил, словно в вагоне поезда, перемещаясь из редакции в свой дом, из дома — к Эллен, оттуда — за границу, постоянно курсируя между городами, где выходил на сцену. Но нередко, несмотря на раздельное проживание, в нем просыпался деспот, их встречи превращались в скандалы любовников, один из которых не только был намного старше, но и являлся тем, от которого зависят, а значит — в такие моменты — еще больше ненавидят. Эллен (хотя и не существует тому неопровержимых доказательств) родила за границей ребенка, умершего в младенчестве. Диккенс до последнего дня не желал признаваться сам себе, что Эллен не примирила его с реальностью и не сделала счастливым. Признать это означало испытать унижение, которого он боялся больше всего на свете.

Однажды Чарлз, старший сын Диккенса, услышал душераздирающие крики из сада. Яростно, злобно и грубо спорили мужчина и женщина. Бросившись в сад, испуганный Чарлз увидел там отца. Диккенс, который к тому времени едва мог передвигаться, а его пульс невозможно было сосчитать, так сильно дрожали руки, репетировал сцену убийства Нэнси из романа «Приключения Оливера Твиста», написанного им 30 лет назад. Лечащий врач предупредил, что подобный «эксперимент» приблизит его собственную смерть. Но не было человека, способного помешать Диккенсу. Он включил эту сцену в свое последнее турне, начало которого совпало с поворотным моментом в его отношениях с Эллен. Она, с одобрения матери и старшей сестры, удачно вышедшей замуж за одного из приятелей Диккенса, ограничила свое общение с ним, милостиво оставив писателю роль покровителя и ментора. В одном из писем того периода Эллен признавалась в письме к своему духовнику, что «ей всегда была ненавистна даже мысль о близости с Диккенсом». Убивая на сцене созданную его собственным воображением молодую женщину, отвергнутый Диккенс испытывал неимоверное облегчение. Убивая себя, он ставил точку в той реальности, которую он так и не сумел преобразить силой своего гения…

8 июня 1870 года около полудня он отправился навестить Эллен — она изредка принимала его визиты и деньги на хозяйство. Там он потерял сознание. Эллен вызвала экипаж и с помощью своего дворецкого перенесла в него Диккенса. В этом состоянии она и доставила его в Гэдсхилл-плейс. Вместе с Джорджиной уложила писателя на диван, где он умер, так и не приходя в сознание, через сутки, 9 июня. За минуту до смерти по его щеке медленно скатилась слеза. Обе женщины договорились не предавать огласке тот факт, что Диккенс был у Эллен накануне смерти и что именно ей предназначались его последние слова, тайну которых она так и не раскрыла.

14 июня Чарлза Диккенса похоронили в Вестминстерском аббатстве. Хотя в своем завещании он просил о другом… Однако публичный человек такого масштаба и после смерти вынужден подчиняться желаниям общества. Ни Кэтрин Диккенс, ни Эллен Тернан не присутствовали на скромной, но торжественной церемонии. Зато тысячи англичан пришли поклониться своему любимому автору, погребенному под тяжелой мрачной плитой в стенах знаменитого аббатства.

Правообладатель иллюстрации Charles Dickens Museum

Кэтрин была писательницей, актрисой и кулинаром - но все ее таланты ушли в тень из-за того, что она состояла в браке со знаменитым Чарльзом Диккенсом. Обозреватель - и прапраправнучка жены Диккенса - рассказывает, что она была за человек.

В феврале 1835 года Чарльз Диккенс отмечал свой 23-й день рождения. Среди приглашенных была Кэтрин Хогарт, дочь издателя журнала, в котором публиковались произведения писателя.

"При личном знакомстве мистер Диккенс производит гораздо более благоприятное впечатление", - писала она своей двоюродной сестре после праздника.

• История ворона Чарльза Диккенса
• Жертвы Винни-Пуха: как мишка насолил своим создателям

Должно быть, впечатление оказалось неизгладимым: вскоре Кэтрин дала согласие выйти за Чарльза замуж. Свадьбу сыграли в Лондоне 2 апреля 1836 года.

Правообладатель иллюстрации Charles Dickens Museum Image caption Слева - миниатюра с изображением Чарльза Диккенса, которую он подарил Кэтрин Хогарт по случаю помолвки; справа - акварельный портрет Кэтрин кисти английского художника Дэниела Маклиса

Их браку суждено было стать одновременно очень счастливым и безнадежно печальным.

В течение последующих 15 лет Кэтрин выносила десятерых детей и пережила по крайней мере два выкидыша.

А они с Чарльзом превратились из красивой влюбленной пары, блиставшей на приемах и радовавшейся совместным выездам, в чужих друг другу людей, не желавших жить под одной крышей.

Кэтрин выносила десятерых детей и пережила по крайней мере два выкидыша

Впрочем, Кэтрин была не только матерью, но и писательницей, весьма одаренной актрисой, искусным кулинаром, а также, по словам ее мужа, прекрасным спутником в путешествиях.

Однако брак со знаменитым человеком привел к тому, что ее собственные таланты оказались в тени.

Новая выставка в лондонском Музее Чарльза Диккенса "Другой Диккенс" дает нам шанс увидеть Кэтрин такой, какой она была на самом деле. В каком-то смысле для нас она снова становится самой собой.

Правообладатель иллюстрации Charles Dickens Museum Image caption Фрагмент портрета Кэтрин, написанного Дэниелом Маклисом в 1847 году

Будучи прапраправнучкой Кэтрин и Чарльза, я изучила историю этой пары и своей семьи и пришла к собственным выводам по поводу личности Кэтрин - и того, что произошло между ней и Чарльзом.

О браке Диккенса и Кэтрин и об их очень громком расставании, произошедшем в 1858 году, написано очень много.

В начале ХХ века, через несколько десятилетий после смерти обоих супругов, общество прочно заняло сторону Чарльза.

Начали ходить неприятные слухи по поводу того, почему ему "пришлось" расстаться с женой - поговаривали даже, будто Кэтрин была алкоголичкой (это неправда).

Начали ходить неприятные слухи по поводу того, почему Чарльзу "пришлось" расстаться с женой

Эти слухи иногда всплывают даже теперь, в XXI веке. Чарльзу Диккенсу редко позволяют быть настоящим человеком с настоящими недостатками.

Его все время представляют либо каким-то демоном, либо полубогом, в зависимости от личного мнения автора.

В связи с этим и роль Кэтрин рассматривалась с той же позиции: ее либо воспринимали как подвергшуюся гонениям мученицу, либо обвиняли в том, что она изматывала великого человека, лишая его воли.

Я была поражена тем, как часто журналисты задавали мне вопрос: "Ну вы-то наверняка на стороне Чарльза Диккенса - вы же родственники?"

Каждый раз мне приходилось напоминать, что ведь и Кэтрин тоже моя родственница - более того, в том, что касалось производства на свет потомства, основную часть работы все-таки выполнила она!

Правообладатель иллюстрации Charles Dickens Museum Image caption Слева - обручальное кольцо, которое Чарльз подарил Кэтрин в 1835 году; справа - документ о раздельном жительстве супругов, выданный в 1858 году

Работая над биографией их дочери-художницы по имени Кейти, я стала понимать, что этот брак распался по вполне понятным причинам: отношения супругов подверглись неожиданному и нестерпимому испытанию, связанному со стремительным восхождением Диккенса на вершину славы, ранее казавшейся немыслимой.

Когда молодые люди познакомились, Чарльз вознес Кэтрин на пьедестал.

Его детство было омрачено нищетой и постоянно маячившей угрозой долговой ямы, а Кэтрин происходила из счастливой и уютной семьи со средним уровнем достатка.

Мне кажется, Диккенсу хотелось подражать ей, он мечтал о жене и матери, способной дать его детям стабильность и дом, жизнь в котором будет течь беззаботно. Кэтрин стала для него идеальной женщиной.

Когда молодые люди познакомились, Чарльз вознес Кэтрин на пьедестал

В начале совместной жизни Кэтрин стояла выше своего мужа и по социальному, и по материальному положению, но очень скоро Чарльз превратился из журналиста, работавшего на ее отца, в знаменитого писателя, труды которого читала сама королева Виктория.

Через пару лет после свадьбы убеждения Чарльза стали влиять даже на политические взгляды в стране.

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Чарльз Диккенс постепенно стал слишком велик для своей жены Кэтрин

В лучах славы мужа блеск самой Кэтрин начал меркнуть. И хотя сначала она была так же счастлива, как и ее супруг, многочисленные беременности, от которых она едва успевала оправиться, стали подтачивать ее здоровье, силы и их брак.

Вот уже больше века фигуру Кэтрин отдвигают на второй план и вспоминают о ней исключительно как о скучной и старомодной матроне.

Даже в единственной экранизированной биографии Диккенса главная женская роль принадлежит не Кэтрин, а любовнице Диккенса Эллен Тернан, отношения с которой в итоге и стали причиной его расставания с женой.

Нелепо утверждать, будто Чарльз мог добровольно выкроить время в своем жестком графике писательской работы только лишь для того, чтобы издать книгу под женским псевдонимом

Но в действительности Кэтрин была веселой молодой женщиной, которая, будучи женой всемирно известного писателя, много путешествовала и имела возможность увидеть и испытать то, что не доводилось увидеть и испытать большинству женщин того времени и ее социального положения.

К примеру, они с Чарльзом очень увлекались любительским театром, причем Кэтрин играла не только в домашних спектаклях, но на подмостках американских и канадских театров.

В числе прочих достижений Кэтрин следует упомянуть публикацию книги. Исследуя эту тему, я с гневом обнаружила, что многие - в том числе уважаемые академики - заявляли, будто ее написал Чарльз.

Тем самым они проявляют крайнее высокомерие, как бы намекая, что у Кэтрин не хватило бы ума написать книгу.

Однако столь же нелепо и утверждать, будто Чарльз мог добровольно выкроить время в своем и без того жестком графике писательской работы только лишь для того, чтобы издать книгу под женским псевдонимом - в то самое время, когда большинству писательниц приходилось публиковаться под мужскими именами, чтобы их книги увидели свет.

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Письменный стол, за которым работал Чарльз Диккенс

Книга Кэтрин называется "Что у нас на обед?" Это не просто сборник рецептов, это пособие для молодых жен, в котором можно найти советы по ведению домашнего хозяйства и примеры меню для приема с участием до 18 персон.

По сути, Кэтрин стала предтечей миссис Битон - британской домохозяйки, издавшей первую книгу по домоводству и кулинарии, - за полтора десятилетия до публикации той легендарной книги.

Сегодня посетители Музея Чарльза Диккенса могут наконец узнать обо всем этом и познакомиться с энергичной, остроумной и интересной женщиной.

• Прочитать на английском языке можно на сайте .