Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Брюсова Валерия Яковлевича

Родился Валерий Яковлевич Брюсов 1-го (по новому стилю 13-го) числа в декабре месяце 1873 года в городе Москва. Он появился на свет в купеческой семье, хотя и среднего достатка, но находившейся под сильнейшим влиянием идей своего времени. Отец и мать с жаром предавались воспитанию будущего поэта на самых рациональных основах. С младенчества маленький Валерий видел вокруг себя много книг и слышал разговоры взрослых об “умных вещах”. Мальчика усердно оберегали от всякой “чертовщины”, от сказок, зато о принципах материализма и об идеях Дарвина он узнал раньше, чем успел научиться умножению.

Детство и юношеские годы

Детство и юношеские годы Валерия Брюсова не были отмечены чем-либо существенным. Гимназию в 1893 году он окончил, в это время более глубоко увлекаясь чтением литературы. Затем поступил в Московский университет для обучения на историко-филологическом факультете. Десяти-пятнадцатилетним подростком Брюсов уже попробовал свои силы в прозе, он пытался делать переводы из античных и новых зарубежных авторов. Желание Валерия целиком посвятить себя творчеству как литератора становилось все более ясным.

Символизм

В 1892 году молодой Валерий Брюсов познакомился с поэзией французских символистов – Поля Верлена, Артюра Рэмбо, Стефана Малларме, которая оказала большое влияние на всё дальнейшее творчество поэта. В 1894-95 годах он составил несколько небольших сборников под названием “Русские символисты”, в которых большая часть стихов была написана им самим.

В 1895 году Брюсов издал свою первую, целиком авторскую книгу “Шедевры”, а уже в 1897 году – вторую книгу под названием “Это – я”, раскрывающую мир субъективно-декадентских переживаний поэта, провозглашавшую его эгоцентризм. Окончив университет в 1899 году, Валерий отдался полностью литературной деятельности. Он работал в течение двух лет секретарем редакции в журнале “Русский архив”. Организованное вскоре издательство “Скорпион” стало выпускать произведения модернистов, так называемую “новую литературу”, и Валерий Брюсов принял активное участие в выпуске журнала “Весы” и нескольких альманахов в 1904-1909 годах.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Признание

В 1900 году вышла книга Брюсова “Третья стража”, после чего Валерий Яковлевич получил общественное признание как большой поэт. Он опубликовал в 1903 году книгу “Граду и миру”, затем в 1906 году – “Венок”, ставшие лучшими поэтическими книгами поэта.

Поэзия Брюсова в последующие годы стала более камерной, появились новые черты в его лирике: задушевность, интимность, простота в выражении чувств и мыслей (сборник “Все напевы”, изданный в 1909 году; книга “Зеркало теней”, опубликованная в 1912 году).

Первая мировая война

Во время 1-й мировой войны Брюсов отправился на фронт от газеты “Русские ведомости”. Он опубликовал большое число статей и корреспонденций, посвящённых военным вопросам. Однако его лжепатриотический угар прошёл быстро, война всё больше представала Брюсову в отвратительном обличии своём. Поэт написал острокритические стихи (“Многое можно продать..”, “Орел двуглавый” и ряд других), оставшиеся, естественно, не напечатанными. Поэт всё больше погружался в бездну простого “творения стихов”. Он пытался найти особо изысканные рифмы, создавал стихи самой редкостной и диковинной формы, достигая исключительной технической изощренности. Современники вспоминали, что их буквально ошеломлял талант Брюсова к импровизации, умение написать классический сонет почти мгновенно. В этот период Валерий Яковлевич создал два “венка сонетов”. Он выпустил несколько позже сборник под названием “Опыты”, в котором стремился представить самые сложные и разнообразные стихотворные размеры и способы рифмовки.

К предвоенным годам относился и самый грандиозный поэтический замысел Брюсова – “Сны человечества”, возникший у поэта ещё в 1909 году, однако окончательно оформившийся лишь в 1913-м. Валерий Брюсов намеревался представить душу человечества, выраженную в его лирике. Даже по самым первоначальным планам поэтическая эпопея “Сны человечества” должна была составить почти три тысячи стихотворений, никак не менее четырёх томов. Брюсов со свойственным ему всегда максимализмом намеревался представить абсолютно все формы, пройденные лирикой во все времена и у всех народов. Этому исполинскому замыслу поэта не суждено было завершиться.

Последние годы

По совету Максима Горького, Московский армянский комитет попросил Брюсова в 1915 году организовать и отредактировать сборник переводов армянской поэзии. В 1916 году сборник “Поэзия Армении” вышел. В нём большую часть переводов выполнил Брюсов. Он также выпустил обширный труд под названием “Летопись исторических судеб армянского народа”, стал автором ряда статей, которые были посвящены деятелям армянской культуры. Это принесло Валерию Брюсову заслуженное признание. Русскому поэту было присвоено в 1923 году почётное звание – Народный поэт Армении.

9-го числа в октябре месяце 1924 года Валерий Яковлевич Брюсов умер в Москве.

Валерий Яковлевич Брюсов родился 1 декабря 1873 г. Являясь виднейшим деятелем отечественного символизма, он также известен как критик, драматург, литературовед и историк. Многие интересные факты о Брюсове могут показаться неожиданными тому, кого занимает творчество этого выдающегося человека.

Факты из жизни Брюсова

• В.Брюсов был внуком известного поэта-баснописца И.Бакулина. Дедушка Валерия Яковлевича был откупившимся крепостным, который после реформы Александра II открыл в Москве торговое дело.
• Отец Брюсова любил играть на тотализаторе. Все свободные деньги он тратил на свое хобби.
• Уже с тринадцати лет Брюсов знал, что его будущее связано с литературой.
• В школе Валерий отличался высоким интеллектом. За это его первое время нещадно третировали однокашники. И только потом, когда юный Брюсов поразил их своим умением пересказывать книги целиком, неприязнь сверстников сменилась уважением.
• Поэт увлекался коллекционированием почтовых марок. Особенно его интересовало колониальное прошлое европейских стран. Позже Брюсов стал почетным членом Всероссийского общества филателистов.
• С отроческих лет Брюсов увлекался не только литературой, но и математикой.
• Знакомясь с фактами биографии великого поэта, важно знать, что в ранней юности он благоговел перед Н.Некрасовым. После поступления в университет, Брюсов открыл для себя французских символистов – Малларме, Бодлера, Верлена.
• Во второй половине 1890 гг. поэт познакомился с выдающимися отечественными символистами. В их числе был К.Д. Бальмонт. Успех у читателя принес ему сборник “Граду и миру”. После выхода в свет стихов, Брюсов стал считаться наиболее значимым российским символистом.
• В начале XX века Валерий Яковлевич стал занимать пост редактора отечественного символистского журнала “Весы”.
• Брюсов прожил в Москве пятьдесят с небольшим лет.
• На работу в редакцию поэт всегда ходил пешком. На вопрос, почему он не приезжает на извозчике, он отвечал, что только пешая ходьба помогает ему сосредоточиться на сочинении стихов.
• Валерий Яковлевич был выдающимся переводчиком. Он открыл российскому читателю произведения Гюго, Байрона, Метерлинка, Верлена, Уайльда.
• Брюсов был “народным поэтом Армении”. Это почетное звание присудили ему после того, как он перевел книгу “Поезия Армении с древнейших времен до наших дней”. Поэт осуждал геноцид армян, за что пользовался особым уважением этого народа.
• Когда началась Первая мировая война, поэт издал сборник патриотических стихотворений. Они получили отклик в обществе.
• У Брюсова были сложные отношения с читателями. Являясь преданными поклонниками его литературного гения, они тем не менее скептически отнеслись к его авангардным экспериментам, к которым он прибегнул в начале двадцатых.
• Поэт был завсегдатаем “Кафе Грека”. Как утверждают очевидцы, он с интересом прислушивался к разговорам, что-то записывал и с наслаждением смаковал ликер.
• Брюсов интересные факты из жизни которого были достаточно оригинальными, по свидетельству близкого друга поэта, В.Ходасевича, с 1908 г. принимал морфий. Он долгое время старался избавиться от губительной привычки, но в итоге все закончилось тем, что он стал употреблять еще и героин.
• В девятнадцатилетнем возрасте поэт сильно увлекся Е.Масловой. Болезненная, некрасивая девушка была старше его на шесть лет и меньше всего подходила на роль музы. Но Брюсов был верен своей “прекрасной даме”. Их отношения продлились несколько лет. Они были прерваны смертью Е.Масловой от оспы.
• Брюсов связал себя узами брака с И.М.Рунт – гувернанткой, которая работала в его доме. Валерий Яковлевич очень любил жену, но не переставал увлекаться другими женщинами. Их двадцатичетырехлетний брак был бездетным.
• Особую роль в жизни Брюсова сыграла поэт Н.Петровская. Их бурный роман закончился трагически – возлюбленная Валерия Яковлевича покончила с собой. Она стала прототипом главной героини “Огненного Ангела”. Брюсов называл ее “много любившей и от любви погибшей”.
• В 1901 г. произошел разрыв Брюсова с К.Бальмонтом. Его поэзию Валерий Яковлевич называл “остывшей золой”.
• Брюсов был сложным человеком. По мнению единственного близкого друга поэта, В.Ходасевича, он был едва ли не мизантропом, поскольку “не любил и не уважал людей”.

Самые популярные материалы февраля для класса.

История жизни
Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка.
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.
Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе.
И я хочу, чтоб все мои мечты,
Дошедшие до слова и до света,
Нашли себе желанные мечты.
Пускай мой друг, разрезав том поэта,
Упьется в нем и стройностью сонета,
И буквами спокойной красоты.

В.Я. Брюсов родился 1 (13) декабря 1873 года в Москве в купеческой семье.
Дед со стороны отца был из крепостных, но выкупил себя и жену у барина и переселился в Москву. Другой дед - со стороны матери (А.Я. Бакулин) - был поэтом-самоучкой. «Очень рано ко мне стали приглашать гувернанток и учителей, - писал позже Брюсов. - Но их дело ограничивалось обучению меня «предметам» воспитываться я продолжал по книгам. После детских книжек настал черед биографий великих людей; я узнавал эти биографии как из отдельных изданий, которые мне поступали во множестве, так и из известной книги Тисандье «Мученики науки» и из журнала «Игрушечка» (издание Пассек), который для меня выписали и который уделял много места жизнеописаниям. Эти биографии произвели на меня сильнейшее впечатление я начал мечтать, что сам непременно сделаюсь «великим». Преимущественно мне хотелось стать великим изобретателем или великим путешественником. Меня соблазняла слава Кеплеров, Фультонов, Ливингстонов. Во время игр я воображал себя то изобретателем воздушного корабля, то астрономом, открывшим новую планету, то мореплавателем, достигшим Северного полюса...»
Поэт учился в частной гимназии Креймана, затем в гимназии Поливанова. В 1892 году поступил на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. «Впрочем, - писал Брюсов, - интересы науки (уже тогда) для меня определенно отступали перед литературными. В 1894 году небольшая серия моих стихотворений была напечатана в сборнике, вышедшем под заглавием «Русские символисты». (Раньше этого, еще совсем мальчиком, я напечатал две «спортивных» статейки в специальных журналах - в «Русском спорте» 1889 г. и в «Листке спорта» в 1890 г.) Как известно, этот 1-й выпуск «Русских символистов», так же как и последовавшие вскоре два других, осенью 1894 года и летом 1895 года, вызвали совершенно не соответствующий им шум в печати. Посыпались десятки, а может быть, и сотни рецензий, заметок, пародий, их высмеял Вл. Соловьев, тем самым сделавший маленьких начинающих поэтов, и прежде всех меня, известными широким кругам читателей. Имя «Валерий Брюсов» вдруг сделалось популярным, - конечно, в писательской среде - и чуть ли не нарицательным. Иные даже хотели видеть в Валерии Брюсове лицо коллективное, какого-то нового Козьму Пруткова, под которым скрываются писатели, желающие не то вышутить, не то прославить пресловутый в те дни «символизм». Если однажды утром я и не проснулся «знаменитым», как некогда Байрон, то, во всяком случае, быстро сделался печальным героем мелких газет и бойких, неразборчивых на темы фельетонистов...» И дальше «В двух выпусках «Русских символистов», которые я редактировал, я постарался дать образцы всех форм «новой поэзии», с какими сам успел познакомиться верлибр, словесную инструментовку, парнасскую четкость, намеренное затемнение смысла в духе Малларме, мальчишескую развязность Рембо, щегольство редкими словами на манер Л. Тальяда и т.п., вплоть до «знаменитого» своего «одностишия», а рядом с этим - переводы-образцы всех виднейших французских символистов. Кто захочет пересмотреть две тоненькие брошюрки «Русских символистов», тот, конечно, увидит в них этот сознательный подбор образцов, делающий из них как бы маленькую хрестоматию... Вместе с третьим выпуском «Символистов» я издал свой первый сборник стихов. Озаглавил я его... «Chefs d`Oeuvre» («Шедевры»). В те дни все русские поэты, впервые появляясь перед публикой, считали нужным просить снисхождения, скромно предупреждая, что они сознают недостатки своих стихов и т.п. Мне это казалось ребячеством если ты печатаешь свои стихи, возражал я, значит, ты их находишь хорошими; иначе незачем их и печатать. Такой свой взгляд я и выразил в заглавии своей книжки. Сколько теперь могу сам судить о своих стихах, «шедевров» в книжке не было, но были стихотворения хорошие, было несколько очень хороших, и большинство было вполне посредственно. Совсем плохих было два-три, не более. Критики, однако, прочли только одно заглавие книжки, т. е. запомнили только одно это заглавие, и шум около моего имени учетверился...»
Сам Брюсов, впрочем, хотел этого шума. И не только хотел, - жаждал! Еще в марте 1893 года он записал в дневнике «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало. Надо выбрать иное. Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее это декаденство... Да! Что ни говори, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя... А этим вождем буду Я. Да, я!..»
В 1897 году вышел сборник стихов Брюсова «Me eum esse» («Это - я»), в 1900-м - «Tertia Vigilia» («Третья стража»), в 1903-м - «Urbi et Orbi» («Граду и миру»). Брюсов действительно возглавил новое литературное течение - символизм. Успеху символизма немало способствовало создание специального издательства «Скорпион» и журнала «Весы». «Полки, книги, картины, статуэтки, - описывал редакцию «Весов» поэт Андрей Белый. - И вот первое, что вам бросилось в глаза в наглухо застегнутом сюртуке высокий, стройный брюнет, словно упругий лук, изогнутый стрелкой, или Мефистофель, переодетый в наши одежды, склонился над телефонной трубкой. Здоровое насмешливо-холодное лицо, с черной заостренной бородкой - лицо, могущее быть бледным, как смерть - то подвижное, то изваянное из металла. Холодное лицо, таящее порывы мятежа и нежности. Красные губы, стиснутые, точно углем подведенные ресницы и брови. Благородный высокий лоб, то ясный, то покрытый морщинками, отчего лицо начинает казаться не то угрюмым, не то капризным. И вдруг детская улыбка обнажает зубы ослепительной белизны. То хищная черная пантера, то робкая домашняя кошка...»
Сборник стихов «Стефанос» («Венок»), вышедший в 1906 году, подвел некоторые итоги поэтических достижений Брюсова. «Нам стало тесно, душно, невыразимо, - писал он о символистах. - Нас томят условные формы общежития, томят условные нормы нравственности, самые условия познания, все, что наложено извне. Нашей душе потребно иное, иначе она умрет. Все ясней сознается, что если в мире есть только то, что видимо есть, - жить незачем, не стоит. Мы принимаем все религии, все мистические учения, только бы не быть в действительности...»
В публичной лекции под названием «Ключи тайн», прочитанной впервые в 1903 году, Брюсов высказался еще яснее «Искусство есть постижение мира иными не рассудочными путями. Искусство - то, что в других областях мы называем откровением. Создания искусства - это приотворенные двери в Вечность. Изучение, основанное на показаниях наших внешних чувств, дает нам лишь приблизительное знание. Наше сознание обманывает нас. Наука лишь вносит порядок в хаос ложных представлений и размещает их по рангам. Но мы не замкнуты в этой «голубой тюрьме», пользуясь образом Фета. Из нее есть выходы на волю, есть просветы. Эти просветы те мгновения экстаза, которые дают иные постижения мировых явлений, глубже проникающие за их внешнюю кору, в их сердцевину. Истинная задача искусства и состоит в том, чтобы запечатлеть эти мгновения прозрения вдохновения. Искусство начинается в тот миг, когда художник пытается уяснить самому себе свои темные тайные чувствования. Где нет этого уяснения, нет художественного творчества. Искусство только там, где дерзновение за грань, где порывание за пределы познаваемого в жажде зачерпнуть хоть каплю «стихии чуждой, запредельной». История нового искусства есть прежде всего история его освобождения. Романтизм, реализм и символизм - это три стадии борьбы художников за свободу. Ныне искусство, наконец, свободно. Теперь оно сознательно предается своему высшему и единственному назначению быть познанием мира вне рассудочных форм, вне мышления по причинности...»
В 1908 году вышел в свет роман «Огненный ангел», во многом отразивший личные чувства Брюсова. «Его роман с Ниной Петровской, - достаточно жестко писал Ходасевич, - был мучителен для обоих, но стороною, в особенности страдающей, была Нина. Закончив «Огненного Ангела», он (Брюсов) посвятил книгу Нине и в посвящении назвал ее «много любившей и от любви погибшей». Сам он, однако же, погибать не хотел. Исчерпав сюжет и в житейском, и в литературном смысле, он хотел отстраниться, вернувшись к домашнему уюту, к пухлым, румяным, заботливой рукою приготовленным пирогам с морковью, до которых был великий охотник...»
«В чем я считаю себя специалистом, - писал о себе Брюсов. - В наши дни нельзя быть энциклопедистом, но я готов жалеть, когда думаю о том, чего не знаю. По образованию я историк. В университете работал специально над Ливием, над Великой французской революцией, над Салической правдой, над русскими начальными летописями, частью над эпохой царя Алексея Михайловича. Еще занимался я в университете историей философии, специально изучал Спинозу, Лейбница и Канта... Сейчас я чувствую себя сведущим, как никто, в вопросах русской метрики и метрики вообще. Прекрасно знаю историю русской поэзии, особенно XVIII век, эпоху Пушкина и современность. Я специалист по биографии Пушкина и Тютчева и никому не уступлю в этой области. Я хорошо знаю также историю французской поэзии, особенно эпоху романтизма и движение символическое. Работая над «Огненным ангелом», я изучил XVI век, а также то, что именуется «тайными науками», знаю магию, знаю оккультизм, знаю спиритизм, осведомлен в алхимии, астрологии, теософии. Последнее время исключительно занимаюсь Древним Римом и римской литературой, специально изучил Вергилия и его время, и всю эпоху IV века - от Константина Великого до Феодосия Великого. Во всех этих областях я, в настоящем смысле слова, специалист; по каждой из них я прочел целую библиотеку... В разные периоды жизни я занимался еще, более или менее усердно, Шекспиром, Байроном, Баратынским, VI веком в Италии, Данте (которого мечтал перевести); новыми итальянскими поэтами. Блуждая по Западной Европе, посещал музеи, кое-что узнал из истории живописи, разбираюсь в школах... Но Боже мой! Боже мой! Как жалок этот горделивый перечень сравнительно с тем, чего я не знаю... Весь мир политических наук, все очарование наук естественных, физика и химия с их новыми поразительными горизонтами, все изучение жизни на земле, зоология, ботаника, соблазны прикладной механики, тайны сравнительного языкознания, к которому я едва прикоснулся, истинное знание истории искусств, целые миры, о которых я едва наслышан, - древний Египет, Индия, государство майев, мифическая Атлантида, современный Восток с его удивительной жизнью, затем медицина, познание самого себя и умозрения новых философов, о которых я узнаю из вторых, из третьих рук... Боже мой! Боже мой! Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня...»
«С прекращением «Весов» в 1909 году, - подводил первые итоги Брюсов, - я стал помещать свои произведения преимущественно в «Русской мысли» и через год, с осени 1910 года, был приглашен редакцией журнала - заведовать литературно-критическим отделом. Эта моя деятельность в редакции «Русской мысли» длилась более двух лет, до конца 1912 года, причем мною было исполнено для журнала немало чисто редакционных работ. За те же годы мною было издано отдельно (кроме переиздания прежних книг) сборник стихов «Зеркало Теней», сборник рассказов «Ночи и дни», роман из римской жизни IV века (в 2 томах) «Алтарь Победы», сборник статей о русских поэтах «Далекие и близкие», сборник переводов П. Верлена, перевод драмы О. Уайльда «Герцогиня Падуанская», несколько маленьких брошюр «Великий Ритор» (жизнь и сочинения Авсония), «За моим окном» (воспоминания) и др. В то же время довольно много статей, переводов было мною помещено в различных журналах, газетах, альманахах, сборниках (в том числе в приложениях к «Ниве» перевод «Баллады Редингской тюрьмы» О. Уайльда), в разных коллективных трудах (в «Библиотеке великих писателей» под ред. С.А. Венгерова, в «Истории русской литературы» и «Истории западной литературы» т-ва «Мир», в «Новом энциклопедическом словаре» и т.д.) и в виде предисловий к различным книгам». Необыкновенному трудолюбию Брюсова мешали, кажется, только вредные привычки. «Еще с 1908-го года он был морфинистом, - писал Ходасевич. - Старался от этого отделаться, но не мог. Летом 1911 года д-ру Г.А. Койранскому удалось на время отвлечь его от морфия, но в конце концов из этого ничего не вышло. Морфий сделался ему необходим. Помню, в 1917 году во время одного разговора я заметил, что Брюсов постепенно впадает в какое-то оцепенение, почти засыпает. Потом он встал, ненадолго вышел в соседнюю комнату - и вернулся помолодевшим...»
«Он (Брюсов) не любил людей, - вспоминал Ходасевич, - потому что прежде всего не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину...» И дальше «В стихии расчета он (Брюсов) умел быть вдохновенным. Процесс вычисления доставлял ему удовольствие. В шестнадцатом году он мне признался, что «ради развлечения» решает алгебраические и тригонометрические задачи по старому гимназическому учебнику. Он любил таблицу логарифмов. Он произнес целое «похвальное слово» той главе в учебнике алгебры, где говорится о перестановках и сочетаниях. В поэзии он любил те же «перестановки и сочетания». С замечательным упорством и трудолюбием он работал годами над книгой, которая не была - да и вряд ли могла быть закончена он хотел дать ряд стихотворных поделок, стилизаций, содержащих образчики «поэзии всех времен и народов»! В книге должно было быть несколько тысяч стихотворений. Он хотел несколько тысяч раз задушить себя на алтаре возлюбленной Литературы - во имя «исчерпания всех возможностей», из благоговения перед перестановками и сочетаниями. Написав для книги «Все напевы» (построенной по тому же плану) цикл стихотворений о разных способах самоубийства, он старательно расспрашивал знакомых, не известны ли им еще какие-нибудь способы, «упущенные» в его каталоге...» И еще «Он (Брюсов) страстною, неестественною любовью любил заседать, в особенности - председательствовать. Заседая - священнодействовал. Резолюция, поправка, голосование, устав, пункт, параграф - эти слова нежили его слух. Открывать заседание, закрывать заседание, предоставлять слово «дискреционною властью председателя», звонить в колокольчик, интимно склоняться к секретарю, прося «занести в протокол» - все это было для него наслаждение, «театр для себя», предвкушение грядущих двух строк в истории литературы...»
Конечно, суждение это достаточно субъективно, однако Ходасевич хорошо знал Брюсова и мнение его подтверждали многие.
«В первые годы революции дом Брюсовых опустел, - вспоминала свояченица поэта Б. Погорелова. - Изредка забегал кое-кто из старых знакомых - с недобрыми, мрачными вестями. Брюсов почти не выходил из дома. Да куда было идти Литературно-художественный кружок был занят красноармейцами, редакции закрылись, типографии и бумага были реквизированы большевиками. А дамы, жаждавшие когда-то бурных встреч, поисчезали кто на юг, кто за границу.
Как-то, в мрачное осеннее утро, в квартире Брюсовых раздался резкий звонок и в переднюю ввалилась группа немолодая решительная баба и несколько рабочих. Сразу тычут ордер из местного Совета рабочих депутатов - на реквизицию. «Тут у вас кабинет имеется. Покажите». Ввалившуюся компанию провели в кабинет. Баба безостановочно тараторила «Подумайте - столько книг! И это - у одного старика! А у нас - школы без книг. Как тут детей учить» Компания переходила от полки к полке. Время от времени кто-нибудь из «товарищей» вытаскивал наугад какой-нибудь том. То выпуск энциклопедического словаря, то что-нибудь из древних классиков. Одного из незваных посетителей заинтересовало редкое издание «Дон-Кихота» на испанском языке. Все принялись рассматривать художественно исполненные иллюстрации. Потом баба захлопнула книгу и с укоризненным пафосом произнесла «Одна контрреволюция и отсталость! Кому теперь нужны такие мельницы Советская власть даст народу паровые, а то и электрические. Но все равно эту книгу тоже заберем. Пущай детишки хоть картинками потешатся. Вот что, гражданка (это сестре). Завтра пришлем грузовик за всеми книгами. А пока... чтоб ни одного листочка здесь не пропало. Иначе придется вам отвечать перед революционным трибуналом!»
Потрясенный происшедшим, очень бледный, стоял Брюсов у своих книг и машинально раскладывал все по прежним местам. Он так любил свои книги! Годами собиралась его библиотека. Были в ней редкостные дорогие издания; их не сразу удавалось приобрести, и ими он так дорожил...
После обеда он позвонил Луначарскому. На следующий день - ни жуткой бабы, ни страшного грузовика. А вечером В.Я. посетил сам нарком. На той же неделе В.Я. получил приглашение к Троцкому. Вероятно, оба коммуниста звали его работать с ними. Причем у Троцкого, по-видимому, было «чисто дипломатическое» соображение привлечением в их стан крупного писателя доказать Европе, что коммунисты не такие варвары, как их изображают. А Луначарский пустил в ход более хитрый маневр. Он прямо явился с предложением - основать кафедру поэзии и стихосложения при пролетарском университете. А ведь это было заветной мечтой Брюсова, и он, без долгих колебаний, ухватился за предложение.
Вскоре после этого захожу к Брюсовым и застаю всю семью на кухне. Сестра и Аннушка раскладывают на столе только что полученный «паек». Огромная бутыль подсолнечного масла, мешок муки, всевозможная крупа. Сахар, чай, кофе, большой кусок мяса. Аннушка сияет и любуется по тому голодному времени невероятным богатством. «Ну, поживем за этим царем», - одобрительно говорит она. Брюсов нахмурился. «Нечего вздор молоть. Лучше разберите все это. А то всякий народ тут к вам ходит». И ушел к себе...»
В 1919 году Брюсов вступил в ряды ВКП(б). Работал с Луначарским в Наркомпроссе. Читал лекции в университете. Организовал в 1921 году Высший литературно-художественный институт (впоследствии ВЛХИ им. В.Я. Брюсова). Выступал с работами теоретическими, издал книги стихов «Последние мечты» (1920), «В такие дни» (1921), «Миг» (1922), «Дали» (1922), «Mea!» («Cпеши!», 1924). Глубоко изучил историю и литературу Армении, перевел многих ее поэтов. За эту поистине гигантскую работу Совнарком Армении присвоил Брюсову звание народного поэта Армении. Вообще роль Брюсова в русской поэзии по-настоящему еще не оценена. «Несмотря на все усердие, большевики не ценили его, - писал Ходасевич. - При случае - попрекали былой принадлежностью к «буржуазной» литературе. Его стихи, написанные в полном соответствии с видами начальства, все-таки были не нужны, потому что не годились для прямой агитации. Дело в том, что, пишучи на заказные темы и очередные лозунги, в области формы Брюсов оставался свободным. Я думаю, что тщательное формальное исследование коммунистических стихов Брюсова показало бы в них напряженную внутреннюю работу, клонящуюся к попытке сломать старую гармонию, «обрести звуки новые». К этой цели Брюсов шел через сознательную какофонию. Был ли он прав, удалось ли ему чего-нибудь достигнуть - вопрос другой. Но именно наличие этой работы сделало его стихи переутонченными до одеревенения, трудно усвояемыми, недоступными для примитивного понимания. Как агитационный материал они не годятся - и потому Брюсов-служака оказался по существу ненужным. Оставался Брюсов-служака, которого и гоняли с «поста» на «пост», порой доходя до вольного или невольного издевательства. Так, например, в 1921 году Брюсов совмещал какое-то высокое назначение по Наркомпросу с не менее важной должностью в Гуконе, т. е. ...в Главном управлении по коннозаводству!»
В декабре 1923 года юбилей поэта был отмечен официально, но без пышности. Хлопоты об ордене Красного Знамени окончились ничем, поэт получил лишь грамоту ВЦИК да Литературному институту присвоили его имя.
Умер Брюсов 9 октября 1924 года в Москве.
Очень жестко на смерть Брюсова отозвался в «Русской газете» (Париж) поэт Саша Черный «О грехопадении Брюсова писали за последнее время немало. В самом деле странно индивидуалист, изысканный эстет, парнасский сноб, так умело имитировавший поэта, парящего над чернью, и вдруг такая бесславная карьера, достойная расторопного Ивана Василевского или какого-нибудь Оль Д`Ора. Красный цензор, вырывающий у своих собратьев последний кусок хлеба, вбивающий осиновый кол в книги, не заслужившие в его глазах штемпеля советской благонадежности. Это была, увы, не тютчевская цензура, не «почетный» караул у дверей литературы, а караул подлинно арестантский, тяжкое и низкое ремесло угнетателя духа. Свой бил своих. Приблизительно такое же дикое и незабываемое зрелище, как еврей, организующий еврейские погромы».

Валерий Яковлевич Брюсов родился 1 (13 н.с.) декабря 1873 года в Москве, в купеческой семье среднего достатка. Позднее он писал: “Я был первым ребенком и явился на свет, когда еще отец и мать переживали сильнейшее влияние идей своего времени. Естественно, они с жаром предались моему воспитанию и притом на самых рациональных основах... Под влиянием своих убеждений родители мои очень низко ставили фантазию и даже все искусства, все художественное”. В автобиографии он дополнял: “С младенчества я видел вокруг себя книги (отец составил себе довольно хорошую библиотеку) и слышал разговоры об “умных вещах”. От сказок, от всякой “чертовщины” меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению... Я... не читал ни Толстого, ни Тургенева, ни даже Пушкина; изо всех поэтов у нас в доме было сделано исключение только для Некрасова, и мальчиком большинство его стихов я знал наизусть.”

Детство и юношеские годы Брюсова не отмечены чем-либо особенным. Гимназия, которую он окончил в 1893 году, все более глубокое увлечение чтением, литературой. Потом историко-филологический факультет Московского университета. Десяти-пятнадцатилетним подростком он пробует свои силы в прозе, пытается переводить античных и новых авторов. “Страсть... моя к литературе все возрастала, - вспоминал он позже. - Беспрестанно начинал я новые произведения. Я писал стихи, так много, что скоро исписал толстую тетрадь Poesie, подаренную мне. Я перепробовал все формы - сонеты, тетрацины, октавы, триолеты, рондо, все размеры. Я писал драмы, рассказы, романы... Каждый день увлекал меня все дальше. На пути в гимназию я обдумывал новые произведения, вечером, вместо того чтобы учить уроки, я писал.. У меня набирались громадные пакеты исписанной бумаги”. Все более ясным становилось желание Брюсова целиком посвятить себя литературному творчеству.

В конце 1892 молодой Брюсов знакомится с поэзией французского символизма - Верлена, Рэмбо, Маларме, - оказавшей большое влияние на его дальнейшее творчество. В 1894 - 95 он составляет небольшие сборники “Русские символисты”, большая часть которых была написана самим Брюсовым. Некоторые из этих стихов говорили о таланте автора.

В 1895 издает книгу “Шедевры”, в 1897 - книгу “Это - я” о мире субъективно-декадентских переживаний, провозглашавшие эгоцентризм. В 1899, окончив университет, полностью отдается литературной деятельности. В течение двух лет работал секретарем редакции журнала “Русский архив”. После организации издательства “Скорпион”, которое стало выпускать “новую литературу” (произведения модернистов), Брюсов принимает активное участие в организации альманахов и журнала “Весы” (1904 - 09), лучшего журнала русского символизма.

В 1900 вышла книга “Третья стража”, после которой Брюсов получил признание как большой поэт. В 1903 публикует книгу “Граду и миру”, в 1906 - “Венок”, свои лучшие поэтические книги.

В последующие годы поэзия Брюсова становится более камерной, появляются новые черты его лирики: интимность, задушевность, простота в выражении мыслей и чувств (сборник “Все напевы”, 1909; книга “Зеркало теней”, 1912).

В годы первой мировой войны отправившись на фронт от одной из самых распространенных газет “Русские ведомости”, Брюсов публикует большое число корреспонденций и статей, посвященных военным вопросам. Лжепатриотический угар быстро проходит, война все больше предстает Брюсову в своем отвратительном обличии. У него возникают острокритические стихи (“Орел двуглавый”, “Многое можно продать..” и др.), которые, естественно, остаются тогда ненапечатанными. Как свидетельствует вдова писателя И.М Брюсова, в мае 1915 года он “окончательно возвратился глубоко разочарованный войной, не имея уже ни малейшего желания видеть поле сражения”.

Отчаявшись найти темы реальные, волнующие, почувствовать и передать всю полноту жизни, он все больше погружается в бездну “творения стихов”. Он ищет особо изысканные рифмы, создает стихи самой диковинной и редкостной формы. Он создает старофранцузские баллады, пишет стихи, где все слова начинаются на одну букву, пытается возродить формальные приемы поэтов александрийской эпохи. Он достигает исключительной технической изощренности. Многие современники вспоминают, как их ошеломлял импровизационный талант Брюсова, умевшего мгновенно написать классический сонет. В этот период он создает два “венка сонетов”. Выпускает несколько позже сборник “Опыты”, где стремится представить самые разнообразные и сложные способы рифмовки и стихотворные размеры.

К этим годам относится и один из самых грандиозных его поэтических замыслов - “Сны человечества”. Он возник у Брюсова еще в 1909 году, но окончательно оформился в 1913. Брюсов намеревался представить, как он сам писал, “душу человечества, насколько она выражалась в его лирике. Это не должны быть ни переводы, ни подражания, но ряд стихотворений, написанных в тех формах, какие себе создали последовательно века, чтобы выразить свои заветные мечты”. Даже по первоначальным планам “Сны человечества” должны были составить не меньше четырех томов, около трех тысяч стихотворений. Со свойственным ему максимализмом Брюсов намеревался представить все формы, которые прошла лирика у всех народов и во все времена. Это издание должно было охватить все эпохи от песен первобытных племен до европейского декаданса и неореализма. Этому исполинскому замыслу не суждено было завершиться.

Тогда же Брюсов выполняет одно из крупнейших и известнейших своих переводческих предприятий - подготовку обширной антологии армянской поэзии. По совету М.Горького, к нему в 1915 году обратились представители Московского армянского комитета с просьбой взять на себя организацию и редактирование сборника переводов армянской поэзии, охватывающего более чем полуторатысячелетнюю ее историю. В 1916 году вышел сборник “Поэзия Армении”, большая часть переводов в котором была выполнена им. По сути дела, это было первое знакомство русского писателя с историей армянской поэзии от народных песен до современности. Роль Брюсова в пропаганде армянской культуры не ограничилась этим. Он выпустил также обширный труд “Летопись исторических судеб армянского народа”, был автором ряда статей, посвященных деятелям армянской культуры. Все это принесло Брюсову высокое признание. В 1923 году ему было присвоено почетное звание народного поэта Армении.

Валерий Яковлевич Брюсов - поэт, прозаик, литературовед (13.12.1873 Москва — 9.10. 1924 там же, возможно самоубийство). Родился Валерий Брюсов в купеческой семье. С 1892 года он изучал историю в Московском университете (окончил его в 1899 году). На протяжении всей своей жизни Валерий Яковлевич занимался также научной и критической деятельностью. Например, в 1903 году он издал письма Пушкина в сборнике под названием "Далекие и близкие " (1912), опубликовал статьи о русских поэтах от Тютчева до своих современников.

Еще ребенком Валерий Брюсов писал стихи; в студенческие годы на него произвела большое впечатление французская поэзия, и он издал три небольших сборника "Русские символисты " (1894-95), где преобладали его собственные стихи, вдохновленные поэзией Бодлера, Верлена и Малларме. Следующие сборники Брюсова — "Chefs d"oeuvre " (Шедевры», 1895), "Me eum esse " («Это —я», 1897), "Tertia vigilia " («Третья стража», 1900) и "Urbi et Orbi " («Городу и миру», 1903), как это видно из их названий и содержания, свидетельствуют об обращении автора к западноевропейской классике, о его большом, основанном на научном изучении, интересе к чужим и древним культурам.

В 1904-09 годах Валерий Брюсов руководил самым крупным журналом символистов «Весы» и стал ведущей фигурой среди московских символистов. Славе его существенно способствовал пятый сборник его стихов "Stephanos " («Венок», 1906). И в дальнейшем Брюсов публиковал немало своих стихов, переводил со многих языков, но начал писать также прозу. Это были рассказы, насыщенные экзотикой и приключениями, и исторические романы "Огненный ангел " (1908 год) и "Алтарь победы " (1911-12 гг.). Шестой сборник стихов "Все напевы " (1909) показывает дальнейшее развитие его экспериментов в области рифмы и языковой выразительности.

Валерий Брюсов много путешествовал, часто бывал в Западной Европе. В 1913-14 годах было начато издание его сочинений в 25-ти томах. Во время первой мировой войны Валерий Яковлевич занимался издательской деятельностью и переводами с армянского языка. После революции он примкнул к режиму большевиков, в 1920 году Брюсов (единственный из не эмигрировавших поэтов-символистов) вступил в ВКП(б) и занимал должности в культурных учреждениях. В 1921 году он основал Институт литературы и искусства, которому позже было присвоено его имя. Наряду с этим Валерий Яковлевич Брюсов продолжал литературную и литературоведческую деятельность.

Творчеству этого автора в сильной мере присуща холодная рассудочность. Первые сборники его стихов были направлены на пропаганду символизма в России. При этом для него было в первую очередь важно не мировоззрение символистов, а новая система эстетических критериев. Проблемы формы, разрешавшиеся Брюсовым с величайшим вниманием и прилежанием, определяют его творчество. «Русский язык звучит у него с привкусом стали, на манер классической латыни» (Элиасберг). Будучи очень образованным человеком, Валерий Яковлевич в своей поэтической работе часто обращается к классическим мотивам, историко-мифологические темы определяют большую часть его творчества, не ограниченного национальными и социальными рамками. Он воодушевляется героическим, смотрит на любовь рассудочно, даже с большой долей жестокости и садизма.

Под влиянием Верхарна в начале века Валерий Брюсов обращается к теме большого города, "Конь блед " (1903-04) представляет эту тему в свете апокалиптических видений. «Он внес большой вклад в русскую поэзию как первооткрыватель перехода в строгой метрике стиха — от силлабо-тонического к тоническому, развитому далее в особенности Блоком» (Lewis).

Герой ранней прозы Брюсова — человек, который перед лицом безнадежной потерянности впадает в безграничный анархизм; ярче всего это, пожалуй, отражено в утопическом рассказе "Республика Южного Креста " (1905). Любовь Валерия Яковлевича к историческим, в частности, к античным сюжетам сказалась в его более поздней прозе, которую можно сравнить с прозой Д. Мережковского. "Огненный ангел " показывает Германию 16 века, в романе, кроме автобиографических черт, отразились основательные занятия автора оккультными науками. Действие романа "Алтарь победы " относится к Риму 4-го столетия, и здесь сказывается интерес Брюсова к религиозным проблемам. Для обоих этих произведений характерна культурно-историческая точность и умение выбрать перспективу. Продолжением романа "Алтарь победы" явился роман об окончательной христианизации Рима "Юпитер поверженный ", но он остался неоконченным и был напечатан лишь в 1934 году.

Основной период творчества Брюсова — до первой мировой войны. После того как Валерий Яковлевич, с его рационально-научным мировоззрением, пришел к сотрудничеству с новым режимом, он занимался больше организаторской деятельностью. Все стихи, еще писавшиеся Брюсовым между 1917-24 гг., по мнению советских эмигрантских и западных критиков, свидетельствуют о снижении его поэтического уровня.