Звуки земли

Прислушайтесь хорошенько, стоя в лесу или среди пробудившегося цветущего поля, и, если у вас сохранился чуткий слух, вы непременно услышите чудесные звуки земли, которую во все времена люди так ласково называли матерью-землею. Будь это журчание весеннего ручейка или нахлест речных волн на береговой песок, пение птиц или гром отдаленной грозы, шелест цветущих луговых трав или треск мороза в зимнюю ночь, трепетание зеленой листвы на деревьях или треск кузнечиков у протоптанной луговой тропинки, взлет жаворонка и шум хлебных колосьев, тихое порхание бабочек – все это бесчисленные звуки земли, слышать которые люди городские, оглушенные шумом машин, отвыкли. Тем радостнее такому человеку, еще не совсем утратившему чувство родной природы, побывать в лесу, на реке, в поле, набраться душевных сил, которые, быть может, всего нам нужнее.

Для земледельцев и нас, бывалых охотников, звуки земли драгоценны. Перечислить их, пожалуй, невозможно. Они заменяют нам музыку, и не из этих ли звуков возникло лучшее, что запечатлелось в песнях и великих музыкальных творениях?

Я с радостью вспоминаю теперь звуки земли, некогда пленявшие меня в детстве. И не от тех ли времен осталось лучшее, что заложено в моей душе? Вспоминаю лесные таинственные звуки, дыхание пробудившейся родной земли. И теперь волнуют и радуют они меня. В ночной тишине еще отчетливее слышу дыхание земли, шелест листка над поднявшимся из земли свежим грибом, трепетание ночных легких бабочек, крик петуха в ближней деревне…

А как хорошо, незабвенно каждое новое утро! Еще до восхода солнца просыпаются, начинают радостно петь птицы. Спят в каменных домах люди, редкая прошумит машина, но уже полнится жизнью пробудившийся лес, полною грудью дышит земля. В природе нет ничего музыкальнее наступающего раннего утра. Еще серебристее звенят ручьи, душистее пахнут лесные травы, и аромат их чудесно сливается с музыкальной симфонией утра.

Жаворонок

Из множества звуков земли – пения птиц, трепетания листвы на деревьях, треска кузнечиков, журчания лесного ручья – самый веселый и радостный звук – песня полевых и луговых жаворонков. Еще ранней весною, когда на полях лежит рыхлый снег, но уже кое-где на пригреве образовались первые темные проталины, прилетают и начинают петь наши ранние весенние гости – жаворонки. Столбом поднимаясь в небо, трепеща крылышками, насквозь пронизанными солнечным светом, выше и выше взлетает в небо жаворонок, исчезает в сияющей голубизне. Удивительно красива, звонка песня жаворонка, приветствующего приход весны. На дыхание пробудившейся земли похожа эта радостная песня.

Многие великие композиторы в своих музыкальных произведениях старались изобразить эту радостную песнь. Даже неопытные городские люди, живущие далеко от природы, выезжая за город, слыхали веселые песни жаворонков. Только самые тупые из них, оглушенные грохотом машин и современной шумной музыкой, не способны слышать радостные звуки земли.

Еще в далеком деревенском детстве моем я любил слушать песни жаворонков. Идешь по тропинке во ржи, любуясь синими васильками. Справа и слева взлетают, с песнями поднимаются в небо жаворонки. Чудесной музыкой наполнен небесный простор. Звонко стрекочут кузнечики, на опушке ближнего леса воркуют горлинки. Идешь, идешь, ляжешь спиною на землю, через тонкую ткань рубашки чувствуя материнское ее тепло. Глядишь и не наглядишься в высокое летнее небо, на склоненные над лицом колосья.

С теплой землею связана жизнь жаворонков. На обработанных человеком полях, среди зеленеющих хлебных всходов делают они свои скрытые гнезда, выводят и выкармливают птенцов. Жаворонки никогда не садятся на высокие деревья, избегают густых, темных лесов. От берегов теплого моря до таежных лесов живут жаворонки, над широкой степью, над полями и лугами почти все лето слышны их радостные песни.

В прошлые времена в весенний праздничный день матери наши пекли в русских печах слепленных из теста «жаворонков». Хорошо помню, как вынимала мать из печи подрумяненных тестяных «жаворонков». Мы радовались русскому весеннему празднику.

С «жаворонками» в руках весело выбегали на берег реки смотреть, как пробуждается земля, слушать весенние ее звуки.

Из всех певчих птиц, пожалуй, самая близкая к человеку птица – это скворец. Кто не видал, не знает скворцов, не слушал их весеннего пения! С незапамятных пор русские люди устраивали для скворцов деревянные домики-скворечни, украшали их затейливыми узорами, укрепляли под крышами своих домов, подвешивали на шестах и стволах деревьев.

Прилетают скворцы ранней весною, когда еще лежит кое-где на полях снег. Прилет скворцов – верный признак близкой, надежной весны. После прилета скворцы начинают торопливо устраивать свои гнезда. Смотришь, как чистят они домики-скворечни, как носят в клювах былинки и мягкую подстилку, устраивают гнездо. Сидя на сучке дерева или на прикрепленной к скворечне ветке, трепеща черными крылышками, самец распевает по утрам и вечерам свои звонкие песни. Хороша и бодра весенняя песня скворцов! Бодрой радостью звучат их голоса. Каких только звуков не услышишь в скворцовой песне! Скворцы умело подражают голосам многих птиц. То вдруг пустит скворец соловьиную звонкую трель, то закрякает дикой уткою. Русские деревенские люди любят слушать скворцов. Скворцы служат образцом доброй, трудолюбивой семейной жизни. Скворец и скворчиха вместе устраивают свое гнездо, выкармливают птенцов. Сидящую на гнезде скворчиху самец услаждает звонкими песнями.

Я очень люблю скворцов, всегда любовался их жизнью, с удовольствием слушал их весенние песни. Вокруг нашего лесного домика я поставил несколько скворечен. Каждую весну в них поселяются скворцы. Одна скворечня привязана низко у крыльца домика, и я близко наблюдаю хлопотливую жизнь ее жильцов. Прилет и песни скворцов совпадают с весенним пробуждением земли, радостными звуками вливается их песня в симфонию жизни. Поют в лесу дрозды, воркуют дикие голуби, кукуют кукушки, заливаются над полями веселые жаворонки, но ближе всех к жилищу человека поют скворцы. Уже оделся листвою лес, появились на пригреве первые лесные цветы, а все еще поют и поют скворцы у нашего домика.

Сидящего у скворечни скворца хорошо можно разглядеть: его черные с зеленоватым отливом перышки, трепещущие кончики крыльев. Скворцы мирно и дружно живут между собою. Как-то я наблюдал, как скворцы и скворчихи из соседних скворечен подлетали к скворчиному домику, в котором уже вывелись маленькие птенцы. Они заглядывали в чужой домик и, казалось, поздравляли счастливых родителей.

Скворцы никогда не остаются без дела. Я всегда любил наблюдать их веселую трудовую жизнь. Они оберегают наши поля, огороды, сады, являются верным другом человека. Весь день скворцы бегают в саду по дорожкам, заглядывая под каждый листик, охотятся в поле, в лесу, на пашне, собирают для птенцов корм. Трудно подсчитать, сколько скворцы уничтожают вредных насекомых, червей и личинок. То и дело прилетают они к скворечнику с добычей в клюве. Своих родителей молодые скворчата встречают шумной радостью. Даже в самые хлопотливые дни выкармливания птенцов самец ухитряется петь. В вечерний час, перед сном, он садится на ветку у своей скворечни и начинает звонко и радостно петь. Чем больше подрастают птенцы, тем короче становится песня скворца. Когда молодые скворчата начинают летать, вся семья покидает домик, и песни скворцов прекращаются. Летом скворцов трудно увидеть: они живут в лесах.

Разумеется, у скворцов есть враги. Их обижают многие хищные птицы, в низко поставленные скворечни забираются нередко домашние кошки, лапой вытаскивают маленьких скворчат.

Как многие перелетные птицы, поздней осенью скворцы улетают. Они зимуют на юге нашей страны, на побережье Каспийского моря и в других теплых краях, где не бывает суровой зимы. Осенью, собираясь к отлету, как бы желая проститься с родными местами, скворцы иногда возвращаются ненадолго в свои скворечни, и тогда можно услышать их прощальную знакомую песню.

К осени скворцы собираются в многочисленные шумные стаи. Беспорядочным клубком носятся они над полями, садятся на сучья деревьев, на береговой легкий тростник. В полете скворцов есть что-то радостное и веселое. Нередко они ссорятся, но никогда не вступают в жестокие драки. Густыми стаями, похожими на черное плотное облако, поздней осенью отлетают скворцы на Юг. В пути останавливаются, рассаживаются на деревьях или на пашне и скоро опять пускаются в путь. На теплом Юге скворцы не расстаются, держатся дружными стайками. Весною скворцы неизменно возвращаются в свои скворечни, безошибочно находя путь.

Молодые пойманные скворцы быстро привыкают к людям. Они живут в клетке по многу лет, летают по комнатам, радуются своему хозяину, доверчиво садятся на его плечо. Я сам никогда не держал ручных скворцов, предпочитая наблюдать их жизнь на воле, слушать веселое их пение, вместе с ними радоваться приходу весны.

Всякий из вас, кому посчастливилось побывать ранней весною в лесу, наверное, слышал веселые, звонкие песни дроздов. Одновременно с нашими друзьями-скворцами прилетают из теплых краев дрозды. Еще не оделся листвою лес, кое-где пятнами лежит снег, надулись на березах смолистые почки. На вершинах голых деревьев распевают прилетевшие дрозды. Есть что-то радостное, веселое в песнях дроздов. Ранним утром, когда только покажется солнце, начинают петь дрозды. Идешь по лесу – справа и слева раздаются их голоса. Хороша песня веселого певчего дрозда, силен и звонок его голос. После песни соловья песню певчего дрозда можно считать, пожалуй, лучшей. В ней есть радостные, звонкие переливы. Песня дрозда – лучшая музыка весны в пробужденном от зимней спячки лесу.

Обычно живут дрозды в редколесье, в опушках смешанных лесов. Опрятные гнезда свои вьют на сучьях деревьев, невысоко над землей. Нередко до гнезда дроздов можно дотянуться рукою. Боже мой! Какой шум, треск поднимают взрослые дрозды, когда к их гнезду приблизится человек! Громкий их треск раздается по всему лесу. Если выпадет из гнезда напуганный вами уже оперившийся, не умеющий летать птенец, с писком сядет на землю, на треск его родителей слетается все дроздовое население леса.

Мы знаем несколько видов проживающих в наших лесах дроздов. Есть крупные дрозды-дерябы, есть певчие дрозды, дрозды-белобровики, рябинники. Есть скрытные черные дрозды, живущие в глубине темного леса. Лучшими певцами справедливо считаются дрозды певчие. Селятся они на опушках смешанных лесов, весною их можно слышать в пригородных парках и лесах. Они хорошо уживаются с человеком, но не позволяют приближаться к своим гнездам. Певчий дрозд – это небольшая серая птичка, величиною с обыкновенного скворца. Да и в повадках своих сходны дрозды со скворцами. Они также разыскивают на земле пищу, в одно со скворцами время выкармливают своих птенцов. Открытые гнезда дроздов сделаны с большим искусством. Каждую весну дрозды вьют для себя новые гнезда; старые, перезимовавшие гнезда они бросают. Дрозды-белобровики и дрозды-дерябы поют хуже певчих дроздов, и их реже можно увидеть. Особенно скрытны черные дрозды. Обычно они прячутся в густых еловых зарослях, где вьют свои гнезда. Черных дроздов можно встретить и в старинных парках, на заброшенных кладбищах.

В отличие от скворцов, дрозды не очень полезные птицы. Для садоводов, хозяев вишневых и ягодных садов, они являются недобрыми гостями. Летом они обклевывают спелые вишни, клюют ягоды смородины и малины. Хозяину сада трудно спасать урожай от непрошеных гостей.

Дрозды рано выводят птенцов, живут в лесу большими, шумными выводками. Вылупившиеся из яиц молодые дроздята быстро растут и начинают летать. Сколько раз пугали меня дрозды своим треском, когда я невзначай, задумавшись, к ним приближался. На охоте дрозды мешают слушать. Сядешь, бывало, на подслух на глухарином току, еще не закатилось солнце, вершины деревьев освещены его золотыми лучами. Поют и поют, разливаются на этих вершинах голосистые дрозды. Иной раз и прозеваешь прилет на ток глухаря, не услышишь вальдшнепа. Ночью дрозды замолкают, начинают петь на рассвете. Но как оживляют русский лес весенние наши гости – дрозды! В лесу везде раздается радостная и веселая песня.

Говорят, что дрозды живут почти по всему белому свету, их знают во многих далеких странах. А в зимнее время на них там охотятся. Мясо дроздов ценится как вкусное лакомство. Когда-то в давней юности я сам охотился на осенних жирных дроздов. Время это давно миновало, и теперь я люблю только слушать дроздов, наших радостных весенних гостей, открывающих в лесу самое веселое время.

До поздней осени остаются в наших лесах дрозды, иногда до самого снега. Осенью они не поют. Но неожиданный треск дрозда, как бы предупреждающий население леса об опасности, нередко слышишь в осеннем лесу. В урожайные для рябины годы рябинники-дрозды живут в закрайках лесов, пока не выпадет глубокий снег. На белых сугробах под рябинами издалека можно увидеть красные расклеванные шкурки ягод. Дрозды бросают их, выклевывая из ягод семена.

Осенью наши дрозды отлетают в теплые недалекие страны, а весной вновь возвращаются на свои любимые места в русские леса и перелески. Дроздов можно считать птицами-путешественниками. Они постоянно перелетают с места на место, улетают и вновь появляются, живут иногда вблизи человеческих жилищ. Прилет дроздов – верный признак весны, и я всегда радуюсь, услышав их звонкую, чистую песню.

О соловьях, об их пении рассказано и написано так много, что трудно сказать новое, никому не известное. Кто не слышал соловьиного пения, не удивлялся силе голоса маленького лесного певца! Несколько лет назад у самого крыльца нашего лесного домика в кустах черемухи каждую весну распевал соловей. Я присаживался на ступеньку, закуривал трубочку и слушал. Иногда нам удавалось близко видеть певца. Соловей обычно сидел на низкой ветке черемухи, скрытой зеленой молодой листвою. Видно было, как дрожит тельце маленького, невзрачного певца. Было трудно понять, откуда у крошечной птички такая необычайная сила голоса. Он пел почти без перерыва всю ночь, и чудесное пение далеко разносилось по округе. В те времена мы не держали кошек, и наш певец чувствовал себя в безопасности. Людей он почти не боялся. Вместе с маленьким моим внуком, случалось, мы подходили к нему вплотную.

Хорошо известно, что соловьи поют неодинаково. Есть отменные, особенно талантливые певцы. Есть певцы поплоше, послабее. Наш соловей был, по-видимому, из опытных старых певцов. У таких соловьев учатся петь молодые.

Когда-то соловьиное пение очень ценилось. На Руси были большие знатоки этого пения. В давние годы особенно славились курские и киевские соловьи. За отменных певцов богатые люди – купцы и помещики – плачивали до тысячи рублей. Соловьев держали в особых клетках с полотняными потолками, кормили муравьиными яйцами, которые собирали в лесу в пустые бутылки. Пойманный соловей быстро привыкал к людям и в жилище человека пел так же громко и красиво, как пел некогда на воле, в лесу.

Я и теперь люблю слушать соловьев, хотя у нашего домика давно уже нет знакомого нам певца. По-видимому, гнездо соловья разорили кошки, которых пришлось завести в доме, так как в комнатах и в подполье развелись мыши.

Теперь я хожу слушать соловья на край березовой рощи, окружающей наш дом. Особенно нравится мне ночное пение соловья, когда над головою светят звезды и все в лесу примолкает. Хороши и вечерняя и утренняя песни соловьев, радостно встречающих вместе с другими певчими птицами восход солнца.

Вам, наверное, известно, что немудреные свои гнезда соловьи вьют на земле под кустами. Домашним кошкам и лесным хищникам легко разорить соловьиное гнездо. Соловьи живут в старых усадебных парках и даже в городах, где есть деревья, вода и заросли кустарников. В Ленинграде я слушал соловьев в парке Победы на шумном Московском проспекте. Там соловьи гнездились и пели на небольших, заросших кустарником островках, со всех сторон окруженных водою. Ни кошке, ни человеку на эти островки проникнуть невозможно.

Соловьи широко распространены по всей нашей русской земле, где есть сады, рощи, вода и поля. Вряд ли есть на всей земле другая птица, умеющая так звонко и красиво петь, как поет наш русский соловей.

Забыть не могу, как однажды возвращался я с весенней охоты по старому Ладожскому каналу. На утреннем рассвете старый маленький пароходик тихо плыл по каналу, берега которого заросли густыми кустами. Боже мой, сколько собралось здесь соловьев! Казалось, мы двигались по нескончаемой соловьиной дороге. Я сидел на палубе парохода и слушал хор соловьев. Голоса бесчисленных певцов звучали справа и слева, сзади и впереди тихо плывшего парохода. Такого количества соловьев мне еще не приходилось слышать, и я навсегда запомнил весеннее раннее утро, мое возвращение с охоты, звонкую соловьиную дорогу.

Весной соловьи прилетают, когда начинает одеваться лес, цветет черемуха. Первыми прилетают самцы соловьев. Темной ночью они селятся в кустах, по берегам рек, на опушках березовых рощ, в садах и парках. Приманивая соловьев-самок, они поют всю ночь непрестанно. Услаждая сидящих на гнездах самочек, самцы-соловьи поют долго, до лета. В самое это время искусные ловцы ночью ловили в сети доверчивых певцов. Поймать соловья нетрудно. Нужны терпение, опыт и некоторая охотничья смекалка. Теперь уже не держат в клетках соловьев. Но все же приятно послушать пение соловья, вырвавшись на денек из городского громкого шума.

Рассказывая о соловьях, не могу не вспомнить об удивительном случае, происшедшем прошлой весною. В день моего рождения, утром, под окно моей комнатки прилетел и долго пел соловей. Мы слушали прилетевшего поздравлять меня соловья и дивились. Появление соловья в памятный день было лучшим подарком.

Почти все лето возле нашего домика на клеверном поле кричал дергач-коростель. По ночам я выходил на дорогу слушать его бодрый крик. Случалось, я подходил совсем близко. Влажный, хриплый крик раздавался почти у самых ног. Я долго слушал громко звучавший в ночной тишине голос дергача, думал, что такой же крик, наверное, раздавался тысячу и десять тысяч лет назад, быть может, и в те времена, когда еще не было на земле человека.

Звездное небо широким шатром простиралось над моею головою. Казалось, я слышал живое дыхание земли. Я смотрел на звезды, на их тихий свет, и радостное чувство близости к матери-земле наполняло меня.

В хриплом крике дергача есть что-то гордое. Всю ночь дергач кричит неустанно, прославляя земное бытие. Я всегда любил этот с детства знакомый мне бодрый крик. Теперь вспоминаю – росистое раннее утро, легкий туман, расстилавшийся над лугами, крик дергачей. Вспоминаю мое детство, журчание чистой воды в маленькой речке, звуки пастушьей трубы пастуха Прокопа, выгонявшего на росу деревенское стадо.

Вспоминаю восход солнца, пение птиц, торжественным гимном встречающих этот восход. Из множества звуков земли крик невидимого дергача казался мне самым таинственным, сказочным звуком.

Редко кому удается увидеть близко быстроногого юркого дергача, живущего в не́коей – высокой нескошенной траве или в мелких зеленых кустарниках. Даже охотничьей легавой собаке не всегда удается заставить взлететь юркого дергача.

Летает дергач неумело. Смотришь, бывало, на летящего над травой дергача, на его вытянутую шею, висящие длинные ноги, короткий хвост и удивляешься неловкому его полету.

О коростелях-дергачах рассказывают, будто весною и осенью они пешком совершают далекие путешествия. Осенью убегают в жаркие страны и весною возвращаются в родные края. Не очень верю таким рассказам, да и трудно поверить, что небольшая быстроногая птица может пешком добежать до берегов знойной Африки. Никто никогда не видел отлетающих на юг дергачей. Наверное, далекие путешествия свои совершают они в темные ночи, бесшумно и низко летя над землей.

У русского коренного человека, жизнь которого была связана с родной землею и ее живой природою, ночной мирный крик дергача неизменно вызывает поэтическое и радостное чувство.

Перепел – птица степная, но еще в недавние времена перепелов много водилось в Центральной России. Помню очень хорошо, как в полях дозревающей ржи там и тут раздавался громкий крик перепелов.

«Спать пора! Спать пора! Спать пора!..» – слышалось по вечерам со всех сторон.

Перепела – птицы небольшие. На длинных ногах эти серые желтоватые птички быстро бегают по земле в густой ржи. Летать перепел не любит, хотя и совершает осенью далекие путешествия в теплые страны. Крики перепелов и дергачей всегда можно было услышать в деревенских лугах и полях, засеянных рожью, гречихой, овсом и пшеницей. Помню, о перепеле и дергаче в деревне шутя говорили, будто дергач сватается к перепелке и, чтобы ее соблазнить, хвастается своим богатством.

«Тпрусь! Тпрусь! Тпрусь! Тпрусь!..» – поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, подзывает несуществующее стадо хитрый жених-дергач.

А доверчивая перепелка отвечает ему изо ржи так:

«Вот идет! Вот ведет! Хлевка нет! Негде деть!»

Так перекликались по ночам на деревенских полях и лугах перепела и дергачи. Мне очень нравились шустрые, веселые перепела, их звонкий, веселый и бодрый крик, неизменно возвращавший меня к далеким воспоминаниям счастливого детства.

Крик перепела и дергача я причисляю к самым радостным звукам родной земли.

Особенно много перепелов водится в степных черноземных краях. Едешь или идешь по степной извилистой дороге – справа и слева раздается крик бесчисленных перепелов. До самой уборки хлебов держатся на полях звонкоголосые перепела. Они кормятся семенами хлебных растений. Из-под самых ног взлетают отяжелевшие, жирные перепела, летят над землею, близко садятся.

В прошлые времена в степных районах нашей страны – в Орловской, Курской губерниях – были люди, занимавшиеся отловом перепелов. Они расставляли в хлебных полях ловчие сети и, спрятавшись в густых хлебах, свистя в дудочку, подманивали самцов, в поисках самки доверчиво попадавших в сети. Отловленных перепелов продавали на городских рынках. Их покупали купцы и городские мещане. Клетки для перепелов делали особенные, с холстяной крышей, чтобы, взлетая, птицы не разбивали себе голову. Звонкие голоса перепелов раздавались по всей городской торговой улице, где у купеческих лавок с разрисованными вывесками висели клетки с перепелами. Купцы устраивали перепелиные состязания, ставили на перепелов денежные ставки.

Как-то однажды, еще до Первой мировой войны, проходя по одной из тихих петербургских улиц, я услышал громкий крик перепела, отражавшийся от каменных стен городских домов. Подняв голову, я увидел в окне второго этажа каменного дома вывешенную клетку, в которой сидел и громко кричал перепел. Странным казался его степной крик на городской каменной улице чопорного Петербурга.

Я никогда не ловил перепелов, не держал их в клетках, но охотиться на них мне приходилось. В летнее время, когда поспевала рожь и начиналась в деревнях жатва, перепела обычно сбивались в какой-нибудь оставшийся несжатым островок ржи, и я подходил к ним с легавой собакой. Перепела очень хорошо выдерживают стойку легавой собаки. Застрелить перепела, лениво летящего над самой землею, совсем нетрудно. Мясо осеннего жирного перепела очень вкусно.

Осенью, как и многие перелетные птицы, перепела отлетают на юг. Когда-то в осенние месяцы великое множество перепелов собиралось на Крымском и Кавказском морских побережьях, где они ожидали доброй погоды, чтобы пуститься в рискованное путешествие через море. Крымские и кавказские охотники в осенние месяцы охотились на перепелов с ружьями, собаками, ловчими птицами – мелкими ястребами-перепелятниками. Еще в довоенные годы мне довелось наблюдать такую охоту в Адлерской долине на Черноморском побережье. Спутник мой – молодой охотник – принес в кожаной сумке на место охоты спеленатого ястребка. Вынув из сумки ястреба, охотник посадил его на свою шапку. Мы ходили по лугам, заросшим высокой травой и кустарником. Из-под ног наших то и дело вылетали скрывавшиеся в траве перепела. Ученый ястребок расправлял крылья и бросался за улетавшим перепелом, который, спасаясь, падал в высокую траву. По звону колокольчика, привязанного к груди ястребка, мы находили в траве добычу. У первого пойманного перепела охотник отрывал голову, угощал его мозгом голодного ловчего ястребка. Вместо ружья охотник держал в руках две сосновые мутовки с торчавшими обрубленными сучками. Иногда он бросал в поднявшегося перепела вертевшуюся в воздухе мутовку и сшибал летящую над травой птицу. На поясе охотника висели убитые перепела. Вряд ли существует теперь такая охота в застроенной людьми Адлерской долине. Да и перепелов стало значительно меньше.

В степи перепела, разумеется, сохранились. Несколько лет назад в хорошо знакомых мне местах у моего лесного домика кричали на засеянном рожью поле перепела. Несколько раз мне доводилось находить гнезда перепелов, скрытые на пашне в хлебах. Сидящую на гнезде самочку перепела трудно увидеть. Она сидит неподвижно, прижав к спине головку, и, только подойдя близко, можно ее заметить. Шумно вспорхнув, она слетит с гнезда, в котором лежат круглые маленькие теплые яички.

В детстве в летние месяцы я очень любил слушать крик перепелов. Лежишь, бывало, в дозревающей ржи, слышишь шелест колосьев, смотришь, как по высоким стеблям ползают круглые маленькие жучки – божьи коровки. Слушаешь крики перепелов, чувствуешь родное тепло земли, и кажется, что из самой земли исходят бодрые, звонкие звуки.

В далеком детстве с особенной радостью встречали мы весною журавлей, возвращавшихся на свою родину. Услышав их голоса, доносившиеся с высокого неба, мы оставляли наши игры и, подняв головы, глядели в голубую небесную высь.

– Журавли! Журавли! – громко кричали мы, радуясь прилету весенних гостей.

Журавли летели стройными косяками. Они возвращались из далеких теплых стран. Покружив над болотом или над берегом реки, они иногда садились, чтобы отдохнуть и подкрепить свои силы после далекого пути.

Во время прилета журавлей уже оживала, теплым дыханием дышала земля. На полях, поднимаясь в небо, трепеща крылышками, заливались песнями жаворонки, цвела черемуха, над золотыми пуховками ивы гудели пчелы. Журавли летели на север к знакомым родным болотам, где каждый год они выводили и выращивали своих долгоногих птенцов.

Уже поздней осенью, когда с деревьев опадал золотой и багряный лист, журавли возвращались на юг. Они летели такими же стройными косяками, и нам казались печальными прощальные их голоса.

«Прощайте!.. Прощайте!..» – кричали нам с неба улетавшие журавли.

Некогда мне довелось близко наблюдать журавлей. Я охотился на глухарином току возле большого зыбкого, почти непроходимого болота. Ночуя в лесу, много раз на рассвете я слышал, как водят хороводы, громко кричат на болоте журавли. Пробравшись к болоту, спрятавшись в густых кустах, я наблюдал в бинокль за журавлями. Собравшись в широкий круг, размахивая сильными крыльями, журавли трубили и плясали. Это был весенний свадебный журавлиный праздник. Я не тревожил журавлей, готовивших свои семейные гнезда. В летние и осенние ясные дни в поисках корма журавли вылетали с болота на соседние крестьянские поля, бродили по ним вместе с деревенским стадом.

Пойманного молодого журавля очень легко приручить. Ручные журавли ходят вместе с курами и другими домашними птицами. В прежние времена таких ручных журавлей нередко держали для охраны домашних молодых птиц. Зоркий наблюдательный журавль не позволял крылатому хищнику – ястребу или вороне – убить или похитить цыпленка. Ступая на длинных своих ногах, одним глазом все время поглядывал ручной журавль в небо и, если показывалась хищная птица, издавал тревожный крик, который куры, индюшки, цыплята хорошо понимали.

Путешествуя некогда по северу нашей страны, на лесном аэродроме, где стояли небольшие самолеты, я увидел ручного журавля. Он безбоязненно ходил по аэродрому, как бы следя за общим порядком. Иногда он улетал в лес на болото и скоро возвращался. Об этом ручном журавле мне уже приходилось однажды писать. Знакомые летчики рассказали мне, что в осенние дни, когда над аэродромом пролетали косяки журавлей, их любимец журавль беспокоился, издавал призывный крик. Журавлиные стаи кружили над аэродромом, и однажды ручной журавль не выдержал – поднялся в небо, улетел на юг вместе с земляками.

Прошло много лет, когда почти каждой весною я уезжал охотиться на волховские широкие разливы. Найдя удобное местечко на каком-нибудь островке, окруженном водою, я старательно устраивал шалаш, вытаскивал из воды и прятал в кустах лодку. Выпустив подсадную утку, забирался в шалаш и терпеливо ждал добычи. Подсадная ручная утка плавала, охорашивалась и, поглядывая одним глазком ввысь, начинала призывно и страстно крякать. На ее зов откуда-то с небес, свистя крыльями, падали красавцы женихи-селезни, начинали ухаживать за коварно призывавшей их уткой. Выждав некоторое время, я осторожно высовывал из шалаша стволы ружья, прицеливался и стрелял в красавцев селезней-ухажеров. Теперь мне стыдно вспоминать об этой весенней жестокой охоте. Подсадная утка продолжала призывно крякать, а вокруг нее плавали мертвые ее женихи. Я не выходил из шалаша, пока над разливом не поднималось солнце, и утренняя охота кончалась.

Засев однажды в шалаше, уютно устроившись, я был удивлен необычайным и еще не виданным мною чудесным зрелищем. Многочисленная стая лебедей, возвращавшихся с далекого юга на север, стала кружить над разливом. Я видел освещенные зарею розоватые распахнутые крылья, длинные вытянутые шеи, слушал их голоса. Лебеди долго и низко кружили над разливом, стали садиться на воду. Еще никогда не видел я такой чудесной, почти сказочной картины. Я сидел на маленьком островке в своем тесном шалаше и, затаив дыхание, слушал и наблюдал. Изогнув длинные шеи, лебеди близко плавали вокруг островка. Разумеется, я забыл о ружье и любовался невиданным зрелищем, напоминавшим мне дивные пушкинские сказки. Не замечая меня, лебеди плавали, купались, переговаривались, и я мог близко наблюдать этих чудесных птиц. Потом по какому-то знаку, шумя крыльями, брызгая водою, лебеди вдруг стали подниматься и, собравшись в стаю, потянулись дальше на север. Я остался с моей подсадной уткой и уже больше ничем не интересовался.

На всей земле вряд ли есть птицы красивее наших северных лебедей. Весною и осенью пролетных лебедей можно видеть у берегов Финского залива под Ленинградом, где иной раз они собираются в большие стаи. Недаром одно из рыбачьих селений на берегу залива и теперь называется Лебяжьим. Над берегом моря пролегает воздушный путь птиц. В темные ночи лебеди пролетают над освещенными городами, над широкой Невою и Ладожским озером.

Некогда, уже в давние времена, путешествуя по пустынному Заонежью, где еще не было проезжих дорог, а не тронутые топором и пилою старые деревья умирали своей естественной смертью, на маленьких и больших лесных озерах я не раз любовался гнездившимися там лебедями. Вечером по узкой лесной тропинке я подходил к древней Даниловской Пустыне, где в петровские времена скрывались от гонений раскольники-староверы. Надо мной высились огромные мертвые, пропитанные смолою сосны с сухими сучьями, обломанными ветрами. Как в настоящей сказке, над самой моею головою бесшумно пролетали огромные филины с кошачьими круглыми головами. Я долго бродил по Заонежью, любуясь древними шатровыми церквушками, расписными могильными крестиками на старых кладбищах, лебяжьими чистыми озерами, встречался с людьми, помнившими старинные русские песни и сказки.

Жители Заонежья, еще сохранявшие быт и уклад старинной жизни, любовно рассказывали мне о лебедях, о привязанности их к родным озеркам, о том, что на каждом озерке живет лишь одна пара лебедей и что других лебедей на свое озерко они не пускают. Рассказывали и о супружеской верности лебедей, о том, что, если один лебедь погибнет, другой никогда его не забывает и долго печально кружит над родным озерком. Лесные жители-охотники никогда не стреляют прекрасных лебедей, считая убийство лебедя большим грехом. Рука не поднималась и у меня на красивую сказочную птицу, и за всю мою охотничью жизнь я не сделал ни одного выстрела по лебедям.

Прилет лебедей доводилось мне наблюдать и на далеком Севере – в Лапландском заповеднике, куда они прилетали в самом начале северной поздней весны. Они грациозно плавали в первых открывшихся полыньях, иногда выходили на покрытый снегом лед, теряя свою грациозность. Весною я один жил в маленьком домике на берегу озера Чуна и всякий день любовался плававшими в полынье лебедями. Сотрудники заповедника в начале лета находили гнезда лебедей, расположенные в скрытых местах на кочках и островках, окруженных водою. Открытое людьми гнездо лебеди иногда покидали. Молодые подрастающие лебеди не похожи на взрослых лебедей. Они покрыты сероватым оперением и не так грациозны.

На птичьих зимовках у Ленкорани зимою я наблюдал много лебедей, спокойно плававших по широкому птичьему заливу. В районе заповедника лебеди почти не боялись людей. Молодые, еще не совсем побелевшие лебедята жались к береговым отмелям, мешаясь с другими птицами.

На самый дальний Север, на озера полярной тундры, лебеди не долетают. Они гнездятся лишь на лесных закрытых таежных глухих озерах. Недалеко от Ленинграда, у восточной части Ладожского озера, я знал небольшое глухое лесное озерко, на котором из года в год гнездилась пара лебедей. К сожалению, эту пару убили безжалостные охотники-браконьеры, и лебедей я больше там не видел.

Лето мы проводили на берегу глухой и очень рыбной небольшой реки Жиздры. В старинном сосновом бору там сохранилась большая колония цапель. В отличие от журавлей, живущих на глухих, недоступных болотах, цапли обычно гнездятся у берегов рек. Широкие, сплетенные из толстых прутьев гнезда цапли устраивали на самых высоких вершинах вековых сосен. Сколько лет существовала здесь колония цапель? Наверное, еще в давние времена стали селиться в сосновом бору цапли. Под высокими соснами, на которых жили цапли, скопилось много птичьего известкового помета.

Летом взрослые цапли улетали на реку ловить рыбу, приносили из леса в гнезда птенцам живых ужей, которыми изобиловала местность. Я часто видел на берегу реки цапель, неподвижно стоявших над бегучей водою. Они терпеливо ждали добычу. При появлении лодки или идущего человека лениво взмахивали широкими крыльями и неторопливо отлетали на другое место. В отличие от журавлей, цапли плохо привыкают к человеку. Держать их в неволе не доставляет никакого удовольствия.

Однажды в бурную ветреную погоду из гнезда выпал оперившийся, но еще не умевший летать птенец, почти ничем не отличавшийся от взрослых птиц. Я поймал его и, осторожно держа за длинный, острый, как шило, клюв, принес домой. Золотистые глаза молодой цапли казались недобрыми. Рукою я придерживал клюв цапли, опасаясь, что она может выколоть мне глаз. Молодую цаплю я устроил на небольшой застекленной веранде, где в одном углу на охапке сена помещалась моя легавая собака, коричневый пойнтер Фрам. Устроенная в другом углу цапля, казалось, ни малейшего внимания не обращала на Фрама. Она скоро привыкла к своему новому обиталищу и охотно глотала мелкую рыбешку, которую я приносил.

Когда Фраму в глиняной чашке приносили корм и он начинал обгладывать кости, повторялась смешная картина: цапля медленно выходила из своего угла и не торопясь направлялась к Фраму. Боже мой, что делалось с бедным Фрамом! Он поднимал на спине шерсть, грозно оскаливал зубы, рычал и лаял. Не обращая ни малейшего внимания на Фрама, цапля медленно приближалась к нему, внимательно осматривала чашку, разбросанные на полу кости, поворачивалась и так же медленно возвращалась в свой угол. Я недолго держал у себя злую цаплю; опасаясь, что она может поранить доверчиво подходивших к ней детей, выпустил ее на волю. Окрепшая молодая цапля взмахнула широкими крыльями, поднялась над деревьями и скоро исчезла. Мы долго вспоминали цаплю, злые ее глаза, а добродушный Фрам продолжал поглядывать в опустевший угол, из которого к нему подходила недобрая, пугавшая его цапля.

Ласточки и стрижи

Еще в детстве я очень любил смотреть на веселых быстрокрылых ласточек. Спрячешься, бывало, в жаркий июльский день в высокой дозревающей ржи или на берегу реки в душистой траве посреди нескошенного цветущего луга, глядишь – не наглядишься на голубое летнее небо, по которому тихо плывут пушистые белые облака. Высоко-высоко под облаками кружат, купаются в воздухе белогрудые быстрые ласточки, со звонким свистом проносятся острокрылые стрижи.

Качаются над головою золотые и белые луговые цветы; порхают бабочки; трепещут прозрачными крылышками, недвижно повисая в воздухе, легкие стрекозы; стрекочут кузнечики. А по зеленым стеблям растений ползают красные и желтые с черными крапинками маленькие жучки – божьи коровки. У самых корней растений пробегают по невидимым тропинкам хлопотливые муравьи.

Каждое лето под высоким карнизом дома, в котором проходило мое детство, белогрудые веселые ласточки лепили свои гнезда. Я внимательно наблюдал, как с краев непросохшей лужи носят они в клювах липкую грязь, клеят из нее свои маленькие и опрятные жилища. Любовался потом, как выводят и кормят птенцов. Проснешься на сеновале, где под соломенной крышей на деревянных стропилах касатки слепили из грязи свои открытые, похожие на чашечки гнезда. Ныряя в ворота, над самой головою то и дело пролетают длиннохвостые птички. Я близко видел, как, уцепившись за край гнезда, они кормят своих детей, приветствующих родителей веселым и бодрым писком.

Всем, наверное, хорошо известно, что есть ласточки городские и ласточки деревенские – касатки. Жизнь ласточек связана с жизнью человека. Городские белогрудые ласточки лепят свои уютные закрытые гнездышки под карнизами каменных и деревянных домов. Ласточки-касатки гнездятся под крышами деревенских сараев, хлевов и овинов. Свои открытые, слепленные из грязи гнезда они прикрепляют к деревянным стропилам, к выступам деревенских стен и крыш. Ласточки-касатки ловко ныряют в открытые ворота и двери, в открытые окна пустующих старых построек. И городские, и деревенские ласточки-касатки питаются исключительно насекомыми.

Почти всю свою жизнь ласточки проводят в воздухе – в полете. Широким своим ртом они ловко ловят летающих насекомых.

Особенно красивы деревенские ласточки-касатки. Хвост касатки украшен двумя длинными косицами. Ласточки-касатки умеют красиво петь. Усядется касатка на конец крыши, потряхивая длинными косицами, начинает щебетать свою несложную, но очень приятную песенку. Помню, песенку эту, добродушно посмеиваясь над женами, деревенские люди так переводили на человеческий язык:

Бабы – за яишенку…

Мужики в поле, мужики в поле, -

Бабы – за яишенку…

Городские ласточки живут не только в городах, где много каменных домов и построек. Живут они и в деревнях вместе с ласточками-касатками. Между собою ласточки живут в большой дружбе, никогда не ссорятся, никогда не мешают друг дружке строить свои гнезда. Случается, что в гнездо ласточки заберется нахал воробей. Ласточки беспокойно вьются вокруг гнезда, стараясь выгнать незваного жильца. Иногда они бросают занятое воробьями гнездо и начинают лепить другое рядом.

Перед переменой погоды, перед грозою ласточки-касатки летают низко над землею. Идешь по дороге в поле – над самой дорогой быстро проносятся, ловя у земли насекомых, длиннохвостые ласточки-касатки. Часто можно видеть ласточек, летающих над самой поверхностью пруда или широкой спокойной реки. Своей грудкою они касаются воды, оставляя на ней расплывающиеся кружки. Так они купаются и пьют на лету воду. Я не знаю птичек милее наших ласточек. Быстрым полетом своим они оживляют дождливое, хмурое или ясное летнее небо. Люди издавна относились к ласточкам с любовью, дали им ласкательное имя.

Кроме городских и деревенских ласточек, есть еще у нас ласточки-береговушки. Эти ласточки делают свои гнезда в береговых песчаных крутых откосах, роют в них глубокие норы. Ласточки-береговушки обычно летают над самой водою. От обыкновенных городских ласточек и ласточек-касаток их можно отличить по сероватому оперению.

Зимуют ласточки в далекой Экваториальной Африке и каждый год возвращаются на свою родину. В конце лета, перед отлетом, они собираются в небольшие стайки; их можно видеть сидящими на телефонных и телеграфных проволочных проводах, на голых, склонившихся над водою сучьях. Возвращаются ласточки на свою родину позднее других перелетных птиц.

«Ласточка на своем хвосте лето приносит», – говаривали, бывало, на деревне.

Помню, еще в далеком детстве увидел я однажды над крышею нашего дома, стоявшего среди большого леса, метавшихся в беспокойстве ласточек. Они то садились на крышу, то взлетали. Ясно было, что там что-то случилось. Приятель мой, пастушок Сашка, забрался на крышу и увидел, что одна белогрудая птичка застряла лапкой в расщепе деревянной крыши. Другие ласточки беспокоились, старались ее спасти. Сашка снял с крыши застрявшую ласточку, спустился вниз. Мы увидели, что одна лапка сломана, беспомощно висит. Я перевязал тряпочкой лапку, положил ласточку в коробку, наполненную ватой. Некоторое время эта ласточка жила у меня, потом выпорхнула в окно, и я часто видел ее с повисшей, перевязанной мною, сломанной лапкой, когда она подлетала к своему гнезду. Самое удивительное, что эта ласточка на следующее лето вернулась. Я узнал ее по сломанной висевшей лапке. Трудно понять, как многие перелетные птицы, в том числе и ласточки, находят путь к своим старым гнездам. Над лесами, над морями, над высокими горами, над обширной степью они пролетают многие тысячи верст, безошибочно находят место, где когда-то сами родились.

Кроме всем нам знакомых ласточек городских и деревенских, можно наблюдать летом в небе быстро летающих черных стрижей. Эти длиннокрылые черные птички, со свистом летающие над нашими головами, также всю жизнь проводят в воздухе, на землю никогда не садятся. Если пойманного длиннокрылого стрижа посадить на голую землю, он не сможет взлететь. На коротеньких своих лапках стриж не умеет ходить по земле.

Обычно стрижи живут на высоких церковных колокольнях, на каменных зданиях и высоких деревьях. Чтобы взлететь, стриж падает в воздух из своего гнезда или с высокого карниза, расправляет в воздухе крылья и быстро, стремительно летит. Известно, что стрижи – самые быстрые птицы. Соперников в быстроте полета они не имеют. Прилетают к нам стрижи еще позднее ласточек, а в конце лета исчезают в один день, точно по данной кем-то команде.